Реквием по Усолью - с добавлениями. мемуары

               

                Реквием по Усолью

     Эту последнюю неделю  - август 2020 - много говорят про трагедию в городе Усолье-Сибирское.
     Город моей молодости. Город нашей с женой молодости...

     Мой город не воспет, не высмеян
     Весь - поэтическая новь.
     Пока еще не выстроен, не выстоял
     Он первый снег и первую любовь...

     Это - про Усолье-Сибирское тогда, в середине 60-х. Стихи усольского тогда поэта Геннадия Молчанова.

      На полустанке оркестра не было,
      Плясало снегом пустое небо,
      Шумели сосны дырявым мартом,
      Стояли парни, ругались матом.
      Вбит первый колышек, обжит вагончик,
      И город начат. Осталось кончить!

      Это тоже Геннадий Молчанов и то же про Усолье. И вот еще одно:

      Прощайте улицы, которых нет еще.
      Я не успел полюбоваться вами,
      Но я из тех, которые со щек
      Слезы не вытрут перед расставаньем.
      Все хорошо, душа не сохранит
      Пустых обид в дорожном напряженьи.
      Когда-нибудь твой мрамор и гранит
      Я посещу с улыбкой уваженья.
      Напомнишь ты мне молодость мою,
      Твое тревожное и бурное начало,
      И то, что я успел в другом краю,
      Все началось от твоего причала.
      А, может быть, тебя мне не встречать,
      И без тебя я очень затоскую.
      На мне твоя навечная печать.
      Век не отмыть отметину такую...

     Я всю жизнь попадал под хрущевские переделки советской системы. Хрущев – это тот лидер компартии СССР, который развенчал «культ личности» И.В. Сталина на двадцатом съезде, который не возражал, когда на экраны вышел документальный фильм «Наш Никита Сергеич». Этот фильм фактически создавал культ теперь уже Хрущева. Это он, Хрущев, будучи генеральным секретарем КПСС, первым лицом в СССР, стучал по трибуне ООН снятым с ноги башмаком, и орал в микрофон представителям капиталистических стран: «Мы вас всех похороним!» Это он настоял, чтобы в «Программу КПСС» был введен пункт «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».  Что такое коммунизм – никто не знал, но была озвучена формула, вернее – две формулы. Первая - социализм, это «от каждого по способностям, каждому – по труду». А коммунизм, это – «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Моя жизнь подсказала мне, что при «коммунизме» вдруг оказывается, что способности каждого вдруг начинают приближаться к нулю, а потребности – вырастать до бесконечности. И кто же будет вас кормить?    
     Это Хрущев задумал, и, слава Богу, ему не удалось, «упростить» русский язык, а в газетах уже печатались некоторые статьи на этом «пробном» языке, и это Хрущев провозгласил всеобщую химизацию страны. Весь мой выпуск Новочеркасского политехнического института 1965 года  попал под эту «химизацию».
     По всей стране строились химические комбинаты. Я распределялся одним из первых в списке из 75 выпускников. Я выбрал Усолье-Сибирское,  Иркутский химкомбинат. Это так было принято тогда: химкомбинат строится в Усолье, а называется Иркутским, чтоб запутать врагов.  Потом я узнал, что есть еще Усолье на Урале. И все мои однокурсники спрашивали: - Что это за Усолье, почему ты это выбрал? У меня был мой собственный критерий, о чем они не знали. Они думали, что я знаю что-то – Ах! А у меня был один принцип выбора. Я всю жизнь жил в европейской части СССР. Усолье-Сибирское оказалось самой восточной точкой в списке, по которому мы распределялись. Я ехал познакомиться с  Сибирью. Если бы была более восточная точка,  я бы выбрал ее.
          13 сентября 1965 года я сошел с поезда на перрон вокзала города Усолье-Сибирское. Деревянный вокзал на два маленьких зала, деревянный перрон. Асфальт можно только вспоминать - далекая, очень далекая провинция это Усолье. Деревянный городишко на берегу Ангары в семидесяти километрах от Иркутска. Нет, встречаются иногда и двухэтажные деревянные дома. Печное отопление, в каждом окошке герань, заполняющая все пространство окна. Почва супесчаная, поэтому среди дождей приходится идти по деревянным тротуарам, которые плавают в лужах. Осенью я так и не увидел сухие тротуары.  Из того, что было - Сользавод. Он существовал сотни лет, недаром же - Усолье! А тут нужна химия, партия сказала... Соль - это ведь - натрий-хлор. Сначала их разделили, потом из компонентов стали соображать новые химические материалы. Выпускали жидкий хлор, соду кальцинированную...
     Когда я приехал, комбинат строился. Это было видно по всему - и строительной техники много, и материалы по комбинату лежат то там, то тут. Несколько заводов работали, строили завод по производству карбида. Говорили, что  в Сибирь карбид завозили из Японии. Теперь будет свой (для тех, кто не знает: карбид  - куски из спеченного угля и негашеной извести, похожие на камень. При намокании в воде выделяется ацетилен, газ, используемый для производства газосварочных работ. И эту ерунду закупали в Японии!).
     Это комбинат - гигантская стройка.    
     А рядом не менее гигантское строительство города - люди приезжают на комбинат, нужно жилье. В городе четыре (!) домостроительных комбината. Через месяц после приезда получаю комнату в семейном общежитии, через десять месяцев, уже будучи женат, получаю однокомнатную квартиру в новом доме, если бы мы уже ждали ребенка, всего лишь ждали (!), получили бы двухкомнатную.  Когда приехал в сентябре, на станцию электрички, чтоб уехать в Иркутск, ходил через пустырь. Теперь буду жить в доме на этом "пустыре". Мой дом стоит в квартале (планировка города была не улицами, а кварталами) на шесть тысяч жителей. Через месяц после получения квартиры мы поедем с женой в свой первый совместный отпуск. За неделю до нашего отъезда рядом начинают строить новый дом. Дома ставят на сваи - почва слабая, сыпучая. Бетонные сваи забивают до упора, потом подрезают под общий горизонт, на них монтируют дом в пять этажей - "хрущевки". За сутки собирают один этаж - четыре домостроительных комбината! За день до нашего отъезда дом собрали - шестьдесят квартир! Через месяц мы возвращаемся из отпуска, в этом доме уже живут. Вот так строилось Усолье-Сибирское! Все это - рядом со старым городом, где кроме сользавода была еще спичечная фабрика - "Спичка". Теперь название осталось, но рядом большой химкомбинат с такой же большой перспективой для людей. Правда, иногда в городе пахнет хлором, правда, у нас молодоженов, не было молодых знакомых, у которых ребенок в возрасте до года ни переболел бы воспалением легких...
     До моего приезда уже полгорода было построено, во всю работал Дворец культуры "Химик". Приезжали гастролеры - Алла Йошпе и Стахан Рахимов, поэт Виктор Соснора, квартет, который снимался в "Карнавальной ночи" - "Ах, Таня, Таня, Танечка..." и еще много, кого мы увидели. Где-то рядом проплывал по Лене опальный тогда Евтушенко. В этом Дворце мы, комсомольцы, проводили КВН*ы и "Голубые огоньки". В городе работал Химико-технологический техникум, филиал Иркутского политехнического института, куда нас, молодых специалистов с высшим образованием, привлекали к преподавательской работе.
     60-е годы ХХ века в СССР - это особые годы, недаром ведь их всегда выделяют из общего ряда... Жизнь бьет ключом...
          Да, для меня прошло 50 с лишним лет, как я уехал оттуда. Но помню этот молодой город, молодых людей, с кем работал на комбинате, с кем делал КВН*ы и "Огоньки", с кем участвовал в спартакиадах среди заводов комбината. Иногда вспоминаю и День химика - первое воскресенье июня - еще прохладно, Сибирь ведь, с Байкала еще не весь лед сошел, но спартакиада обязательно проводится, и мы все - в спортивных трусах и майках - бег, плавание, поднятие двухпудовиков, перетягивание каната, городки, шахматы... Рядом, в Хайфе, на фарфоровом заводе заказывают кружки для победителей спартакиады, и даже, к примеру, "Лучшему организатору спартакиады".
     Я помню лица тех, с кем жил и встречался в Усолье. Первым для меня оказался Игорь Ильич Гланц. Маленький, худой, хромающий человек. Знакомился он своеобразно: он первым при знакомстве называл тебя любым именем-отчеством. И ты невольно тут же поправлял его. Он улыбался, что приманка сработала. Тут же при знакомстве, чуть ни в первый день моего пребывания в Усолье, он позвал меня моржевать. Меня, южанина, моржевать в Сибири? Я согласился, и потом, когда пошел снег, и Ангара встала, мы ходили в затон и окунались в ангарскую воду. Моржевали до самого Нового года. Почему перестали - не здесь. Всю зиму Игорь Ильич ходил в пиджаке, под которым был теплый свитер. Обязательно, если мороз, двое шерстяных рукавиц, шерстяная шапка, шерстяные носки. Он был умница, и несмотря на болезнь (туберкулез тазобедренного сустава, почему он и хромал), был очень сильным человеком. Я никогда ни до, ни после не встречал человека, кто на турнике мог бы подтянуться несколько раз на одной руке.
     В цеху КИПиА, а наш цех выступал на спартакиадах на уровне заводов, он был у нас главным в шахматах и городках. И вообще, при организации всяких соревнований он был в первых рядах.
     Недавно отыскал через скайп Олега Харитонова, с которым работал в горкоме комсомола Усолья. Он был первым, а я внештатным секретарем. Теперь он заслуженный журналист Иркутской области, мы посмотрели друг на друга, рассказали что-то друг другу, вспомнили тех, кто был рядом...
     Я многих еще помню. Но сейчас я - о другом. Наверное, кого-то уже нет просто в силу движения времени, многие, наверное, живы, относительно здоровы. Но Усолье? Комбинат? Как получилась, что теперь комбинат, который двинул в будущее весь город, который собрал специалистов, который был перспективой и города и людей, как получилось, что он теперь лежит в руинах? А если он в руинах, то и судьбы тех, кто на нем, или ради обеспечения его, работал, тоже в руинах. Судьбы в руинах - это страшно.
     В 94-м я пережил это. Слава богу, сравнительно безболезненно. Но написать заявление после десятилетий работы в одной организации "Прошу уволить меня" - мне было  страшно. Это почти как - "Прошу расстрелять меня". А рядом - семья, дети еще учатся. А надо ведь всех кормить. Чем? В письме моей мамы на фронт отцу  в марте 1944 года есть фраза : "до нового урожая осталось полмешка кукурузы"... А кроме нее - ее родители, двое маленьких детей, сестра. А кое-что созреет в огороде не раньше июня - зелень, редиска... Но теперь нет войны! Как же живут люди в нынешнем Усолье? Или теперь это - город-призрак, такой же, как химкомбанат, разрушенные цеха которого я увидел по Первому каналу?
     Сердце болит. Сердце болит за людей, за тот город Усолье-Сибирское 60-х...