Был уже глубокий вечер. Толик не приходил. Олеся стояла у окна и думала: "Может мне всё это показалось? Жара-то какая была... Да и зачем я ему?.." Но она чётко помнила встречу, в которую с трудом верила. В реальной жизни бывают неожиданности.
И уже, совсем поздно, когда светила вовсю луна, пытаясь перебороть белые ночи, в прихожей раздался звонок. Олеся так сильно вздрогнула, что сердце её бешено заколотилось, словно хотело выскочить из груди!
Она открыла двери. На пороге стоял тот, кого она так ждала! Она взяла его за руку, и он вошёл в квартиру. Не выпуская его руки, не давая ему осмотреться, она потащила его на кухню.
Тусклое бра на стене, негромкая музыка магнитофона, красиво накрытый стол... Анафеев смутился, взглянул на хозяйку с улыбкой и покачал головой:
- Ждала, всё-таки…
- Садись! - радостно кивнула Олеся и села за стол напротив.
Глаза её горели счастьем, которого она не в силах была скрыть. Парень это заметил. Он поставил на край стола пакет, глядя на неё:
- Тебе.
Олеся встала, вытащила из пакета бутылку тёмно-красного вина.
- Ооо! Как я люблю это вино! - благодарно взглянула она на него.
Вино было полусладкое. Толик словно угадал её вкус. Помимо вина в пакете лежала большая плитка чёрного шоколада и увесистая гроздь янтарного крупного винограда.
Кружилина отметила, что Анафеев тонко разбирался в вине и закуске для дам. Это было настолько бесспорно, что девушка подавила в себе к кому-то ревность.
Она поставила на стол два бокала. Толик легко открыл бутылку, стукнув несколько раз по дну рукой. Олеся вечно мучилась, чтобы открыть пробку. Она с удивлением наблюдала за его простыми привычными действиями. Он налил немного вина в бокалы и вновь с интересом уставился на хозяйку.
Её лицо то вспыхивало, то бледнело, выдавая бешеное волнение. Она была безмерно благодарна приглушённому свету на стене.
Толик был слишком красив, словно природа рисовала его на сдачу экзамена для высшего балла! Олеся не догадывалась, что парень тоже любовался ею. Ведь она была так же красива. Но, ни он, ни она для себя не придавали никогда значения своей внешности, считая себя обыкновенными людьми из тысячи.
- За что пить будем? – спросила она, подбадривая себя, усиленно стараясь сохранить спокойствие, и бодро улыбаясь.
- За тебя, - спокойно ответил он и прикоснулся к её бокалу своим.
Они выпили. Олеся положила ему на тарелку кусок курицы, салат и размахнулась, было, наложить картошки, сыра и колбасы. Но он, перехватив её руку, остановил:
- Тихо, тихо! - и усмехнулся, кивнув на вино: - Д...давай лучше ещё выпьем.
Глаза его увлажнились нежностью, и Кружилина вдруг испугалась этой нежности. Она невольно про себя отметила, что парень заикался очень мало, когда был спокоен и уверен. Помимо всего она вдруг заметила у него большую свежую царапину на щеке возле уха. Олеся машинально протянула руку к царапине, нахмурив брови, тем самым, смахивая с себя внезапную панику.
- Это кто тебя так?!
- Это ерунда, - улыбнулся он и настойчиво повторил: - Давай выпьем!
- Давай я тебе рану йодом сначала прижгу! Так нельзя! Тебе же больно!..
Толик прекратил улыбаться и с новым любопытством уставился на девушку. Он, молча, налил вино, поставил перед ней бокал и жёстко произнёс, сильно заикаясь:
- Н...н..никогда н...не жалей м...м...мужчину! Эт...то н...не правильно!!! - и сильно дёрнул головой, моргнув глазами.
- Но тебе же больно... - тихо, но упрямо произнесла Олеся.
- М...м...мне всегда б...больно! - неопределённо сказал он, поджав глаза, и поднял бокал: - За тебя!
- Нет! - остановила его Олеся и чокнулась бокалом: - За тебя!
- Т...ты удивительная! – с улыбкой прищурив глаза, покачал головой Толик. - Н...не похожа на тех, кого я встречал.
- Я не хочу о них знать! - спокойно и твёрдо произнесла Олеся, опустив глаза.
Она выпила до дна вино и принялась с аппетитом есть курицу руками! Толик покачал головой, усмехнувшись краем рта, наблюдая за необычной девушкой. Она была и простая и не простая. Ведь обычно с порога ему страстно кидались на шею, засыпая жаркими поцелуями. Торопливо раздевались и чуть ли не силой тащили в свою спальню, даже не спрашивая о том, хочет он этого или не хочет?!
А эта девушка вместо спальни попёрла на кухню! И теперь усердно пытается хорошо накормить! Да ещё и сама, на ночь глядя, есть курицу! Анафеев не знал, что Кружилина никогда не соблюдала диет. Её конституция позволяла ей есть всё и в любое время! Она по природе была стройная.
Олеся взглянула на него и поймала на себе смеющиеся глаза. Она прищурилась и спросила:
- Смешно? – и рассмешила его ещё больше: - А вот я проголодалась зверски, пока тебя ждала! – и, облокотившись о стол, попросила: - Расскажи о себе.
Толик вскинул брови, словно его застали врасплох. К такому вопросу он не был готов. И он пожал плечами:
- А что рассказывать? Спрашивай.
- Ты один в семье? – спросила она.
Толик кивнул головой.
- У меня родители в Волгограде живут. А твои далеко? – поинтересовалась Олеся.
Он неопределённо пожал плечами.
- Почему ты живёшь в гостинице? У тебя своего дома нет? – прекратила она есть.
- Нет, - ответил Толик и добавил, многозначительно глядя на девушку, поджав глаза: - Вообще нет.
- Почему? – в удивлении подняла брови Олеся.
- П…потому что я из д…детдома, - объяснил Толик.
- Как? – округлила глаза Олеся.
- Как все такие, как я! – засмеялся Толик и снова разлив вино, поднял бокал: - За тебя!
- А я буду пить только за тебя! – подняла бокал Олеся, тепло и нежно улыбнувшись.
Что-то в душе поднялось необычно огромное, высокое и горячее. Это не относилось ни к любви, ни к жалости. Олеся хотела обнять весь мир этого парня, в котором он жил. Это было больше, чем любовь. Она не могла ни понять, ни объяснить себе самой эти вспыхнувшие эмоции.
- А можно задать тебе ещё вопрос? – осторожно спросила Олеся и торопливо добавила: - Если посчитаешь, что нет, не отвечай. Я не обижусь.
- Д…давай! – с интересом согласился Толик, поставил бокал на стол и пытливо въелся глазами в её глаза.
- Отчего ты так заикаешься? – напрямую спросила Олеся, страстно желая понять причину.
- Аа! – засмеялся Толик и махнул рукой: - М…мальчишки маленького топили!
И он вновь, не мигая, стал смотреть ей в лицо, словно изучая её реакции, эмоции и повадки. Кружилина открыла рот, во все глаза глядя на парня так, что ему даже стало смешно.
- Зачем же они тебя топили?! – ужаснулась она, потирая виски.
В висках внезапно зашумела кровь. Вино ударило в голову!
- Да п…плавать учили, - вновь засмеялся Толик – Н…на середину озера с лодки вы…выкинули, как кота, говорят, жить за…захочешь, выплывешь!
- И что?! – ещё больше вытаращила Олеся глаза.
- А ничего! Н…не выплыл! Жить н…не захотел! – расхохотался он.
- Почему ты ничего не кушаешь? – вдруг спросила она. – Не нравится?
- Я н…не голодный, - нежно улыбнулся Толик, и его глаза вновь увлажнились лаской.
- Толик, значит, твой испуг приобретённый и его можно вылечить, - твёрдо сказала Олеся, отрывая кусочек мяса.
Толик кивнул и попросил:
- Д…давай сменим тему?
- Давай, - кивнула Олеся и поднесла к его губам мясо: - Открой ротик и съешь за маму!
Толик отрицательно покачал головой и улыбнулся:
- Я н…не знаю, кто она такая!
- Толик! – возмутилась Олеся и бросила мясо в тарелку.
Ему стало смешно. Девушка вела себя вообще необычно настолько, что сбивала полностью настрой каких-то интимных отношений! Она зачерпнула большой ложкой салат и поднесла ему ко рту:
- Открывай ротик! Вино пьёшь, значит кушать надо! Не то под стол упадёшь…
Не давая ей договорить, Толик тихо засмеялся, схватил её руку с ложкой и стряхнул салат в свою тарелку. Олеся грустно подняла брови и печально произнесла:
- Значит, не нравиться. А я старалась…
Он отпустил её руку и поднял бокал:
- Выпьем?
- Не буду пить! – оттопырила она капризно губы, ковыряя ложкой салат, и вдруг заявила: - А то скажут, что я тебя спаиваю.
Анафеев расхохотался! Потом прекратил хохот, забрал у неё ложку и начал есть салат прямо из салатницы. Олеся довольно растянулась в улыбке, отпила половину вина из бокала, встала из-за стола и подключила громкость музыки.
Толик прекратил есть и с любопытством смотрел на девушку. Она повернулась и начала танцевать, нежно ему улыбаясь. Он въелся в неё страстными глазами, положил ложку на стол, поставил на место салат и медленно встал из-за стола. Девушка скользнула из кухни в зал, продолжая танцевать и улыбаться.
Вино так шибануло в голову, что Кружилина готова была не просто танцевать, а с балкона улететь, не задумываясь о последствиях! Анафеев хотел к ней подойти, но она с хохотом увернулась. И неожиданно запнулась, и полетела на кресло, где стояла гитара!
- Ха-ха-ха!!! – смеялась Олеся весело и, быстро поднявшись, оттолкнула парня, грозя пальцем: - Не подходи! Ты опасен! – и, схватив гитару, загородилась от него.
Толик понял, что девушка опьянела! Он с большим интересом взглянул на гитару, которую она небрежно держала в руках.
- Ты играешь? – кивнул он на гитару.
- Играю, - ответила Олеся и тут же предложила: - Тебе сыграть?
Он вновь удивился такой детской простоте, кивнул и сел на диван. Олеся пошла на кухню и выключила магнитофон. Потом вернулась, села на ручку кресла и, глядя в тёмное окно, машинально тихо задушевно запела, перебирая струны ту песню, которую пела очень часто последнее время:
- Я люблю тебя, но взгляд мой молчит…
Не увидишь ты в нём ничего.
Не узнаешь ты, как кричит
Изболевшее сердце моё…
Парень прислушался к словам, и брови его с удивлением поползли на лоб! Он понял, чьё послание когда-то получил в гостинице! Затем встал, подошёл к девушке, опустился перед ней на колено, обнял за ноги и, положив пальцы на струны, остановил музыку. Нежно глядя на исполнительницу, он спросил:
- Так это ты?! Это т…твоё?!.
- Это я и это моё, - вздохнула Олеся и погладила его густые волосы: - И это только тебе…
Вино бешено бродило по всем жилам и толкало неискушённую девушку на неиспытанные чувства. Но даже захмелевшая, она смогла контролировать эти необузданные чувства. Ведь она совсем не знала, как поведёт себя парень, если броситься ему на шею, как и другие.
Кружилина не любила жадной ненасытности. И таких женщин называла «нахрапистые акулы». Неизвестный для неё до сих пор мир стоял у самого порога перед её закрытыми дверями недоверчивой души. Она ещё не решила, какой шаг сделать навстречу: либо самой повернуть ключ от этой двери, либо он сам грубо взломает и разнесёт эту преграду, захлебнувшись в необузданной страсти.
Между тем огонь этой страсти тихо разгорался в его бархатных глазах. Олеся опустила взгляд на его блуждающие руки по её ногам и отставила гитару. Она бережно взяла его голову руками и, целуя густые волосы, прошептала:
- Ты прости меня, хороший. Я увезу тебя в монастырь, и твой испуг вылечат монахи…
Толик резко поднял голову и рассмеялся:
- Ты действительно оригинальная! Я не поверил… За…зачем так жалеешь?!
Олеся повела плечом, нежно глядя на Толика. В её глазах было столько любви и нежности! Он сел в кресло, уверенно стащил девушку к себе на колени и начал так нежно и страстно целовать, что весь мир перед её глазами качнулся и закружился!
За окном в густых кустах распевали соловьи. Олеся была самой счастливой на свете, обнимая своего драгоценного красавца! И совсем неважно было, нормальный он или «дефективный». Она просто его любила так, словно необычную неповторимую фантазию, которая вдруг превратилась в реальность.
Анафеев впервые просто целовал и обнимал девушку, которая жадно не кинулась ему на шею, не потащила в свою спальню для утех. Это было для него удивительным и необычным явлением женской неповторимости.
Он встал, подержал её на руках, поставил на пол и поцеловал долгим сладким головокружительным поцелуем. Потом оторвался от губ, посмотрел ей в глаза и виновато произнёс:
- Мне надо идти…
- Куда? – не поняла Олеся и нежно обняла за шею: - Не уходи…. – и прижалась к его груди головой.
- Мне на вахту надо, - ответил он, обнимая её.
- На какую вахту?! – испуганно подняла она глаза.
Толик с улыбкой, молча, смотрел на девушку. Как же она его любила!
- Ты в море уходишь?! – сообразила Олеся.
Он кивнул головой.
- Ну как же так?! Я же так долго тебя искала! – с болью простонала Олеся.
Она ещё крепче его обняла, словно хотела слиться с ним воедино и никогда от себя не отпускать.
Парень видел насколько был дорог этой совершенно незнакомой девушке. Она его так высоко ценила, совершенно не зная его. И это обескураживало, притягивало и удивляло. Разве так может быть? Оказывается – может! Ведь друзья ему сразу сказали, что она необычная. Но что настолько, он даже не подозревал!
- Когда ты уходишь? – тихо спросила она, словно боясь услышать ответ.
- Завтра, - ответил он.
- Оёёй! – отчаянно замотала она головой от услышанного и слёзы затуманили её глаза: - Зачем же ты пришёл ко мне, Толик?! Чтобы прийти и уйти?
- Н…но я не думал, что ты д…д…другая, - признался Толик.
Олеся подняла глаза, и он увидел на её ресницах слёзы отчаяния. Он в полном удивлении поднял брови и тихо спросил:
- Что, т…так сильно любишь?!
- Нет. Больше, чем ты думаешь, - всхлипнула Олеся.
- Но я думал, ты просто жалеешь, - качнул головой Толик, прижимая к груди девушку.
- За что тебя жалеть? – потекли слёзы по её щекам. – За то, что ты сейчас сказал?
- Ты так хочешь со мной остаться? – тихо задал вопрос Толик.
- Я всё хочу! Я слишком много хочу! Разве это нормально?! – слёзы потоком побежали из её красивых глаз. – Не хочу, не хочу, чтобы ты уходил! Мне без тебя плохо, тоскливо, воздуха не хватает! – стала трепетно гладить Олеся его по щекам, заливаясь слезами.
Парень столько нежности увидел в этих плачущих глазах, столько любви! Таких глаз он ни у кого не видел, когда встречался с женщинами. И он понял, что эта девушка его по-настоящему любит, а не на одну ночь! Он без слов поднял её на руки и шагнул к дивану.
Кровь бешено закипела в жилах молодых, словно внезапно ворвавшийся порыв ураганного ветра смешанный с полусладким вином! В глазах Олеси кружились, угасая догоравшие звёзды. И плыла навстречу утреннему рассвету луна, унося с собой девичью невинность, брошенную от отчаяния в объятия желанной любви перед неизбежной долгой разлукой! Нежные поцелуи его губ, горячие ласки его рук, искрящийся нежностью страстный взгляд бархатных тёмно-зелёных глаз, сумасшедшее чувство, бросившее её куда-то сладким стоном в заоблачные выси – всё это отпечаталось в душе счастливой женщины. В своём сердце Анафеев уносил её страстную, никем не растраченную до него, нежность, желанную пьянящую прелесть её горячих ответных объятий и блестевшие бесконечным счастьем от его близости светло-зелёные глаза без оглядки безумно влюблённой в него женщины.
- Ты ждать будешь? – спросил он.
- Ну, конечно же, буду! – отчаянно заверила она и подняла горящие счастьем глаза: - Ты только возвращайся скорей!
Толик прильнул к её губам своими горячими губами так, словно хотел чего-то напиться. Потом обулся и ушёл, закрыв тихо двери.
- Оёёй! Как же так?! Почему?! – горько зарыдала Олеся.
Она словно нашла то бесценное, что так упорно и долго искала, и теперь уронила в глубокое бездонное море. Его запах ещё оставался в доме, напоминая о нём. Но он тихо ушёл, закрыв за собой двери. И придёт ни завтра и не послезавтра… Долгая разлука с ним разлилась бескрайним морем безутешных слёз… И она плакала и плакала, лаская ладошкой подушку, которая ещё хранила его тепло.
А за окном в расплескавшемся рассвете громко пели, заливаясь трелями соловьи. Весь мир, в котором жила Олеся, заполнил Анафеев! Весь мир, в котором она уже не могла жить по-прежнему без него! Двери её сердца были нежно взломаны!
продолжение следует ------------------------