В революционном 1991 году сразу после путча Алексей Баталов сказал вновь набранным студентам: «Поздравляю! Вы – первый набор без коммунистов!»
В нашей 209-й аудитории спал на раскладушке АртAкисян - так я поначалу запомнил его фамилию))..:
И пока не приехала Нана Джорджиадзе, присланная, пока Ираклий Квирикадзе писал сценарии в Америке, мы начали работать со старыми притчами из коллекции Артура по его методике и ниже я даю свои записи тех счастливых дней.
========= . . .
"Школа притч Артура Аристакисяна" - ВГиК-91 год:
Входя в древнюю притчу как театральный этюд, собирая "урожай форм" и накладывая на собственную нужду, внутреннюю проблему на этот день - проживаем на сцене - пишем историю, пользуясь полученными образами. Студент получает возможность раскрыться как актер -сценарист и режиссер. Получает возможность получить представление о профессии Автора в кинематографе... В первую же сессию к нам был применен обычный прием Сов. школы - метод ушел из стен ВГиКа.
Несколько тапов работы над притчей:
День первый (7 ноября 91 года).
Занятие ведет Аристакисян:
История вводящая в притчу. В Кишиневе жил человек в подвальной комнате с решеткой 17-го века. Ему было лет 90 или меньше. С лицом ребенка. Он сказал о своей покойной жене: "Мы не можем уехать или что-то менять, в теле своей жены я вижу всё: невыносимые зоны для человека, людей, растения. И всё это он не считал чем-то особенным.
Это ясное и подлинное ощущение возлюбленного - литургическое.
Однажды человек в психиатрической больнице говорил о каждой вещи, являющейся красотою в момент, когда она от тебя чего-то добивается, становится или замыкается в конкретную вещь, входит в образ - фокусируемая красота призывает человека раскрыться. Стол, спички - любая вещь обладает способностью фокусировать в тебе состояние прозрачности.
Я замечаю брошенный камушек и хочу ухватить момент и раскрыть в себе весь мир образ на образ, благодать на благодать, преображает весь мир.
Вся красота фокусирует себя для нашего взора. Это красота, пребывающая одновременно во всём. Он жил совершенно спокойно, смотрел на все как бы извне. Единственно жалел, что сам не может раскрыться как этот предмет. Но это возможно.
И красота расправляла его и он был спокоен... он раскрывается как место, время-человек и его нельзя ввести во время. Это момент изгнания Израиля как момент и место. В этой точке находится весь мир.
Притча от лица слуги на глазах которого происходит это:
Однажды в царстве, городе, которым управлял господин, с улицы где пожелал проехать господин не пожелал сойти нищий и охрана не захотела топтать его. Они попросили его уйти один раз, попросили второй. Он оставался в той же позе. Пришел господин и наклонившись, чтобы видеть его лицо, сказал: "Я очень прошу тебя сойти с дороги, она станет дворцовой и уже не будет базарной". Нищий ответил отказом: "Я не сойду с этого места". "Я не безжалостный тиран. Это моя дорога".
- Нет. Это моя дорога.
- Но ведь я господин.
- Нет. Я господин.
- Слушай, ты нищий, так?
- Нет. Ты нищий.
- Слушай, все знают, что ты отшельник и ты отрекся от светской жизни.
- Нет - это ты отшельник и ты отрекся от более значительного, чем я.
- Приди в реальность. Видишь - это мои люди, а это мой дворец.
- Нет. Это мои люди и мой дворец.
- Хорошо, если ты такой умный, что за этими окнами, если это твой дворец.
- Не знаю - что.
- За этими окнами живет моя возлюбленная.
- Нет. Это моя возлюбленная.
- Ладно, - сказал господин, - это останется на твоей совести.
Они объехали его и не тронули.