Был я молодым старшим лейтенантом и исполнял обязанности инженера вертолётной эскадрильи. У меня был единственный ближайший начальник, это — командир эскадрильи, майор Чекалин Александр Васильевич, которого за глаза, в эскадрилье называли «Чапай». То ли потому что фамилия его была на «ч», то ли из-за его поговорки:
— … И вперёд на лихом коне!
Отношения между нами не были натянутыми, но он часто меня пытался «додавить», как майор старлея, но я действовал строго по уставу и наставлению по инженерной службы. И всё-таки, однажды он меня проучил, как молодого и зелёного.
Однажды, на одном из вертолётов при выруливании со стоянки повредили лопасть несущего винта. Бортовой техник плохо сложил чехлы и воздушным потоком от несущего винта, чехол оказался в воздухе и повредил обшивку лопасти. Командир эскадрильи бортового техника наказал, а мне приказал сделать всё, чтобы этого не повторилось. Мы сделали специальные закрытые стеллажи и чехлы больше потоком не сдувались. Но при разборе этого случая я произнёс такую фразу:
— Хорошо, что не поднялся большой лопастной чехол, а то повреждения были бы значительно большими.
Майор на меня долго смотрел, что-то хотел сказать, но в это время кто-то его отвлёк. Лопасть мы быстро отремонтировали и этот случай быстро забылся.
Примерно через полгода, мы готовили два спецборта для работы на полигоне с бомбардировщиками Як-28Л. Один вертолёт улетел сразу, а второй должен был улетать по команде первого экипажа.
При взлёте второго вертолёта одна лопасть вошла в режим колебаний типа «флаттер» и начала разрушаться. Экипаж с трудом посадил вертолёт, хотя посадка получилась очень жёсткой. Сразу же на месте аварии, я не сдержался и сказал майору Чекалину:
-- Хорошо, что не парой взлетали, могли и столкнуться.
И тут майор вскипел:
— Инженер, хватит про это «хорошо». Что тут хорошего?
Но через несколько минут подобрел и спросил:
-- А ты знаешь байку про то, как в авиации стало всё «хорошо»? — И не дожидаясь ответа, сказал:
-- Тогда, слушай!
И вот, что он мне рассказал. Ещё на заре авиации на примитивных самолётах- «этажерках» во время праздников катали пассажиров-любителей. Во время одного такого празднования самолёт разбился и пассажир погиб. Комиссия решила, что хорошо хотя бы лётчик остался жив. Так в акте и записали.
В 30-е годы ХХ века два истребителя полетели на имитацию воздушного боя. Во время учебного боя самолёты столкнулись и один истребитель свалился в штопор, разбился и лётчик погиб. Лётчик второго истребителя с управлением не справился и покинул самолёт с парашютом. Комиссия решила, что хорошо, хотя бы один лётчик спасся, но записывать это в акт не стали.
И уже в 50-е годы, в эру реактивной авиации во время полётов, группа механиков во время ночных полётов лежали и отдыхали в траве. На них случайно наехал топливозаправщик и несколько человек получили травмы, несовместимые с жизнью. Комиссия разобралась и также решила: хорошо, что не все погибли.
С тех далёких времён произошли сотни и сотни подобных и других трагических случаев, но эта фраза-паразит преследовала всех в авиации.
— Так и получалось — в авиации при любых раскладах, всё хорошо. Даже — когда не всё хорошо и когда всё нехорошо. Вот поэтому, бросай ты это своё «хорошо» - посоветовал Александр Васильевич.
С того времени я не употребляю вообще это выражение относительно авиации. Даже, если всё действительно хорошо.
Продолжение смотреть здесь: http://proza.ru/2020/06/30/1965