Глупышами зовут морских птиц из рода Fulmarus семейства буревестниковых. Имя, на мой взгляд, не очень-то лестное, но ласковое. Моряки на Дальнем Востоке называют их еще морскими голубями, вероятно за некоторое внешнее сходство с обычным диким голубем. В Биологическом энциклопедическом словаре вы прочтете, что птица достигает в длину около 50 см, имеет серо-белое оперение, массивный клюв. На территории нашей страны встречается только один вид (F.glacialis). Селится он на прибрежных скалах Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и Северо-Востока России, откладывает только одно яйцо и насиживает его в течение 60 суток. И это все.
Во время того рейса в Беринговом или Чукотском море с борта нашего судна во время хорошей погоды, я часто наблюдал за полетом глупышей, за их посадкой на воду, щелкал затвором фотоаппарата, когда мне казалось, что вот в этот момент птицы особенно хороши, и сделал несколько совсем недурных снимков. Признаться, я недоумевал, почему такие ладные и отважные с виду создания, получили столь оскорбительное прозвание. Только под конец рейса произошел случай, благодаря которому, как мне кажется, я смог ответить на этот вопрос.
Был дивный вечер, тихий и прозрачный, когда особенно жалеешь, что находишься не на парусном судне, и постоянный гул двигателей мешает слушать диалог волн с ветром. Я вышел на корму полюбоваться закатом. Кроме меня на палубе был только мой товарищ по плаванию, микробиолог Игорь. Он смотрел в сторону убегающих волн, словно надеялся разглядеть там счет последнего футбольного матча между "Спартаком" и "Зенитом".
- Привет!- сказал я, подходя поближе, - Что там новенького? Сирены беспокоят?
Он отмахнулся от моей шутки, и, указывая в направлении уходящей кильватерной струи, спросил, не глядя на меня:
- Ты не можешь разобрать, что там полощется?
Метрах в 20 от судна я увидел предмет, прикрепленный к тонкой нити, которую я принял вначале за рыболовную лесу. На самом деле это было синтетическое волокно от пропиленового каната, привязанное ближним к нам концом к веревочному лееру, который перегораживал открытую часть кормы. Что-то ударялось о гребни бурунов, и каждый удар о поверхность воды вызывал всплеск белых фонтанчиков; судно шло двенадцатиузловым ходом - довольно быстро. За кормой, тревожно крича, летали чайки.
- Вряд ли кто так поздно решил постирать свою робу. Мне кажется, что это птица попала в беду. Давай-ка вытащим и посмотрим.
- А если, это все-таки чье-то белье?
- Ну, тогда отправим его опять за борт. Пусть достирывается!
Нить была довольно тонкая и чувствительно врезалась в голые ладони. С нее падали прозрачные капли холодной морской воды и соединялись в маленькие ручейки. Ручейки быстро стекали по предплечьям к локтям, и рукава моего походного свитера промокли. Игорь помогал мне, укладывая уже выбранную нить на палубу. Только подтянув предмет почти к самой корме, мы убедились, что это действительно птица.
"Как же долго это все продолжается?" - подумал я, а вслух сказал:
- Наверно она погибла.
- Утонула, что ли? - как бы сомневаясь в том, что птица может утонуть, спросил Игорь.
- Может, и утонула, - мрачно ответил я, мигом представив себя на ее месте.
Я подтянул беднягу поближе к корме и вытащил на палубу. Растрепанные в некоторых местах и слипшиеся на большей части поверхности перья, неестественно вывернутое вверх крыло, закрытые глаза и нить несколько раз обвившая тело - вот что мы увидели.
- Вопрос в том, как долго она находилась в таком положении?
- Уж не меньше, чем четверть часа, - ответил Игорь, раскуривая сигарету.
К моему удивлению, нить довольно легко распуталась. Я осторожно расправил крыло птицы и прижал его к туловищу. Затем перевернул птицу вниз головой, слегка сдавив тельце, в надежде, что сумею удалить воду из ее легких. Действительно, плотно сомкнутый клюв раскрылся, и немного воды вылилось на палубу. Мне показалось, что веко, прикрывающее глаз, вздрогнуло и чуть приоткрылось.
- Послушай, да она, вроде, живая! - воскликнул Игорь, - Я видел, как она моргнула!
- Мне тоже показалось! Оставлять ее так на палубе нельзя. Если отнести ее в каюту? Там слишком жарко и тесно. Куда бы ее пристроить?
- Может в помещение для сжигания мусора?
- Попробуем.
Это местечко было неподалеку, метрах в 6-7 от нас. Я осторожно поднял птицу и перенес туда. Внутри было теплее, чем на открытом воздухе и на полу лежа-ли две большие картонные коробки из-под яблок. Положив птицу в одну из них, показавшуюся мне прочнее и чище, я увидел, что птица шевельнула крылом и чуть повернула голову.
- Она действительно живая, - крикнул я Игорю, - Посмотри за ней, я поищу в каюте что-нибудь, чем ее укрыть.
- Посмотри в лаборатории, там были старые полотенца.
- Добро!
Заходя в помещение, я слышал, как Игорь ругательно ругал и слал проклятия в адрес неизвестных злодеев, выбросивших ненужные обрывки от каната за борт, вместо того, чтобы сжечь их в печи.
Полотенце я нашел, это было старое вафельное полотенце. Вернувшись к коробке, я обнаружил, что птица "подает признаки жизни", она вздрагивала и пыталась подняться. Однако из-за сильного переохлаждения чайка была настолько слаба, что ей это не удавалось. Игорь, убедившись, что дела пошли на лад, покинул палубу и ушел к себе. Я же решил устроить птице подобие грелки.
В каюте, которую я делил со своим другом Борисом, скопилось несколько двухлитровых бутылок из-под "Schweppes'a". Борис находился в этот момент в волшебном мире хитонов Магелланова пролива, о которых писал статью, и по-этому был сильно удивлен тем, что вокруг что-то происходит еще, например, что птицы запутываются в обрывках канатов и их нужно отогревать посредством пластиковых бутылок, наполненных горячей водой. И я отправился к птице только с двумя бутылками. Найдя состояние пациента мало переменившимся, я поместил грелки по обоим бокам птицы, накрыл ее полотенцем и ушел спать, час был поздний.
Рано утром меня разбудил голос Бориса:
- Доброе утро! А глупыш-то выжил!
- Да, что ты! Это глупыш? Я и не разобрался вчера.
- Я только что от него. Сидит в коробке, наверное, есть хочет. Пойду его покормлю.
Он забрал остаток котлеты, оставшейся от вчерашнего ужина, и ушел. Я не успел, как следует задремать, как дверь распахнулась. Это был Борис.
- Представляешь! Эти альтруисты!!!
- Кто?
- Да, палубная команда во главе с боцманом, - Борис был явно возмущен произошедшим.
- Да что случилось-то?
- Ну, ты подумай! Они взяли нашего глупыша и посадили на рабочий стол на палубе, чтобы он погрелся на солнышке! - Борис положил половинку котлеты на тарелку, - А он взял, да спрыгнул за борт! Теперь наверно утонет!
Немного погодя, мы все же пришли к выводу, что раз уж птица не утонула, спутанная нитью, то свободной ей это вообще не удастся. Но глупыш оказался на наш взгляд глупышом в квадрате: мало того, что он запутался в нити, он еще отказался попробовать котлету. А ведь наш кок Васильич - известный мастер своего дела.