Кухня и ресторан.
Часть VIII. Там, где росли грибы и орешник, и ближе ...
Если вечером в ресторане видишь мужчину с девушкой, которая выглядит, как его дочь, – то это не его дочь. Хенрик Ягодзиньский1
1.
Ресторан «ШальтинЕлис» по меркам того времени находился далеко. В самом конце нового микрорайона Жирмунай, куда на козе не доедешь. Это тебе не старый город или центр, где от кабака к кабаку не более трёх сотен метров.
«... Ресторан «Шальтинелис» занимал второй этаж типового двухэтажного, нехитрой архитектуры, здания торгового центра с тем же названием в отдалённом углу жилого микрорайона «ЖирмУнай». «Врата» ресторана с боковой стороны здания, за углом представляли собой стеклянную в алюминиевой раме дверь в некий тамбур. Такая же дверь из тамбура влево служила входом в кулинарию, снабжаемую изысками меню ресторана. С другой стороны подобная же дверь вела к лестнице на второй этаж, в собственно злачное заведение. И «врата» заведения, и все вокруг одинаковые многоквартирные жилые дома спального микрорайона с безлюдными тротуарами прорезавшей его улицы Жирмуну, лужи которой бороздил одинокий троллейбус, прозябали бедно, буднично и тоскливо. В пиковое время этот унылый аппендикс, замыкавшийся троллейбусным кольцом оживал - его обитатели, заполняли гастроном «Шальтинелис», прежде чем разъехаться на работу и разойтись по домам после неё. В ночное время шумно разбредались посетители ресторана и ночного бара, да подъезжали взять пассажиров, оказавшиеся неподалёку, такси. Праздник жил на втором этаже. Он просыпался вечером и куролесил до раннего утра. К услугам неугомонного любителя спиртного, поднимаясь на второй этаж, ему зазывающе открывалась барная стойка с высокими сиденьями и ряд небольших боксиков, протянувшийся вдоль ограждения лестницы. За стойкой, загадочно улыбаясь посетителям, господствовала яркая, темноволосая с синими глазами, красавица Генуте. Была она исключительно приветлива, почтительно-вежливо обслуживала и, по просьбе постоянных клиентов, даже наливала в долг. В ресторане звучала живая музыка, известные вокалисты, наряду с концертной деятельностью подрабатывали «в кабаке». Сам ресторан, большой и светлый, с подиумом и площадкой для танцев ничем особенным в убранстве, как и достоинствами кухни в системе социалистического общепита не выделялся, но был прелюдией к посещению ночного бара-варьете. В помещении бара-варьете сцену украшало своеобразное панно с впечатляющими элементами из белой керамики работы Теодораса Валайтиса, которые удивительно смотрелись в радужном свете прожекторов. На фоне этого великолепного панно инструментальная группа под руководством джазового саксофониста Владимира Чекасина, кордебалет, вокалисты и мастера оригинального жанра развлекали посетителей варьете двухчасовой концертной программой. Места туда следовало заказывать загодя. Глотнув горячительного, притупив чувство меры и обострив жажду развлечений, подгулявшие стремились в ночной бар, осаждая метрдотеля и швейцара, и вместе с прибывшими изначально туда же, создавали беспорядочную толчею у его дверей. Вот, именно эта комбинация из трёх весёлых пальцев и сподвигала людей отправляться в отдалённую окраину города в непогоду. ...»2
«Шальтинелис» открылся в 1970 году вторым в городе увеселительным и ночным локалом, после «Дайнавы». Бывало так, что в ночной «Дайнаве» всё битком, и ждать придётся немало, ехали в «Шальтинелис». Такое же положение могло оказаться и там. Был выход потусоваться в баре в ожидании мест в варьете. В баре, находившемся вне ночного варьете и работавшем также всю ночь, напротив стойки в полутора метрах по всей линии шёл ряд небольших боксиков, которые «в народе» называли мыльницами. Взять немного выпивки и в мыльницу. Тесно, но можно влезть четвером и, если нас много, то получался такой круг: кочёвка от мыльниц к стойке, от стойки к мыльницам и обратно, спонтанный обмен местами и собеседниками. Сидим в мыльницах, ждем и стрелка часов уже приближается к трём, тогда теряется смысл идти в варьете. Остался всего час или два, программа варьете давно закончилась, платить за билеты – абсурд. Так и скачем по кругу в цирке абсурда.
2.
Ресторан «Жирмунай» в микрорайоне с таким же названием находился на той же улице в километре от «Шальтинелиса». Всё, начиная от местоположения в таком же типовом здании торгового центра на втором этаже, входа, лестницы и планировки помещений было таким же как в «Шальтинелисе», и построено годом раньше. Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, в просторном холле с гардеробом справа примитивный коктейль-бар, ничего интересного. Интерьеры несколько отличались и в таком же помещении, где в «Шальтинелисе» гудел бар-варьете, в «Жирмунай» чаще пустовал конференц-зал, используемый и для банкетов. Однажды мне довелось в нём побывать на свадебном банкете среди более трёхсот гостей, второй раз принять участие в известном мероприятии, которое стало неким знаковым событием в жизни Советской Литвы. Это знаменательное событие произошло в апреле 1970 года и считается первым как-бы рок-фестивалем в стране победившего социализма, окружённой «железным занавесом». Талантливыми организаторами этого «Жирмунского сейшна» явились Альвитас Таунис, Сёма Йосман (Сэм Джонс), Олег Сартаков и Коля Гула, а я сдрузьями был приглашён туда моим другом Сёмой Йосманом. «Жирмунай» прославился тем, что громкий музыкально-политический экшн произошёл в его стенах. Но прежде всего славился отменной кухней. Помню не только внешний вид его фирменных блюд, но и вкус и запах. Среди большого ассортимента особенно славились копчёный гусь, «Цыплята жерунеляй» и главный хит - «Лук фаршированный мясом». Для последнего подбирались очень крупные луковицы, чтобы вместить особо приготовленный фарш и подать в наполненной розовым соусом фарфоровой супнице. Примерно в году 1977-ом «Жирмунай» стал ночным рестораном. До третьего часу ночи работала кухня, до четырёх продолжалось обслуживание. Однажды в ночном «Жирмунай» я обнаружил, что поваром на новом месте работает мой друг Гедиминиас Стемпкаускас, и он после обмена приветствиями и короткой беседы предупредил меня: «Здесь в «Жирмунай» бери только алкоголь, а закусь официанты доставят как-бы от меня. Только, когда придёшь в мою смену, немедля предупреди!». В дальнейшем, с трёх ночи Гедиминас освобождался и оставался пображничать со мной и моими весёлыми cобутыльниками. Платили мы только за спиртное и чаевые оставляли. Мне всегда нравился ресторан «Жирмунай», и ещё более, когда стал ночным.
3.
Вильнюс строился и расширялся. В новом микрорайне «ЛаздИнай открылись два ресторана: «Эрфуртас» и «Лаздинай». Оба занимали вторые этажи торговых центров, в которых на первом располагались гастрономы самообслуживания и магазинчики кулинарии от кухонь этих ресторанов. Ресторан «Эрфуртас» на моей памяти «открылся креветками» в 1972 году. В нём - единственном месте в городе гурманы впервые могли отведать креветок. Креветок хватило на недели две-три, и наша, жившая по соседтсву, приятельская компания раза по три-четыре на неделе уплетала их там запивая Советским Шампанским. Этим, надо понимать, посещение ресторана не ограничивалось, и, покончив с лузганьем креветок, мы переходили на более тяжёлые кушанья. В основном ассортименте предлагались блюда немецкой кухни, вкусные холодные закуски, салаты. Хитами были «фаршированная куриная ножка», жюльен (впервые в Вильнюсе) из грибов и курятины – пальчики оближешь. Живя рядом с «Эрфуртасом», часто брал готовые пищевые изделия и полуфабрикаты из его кулинарного магазинчика позади комплекса и могу убедительно утверждать – всё аппетитно и вкусно. Внутри и снаружи «Эрфуртас» в основном повторял ту же планировку помещений «Жирмунай» и «Шалльтинелиса». Но! Интерьер ресторана отличался от других строгой и лаконичной эстетикой. Его локальный простор не был перергружен различными характерными для других артибутами, излишествами и всякой ненужной мишурой. В просторном светлом салоне вдоль правой стены протянулся ряд вместительных кольцевидных боксов, сформированных мягкой кожаной мебелью бежево-жёлтых тонов с овальными, крытыми белой скатертью столами. Вдоль окон левой стены три ряда четырёхместных деревянных столов с белой же скатертью охватывались с одной стороны общим длинным диваном, а по другую сторону каждого стола приставлены по два мягких вращающихся кресла с такой же обивкой. Словно с большой шляпкой грибы, на сером ковре полов все столы крепились на одной металлической ноге, заканчивавшейся круглой тумбой, и вместе с креслами и диванами играли белым, жёлтым и бежевым на сером. Такой концептуальный подход делал интерьер неким цельным дизайнерским творением, подчёркивая его предназначение.
Поднявшись на второй этаж, входим в холл, где справа коктейль-бар, у стойки которого можно переждать, пока дадут места в ресторане или ночном баре-варьете. Конструкция помещения ночного бара-варьете представляла собой бетонный с набрызгом каменный мешок с висящими под потолком сетями, где зрительный зал наподобие амфитеатра спускался террассами к подмосткам сцены. Всё остальное делал поставленный свет и различные его изобразительные проекции. На синем ковровом покрытии полов, на террассах, словно в плоских обоймах чередующиеся полукруглые боксы вмещали овальные столики убранные синими скатертями. Все зрительские места ориентированы лицом к сцене. Сцена довольно большая, глубокая и удобная была минимально обставлена и освещена так, что представала перед зрителем как-бы наполненной соответствующими декорациями. Всё просто, эстетично и празднично. Бросив взгляд на всё здание комплеска, заметим на плоской его крыше бетонный выступ наподобие четырёхугольной изогнутой горловины – это и есть вид того каменного мешка бара-варьете с улицы.
Концертная программа представленная в баре-варьете являлась необыкновенно исключительной подбором номеров, костюмов к ним, мастерским актёрским и музыкальным исполнением, высоким художественным и эстетическим содержанием. Энтузиастом и вдохновителем всей группы явился талантливый режиссёр и художественный руководитель программ Леонардас Петраускас, который известен был своими работами и в других творческих коллективах. Именно он вдохнул в ту программу и в ночной бар-варьете ту кипучую энергию, необходимую для успеха. Балетмейстер и хореограф, стройный, изящный и тонкий знаток эстрадного танца, несомненный талант Арик Крупас танцевал в программе и сам, сочетая танец с элементами пантомимы, был неутомим в работе с кордебалетом и в поиске новых образов. Редко кто знает, что эрфуртская концертная программа, не вызывая особого ажиотажа у себя в Литве, была нарасхват на курортах Союза, известной в ресторанном, гостиничном шоу и мюзик-холлах по всей стране. Почти ежегодно в южный бархатный сезон вся концертная программа на месяц выезжала в Сочи. Как рассказывал Арик Крупас, в один из таких сезонов у них был двухнедельный контракт в Дагомысе. Следующие две недели перенять эстафету и представлять перед зрителем свою программу должна была «Юрас Перле» с Лаймой Вайкуле, которая уже была на подступах к широкой популярности, но пока ещё не успела взойти на олимп. Рижане прибыли на неделю раньше и после осенней прохлады Юрмалы, отдыхая на тёплом черноморском побережье, разок другой просмотрели эрфуртскую программу. Поняв, что схватить зрителя и заставить его смотреть открыв рот, привести в драйв, показать такой бурлеск и кабаре им не удастся, они отказались от своего ангажемента, уступив подмостки эрфуртцам. От весьма приятного собеседника, того же Арика Крупаса я узнал и про другой неординарный случай. В одном из следующих сочинских сезонов: вечер, подходит время начала, а в зале пусто, ни одного человечка и вильнюсские артисты начали было нервничать. Скоро появился представитель дирекции и объяснил, что зрители немного опаздывают. Зрителями оказалась большая семья восточного шейха, который купил всё представление, заплатив миллион долларов и сделал своим родным подарок по случаю какого-то семейного праздника. А артистам программы пришлось выступать, что было непривычно, перед почти пустым залом. Не подумайте, что эти деньги достались нашим артистам.
Ресторан и ночной бар «Эрфуртаса» посетили многие известные люди и знаменитости: моему приятелю Апьгису Юркштасу и мне в тот же вечер в ночном баре довелось танцевать с Эдитой Пьехой. Не являясь непосредственным свидетелем, расскажу, однако, об одном из случаев, живущих как легенда в среде музыкантов. В один из обычных эрфуртских вечеров в ночном баре в компании близких проводил время всеми любимый Донатас Банионис - великий актёр театра и кино. В какой-то момент он подошёл к музыкантам, желая заказать песню. Он обратился к Владасу Шликасу с этой просьбой и попросил его назвать своё имя. Владас представился и спрсил: «А ты сам-то кто такой будешь?» Банионис улыбнулся своей легендарной кинематографической улыбкой, и так они познакомились. В Разное время в «Эрфуртасе» играли разные профессиональные музыканты в разных составах. Распределением музыкантов занималось «Объединение эстрадных ансамблей и оркестров», директором которого, каким-то образом был бывший водитель троллейбуса Антон Антонович Хмелевский, его заместителем известный музыкант, аккордеонист Александрас Рестас. В ресторане, единственном в Литве, но может статься в Советском Союзе танцевальную музыку делали девушки из коллектива «Битес» (пчёлки). Профессиональные музыканты, они хорошо и правильно играли, но их музыка была несколько пресной, в ней не было, как говорят музыканты, «hot’a»3. Прекрасные вокалистки Алдона Стасюнайте и Люба Тихоновайте из квартета известного дирижёра и композитора Лаймиса Вилкончюса вносили именно ту живую струю, которая задавала веселье и кураж.
4.
Веселье, кураж, задор, драйв были неотъемлемыми спутниками всех концертных программ вильнюсских ночных баров, и люди готовы были смотреть и слушать одну и ту же, каждый раз находя новое. В YouTube, Facebook и других сетях гуляет ролик «Юрас Перле: антисоветский канкан», в котором утверждается, что этот юрмальский ночной бар-варьете, родившийся в 1969 году был первым и единственным в Союзе и нигде не было ему равных. Это по незнанию подтверждают авторы всех комментариев к ролику, https://www.facebook.com/watch/?v=748035452613398 . На самом деле первым был вильнюсский ночной бар «Дайнава», который начал своё существование весной 1967 года. Я написал в Facebook свой комментарий к ролику: «Самый первый в СССРе ночной бар-варьете «Дайнава» для обычных советских людей был без лишней помпы и шума создан весной 1967 года в Вильнюсе. Его концертные программы по художественному уровню и эстетическому наполнению превосходили почти всё то, что было в "Юрас Перле". А состав музыкантов - все будущие звёзды эстрады и джаза. ...». Мне ответил рижанин: Ben Vayner - Chona Leibovi;ius – «Так как я работал в Юрас Перле, могу сказать что я был в Дайнаве, классное место, но по музыке и свету наше место было лучшим в союзе, и Гурману надо было всего 3 года сделать программу варьете лучшей в стране, поэтому все вспоминают Юрас Перле, извините.» Я думаю, что гораздо меньшая известность нашей, безусловно превосходящей программы ночного бара-варьете «Дайнава», а потом и остальных объясняется тем, что крупный портовый город Рига был назначен столицей Прибалтики. Туда направили головные управления и конторы различных прибалтийских объединений и ведомств (Прибалтийская железная дорога и др.), связав Ригу более широким числом и спектром различных, в том числе, и культурных коммуникаций, тем боле, что в ней насчитывалось более 50% русских и русскоговорящих, что несомненно сказывалось на популярности как самой Риги, так и её увеселительных заведений, включая «Юрас Перле». Однако настоящие ценители и знатоки однозначно ставили выше Вильнюсские и Таллиннские рестораны, бары и кафе.
5.
Однако вернёмся на вильнюсскую улицу Архитекту и пройдёмся от «Эрфуртаса» к торговому центру «Лаздинай». В построенном по типовому проекту здании, ресторан «Лаздинай» и сам был настолько же типовым своей планировкой и интерьером. Вдоль окон от эстрады и танц-пола деревянная мебель в просторном светлом салоне ресторана была крашена в светлосерую эмаль, сиденья светлосерых же деревянных стульев обиты гобеленом с рельефным орнаментом в серых тонах. По другую сторону вдоль стены небольшие боксы с мягкой мебелью. Стены драпированы материалом цвета кофе с молоком. Публика там была довольно простецкая, районная, агрессивная, неоедко провоцировала «пришлых», чужаков. Преобладали мужчины. Наследие что ль пивного бара? Открылся «Лаздинай, как пивной бар, на отшибе. Поздней его переделали в ресторан. Городская публика бывала там не часто и, в основном, когда не удалось получить места в «Эрфуртасе», шли в самый ближний – в «Лаздинай». «Лаздинай не пустовал, но столик-другой всегда можно было найти. Частые кофликты и даже драки прямо в салоне и других помещениях ресторана бывали нередки, и мне самому рвзок пришлось принять в них участие. Кухня была неплоха, вполне съедобна пища, но не более. Хороша была музыка. Помню, давали жару Владас Шликас и Аркадий Готесман с коллегами – это и была фишка ресторана «Лаздинай». Сегодня найдутся такие журналисты, которые со слов тамошних завсегдатаев, напишут о демократичности и даже богемности этого по сути убогого кабака (еслиб не музыка!), среди посетителей которого замечены персонажи типа «Вайвы», «Жибуте», так называемого «бермудского треугольника»4 и бандиты «Краснухи»5.
6.
После прогулки в ресторан «Лаздинай», несмотря на хорошую музыку, всё-таки потянуло поближе к центру. К более «респектабельному» веселью и ближе к женщинам. Ресторан «Туристас» при одноимённой гостинице, возникшей, как говорит мой друг Валерий Садовский, на когда-то родных помойках, был молодёжной гулеванью, куда ходили также и мужчины постарше, с девушками или в поиске молодых красоток. Те сами ходили туда стайками в поиске приключений или удачного шанса. Возможность встретить девушку подшофе чаще представлялась в «Туристасе». В том же здании находились ночной коктейль бар, буфет на четвёртом этаже и небольшое кафе на седьмом. Рядом биллиардная, пивной бар, гостиница «Лиетува» с тремя ресторанами, двумя коктейль-барами и ночным баром, центральный универмаг. Злачный пятачок. Место привлекало людей с деньгами, криминал и околокриминальную тусовку. Повысившие свой градус разгулявшиеся посетители щедро по-купечески бросали деньги в своё удовольствие, обслуга и мощная бригада профессиональных музыкантов ежедневно срывали куш. Самая крутая индустрия раскручивания клиентов в те годы существовала именно в двухсотместном ресторане «Туристас». Место в этом ресторане наиболее выоко ценилось музыкантами, получить место и и закрепиться там было нелегко, и они очень этим очень дорожили. Музыканты исполняли мелодии и песни на потребу не особо взыскательной публике, и репертуар складывался соответствующий. Ресторан имел два входа: через вестиболь гостиницы мимо ночного коктейль-бара и со дворика, куда выходили радвижные витринные окна в алюминиевых рамах. Стены вестибюля и ресторана были отделаны бело-серыми доломитовыми плитами. Кухня ресторана была неплохой, но без изысков. Ночной коктейль бар без живой музыки и концертной программы работал до трёх ночи и был населён в большинстве девушками. В баре происходил активный съём. Один мой приятель, ленинградец проживавший в Вильнюсе, красавец-плейбой, блондин с синими глазами Володя Зимин подходил к столику с девушками и скороговоркой спрашивал: «Как насчёт ликованья, чтобы что-нибудь этакое упругое резиновое с ушами съесть?» Одни девушки не понимали, другие притворялись, что не поняли, но все смеялись. А Володя Зимин был неотразим. Один знакомый азербайджанец, часто бывавший в Литве, имя которому было Рауф, приходя в «Туристас» повторял: «Есть только два города в Союзе – БакЫ и КаунАс, а в Вильне можно только спиться.» Многие ресторанные львы так в «Туристасе» и спились. Это, как говорится, издержки процесса, называемого словом жизнь. А так, всё хорошо, прекрасная маркиза ...!
Примечания:
1. Хенрик Ягодзиньский - (польск. Andrzej Jagodzinski; род. 4 августа 1953, Гарбатка-Летниско) - польский джазовый пианист. На протяжении своей творческой карьеры Анджей Ягодзиньский сотрудничал со многими известными джазовыми коллективами и исполнителям Польши: ансамблями «String Connection», «Big Warsaw Band», «Quintessence» и «Polish All Star», саксофонистами Збигневом Намыловским, Томашем Шукальским, Генриком Мискевичем, Янушем Муньяком и Яном Врублевским. С 1981 года пианист регулярно работает с певицей Евой Бем;
2. Отрывок из рассказа «Прощай Никсон!» http://proza.ru/2017/04/21/2171 ;
3. Ноt - возбуждающий, волнующий, (сладо)страстный (о джазе, свинге и роке).
4. Некоторые посетители кафе «Вайва», «Жибуте», «Жуведра» («бермудский» треугольник);
5. бандиты «Краснухи» - группировка «Краснухи» - проспекта Красной Армии (Саванорю).