Рассказ.
Маститый, русский писатель Иван Андреич Антонов, пребывал в глубочайшем, творческом кризисе.
И пребывал он в нем, уже без малого два года.
Ну не шло, никак не шло могучее, литературное творчество.
Эпический роман о тружениках вымирающих сёл, застрял где то на середине и похоже готовился заглохнуть навсегда.
Видимо муза, до того довольно регулярно посещавшая великого прозаика, не поняла смысла эпистолярной задумки Антонова и ушла в тяжёлый запой.
Туда же следом, немедленно отправился и маститый писатель.
И вот как то не получалось у них в этом запое встретиться, перетереть за жизнь и обсудить скукожившееся творчество.
И вдруг случилось чудо!
Оно, творчество внезапно эрегировано вспучилось, закаменело и прорвалось во Вселенную, искристым, буквенным фонтаном!
Прозаик Антонов, застонав от прилива литературного наслаждения, рванул из под дивана, дремлющий в режиме гибернации, древний ноутбук и загрузил текстовый редактор…
Он писал так, как не писал никогда!
Буквы складывались в вычурные слова, полузабытого языка Чехова и Тургенева. Слова сливались в витиеватые предложения и абзацы от которых немедленно пришли бы в восторг, а затем тут же удавились, Шолохов и Булгаков.
Вершилось могучее, писательское чародейство.
«Это как минимум Букер, а как максимум Нобелевка!» Сладострастно шептал Иван Андреич, исступлённо молотя по раздолбанной в щи, клавиатуре.
И вот наконец, ВСЁ!
Потрясающая разум, невообразимая повесть, под жизнеутверждающим названием «Озимые всходют!», наконец окончена!
Дрожащим натруженным пальцем, прозаик Антонов поставил последнюю точку и присосался к бутылке пятилетнего, Курвуазье. Отхлебнув добрый глоток, он издал истошный вопль, снявшего скальп с бледнолицего пришельца, ирокеза.
Затем отмотав написанное наверх, маститый творец, принялся вчитываться, в новорождённый текст.
И тут произошло нечто ужасное.
Строчки начали ломаться и рушиться. Буквы принялись осыпаться, каскадами пляшущих насекомых. И что самое страшное, уходил ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, НЕТЛЕННЫЙ ЗАМЫСЕЛ!
Искажался и уплывал смысл новосозданного шедевра!
Это была какая то катастрофа!
– ААААА!!! – возопил вскочивший с дивана, несостоявшийся Нобелевский лауреат, потрясая над головой, грозящимся сломаться пополам, ноутбуком. – как так то! Повесть мать твою, ТЫ КУДА!?
– А туда, откель явилась! – мразотно хихикнуло из ноутбука, – в дебри твоего зарождающегося, алкоголического маразма! Смотри Ваня, не бросишь пить, в следующий раз явлюсь в виде, белочки! А то и костлявой бабы, с косой!
Иван Андреич с мучительным стоном проснулся.
В голове шумело от выпитого накануне.
В горле першило стриженным, конским волосом, а в захламлённой пустыми бутылками комнате, воняло гадким перегаром.
Маститый прозаик зарыдал.
А ведь счастье, было вот оно! Так стоп! А может?!
Дрожащей рукой, писатель нашарил под диваном, верный ноутбук.
Раскрыл.
В засветившимся текстовом окне, значилось следующее:
– Надо срочно что то делать с чеченскими геями! – напряженно думал Путин, пересекая Новый Арбат, на роликовых коньках, – Совсем меня с ними Меркель достала! А спрячу ка я их пожалуй.... Там же где и свои несусветные миллиарды! В дебрях Амазонки!
Следом за президентом катился, рычащий прогоревшим глушителем, мотоцикл «Урал», с дребезжащей коляской.
За рулём сидел Владимир Жириновский, а в коляске, верный Песков, надрывая старый баян, старательно разучивал новый хит, Светланы Лободы, «Бум, Бум!»
«Это конец!» – с усилием протер красную, заспанную физиономию, Иван Андреич. – надо завязывать с водкой и писательством. Не моё это видать....Поеду ка я лучше, к тётке! В деревню! Буду в самом деле, что ли русскую глубинку из руин поднимать…