Мой друг Иван
Эх, Ванька, Ванька! Каким – же ты был в молодости толковым и грамотным парнем! Подвижным, шустрым, весёлым и находчивым! Компанейским и надёжным другом! А в работе тебе цены не было. И это чистая правда. Тебя уважали не только мы, твои однокашники, ровесники и однокурсники, но и старые, опытные и мудрые наши товарищи. В таких случаях обычно говорят: пользуется авторитетом!
В нашем железнодорожном деле ты был технически грамотным и надёжно подкованным машинистом. А это самое важное в нашей профессии!
Когда ты был ещё помощником машиниста, тебя закрепляли водить поезда с малоопытными машинистами, чтобы ты их обкатывал и, как говорится, давал путёвку в большую жизнь.
Тебя закрепляли и с опытными машинистами водить пассажирские поезда. И они, эти опытные, гордились тем, что тебя закрепляли с ними, потому что с тобой было надёжно. И машинисты тогда чувствовали себя намного увереннее!
Эх, Ванька, Ванька! Как давно уже нет тебя на белом свете! Твои друзья и сослуживцы до сих пор тебя помнят. Да и я частенько тебя вспоминаю. И всегда с улыбкой вспоминаю нашу учёбу в технической школе, где мы учились на машинистов и как ты помогал всем, особенно отстающим и малопонимающим в технике, ребятам
Ты никогда не кичился своей грамотностью над нами, а наоборот – был надёжным другом!
А в дни отдыха, во время праздников и во время других приятных мероприятий, ты был всегда в центре внимания и был заводилой наших гулянок.
А каким ты был удачливым на рыбалке! Мужики до сих пор помнят! У тебя всегда рыбка клевала! Твой друг Колька так и говорил:
« Ваньке везёт!»
А на наших производственных совещаниях, на наших планёрках? Ты всегда разбавлял гнетущую атмосферу весёлым словом, добрым юмором. И мужики смеясь, расслаблялись и принимали правильное решение.
А как мы с тобой по тайге ходили в поисках хорошего кедрача? Никогда не забуду наши таёжные приключения, наши ночёвки в тайге, в шалашах, в палатках. Много мы тогда с тобой ореха привозили домой, много! И наши семьи всю зиму потом щёлкали вкусные кедровые орешки.
Однажды, во время нашей с тобой учёбы в технической школе на машинистов, на выходные дни ты поехал к своему другу на станцию Боготол, где он там жил и работал. И после принятия с ним спиртного ты попался в милицейский вытрезвитель. И наш незабвенный директор, наш строгий директор решил тебя отчислить из технической школы за такой проступок. Но мы, твои друзья, отстояли тебя! Всей нашей учебной многочисленной группой отстояли! Да что там! Вся техническая школа поднялась в твою защиту! И наш директор сдался! Согласился с нашими доводами и стал очень уважать тебя! А потом сам же и дал тебе кличку: «БОГОТОЛЬСКИЙ!» - старательно выговаривая каждую букву «О!»
А если он вёл какие – либо технические занятия, то всегда вызывал тебя первым отвечать урок. Так прямо и говорил, как только появлялся в классе: «БОГОТОЛЬСКИЙ! К ДОСКЕ!» И мы все смеялись. Но смеялись не от злорадства, нет, Ваня! Мы смеялись от гордости за тебя! Потому что мы знали, что директор и на этот раз ошибся на счёт твоих знаний, то – есть просчитался!
Но на самом деле он гордился тобой, твоей грамотностью,, твоими успехами – мы это видели. А во время защиты дипломов, или каких – либо экзаменов, он всегда выставлял тебя первым перед комиссией экзаменаторов, которые приезжали из управления железной дороги. Он это делал специально для строгой комиссии: мол, смотрите, какие у нас толковые и грамотные ребята! Он гордился тобой, Ванька!
Да, ты был железнодорожник до мозга костей! До последней капельки своей крови! Я до сих пор помню твои приблатнённые и смешные слова на сей железнодорожный счёт:
«Порожняк! Центряк! Тупик!».
Глупые, примитивные слова. Но мы тогда были молодые, и нам было смешно.
Всё у тебя, Иван, было хорошо. И друзья были надёжные, и на работе ты пользовался уважением, и семья у тебя была нормальная. Но судьба – злодейка делает неожиданный кульбит. И всё пошло наперекосяк! Неожиданно и скоропостижно умирает твоя супруга, твоя Любаня! Для тебя это был удар, как кувалдой!
После такого удара ты более не смог оправиться, и стать таким же, каким ты был ранее. Не смог прийти в себя. А тут ещё дети разъехались на учёбу. И ты остался совсем один. И начал выпивать. И, в конце – концов, попался на удочку медкомиссии. Тебя уволили.
Устроился на работу составителем поездов – тебе там поверили. Но ты и там попался на крючок медкомиссии. Потом ещё раз! И всё! Тебя уволили окончательно.
Встретил, я помню, как - то раз тебя в городском автобусе и спросил:
«Как живёшь, Иван?»
«Плохо, Слава, совсем плохо!».
Потом ещё раз, помню, с тобой встречались. Деньгами, помню, как - то раз выручал. Потом с другом Колькой ты ездил несколько раз на рыбалку.
А потом долго мы с друзьями тебя не видели. И через какое – то время узнаём от знакомых: повесился наш Иван.В собственной квартире. От безисходности, от одиночества. Ты сильно скучал по своей Любане, по своим детям, по своей прошлой жизни. И ты решил уйти от этой надоевшей, одинокой волчьей жизни.
А твой друг Колька всё сокрушался, что не смог тебя увлечь по настоящему хорошей рыбалкой, и отвлечь от мыслей о своём одиночестве.
Кто – то из старых машинистов, помню, сказал тогда:
«Да… теряем мы хороших мужиков, теряем!».
Эх, Ванька, Ванька! Сколько лет уже прошло с того времени! Лет, наверное, сорок! А может больше! А всё никак ты не забываешься. Помянуть бы надо тебя, дружище, не только добрым словом, но и доброй чаркой! Ты заслужил хорошие слова и долгую память.
А перед второй доброй чаркой надо вспомнить какой – нибудь интересный случай, связанный с тобой. Ну, например, как ты зимней ночью выпал из открытого тамбура пассажирского вагона. Благо, скорость поезда была не большая. И поэтому ты упал в ближайший, шикарный снежный сугроб. В лёгком пиджачке и в джинсовых брючках. Долго мы тебя потом искали, но всё же нашли! Правда замёрзшего до посинения, до сосулечного состояния! Но всё – же нашли! Вот за это надо бы и ещё выпить чарку, за твоё возвращение в наш дружный коллектив!
Эх, Ванюшка! Приятель мой старый! Раз уж пошло такое дело, приму - ка я на твой помин ещё одну чарку!
Приму! Обязательно!