Знакомьтесь, это Герман Францевич. Не знаю, как его звали столетие назад, но мне кажется, что это имя ему очень подходит )) Фабрика, на которой он родился, открылась в 1864 году и изначально выпускала смешных куколок с огромными глазками, затем появились дамы, у которых были фарфоровые головы с замысловатыми причёсками и плечи, тело, руки и ноги были из ткани, что делало их весьма подвижными в игре. И только затем начали появляться подобные бисквитные мальчики и девочки, с розовыми и голубыми костюмчиками под пышкой кружевной шёлковой и бархатной одеждой.
Он очень много знает, он очень много успел повидать. Его заботливо доставали из коробочки - домика, где у него было много разных нарядов. "Только аккуратно с ним играй, он очень старенький" - говорила мама детям. И они вместе принимались шить новые наряды по последней моде при тёплом мерцании свечей. Он всё-всё видел из часов, а также часто сидел на полочке с другими куклами. Он чаёвничал в качестве заморского принца с несколькими поколениями девчонок и был отважным рыцарем в играх мальчишек. Он учился читать и писать ни с одним поколением ребятни. Он учил русский, украинский, немецкий, французский, польский, английский языки, и даже латынь, раз за разом учился играть на фортепиано и знает на память этюды Карла Черни. Он даже тайком ездил в гимназии и школы в ранцах и сидел в ящике откидных парт тихо-тихо, вслушиваясь в каждое слово учителей, когда те рассказывали интереснейшие истории. А ещё он очень любил путешествовать. Ему очень нравилось, когда его доставали из дорожного чемодана и показывали дорогу, дома, людей из окон машин и поездов. Он засыпал в детских бережных объятиях под колыбельные их матерей. Он видел, как взрослеют эти самые мальчишки и девчонки, он провожал их на свидания и волновался вместе с родителями, вглядываясь в тёмные пустые улочки за окном. Он видел, как мальчики и девочки создавали уже свои семьи, он переходил уже к их детям и чаёвничал уже с ними. Он видел множество новогодних елей, и слышал множество песен и стихов, весёлых историй. А зимы сменялись вёснами. И вот уже он мчался на самодельных корабликах, которые бережно мастерили дедушки для ребятни, по быстрым рекам вдоль поребриков. Он помнит самый первый телевизор - радио с картинками. О, как нравилось ему смотреть фильмы, а особенно слушать новости обо всём, что происходило за пределами улицы, где он жил. Он помнит, как однажды из всех окон всех-всех домов запел Высоцкий. И ведь Герман Францевич куда больше знал и понимал , чем его маленькие хозяева, да и их родители тоже. Ведь из поколения в поколение ему доверяли свои самые сокровенные тайны, с ним советовались и надеялись на его понимание. Сама история оставляла следы на его фарфоровом теле, его собственные наряды превращались в пыль, уходили люди, сменялись правительства и лозунги, эпохи сами становились историей. Мало кто знает, что у Германа Францевича давний договор со Временем. Когда кто-то счастлив, он просит часы идти как можно медленнее, чтобы человек мог насладиться моментом. Чтобы мамина колыбельная звучала дольше, а малыш мог счастливо летать во сне над деревьями и крышами домов, приземляясь на усеянную цветами лужайку, чтобы все куклы успели попробовать чаю на своём чаепитии и потанцевать на балу, чтобы смелые маленькие рыцари успели победить всех драконов. Одно Герман Францевич всегда знал точно. Всё также какой-нибудь малыш скажет: "Смотри, время стоит". И кто-то вновь откроет часы, доставая маленький ключик. И под равномерное покачивание маятника, всё также возьмут в руки его, и будут говорить: "Только аккуратно с ним играй, он очень старенький", будут шить цветные наряды по моде и он будет засыпать в бережных детских объятиях под мамину колыбельную. Тик-так, тик-так, время замедляет свой ход. Время ступает этой ночью гораздо тише, тик-так, тик-так, его почти не слышно. Наслаждайся детством, малыш.
Зоя Близнюк