Я никогда не писал о своих родственниках, но бывают и особые случаи. Мой отец, Вересов Николай Александрович, родился в 1930 году, и когда началась война, ему было 11 лет. А уже с 13 лет он стоял у станка, подставлял ящики, чтобы дотянуться до управления токарным станком. Операции ему, конечно, сначала поручались несложные. Но, как и все советские люди, он работал на победу, одновременно получая рабочую карточку на хлеб, тем самым, помогая матери поднимать и кормить своих сестёр – Галину и Валю, и брата - совсем ещё маленького Вениамина.
Работал Николай Вересов на ВПВРЗ (Вологодский паровозо-вагоноремонтный завод). Это было оборонное предприятие в годы войны. Его отец, мой дед, Александр Владимирович Вересов, тоже работал на ВПВРЗ. Он был начальником цеха. Я пока не нашёл документов, какого именно, но поскольку завод был военный, у него было звание капитана. Дед умер ещё до моего рождения. Но мне кажется, он был человеком высоких моральных качеств. Он не пристроил своего сына, моего будущего отца, на хлебное место, а определил ему, как и всем, рабочую должность в цеху (фото деда).
Должен сказать, что немного горжусь своим дедом, его жизненный путь (скорее, начало его) удалось проследить по архивам…
Брат моего отца, Вениамин Вересов, уже после войны, работая на том же ВПВРЗ, сумел получить высшее образование и, как его отец, тоже работал начальником цеха, а впоследствии перешёл начальником цеха на ГПЗ-23. Как-то мальчиками мы с моим двоюродным братом, тоже Леонидом, работали у него уборщиками в цехе целое лето.
Это вступление просто необходимо, когда рассказываешь о рабочей династии. Отец рассказывал о своём самом большом чувстве в те годы – чувстве голода. Мой дед, отец и я родились в деревне Зёрново, Вологодского района Вологодской области. Как раз на месте нашей деревни сейчас расположился (ГПЗ-23) Государственный подшипниковый завод – едва ли не главное промышленное предприятие Вологды.
Во времена взросления моего отца путь его из деревни на работу на ВПВРЗ проходил по так называемой Барской канаве. Деревня располагалась на горушке, на одном её конце жили в основном Вересовы, на другом – Зерновы (помню, правда, ещё фамилию соседа напротив бабушкиного дома через пруд – Шереметев). Барская канава когда-то, видимо, была выкопана для стока воды из деревни. Вернее, это были две канавы на обочинах неширокой дороги. В мои времена она была чрезвычайно живописна. Помню беловатый мох, ягоды: полянику и землянику. Росли по обочинам и замечательные кусты шиповника.
Дорога или широкая тропа, которая называлась барская канава, шла среди полей, и каждый год справа или слева высевался овёс с горохом. Какое это было раздолье для мальчишки – набить целую майку гороха, который кололся, холодил живот. И можно было есть его, очищая крупные зелёные горошины, а также поглощая и очищенную от плёнки кожицу стручка. Но во времена детства отца, во время войны, за несколько колосков давали несколько лет ссылки или тюрьмы. И вот с этим чувством голода жило тогда большинство народа в нашей стране.
Отец рассказывал, что когда отменили карточки на хлеб в 1948-1949 годах, он уже был опытный рабочий, неплохо зарабатывал. Так вот, он купил с получки два батона белого хлеба, а он был вкуснее мармелада и трюфелей. И сев на обочину барской канавы, впервые наелся от пуза. Вот это было истинное счастье!
Отец не любил рассказывать о войне. Он и мать имели медали за доблестный труд во время Великой Отечественной войны, были ветеранами трудового фронта, награждались памятными медалями по всем юбилейным датам. Но дело было не в этом, дело было в том, что и отец, и мать, как и вся страна, когда ещё полагалось ходить в школу, уже трудились для приближения победы над врагом нашей Отчизны. Для них это было важнее всего. Пусть они не получили большого образования, но прожили большую и, думаю, по большому счёту, счастливую жизнь.