В родной деревне на память приходили воспоминания о самых ранних годах моих.
Раннее детство.
Этот период – с года до трёх лет называют самым счастливым и беззаботным. Но это мнение взрослых людей. А детям в этом возрасте предстоит много учиться, что стоит немалых усилий. Главный способ обучения – игра. Играя, дети учатся бегать, прыгать, лазать по деревьям, что развивает моторику – движения рук и ног, и туловища.
В этот период ребёнок начинает осознавать своё «Я», самоутверждаться на белом свете. И далее, например, в Древней греции, детям трёхлетнего возраста надевали на голову венки из фиалок как символ того, что беспечная пора для них прошла и они вступают в пору взросления. В современном обществе трёхлетних ещё не считают взрослыми. А на самом деле к этому возрасту у ребёнка появляются первые обязанности, он учится оценивать свои поступки, контролировать поведение: сам одевается, сам умывается и так далее. В городах есть ясли и детсады, где дети учатся общению со сверстниками, что готовит их к жизни в обществе. – Меня учила всему природа и бабушка, только потом начальная школа, где порядок наводила первая учительница, которой во многом обязаны были все деревенские: от неё узнавали они правила жизни в обществе и прочие «мелочи жизни» …
Вспоминаются бабушкины рассказы, некоторые совсем не детские:
«Атласная туфелька». - Эту старинную историю передавали, наверное, из уст в уста по всем деревням – о временах крепостных крестьян, когда были помещики-дворяне, и у нас ещё стояли запустелые дворянские гнёзда, покинутые, забытые дворянские усадьбы.
«Однажды церковный сторож Филимон вышел ночью на крыльцо своего дома рядом с Храмом – видит, зажегся в церковных окнах свет. Филимон подумал, что в церковь забрались воры, побежал к ограде, чтобы ударить в набат. А там видит он тройку, запряжённую в карету. Догадался, что кто-то венчается тайно в церкви, и только успел вступить на паперть, а навстречу ему спешат молодые уже из-под венца. Узнал Филимон под фатою невесту – это была соседнего богатого помещика дочь. Признал и жениха – отставного драгунского офицера, забулдыгу, на всю губернию известного кутежами и карточной игрой, давно пропившего состояние своё.
Только вышли молодые из церкви – слышат, за ними летит погоня, подкатывает к воротам церковной ограды отец невесты. Услыхала невеста голос отца, упала в обморок. Подхватил её на руки молодой муж и при помощи Филимона-деда, любившего рискованные приключения, стал пересаживать через высокую каменную ограду в другом месте от ворот невидном за кустами. В торопливости и спешке обронила с ноги туфельку насмерть перепуганная, бесчувственная невеста.
Самую эту туфельку бережно спрятал за пазуху дед Филимон и, в воспоминание о пережитом в молодости романтическом приключении, свято хранил до своей смерти».
Рассказывала бабушка, что жил тот Филимон в нашем райцентре. Где сегодня вместо Церкви клуб: купола Храма взорвали после революции.
«А отец похищенной невесты до самой реки гнался за молодыми, и когда подкатила к перевозу его замыленная тройка, беглецы были уже на пароме и подходил паром-перевоз к противоположному берегу. Выхватив из рук перевозчика топор, похититель, молодой муж, перерубил канат, на котором паром передвигался, - ничем не удерживаемый паром поплыл по течению не дав преследователю отцу переправиться через речку.
Долго стоял на берегу, потрясая кулаками, грозясь своему врагу, проклиная смертным проклятием родную дочь, оскорблённый отец».
Как это обычно бывает, в таких историях, жестоко несчастна была в браке обманутая проходимцем невеста:
«Зло насмеялся, выгнал её из дома развратный молодой офицеришка муж. До самой смерти, так и не добившись прощения от разбитого параличом отца, скиталась она по чужим людям с ребёнком на руках. Даже на смертном одре, когда, прося о пощаде, припала дочь к холодеющей руке, не простил её умиравший отец. Всё своё состояние завещал он сторонним людям. У отцовского смертного одра ещё раз услышала она его последнее слово: - Проклинаю!».
А «атласная белая туфелька», бережно хранимая дедом Филимоном, якобы находящаяся в музее (которого нет и в помине) и трогательный рассказ о несчастной поруганной женщине, ещё и тогда, в раннем детстве, производили на меня неизгладимое впечатление. Какой-то урок я, наверное, мог вынести и из других многих рассказов бабушки моей…