Ленин, комсомол и партия в моей жизни
Содержание
1. В комсомол в последних рядах
2. Ленин всегда прав, но …
3. Два персональных дела, фарс и трагедия
4. Комитет комсомола
5. Главная награда
6. Вступление в партию, партком
7. Решение основной задачи
8. Защита по-советски
9. Заключение
В Советском Союзе «Ленин», «Комсомол» и «Партия» были не просто словами, а базовыми понятиями коммунистической идеологии. Они в разной степени вторгались в личную жизнь каждого советского человека, игнорировать или не замечать их было нельзя, никто твоего желания на сей счёт не спрашивал. У всех, кто жил в стране с названием СССР были свои личные история связанные с Лениным, комсомолом и партией. И у меня тоже, некоторые эпизоды остались в моей памяти навсегда.
5. Главная награда
В октябре 1982 года состоялась отчётно-выборная конференция комсомольской организации Института физики высоких энергий, после чего я автоматически выбывал из ВЛКСМ по возрасту, ибо более не состоял в каких-либо её выборных органах. Комсомольский этап моей жизни был закончен, можно было подводить его итоги. Первые восемь лет моего пребывания в ВЛКСМ были во многом формальными, фактически я платил только членские взносы, сторонясь всякой активной работы в этой молодёжной организации. Меня такое положение стороннего наблюдателя в комсомоле вполне устраивало, так вели себя многие. А потом всё изменилось, в один момент без особого желания со своей стороны я попал в комсомольский актив. Это оказалось важным событием в моей жизни, имеющим разные оценки, немного со знаком минус, но в большей степени со знаком плюс. Конечно же, активная работа в институтской комсомольской организации отрицательным образом сказалась на моей основной работе, на неё попросту не хватало времени. Хотя я очень старался успевать везде, но, увы, одновременно работать в двух местах с полной отдачей не получалось. Что касается плюсов, их было много, скажу только о двух. Первое, за четыре года активной комсомольской работы круг моих близких друзей, да и просто хороших знакомых многократно вырос, мне это в дальнейшем очень пригодилось. И второе, благодаря комсомолу я избавился от некоторых своих явных недостатков (например, некая робость и определённая нерешительность в поступках), мой характер изменился в лучшую сторону. Хотя последнее было весьма субъективной самооценкой, с которой не все мои друзья и приятели согласились бы. Впрочем, было и нечто такое, что совсем не оправдало моих ожиданий в эти четыре комсомольских года. И это ещё мягко сказано, в конце 1982 года я находился в настроении уныния и тоски. Моё состояние вполне можно назвать депрессивным, хотя внешне оно было незаметно для других, я его тщательно скрывал.
Лёгкая форма психического расстройства
Причины депрессии конца восемьдесят второго года являлись прямым следствием драматических событий в моей личной жизни, которые случились летом 1976 года. Накал моих переживаний в те годы был чрезмерным, это я сейчас так считаю, а тогда эмоции возобладали над разумом, увы. Итак, в мае-июне того памятного года, я абсолютно счастлив, моя жизнь шла по самому оптимистичному сценарию. До окончания Университета оставалось менее года, дипломная практика проходила в научном институте, о котором мечтал, ещё учась в школе. Я был влюблён в научный городок, куда мы со своим университетским другом приехали. Жилищные условия были выше всяких похвал, в нашем распоряжении была большая однокомнатная благоустроенная квартира, хотя она и имела статус общежития. В то время я ещё не знал о местных проблемах с трудоустройством, посему по своей наивности был уверен, что после защиты дипломной работы нас наверняка возьмут в Институт. И в том, что называется личной жизнью оптимистические ожидания зашкаливали, они не вызывали никакой тревоги. Безусловно, я находился в состоянии эйфории, что называется, витал в облаках на седьмом небе. На деле сие настроение неподдельной радости и беспечного благодушия никак не соотносилась с реальной действительностью.
Прошло не так много времени, как в моей личной жизни случились перемены, я был спущен с облаков на грешную землю, посадка была весьма жёсткой. Любовь, в которую я искренно верил, оказалась миражом, красивым воздушным замком, исчезнувшим в один момент, словно его и не было никогда. К сожалению, случившееся имело негативные последствия, оно болезненно отразилось на моём душевном состоянии. Правда, на первых порах я не особо это замечал, поскольку всецело погрузился в работу над дипломным проектом. У нас с моим университетским другом было полное понимание, что после окончания Университета нас захотят принять в Институт только в случае успешного выполнения поставленных задач, никак не иначе и мы старались из всех сил. Только со временем стало понятно, ситуация с нашим трудоустройством крайне сложная, почти нереальная. Дело в том, что в конце 70х годов прием на работу новых научных работников был закрыт по причине отсутствия штатных единиц. Вернее так, в исключительных случаях всё же принимали в научные подразделения некоторых молодых специалистов, но их нужно было «пробить» в Дирекции, убедить руководство Института в их крайней необходимости. В общем, осенью 1976 года у меня были все основания считать, что заветная мечта о работе в Протвино с большой вероятностью потерпит крах. В течение одного года это была бы вторая большая неудача в моей жизни, причём куда более масштабная, нежели первая.
Тем не менее нам с другом очень повезло, хлопоты наших непосредственных руководителей увенчались успехом, вопрос с приёмом в Институт был решён, хотя и с некоторым опозданием. Последнее обстоятельство создало для меня определённые трудности, но они были успешно решены. С начала мая 1977 года моя трудовая жизнь началась с чистого листа, я стал сотрудником Института физики высоких энергий, в коем мечтал работать ещё в школьные годы. В эти первые майские дни случилось и другое важное событие в моей судьбе, оно окажет на меня большое влияние на несколько последующих лет. Этим событием стало известие о замужестве той, которая в прошлом 1976 году стала источником большого разочарования, ибо её любовь оказалась притворной, а наши отношения фальшивыми. Исходя из этого мне казалось, что сие известие приму без всяких эмоций. Но нет, на меня накатил приступ душевной горечи, словно из жизни ушёл родной, очень близкий мне человек. Подобного я от себя никак не ожидал. Для моего разума всё давно было ясно, между нами непреодолимая пропасть, однако оказалось, в глубинных уголках моей души ещё таилась надежда, но и она умерла в эти майские дни семьдесят седьмого года.
Впрочем, те частные негативные эмоции потонули в море безграничного душевного подъёма, я ведь добился своего. Моя жизнь и трудовая деятельность начиналась там, куда я стремился всем своим существом, а некоторые личные проблемы казались временными и легко преодолимыми. Через месяц, два, три или полгода всё рассосётся, всё позабудется, в этом я был уверен, по-другому не должно было быть. Увы, личные проблемы недавнего прошлого не позабылись, напротив, со временем мой эмоциональный дискомфорт только усилился, его вполне можно было назвать лёгкой формой психического расстройства. Со мной был полный порядок пока я работал, общался с друзьями, читал книги, смотрел телевизор или чем-то был занят. А вот стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как тут же в голове возникали эпизоды из истории о моей несостоявшейся любви. Один, другой, третий и так далее в хаотичном, нехронологическом порядке. Зачем эти воспоминания появлялись и исчезали в моём воображении, этого я не знал, но был очень зол на себя. Ведь я постоянно думал о той, для которой по большому счёту был никем, лишь одним из её многочисленных знакомых. Может быть «хорошим знакомым» или даже «другом». Хотя понятие «друг» вряд ли правильно отражает отношения ко мне, нет, для неё я был только знакомым, не более того. Хотелось обо всём этом позабыть раз и навсегда, но я ничего не мог с собой поделать, вытравить её из себя оказалось трудной, почти непосильной задачей.
Вот так в мою жизнь проникла психическая зависимость от человека, которому я был безразличен. То была странная душевная болезнь, иначе моё состояние в то время не назовёшь. Бесконечный, изрядно надоевший сериал воспоминаний был для меня пыткой, он шёл в моих мозгах изо дня в день, словно кому-то было надо, чтобы эту грустную историю запомнил во всей полноте, со всеми мелкими подробностями. В таком странном состоянии я прожил более года, пока не осознал необходимость избавления от своей душевной болезни. Иначе рано или поздно, свои личные проблемы начал бы заливать алкоголем, как это при подобных обстоятельствах делают многие. И тогда моя жизнь неизбежно покатилась бы в пропасть, с закономерным печальным концом. Способ выхода из своего ненормального состояния я после некоторых раздумий нашёл, но он был непростым, ибо мог закончиться полной неудачей. В общем, я решил, что мне нужна встреча с женщиной своей мечты, она представлялась мне красивой, обаятельной, любящей, неординарной личностью, которой бы я восхищался всю свою жизнь. Только такая женщина могла бы сделать моим мозгам перезагрузку, загнать мои болезненные воспоминания в такие дебри моей души, откуда они если и выбирались, то лишь изредка. В своих ожиданиях была поставлена очень высокая планка, но иного выхода я не видел, мне тогда казалось, что ничего другое мне не помогло бы. По большому счёту, как это я вижу сейчас, в то время я затеял авантюру, она закономерно должна была привести к краху моей личной жизни.
Я же настолько в реальность своих фантазий, что даже решил по картам вычислить имя будущего счастья. Взял листочек и написал на нём приблизительно полутора десятка женских имён, из первых пришедших на ум. Затем достал колоду карт и начал раскладывать пасьянс, некий упрощённый аналог всем известной «Косынки». Обычно пасьянс собирался на пятый-шестой раз, не реже. Я решил, что после каждой неудачной раскладки буду вычёркивать очередное по порядку имя, удачная сборка подскажет мне имя моей будущей спутницы жизни. Задумка провалилась, пасьянс ни разу не сошёлся, все женские имена были вычеркнуты. Меня весьма это удивило, такого невезения с раскладкой сего пасьянса никогда не было, а вот, поди ж ты, случилось. Вывод напрашивался сам собой, либо у моей будущей любимой супруги редкое и необычное имя, либо я никогда не буду женат. Первый вариант вполне устраивал, второй – категорически нет.
Завершение одной личной истории
Итак, летом 1978 года в моей голове появились фантазии о встрече с женщиной своей мечты, одна должна была стать моей спутницей жизни, счастьем на всю оставшуюся жизнь. Одного желания было мало, надо было найти пути для преобразования своих фантазий в объективную реальность, то есть что-то делать, а не только мечтать. В первую очередь стояла задача по расширению круга моих друзей и знакомых, и она стала вполне выполнимой после того как осенью того же года мне неожиданно предложили стать комсомольским вожаком нашего отделения. Конечно, на эту общественную работу я согласился не из-за проблем в личной жизни, были для этого другие, более веские основания. Но, в тоже время я вполне понимал, активная комсомольская работа наверняка приведёт к новым знакомствам, что мне тогда было крайне важно. Вот так, вполне своевременно у меня появилась надежда на комсомол, надежда на помощь в поиске женщины своей мечты, яркой, красивой и обаятельной, с редким, необычным именем.
Всё оказалось не так просто, как мне представлялось, прошло четыре года активной комсомольской деятельности, круг моих друзей и знакомых всё расширялся и расширялся, а в моей личной жизни ничего кардинально не менялось. Хотя моё психическое состояние к 1982 году было уже вполне адекватным, оно весьма значительно изменилось и в лучшую сторону. Бесконечный сериал воспоминаний о былых личных проблемах со временем сам собой улетучился, меня он больше не беспокоил. То был лучший период в моей жизни, хорошая работа, замечательные коллеги и друзья, обилие положительных эмоций. Комсомольское четырёхлетие можно было считать вполне позитивным, если бы не оставшаяся нерешённой проблема в личной жизни.
В 1982 году наши дорогие родители стали проявлять серьёзное беспокойство по поводу будущего своих сыновей, им очень не нравился наш с братом холостяцкий образ жизни. Конечно, в первую очередь это касалось моей персоны, брат давно предупредил родителей, что первым должен сыграть свадьбу их старший сын, а лишь потом он. И они с младшим из братьев были вполне согласны, поэтому летом во время моего отпуска мама решила всерьёз поговорить о моей личной жизни, чего ранее не делала. Как ни старался я избежать сего разговора, но он всё-таки состоялся, родители очень хотели ясности по поводу моего ближайшего будущего.
– Саша, – начала мама, – ты вообще что-либо думаешь о своей жизни, помнишь ли, сколько тебе в этом году лет исполнится?
– Помню, 29, и что?
– Как это что? В твоём возрасте все давно женаты, у всех дети. Мы с папой очень переживаем за тебя и за Толю. Ответь нам, дождёмся ли мы внуков?
– Да, обязательно.
– Когда?
– Не знаю.
– И всё? Больше тебе нечего нам сказать?
– Больше нечего.
– Тогда задам тебе другой вопрос. У тебя девушка есть?
– Да, и не одна. Знакомых девушек много, ты хочешь знать их имена?
– Саша, у нас серьёзный разговор, давай без шуток.
– Если без шуток, то у меня тоже есть вопрос. Правильно ли понимаю, что тебя интересуют не мои знакомые девушки и не то, какие у меня с ними отношения. Тебе и папе хотелось бы знать, если среди них та, которая в будущем станет моей женой. Так?
– Да, ты правильно меня понял.
– Так вот, такой девушки у меня нет.
– Почему?
– Не встретил ещё. А когда встречу, то не буду её от вас скрывать, никакой тайны не будет. Приедем к вам вместе и поговорим о свадьбе.
– И когда это будет?
– Не знаю когда, но будет непременно. Так что, вы с папой внуков обязательно дождётесь, я в этом не сомневаюсь.
Наступила пауза, мама задумалась, собираясь с мыслями что ей сказать в ответ.
– Ну, ладно, – наконец сказала она с грустным видом, – мне всё понятно.
– Что именно?
– Ох уж мне эта Наташа!
– Какая? Среди моих знакомых несколько Наташ.
– Та самая Наташа, та самая!
Разговор был окончен, он очень расстроил мою маму, она хотела узнать от меня нечто иное, чем на самом деле услышала. Я же был удивлён тем, что она помнит имя той, о которой шесть лет назад просил забыть и никогда более не напоминать. И был уверен, что так оно и есть, ведь для мамы то было кратковременным знакомством, да к тому же заочным, они общались только по телефону. И вот тебе раз, не забыла. Хотя, понять её можно. Никогда ещё до того времени лета 1976 года мама не видела меня столь счастливым, а потом абсолютно потерянным. Между двумя этими состояниями всего три недели. Такое не забывается. Конечно, у мамы были все основания для беспокойства за мою личную судьбу, оно было и у меня, хотя я старался делать вид, что с оптимизмом смотрю на своё будущее. Разумеется, только для того, чтобы успокоить дорогих родителей, но они в этот наигранный оптимизм не очень верили и правильно делали.
И всё же, в том 1982 году наиболее важным обстоятельством было то, что я сумел избавиться от психической зависимости к человеку, которому был безразличен. Сие в явном виде проявилось, когда неожиданно встретил Наташу на одной из харьковских улиц, это случилось где-то за неделю до памятной беседы с мамой. Встреча состоялась не очень далеко от её дома, посему большой случайностью она не была. Тогда я всего лишь позволил себе короткую ностальгическую прогулку по району проживания Наташи без намерения повидаться с ней, однако судьбе было угодно столкнуть нас почти лицом к лицу. Поначалу я её не сразу и узнал, а потом ещё пару минут раздумывал, а надо ли напоминать о себе, или же идти своей дорогой. Всё же подошёл, некоторое время поговорили и разошлись в разные стороны, то была наша последняя встреча.
В действительности я больше молчал, лишь изредка вмешиваясь в нашу беседу. В основном говорила Наташа, рассказывая про текущие семейные дела: о себе, маме, муже и дочке. Слушал не очень внимательно, ибо в тот момент был обескуражен одним обстоятельством. Я вдруг понял, что её образ, сформированный в моём воображении, и она, реальный живой человек, не совпадают. Она была не хуже той, и не лучше, просто другой и вряд ли Наташа сильно изменилась за прошедшие несколько лет. Нет, тут иное, изменился я сам и смотрел на неё уже иным взглядом. Теперь Наташа была для меня просто знакомой, может быть «хорошей знакомой» или даже «другом». Хотя нет, какой она «друг», так, давняя знакомая, не более того. Отныне между нами была полная гармония, я стал относиться к ней так, как она ко мне. Её «особый статус» в моей жизни ушёл в прошлое и возврат к нему стал невозможен, с моей странной душевной болезнью было покончено, раз и навсегда. Осталось только любопытство, интерес к человеку, которого когда-то считал главным в своей жизни. Вот только для удовлетворения сего любопытства встречаться не обязательно, можно обойтись телефонным звонком, лет через пять, десять, ещё позже. Или вообще не звонить, по большому счёту это никому уже не было нужно. Вот об этом я думал во время нашей последней встречи. Она внесла ясность, поэтому я был рад, что тогда подошёл к ней, а не прошёл мимо.
Этим сия непростая личная история завершилась, оставив в моей жизни отчётливый негативный след. Тогда в 1982 году я не мог понять, на кой она вообще со мной случилась, зачем было столько тревог, переживаний и нервных потрясений. ЗАЧЕМ? Ответ на этот вопрос будет получен, но только через год. Удивительным образом эта история косвенно повлияет на счастливый поворот в моей личной жизни. В кратком изложении это выглядит так. В конце августа 1983 года я вспомню один эпизод августа 1980 года, вернее некий совет, данный мне. И приму очень важное для себя решение, оно изменит мою жизнь. Об этом чуть позже.
Период уныния и хандры
Долгожданное исцеление случилось, но значило ли это, что отныне я легко решу назревшую в то время личную проблему, то есть найду среди прекрасной половины человечества спутницу жизни. Нет, это было не так, совсем не так. Встреча с красивой, обаятельной и любящей женщиной, неординарной личностью с редким и красивым именем осталась в моих мечтах. Ей уже не надо бы избавлять меня от затяжной душевной болезни, но я был уверен, только с ней я могу быть счастлив до конца своих дней. Была некая внутренняя убеждённость, что счастливая для меня встреча непременно произойдёт. Однако время шло, ничего в моей личной жизни не меняя, вот так и дотянул до декабря восемьдесят второго года, когда для меня наступил период безрадостных раздумий о своей дальнейшей судьбе, она была скрыта от меня густым туманом неопределённости. Всё чаше возникали мысли о сомнительности принципа «либо то чего хочу, либо ничего мне не надо» в отношении моей личной жизни.
В самом деле, задавал я тогда себе вопрос, с какой поры и почему вдруг моя так называемая «внутренняя убеждённость» в неизбежности встречи с женщиной своей мечты подменило чувство реальности. Уж не обманывал ли вновь сам себя, как уже было шестью годами ранее в 1976 году. В то время у меня тоже было явно выраженное чувство «внутренней убеждённости» в том, что я нашёл своё личное счастье, а оно, увы, оказалось иллюзией. А тогда ведь надежды были связаны с реальным человеком, который, как мне казалось, любит меня. Сейчас же, я грезил о той, которую никогда не видел, её черты лица были весьма туманны. Может на белом свете её вовсе нет, а если есть, то не факт, что мы с ней встретимся. А коль встретимся, то кто сказал, что ты ей будешь нужен, а? Ответов на этот и другие риторические вопросы к самому себе у меня не было. Всё шло к тому, что из двух вариантов моей личной судьбы будет реализован последний, то есть я стану жить по принципу «ничего мне не надо», ибо «то чего хочу» уже не будет. Что фактически означало сломанную жизнь, причём исключительно по моей собственной вине. Оглядываясь на своё недавнее прошлое, я тогда отчётливо понимал в чём была моя ошибка, проще надо было жить, без странных душевных болезней и без ещё более странных фантазий.
В середине декабря восемьдесят второго года мне исполнилось те самые двадцать девять лет, про которые ещё летом напоминала мама. Было немного грустно, слегка беззаботная и легкомысленная молодость безвозвратно уходила в прошлое, а новый этап в моей жизни так и не наступил. Однако надежда на лучшее будущее ещё не покинула меня, я всё ещё на что-то надеялся. По давней традиции нашей лаборатории принёс на послеобеденное чаепитие большой торт. Коллеги приготовили сюрприз, помимо обычного тёплого поздравления зачитали ещё гороскоп именинника. По общему мнению, он довольно точно описывал мой характер со всеми положительными и отрицательными его чертами. Запомнился гороскоп предсказанием на ближайший год, меня ожидали большие перемены в личной жизни. Серьёзно к сему пророчеству никто из присутствующих не отнёсся, посмеялись и забыли. А потом оказалось, оно было верным, ровно через год предсказанное сбудется.
А вечером отмечал дома свой день рождения в кругу самых близких друзей. Всё прошло по-обычному для той поры сценарию. Сначала застолье с обилием алкоголя и разнообразной закуски, то есть заурядная пьянка. Затем традиционная карточная игра в парный деберц, разумеется, не без рюмашек с тостами «За нашу победу!». И в заключении, далеко за полночь, разговор «про жизнь» с последним из гостей, с бесконечными предложениями от него выпить «на посошок». Все разошлись по домам, а мне на сон оставалось часа четыре, не более. Проблема была в том, что назавтра я обещал своему шефу прибыть на работу без опозданий, нас должен был посетить начлаб дружественной лаборатории. Его интересовали наши дела, к любому из сотрудников могли быть вопросы.
На работу пришёл вовремя, но в состоянии с ярко выраженным посталкогольным синдромом, попросту называемом похмельем. Сел за свой рабочий стол и хотел только одного, чтобы меня никто не беспокоил. Увы, отсидеться не удалось, через некоторое время позвали в соседнюю большую лабораторную комнату, где я должен был нашему гостю доложить о своей работе. В общем-то, всё прошло хорошо, начлаб дружественной лаборатории остался доволен, но без конфуза не обошлось. Уходя, наш гость заметил, что в комнате странный запах. Да, да, подтвердили мои догадливые коллеги, запах есть, надо проветрить помещение, обязательно. Мне было очень стыдно, такое со мной случилось впервые. Немного погодя я обратился к шефу с просьбой уйти с работы, сославшись на неважное здоровье. Тот посочувствовал с понимающей ухмылкой на лице, и отпустил домой, посоветовав обязательно хорошенько выспаться. На этом празднование моего двадцатидевятилетнего дня рождения закончилось.
Новый 1983 год встретил со своими друзьями в кафе, оно было заказано ребятами из нового комитета комсомола для своего актива. Разумеется, пригласительные билеты на сие приятное мероприятия получили и мы, комитетские работники старого состава. И в знак уважения, и потому, что кое-кто из нашего дружеского круга ещё работали в составе новоизбранного комитета комсомола Института. Мы заранее сдвинули свои столики в один длинный стол и сделали для нашей компании один общий заказ, чтобы встретить Новый год всем вместе. Настроение моё было обычным для того периода туманной неопределённости, меня одолевала тоска и уныние. Для преодоления меланхолии пришлось выпить немало рюмок вина, после чего настроение повысилось до нужного градуса. Встретили Новый год весело, как и полагается в таком случае. Вдоволь напились, наелись, наговорились и наплясались. Потом наша компания разделилась, семейные пары отравились домой, а холостые и незамужние к нам для продолжения новогоднего праздника. И тут у меня возникли проблемы, на ногах стоял твёрдо, а идти в нужном направлении не мог, меня сносило, то влево, то вправо. Две девушки из нашей дружеской компании взяли меня под руки и благополучно доставили домой. Там друзья с шутками и прибаутками уложили меня в постель, после чего продолжили до утра празднование Нового года за большим столом на нашей просторной кухне.
Как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Такова народная мудрость, и она была вполне справедлива в отношении меня в начале 1983 года. В то время уныния и хандры создавало у меня серьёзный душевный дискомфорт, который подавлялся только определёнными дозами алкоголя. Они эти дозы были не очень велики, но потреблялись всё чаще и чаще в компаниях друзей, коих у меня тогда было много. Моему брату совсем не нравилось моё поведение, о чем не уставал сообщать, предупреждая о возможных последствиях. В определённой степени он был прав. Понятно, до состояния хронического алконавта мне ещё было далеко, но, вне всякого сомнения, первые шаги в этом направлении я уже сделал. И вот однажды моя беззаботная жизнь в один момент закончилась, в нашу семью нежданно нагрянула беда.
Болезнь отца
Весна 1983 года не предвещала никаких потрясений, всё было хорошо, на здоровье никто из нас не жаловался. Наши дорогие родители были уже на пенсии и занимались своими любимыми делами, папа пасекой, а мама цветами. В апреле в связи с обменом водительского удостоверения отец проходил медосмотр, который включал в себя рентгенографию грудной клетки. Снимок показал наличие у папы серьёзного заболевания, о чём в начале мая взволнованная мама сообщила нам с братом по телефону, добавив, что врачи настаивают на немедленной операции. У брата в Москве были определённые связи в медицинских кругах, для некоторых столичных клиник лаборатория Анатолия поставляла диагностическое оборудование на базе современных в то время микропроцессоров. Московские коллеги брата нашли для консультации крупного специалиста, Толя показал ему рентгеновский снимок. Тот, посмотрев рентгенограмму грудной клетки, дал своё заключение, положение отца безнадёжно, жить ему осталось всего несколько месяцев и операция вряд ли поможет. Сей вердикт шокировал нас всех, папе только что исполнилось пятьдесят восемь лет, уходить из жизни в этом возрасте было слишком рано. Принять реальность сего исхода было невозможно.
Прогноз болезни отца был крайне негативным, но мы в него не верили, надеясь на удачную хирургическую операцию. Она была намечена на июль месяц в одной из клиник города Белгорода. За месяц до госпитализации папа проходил дополнительное обследование по месту жительства и сдавал многочисленные анализы. Понятно, в такой тяжёлый период мы с братом должны были быть с родителями. Толя взял отпуск в июле, это было самое тяжёлое и ответственное время: госпитализация, сама операция и выписка из клиники. Мой отпуск в основном падал на август месяц, период послеоперационной реабилитации. Конечно же, непосредственно перед столь серьёзной операцией на короткое время к папе в больницу приезжал и я. Все мы тогда были вместе и находились в состоянии запредельного эмоционального напряжения, однако надежда на благоприятный исход болезни отца нас не покидала.
Операция прошла успешно, если исходить из того ради чего она была затеяна. Основная болезнь была подавлена, но из-за операционных переживаний у папы случился инсульт, к счастью, не в тяжёлой форме. Он стал основной проблемой в послеоперационный период, у отца возник лёгкий паралич левой части тела, создавший определённые трудности при ходьбе. Его левая рука практически не работала. Как бы то ни было, но каждый новый день приносил папе хоть небольшое, но облегчение. Налицо была положительная динамика в восстановление его здоровья. К нашей общей радости худшее не случилось, негативные эмоции у всех нас со временем исчезли, нормальный психологический климат в семье был восстановлен.
В двадцатых числах августа мой отпуск закончился, с папой всё было хорошо, вполне можно со спокойной душой возвращаться на свою работу. Тем не менее, я сообщил маме, что у меня есть ещё две недели отпуска, оставшиеся с прошлого года. Можно было его оформить и через одну-две недели приехать к ним вновь. В этом нет необходимости, ответила мне мама, мы теперь справимся сами. Оставшиеся от отпуска дни тебе ещё пригодятся, если не в этом году, то в следующем. С мамой я согласился, не представляя себе какой сюрприз меня ждал в самом ближайшем будущем. Пройдёт около двух недель, и я снова приеду в свой родной дом, ненадолго, всего на пару дней, а тут же отправлюсь к Чёрному морю, так уж вышло.
Мой дорогой папа после операции проживёт ещё восемь счастливых лет, в течение которых женит обоих сыновей и повидает всех своих потомков: двоих внуков и столько же внучек. Уход его из жизни не имел прямой связи с болезнью, случившейся с ним в 1983 году. Связь была только косвенной, вне всякого сомнения, сильнейшие переживания из-за тяжёлой операции основательно подорвали здоровье отца и тем существенно сократили его жизнь.
Главная комсомольская награда
Я вернулся в Протвино и вышел на работу. Как правило, после отпускного периода в текущей деятельности нашей лаборатории наблюдалось затишье, в основном мы обсуждали планы на ближайшее будущее. Активная работа по обыкновению начиналась в середине сентября, а то и позже. В общем, как и все мои коллеги по лаборатории, я находился в несколько расслабленном состоянии, поэтому мог себе позволить часть свободного, а иногда и рабочего времени потратить на общение в компании своих друзей. И вот в один из дней середины первой рабочей недели я решил отдохнуть в Доме учёных, ибо давно там не бывал и очень соскучился по тамошнему чешскому пиву. За компанию решил пригласить в сие заведение Женю Румянцева, своего давнего приятеля по работе в комитете комсомола Института. Как и я, он тоже был большим поклонником чешского пива и практически всегда принимал моё приглашение посетить Дом учёных.
Утром положил в свой кошелёк чуть большую сумму, нежели обычно, дабы хватило средств как на обед в институтской столовой, так и поход в ДУ. В обеденный перерыв я отправился в здание Поссовета к Жене Румянцеву, он всё ещё работал там заместителем секретаря комитета комсомола Института. Совершенно нежданно мой приятель отказался от предложения посетить Дом учёных, сославшись на неотложные личные дела. Нет, так нет, меня это не очень огорчило, в Дом учёных можно пойти и одному, там всегда было с кем посидеть за бутылочкой пива, знакомых хватало. С Румянцевым мы давно не виделись, поэтому нам было о чём поговорить. Женя рассказал о последних протвинских новостях, а я о своём проблемном отпуске, который хоть и закончился на позитивной волне, но по-существу полноценным отдыхом не был. К сему добавил, что две отпускные недели у меня ещё остались, возьму их позже, коль будет куда поехать. Реакция приятеля на сказанные слова оказалась совершенно неожиданной, то, что он мне внезапно предложил, изменило мою жизнь.
– Саша, а не хочешь ли ты по льготной путёвке поехать на Чёрном море? – спросил Женя, – такая возможность есть. Я только что от этой неё отказался, меня сейчас с работы не отпускают.
– Нет, что-то не хочется. А что за путёвка?
– В межвузовский спортивно-оздоровительный лагерь в Дивноморском по квоте МФТИ с 5 сентября на 12 дней. Дружеский нам московский физтех, как один из хозяев лагеря, имеет возможность передавать небольшое количество путевок нашему Институту. Всем, кто был в том лагере, он понравился. Очень советую туда съездить.
– Дивноморское? Впервые слышу о нём, оно где?
– Фактически это Геленджик, Дивноморское недалеко от него.
– Что? Ты сказал Геленджик? В самом деле? – я был немало удивлен услышанным.
–Да, именно он.
– Тогда я подумаю и возможно поеду.
– Думай, только недолго. Путёвку в любой момент могут забрать.
На самом деле я был совершенно ошарашен прозвучавшим словом «Геленджик», на то были свои причины. Они были связаны с определёнными событиями в моей жизни в августе 1980 года, то есть за три года до этого разговора с Женей Румянцевым. В те времена я ещё имел привычку во время летнего отпуска встречаться со своими университетскими однокурсниками. Как правило, для сей тусовки мне хватало одного дня, утром приезжал в Харьков, встречался со своими друзьями в пивном ресторане, а вечером уезжал домой. В том восьмидесятом году всё пошло по-иному, нежели обычно, сценарию. Один из моих приятелей предложил после ресторана продолжить банкет. У него было ночное дежурство в кабинете ректора одного из харьковских ВУЗов. Там в просторной приёмной имелись два больших дивана для посетителей, где можно было переночевать. Я принял приглашение своего университетского друга, не понимая, какие важные последствия для моей дальнейшей жизни оно будет иметь в будущем. Осознание сего произойдёт через несколько лет.
После того как мы основательно выпили, а мой товарищ ушёл на плановую проверку помещений, мне вдруг захотелось позвонить по городскому телефону. Будучи в трезвом состоянии я никогда бы не стал звонить той, к которой всё ещё оставалась болезненная привязанность. Хотя бы потому, что считал бы это унижением для себя. А вот в состоянии приличного алкогольного опьянения о самолюбии и обидах совсем не думаешь, они уходят куда-то в тень. Разговор по телефону состоялся, то был обычный обмен новостями между давними знакомыми, не более того. Казалось бы, этим всё и закончится, поговорили и положили трубки на свои телефонные аппараты. Но нет, в конце разговора Наташа неожиданно пригласила к ним в гости, решив познакомить меня с её мужем и дочкой. Ничего подобного я от неё не ожидал, совершенно обескураженный молчал, не зная как реагировать на её слова, ибо не был готов к немедленному ответу. Наташа это поняла, предложив позвонить утром, коль приму её приглашение. Я же пообещал подумать.
Утро вечера мудренее, так гласит известная русская поговорка. Поутру, на свежую голову, обычно принимаются взвешенные и разумные решения, о которых затем не жалеешь. Поэтому, с учётом моих тогдашних психических проблем я должен был отказаться от приглашения, но мною было принято другое решение, слишком велико было желание увидеть свою несостоявшуюся любовь ещё раз. Я был похож на алкоголика в завязке, который поначалу позволил себе рюмку водки, затем стакан, бутылку, а потом уже не мог остановиться со всеми вытекающими последствиями. Нельзя было ей звонить, принимать её приглашение и тем более идти к ним в гости, это были глупые поступки с моей стороны. Однако же я их сделал, все три, не остановившись вовремя. И как результат, негативные эмоции, которые меня переполняли во время того визита, хотя внешне я был спокоен, ничем не выдавая своего состояния.
Наташа с мужем были приветливыми и гостеприимными хозяевами и вряд ли они представляли себе, что на сам деле чувствовал их гость. А так, то был визит, как визит. Поговорили о том, о сём, попили чаю и через час я удалился. Тем не менее, один эпизод нашего общения особо запомнился, хотя ничего особенного сказано не было. Во время чаепития Наташа обмолвилась, что недавно они отдыхали в Геленджике, он им очень понравился. Там я никогда не был, поэтому попросил сравнить с Крымом и получил ответ, немало меня удививший. В Геленджике лучше, ответила она, природа там богаче. Я не поверил, сказав, что такого не может быть, с Крымом ничего не сравниться. А ты съезди в Геленджик хотя бы раз и сравни сам, вполне резонно заметила Наташа. И добавила, что очень это советует. На этом обсуждение этой темы завершилось.
С той поры «Геленджик» плотно засел в моём сознании, и мне трудно было понять зачем. Я вовсе не собирался что–либо предпринимать, чтобы туда отправиться, основным местом отдыха для меня оставался Крым. Вместе с тем, я не отказался, если бы некто предоставил мне такую возможность, да только кто же мне её даст. В общем, поездка в курортный городок Геленджик стала неким фетишем, местом, к которому якобы стремлюсь, но ничего для этого не делаю, поэтому никогда туда не попаду. И вот мой приятель и коллега по комсомольской работе Женя Румянцев внезапно преподносит путёвку в Геленджик на «блюдечке с голубой каёмочкой». Сие неожиданное предложение вызвало у меня замешательство, было ощущение странности происходящего. В самом деле, в течение трёх лет мне трудно было себе ответить, зачем я собственно летом 1980 года решился на абсолютно ненужный в то время визит. Теперь ответ был получен, вполне возможно, я должен был тогда услышать и запомнить совет Наташи посетить Геленджик. Понятно, не будь в моей жизни того нелепого поступка я бы три года спустя наверняка пропустил мимо ушей название сего курортного городка, так как настроения куда-либо ехать не было никакого. А тут после предложенной Румянцевым путёвки и воспоминаний о совете поехать в Геленджик меня вдруг охватило волнение, словно от выбора между «надо ехать» и «не хочу» зависела моя судьба. Подумав и всё взвесив, я принял решение, сказав сам себе, «надо Саша, надо».
– Значит, и ты советуешь мне поехать в Геленджик, – вымолвил я после некоторой паузы.
– Да, – ответил приятель, – а кто ещё?
– Это неважно. Ну что, Женя, я согласен, иди, узнавай, не уплыла ли уже путёвка в другие руки. И цену узнай, мне ещё надо сбегать домой за деньгами.
– Деньги мы тебе найдём, об этом не беспокойся.
Румянцев отправился в бухгалтерию нашего Профкома, она была недалеко, на том же этаже. Я же мысленно пожелал ему неудачу с путёвкой, возможная поездка к Чёрному морю отпугивала своими неизбежными хлопотами, мне их не хотелось. Женя довольно быстро вернулся, на его лице сияла улыбка, по которой сразу стало ясно, поездки в Геленджик не избежать.
– Саша, всё в порядке, путёвка твоя. Только выкупить её надо прямо сейчас, за ней уже идут. Стоит она двенадцать рублей 60 копеек. Хватит денег?
– Конечно, я же в Дом учёных собирался. А почему путёвка так мало стоит?
– Я сам удивился, но мне всё объяснили. Её полная цена 140 рублей, она приходит к нам с 30–процентной стоимостью, остальную сумму оплачивает профком МФТИ. Поскольку путёвка профсоюзная, то и наша бухгалтерия обязана её оплатить с новой стоимостью по тем же правилам. Итого получается 9 процентов от полной цены путёвки, а это и есть двенадцать рублей 60 копеек. Понятно?
– Да, разумеется. Теперь ясно, что про такие путёвки мало кто слышал, она для избранных. Профком сам решает, кому туда ехать. Не так ли?
– Именно так. Саша, иди за путёвкой, пока она ещё не выкуплена. Тебя там ждут.
Через некоторое время я возвратился, держа в руках профсоюзную путёвку в межвузовский спортивно-оздоровительный лагерь «Наука». Выглядела она скромно, небольшой по размеру и невзрачный листочек бумаги. Лишь потом станет ясно, на самом деле эта неожиданная путёвка окажется счастливым билетом на встречу с той, о которой давно мечтал. Вот так бывает, в течение четырёх лет активной общественной работы я надеялся на комсомол, он должен был помочь мне в решении моей личной проблемы. И полная неудача, за четыре года так и не встретил свою любовь, надежда на это фактически умерла. Прошёл ещё год, как вдруг я получаю долгожданный подарок судьбы, причём в помещении институтского комитета, в котором несколько лет работал. Путёвка в спортивный лагерь воистину станет для меня главной комсомольской наградой, повернувшей мою жизнь в правильном, счастливом направлении.
Потом, вспоминая то время, я удивлялся, насколько случайна тогдашняя цепь событий, определившая мою судьбу. Не будь внезапной болезни отца, то не было бы с Женей Румянцевым разговора о пропавшем летнем отдыхе. И пришёл я к нему день, в день, когда ему предложили путёвку, от которой моему другу пришлось отказаться по личным обстоятельствам. И даже час, в час, чуть ранее моего прихода Женя о путёвке ничего не знал, а минут через сорок после нашего разговора её бы выкупили, и я никуда не поехал. Да и само слово «Геленджик», ставшее решающим аргументом в судьбоносном решении, тоже завязло в моей голове благодаря случайности. Я вполне мог в том 1980 году приехать в Харьков в другой день, и тогда бы не было того странного визита с нелепым спором о том, где лучше в Крыму или в Геленджике. И самое интересное, случайности на этом не закончатся, они продолжаться и дальше, вплоть до счастливого момента знакомства с любимой супругой.
Отдых у моря, первые дни
Путёвка в спортивный лагерь на Чёрном море принесла вполне ожидаемые хлопоты. На все дела в моём распоряжении было чуть больше недели. Свой новый отпуск оформил без возражений со стороны начальства, отпускной период в институте продолжался, активная работа в лаборатории ещё не начался. Основной проблемой была покупка железнодорожных билетов, туда и обратно. Или на самолёт, если на поезд билетов не будет. Специально за ними поехал в Москву в ближайший выходной, но, увы, я потерпел полное фиаско. Железнодорожных билетов в сторону Геленджика (на поездах в Новороссийск или Краснодар) не было никаких, ни прямых, ни обратных. Та же история с авиационными билетами, курортный городок Геленджик имел свой аэропорт с рейсами до Москвы, но билетов на самолёт также не было. Пришлось выбрать запасной вариант, попытаться уехать к морю из Харькова, а для этого надо было вернуться в свой родной город, что я и сделал, неожиданно нагрянув к своим дорогим родителям. Известие о моём отпуске и поездке на юг их порадовало, тем более я пообещал после отдыха к ним заехать, если будет такая возможность.
В городе Харькове в советское время на курорты Чёрного моря можно было уехать на поездах местного формирования. Ближайшим к моему родному городу находится небольшой городок в Харьковской области, на железнодорожном вокзале которого я приобрёл билет на поезд Харьков–Новороссийск. Без проблем не обошлось, эти поезда ходили через день, поэтому билет пришлось купить только на поздний вечер 4 сентября, то есть я должен был приехать к месту назначения с суточным опозданием. Потеря одного для отдыха меня не особо огорчило, так мелочи жизни. А потом оказалось, что сие опоздание окажется очень кстати, так уж вышло. В день своего отъезда я прибыл в Харьков заранее, с большим запасом времени перед отправлением поезда. Хотелось прогуляться по городу своей студенческой юности, коль появилась такая возможность. Не торопясь прошёлся пешком по своему излюбленному маршруту, по Сумской улице от Исторического музея до парка Шевченко, лишь затем отправился на вокзал.
От Новороссийска до Дивноморского я добирался в течение нескольких часов, на двух автобусах с пересадкой в Геленджике, поэтому в свой спортивный лагерь прибыл только к обеду 6 сентября. К этому времени процедура заселения вновь прибывших отдыхающих была закончена, моё появление для товарища директора лагеря оказалось неприятным сюрпризом. Он меня совсем не ждал, сказав, что отряд МФТИ укомплектован полностью и койки в их спальном корпусе для меня нет. И что, мне возвращаться домой, спросил я директора. Тот пообещал найти другой вариант, начав копаться в своих бумагах. Искал долго, однако нашёл.
– Есть одно место, – воскликнул директор, – в отряде Мордовского университета. Как вам такой вариант, пойдёте к ним?
– Мордовский так мордовский, мне всё равно, я согласен.
– Вот и отлично, сейчас я напишу записку с номером корпуса и фамилией куратора мордовского отряда. Найдите его там, представьтесь, он покажет вашу комнату.
Куратора Мордовского университета, по внешнему виду бывшего спортсмена лет сорока-сорока пяти, я нашёл быстро, звали его Фёдор Степанович Огородников. После обычных расспросов кто, откуда и чем занимаюсь, куратор отряда задал вопрос, каким спортом увлекаюсь, лагерь ведь был спортивным. Я ответил, что немного играю в баскетбол, после чего был включён в состав их команды. Правда, не в основной состав, который уже сформирован, а в качестве запасного игрока. Играть мне так и не пришлось, но как член команды я считал своей обязанностью присутствовать на всех баскетбольных матчах своего Мордовского университета (он был для меня уже свой), как мужской команды, так и женской. И не пожал об этом, я был весьма активным болельщиком, даже фанатом мордовского баскетбола, на то были свои причины.
Меня поселили в комнату с двумя приветливыми и общительными студентами, с которыми быстро подружился. Оба были из Саранска, столицы Мордовии и до окончания смены много чего о своём городе рассказали. Я слушал их, не подозревая о том, что совсем скоро и для меня Саранск станет родным. На следующий день после заселения я поехал в Геленджик, надо было срочно решать вопрос с обратным билетом. Повторилась та же история, которая была в Москве, железнодорожных билетов не было никаких, ни до Москвы, ни до Харькова. В расстроенных чувствах подошёл к авиакассе без всякой надежды, так, для проформы. И, удача, нашёлся один единственный билет на рейс Геленджик–Москва самолётом Ан-24. Дело в том, что этот небольшой аэроплан до Москвы мог долететь только с промежуточной посадкой. Какой-то неведомый мне белгородец на моё счастье купил билет от своего города до Москвы, тем самым сделав свободным место на том рейсе от Геленджика до Белгорода. Видимо на него не было спроса, а мне в самый раз, я ведь обещал своим дорогим родителям после отдыха заехать к ним. Единственным минусом было то, что билет был на ранний утренний рейс 16 сентября, а значит, я терял ещё один день отдыха у моря. Пройдёт время и станет ясно, сей минус на деле плюс, сам факт моего отъезда ранним утром окажется весьма полезным.
Купив билет, я отправился на прогулку по Геленджику, он ведь из-за давнего странного спора стал решающим стимулом для поездки к Чёрному морю. В течение нескольких часов блуждал по улочкам этого курорта, он на меня особого впечатления не произвёл, так себе городишко, ничего особенного. У меня были явно завышенные ожидания, они не оправдались, отсюда неизбежное разочарование. Итак, я теперь имел право сравнить Геленджик с крымскими курортными городами (например, с Феодосией или Ялтой), и мой выбор однозначно был в пользу Крыма. С той поры моё мнение таково, коль отдыхать на Чёрном море, то только в Крыму и нигде больше. Поездка в Геленджик оказалось моей первой и последней, курорт не для меня, не понравился.
Итак, хлопоты с приездом и покупкой обратного билета закончились, для меня собственно начался сам отдых у моря. Поскольку лагерь был спортивный, то каждое утро начиналась с линейки отрядов всех пяти вузов, а именно Московского физтеха, Мордовского универа, Уральского политеха, двух институтов из Ростова и Таганрога. На них руководители лагеря делали объявления, а бывало, публично распекали нарушителей дисциплины. Для студентов ежедневные линейки были строго обязательны, а вот их старшие товарищи (в основном преподаватели) приходили по желанию, время от времени. Как потом выяснилось, кое-кто эти лагерные мероприятия игнорировал вовсе. А жаль, это создало для меня определённые проблемы, о чём речь впереди.
Отрядные линейки делали межвузовский лагерь «Наука» похожим на типичные советские пионерские лагеря, для которых утренние построения были обязательным ритуалом. Лично я находился в недоумении, зачем к студентам надо относиться как к малым детям, это выглядело немного странно. В остальном спортлагерь был обычным профсоюзным пансионатом того времени, предоставляющий своим отдыхающим лишь 3х-разовое питание, отдых у моря и вечерние танцы. Плюс некоторые спортивные соревнования между командами ВУЗов, лагерь ведь был спортивным. Тем не менее, народ не скучал, разбившись на многочисленные тусовки и веселясь в своём кругу. Местное вино (в основном портвейн «Улыбка», «Мускат» и «Мадера») активно раскупалось в ближайших к лагерю магазинчиках так, что к вечеру его было не достать. У нас была своя небольшая компашка, состоящая из нескольких саранских студентов и меня, случайно примкнувшего товарища из Подмосковья. День мы проводили на пляже, а по вечерам с винцом тусовались в своей компании. Не скажу, что мы пили много, но регулярно, не пропуская ни единого дня.
Долгожданная встреча
И всё же, я отчётливо сознавал, что приехал в Дивноморское не ради того, чтобы днём отдыхать на пляже, а вечером пить вино. Побудительным мотивом для поездки было предчувствие неких судьбоносных для меня событий. Помня об этом, я внимательно вглядывался в окружающих меня представительниц прекрасной половины человечества, словно боялся пропустить своё счастье. Нигде я себя так не вёл, поскольку здесь в Дивноморском у меня было стойкое ощущение, что та, о которой мечтал где-то рядом, и мы обязательно встретимся. Так прошли первые пять дней моего отдыха, почти половина смены. Увы, за это время не произошло ничего такого, что оправдало бы моё пребывание в этом спортивном лагере. Я уж совсем приуныл, начиная подозревать, что приезд в Дивноморское был ошибкой, как случилось нечто, что стало отправной точкой для последующих событий, они изменят мою личную жизнь и повернут её в правильном направлении.
В межвузовском лагере «Наука» общественный правопорядок поддерживался на очень хорошем уровне, за этим следили представители Администрации лагеря и кураторы отрядов, это было в их круг обязанностей. Кроме того, для этой цели привлекались отдыхающие, они в вечерние часы по графику должны были в виде дружинников с повязками ходить по территории лагеря и отлавливать нарушителей порядка. Однажды в такой рейд был отправлен вместе со своими новыми друзьями и я, всего в тот вечер нас в дружине было человек шесть-семь. На самом деле мы были небольшой толпой скучающих молодых людей, с большой неохотой прогуливавшихся по аллеям лагеря. Никто из нас серьёзно к сему поручению не относился, считая рейды по лагерю блажью начальства, от которых нельзя просто так отмахнуться. И как раз во время этой бессмысленной прогулки я вдруг увидел чрезвычайно привлекательную молодую женщину, с виду мою ровесницу, в одиночестве отдыхающую на балконе второго этажа. Она была в ослепительно белой футболке с накинутой на плечи стильной спортивной курткой красного цвета. Моё сердце дрогнуло, я поймал себе на мысли, что та, которую считал своей мечтой, должна быть такой же красивой, и так же восхитительно выглядеть.
Разумеется, группа молодых парней, утомлённых бессмысленной ходьбой, не могла просто пройти мимо и не отреагировать на столь яркую и красивую особу прекрасной половины человечества. Посыпались восторженные, но вполне безобидные комплименты, громким голосом, чтобы она их слышала. Таким образом, молодые люди хотели привлечь к себе её внимание, однако прекрасная незнакомка демонстративно их игнорировала, не пожелав даже мельком взглянуть на проходящую мимо её балкона мужскую компанию. Я же в это время, находясь в состоянии крайнего замешательства и не мог оторвать от неё своих глаз. То было восхищение вперемешку с острой завистью к тому, кто рядом с ней и кого она любит. Он, законный муж, наверняка есть у такой красавицы, обязательно, иначе быть не может. Мне было очень обидно за себя, у кого-то было время завоевать её сердце, а у меня уже нет никаких шансов, слишком поздно, поезд, как говорится, давно ушёл.
Наша компания пошла дальше, а я теперь думал только о ней, о встретившейся прекрасной незнакомке. Сплошные вопросы, кто она, откуда и с кем приехала, как её зовут и чем занимается. Поиск ответов отныне стал главной целью моего пребывания в лагере и следующий день был посвящён той, встреча с которой лишила меня душевного равновесия. Я понимал, что не успокоюсь до тех пор, пока, как минимум, не узнаю оттуда она, с какого отряда. Поутру я пришёл на утреннюю линейку один из первых, внимательно наблюдая за всеми, кто подходил в надежде увидеть вчерашнюю очаровательную незнакомку. Увы и ах, на утреннем построении её не было, после чего я уразумел, и не должно было быть, иначе бы заметил её в предыдущие дни. Мои поиски в тот день продолжились, но результата не принесли, ни в столовой, ни на пляже, ни на территории лагеря она мне не встретилась. Была определённая надежда на вечерние танцы, там ведь можно было пригласить её на танец, а значит не только увидеть, но и познакомиться. Но тщетно, похоже, танцы её не интересовали. Я пригорюнился, решив, что незнакомка была лишь случайным гостем в нашем лагере, пришла и ушла, возможно, и не появится вновь. Оказалось, это не так, на второй день поисков я увидел её на пляже, она в одиночестве появилась на короткое время, поплавала в море и ушла. Всё же, она одна из отдыхающих, догадался я, только имеет привилегию быть здесь самой по себе, не обращая внимания на странные лагерные правила. Так оно и было на самом деле, кто она мне вскоре сказали и кое-чем весьма удивили.
Межвузовский лагерь «Наука» имел спортивный уклон, для подтверждения сего в течение всей смены между пятью вузами организовывались различные соревнования по игровым видам спорта. Подошёл черед баскетбольного турнира, в котором я должен был принять участия в качестве запасного игрока Мордовского университета. В коридоре нашего спального корпуса были вывешены составы наших команд (мужских и женских) и календарь матчей баскетбольных турниров. Даты и время состязаний я переписал себе на листочек, решив, что обязательно приду не только на игры мужской команды (по обязанности), но и поболею за женскую команду своего университета. Для удобства зрителей баскетбольных состязаний матчи обеих команд следовали подряд друг за другом, можно было увидеть на обе игры без перерыва.
Мужская баскетбольная команда Мордовского университета легко выиграла у своего соперника в своей первой игре. Травм и удалений в команде не было, поэтому на матче я был только зрителем, и конечно болельщиком. Следом шла игра женских команд. Девчонки сходу, без перерыва начали разминку, и тут меня ждал сюрприз. На баскетбольную площадку в майке команды Мордовского университета вышла та самая прелестная незнакомка, очаровавшая и пленившая меня накануне. По тому, как прошла баскетбольная разминка, стало понятно, она в этой игре профессионал. И ещё её подруга, они разминались вместе, ловко перебрасывали друг другу мяч и технично забрасывали его в кольцо. Поэтому я нисколько не удивился, когда на приветствии команд увидел свою незнакомку в роли капитана. Началась игра, к полному моему восторгу, команда Мордовского университета наголову разбила своих соперниц, главный вклад в победу внесли капитан команды и её подруга. Они были главными организаторами игры, раздавая пасы игрокам своей команды, и сами успевали забрасывать мячи в корзину больше других. Игра закончилась, я тотчас отправился к себе в спальный корпус, где в коридоре был вывешен состав женской команды нашего университета, меня интересовала только фамилия капитана команды. Теперь я осознал, насколько мне повезло, что случайно угодил в мордовский отряд спортивно-оздоровительного лагеря, появилась возможность узнать подробности об очаровавшей меня незнакомке.
Прочитав на вывешенном плакате фамилию и инициалы капитана, я пошёл расспрашивать о ней моих саранских друзей. Да, ребятам она была знакома, звали её Панна Ивановна, она работает в Мордовском университете преподавателем физкультуры. По их словам, в университете Панна в определённом смысле знаменитость, ибо была яркой и красивой молодой женщиной, а ещё лучшим игроком их баскетбольной команды. На мой прямой вопрос кто же её муж, я услышал, что она не замужем. Последнее обстоятельство было загадкой для студентов их университета. Почему так, никто этого не знал. Услышанное меня поразило, все последние годы я жил с надеждой на встречу с женщиной моей мечты с редким и красивым именем. И задавал вопрос самому себе, а существует ли она в реальности? Стало ясно, Панна на все сто процентов соответствовала тому облику спутницы жизни, который сформировался в моём воображении. И сверх всех ожиданий она профессионально занималась баскетболом, а это был мой любимый вид спорта. Итак, на первый давний вопрос ответ получен, я нашёл ту, о которой мечтал, и она вполне реальный живой человек, а не грёзы моего воображения, не мираж. Теперь меня ждал второй давний вопрос к самому себе, а нужен ли я ей?
Для начала мне надо было с Панной познакомится, а это оказалось непростой проблемой. Дело в том, что она вела уединённый образ жизни, избегая публичные лагерные мероприятия от утренней линейки до вечерних танцев. Лишь на короткое время появлялась на пляже, чтобы поплавать в море и вновь исчезала. Женский баскетбольный турнир давал мне определённую надежду на знакомство с ней, но совсем не хотелось, чтобы моё поведение выглядело излишне назойливым. Для себя я решил, что подойду лишь когда увижу её любой, пусть самый маленький знак внимания к своей персоне. Для этой цели очень хорошо подходила роль активного болельщика, фаната женской баскетбольной команды Мордовского университета. В следующем матче я громче всех радовался заброшенным мячам (особенно если это были мячи капитана), кричал и хлопал в ладоши, но, желаемого результата я не получил, она ничего этого не заметила. Игра закончилась, я подошёл к дорожке, по которой игроки выходили со спортивной площадки и ждал, когда Панна прошагает мимо, желая встретиться с ней взглядами. Увы, она всецело была занята разговором со своей подругой по команде, и прошла, не обращая на меня никакого внимания, словно я был пустым местом.
В женском баскетбольном турнире участвовало четыре команды, соответственно каждая из них проводило три матча. Для команды Мордовского университета оставалась одна, последняя игра. Поскольку роль баскетбольного фаната мне не удалась, то я решил действовать иначе, смотреть последний матч вместе с запасным игроком мордовской команды. То была студентка, которая не пропускала утренние линейки нашего отряда, поэтому мы были слегка знакомы. Расчёт был на то, что капитан команды, решив сделать замену, обратит внимание на того, с кем смотрела матч запасной игрок. В общем-то, я правильно поступил, смотреть баскетбол оказалось весьма приятным занятием, коль рядом с тобой красивая и привлекательная студентка, с которой можно обмениваться впечатлениями об игре. Только вот команда Мордовского университета в очередной раз легко и непринуждённо разгромила своего соперника, а значит необходимости в заменах не было. Капитан команды настолько была увлечена игрой, что, к моему большому огорчению, ни разу не взглянула на скамейку запасных. Итак, баскетбольный турнир для женской команды Мордовского университета закончился триумфом, а для меня полным провалом, робкие попытки привлечь внимание их капитана к своей персоне потерпели крах. Поразмыслив над происшедшим, я решил отказаться от этой затеи вовсе, посчитав её совершенно нереальной. Пройдёт время, и станет ясно, я поторопился со столь неутешительным для себя выводом.
До конца смены оставалось всего несколько дней, надо было использовать их для отдыха по полной курортной программе, позабыв о личных проблемах. То есть купаться в море, загорать на солнце, а по вечерам с новыми друзьями пить вино. Девушка с красивым и редким именем Панна, очаровавшая меня, всё так же одна ненадолго приходила на пляж, а мне оставалось только любоваться ею издали. На танцах она так и не появлялась, а по вечерам иногда прогуливалась по аллеям лагеря со своими друзьями. Их было четверо, две её подруги со своими парнями, как мне виделось со стороны. Бывало, они попадались мне идущими навстречу, и что с того? Ничего, проходили равнодушно мимо, не обращая внимания на мой, вероятно, заискивающий взгляд, я им был совершенно неинтересен.
И вот подошёл последний день моего отдыха. С утра сделал закупки вина для родителей, для коллег по работе, для себя, а также для вечерней прощальной вечеринки с моими новыми друзьями из Мордовии. Неожиданная поездка на юг в полной мере удалась или почти удалась, поскольку я не смог познакомиться с понравившейся мне девушкой, хотя она останется, как я тогда думал, самым ярким впечатлением отдыха у моря. Весь день я провёл на море, хотелось вдоволь наплаваться, ведь в Подмосковье в середине сентября уже холодно, купаться там уже не придётся. В конце дня сообщил Огородникову, куратору нашего отряда, что ранним утром улетаю домой, поэтому моё постельное сдадут соседи по комнате. Попрощались, Фёдор Степанович порекомендовал при случае посетить Саранск, коль у меня появились друзья из Мордовии. На что я ответил, мол, был бы рад, но вряд ли когда приеду, не по пути.
Вечером в нашей комнате собралась небольшая компания для прощальных посиделок: два моих новых друга из Саранска, их подруги и я. Было весело, пили вино с обильной закуской, шутили, обменивались адресами и телефонами. Мужская часть нашей компании получала кайф от вина и приятного общения и была готова продолжать банкет до утра. А подруги моих приятелей, напротив, торопились закончить вечеринку, им очень хотелось в последний вечер потанцевать со своими парнями. Танцевальная программа заканчивалась в одиннадцать, минут за двадцать-двадцать пять до этого срока девушки проявили настойчивость, и наша вечеринка была завершена. Парни не стали лишать своих дам удовольствия потанцевать с ними в последний лагерный вечер. Я же, проводив молодых друзей, хотел собрать и упаковать свои вещи, до отъезда оставалось несколько часов. Потом надо было ещё поспать перед дорогой, проснуться в пять часов утра, чтобы к шести поспеть на первый автобус до Геленджика. Но, не тут-то было, вся компания стала меня уговаривать пойти вместе с ними, хотя бы для того, чтобы подышать перед сном свежим воздухом. Они были очень настойчивы, мне пришлось уступить. Я пошёл на танцы вместе со своими друзьями, хотя в тот последний лагерный вечер туда идти и не собирался. Теперь я понимаю, тогда у меня не было выбора, от судьбы не уйдёшь.
Танцплощадка была недалеко от нашего спального корпуса, минут через пять мы уже были на ней. Заходим, приятели с подругами оставляют меня одного, присоединяясь к танцующей публике. Я же осматриваюсь по сторонам и, видя невдалеке Панну со своими друзьями, застываю в изумлении. Надо же, моё заветное желание было исполнено, я встретил её на танцплощадке и теперь могу пригласить на танец. Только вот зачем мне это делать, когда до окончания танцевального вечера каких-то десять, максимум пятнадцать минут, а через шесть часов я уезжаю из этого курортного городка. Нет, слишком поздно, коль на полноценное, серьёзное знакомство с прицелом на будущее нет времени, то значит его не будет вовсе. Вопреки заветному желанию приглашения на танец не последует, таким было моё, принятое в тот момент решение. На краю открытой танцплощадки стояла одинокая берёза, я подошел к ней, когда ведущий объявил белый танец, дамы приглашают кавалеров. Ко мне сие не относилось, прислонившись к стволу дереву, я отключился от всего происходящего вокруг.
Вывел меня из забытья женский голос, я услышал: «Молодой человек, а я могу вас пригласить?». Отстранившись от берёзы, я нехотя повернул голову направо откуда услышал голос и увидел Панну. Видимо её друзья пошли танцевать, а она одна стояла и смотрела не то на меня, не то на того, кто стоял рядом со мной. Ну, конечно же, её слова относились не ко мне, решил я тотчас. Неспешно повернул голову налево, желая посмотреть на счастливчика, которого она пригласила на танец, но к великому своему смущению там никого не увидел. Так выходит это она обращалась ко мне, наконец-то догадался я. В подтверждении сего я вновь услышал её голос: «Молодой человек, не надо оборачиваться, я именно вас приглашаю на танец, можно?». «Да, конечно!» – ответил я, шагнув к ней, и … уткнулся в берёзу, возле которой стоял, я просто про неё забыл. Чувства досады и смущения нахлынули на меня, я представил себе сколь нелепо выгляжу со стороны, мне за себя было очень стыдно. Неловко обогнув берёзу под насмешливым взглядом Панны, я зашагал к ней, наша долгожданная встреча состоялось.
Исполнение желаний
Вот так бывает в жизни, я так жаждал её первого, пусть мимолётного взгляда, а когда он случился, то его и не заметил. Потом, когда вспоминал эту нашу судьбоносную встречу, всегда удивлялся, какая же невероятная цепь случайностей ей предшествовала. Удали из неё хотя бы одно звено, и мы никогда не были вместе. Включая последнюю случайность, опоздай я на танцы на одну-две минуты, то не было бы её приглашения, и не было нашей встречи. Однако она состоялась, и было ощущение, что мы прыгнули на последнюю ступеньку последнего вагона самого последнего поезда, едва успев умчаться в наше будущее рядом, рука об руку, а не порознь, каждый сам по себе.
Впрочем, до глобальных размышлений было ещё далеко, сразу после её приглашения на танец мысли у меня были только о том, как бы успеть. Значит так, размышлял я, до окончания танцевального вечера два-три танца, потом Панну неспешно провожаю, затем короткий разговор у порога её спального корпуса, итого пятнадцать, максимум двадцать минут. Ей для мимолётного знакомства более, чем достаточно. Ведь для Панны я только случайный молодой человек, невзначай попавшийся на глаза в том момент, когда ей захотелось потанцевать, не более того. Ну, потанцевали, познакомились, поговорили и разбежались, на этом всё. У меня было всё по-другому, я долго ждал встречи с женщиной своей мечты, а увидев, сразу узнал. Существовал только один важный вопрос, а нужен ли я ей? Казалось, ответ уже получен, и он отрицательный, без вариантов. И вдруг её приглашение, оно оглушило меня осознанием своей ошибки, которую почти невозможно исправить. С такими мыслями я подошёл к Панне, наши глаза впервые встретились, для меня наступил момент истины. Да, это она, моя любовь и моё счастье, настоящее, на всю оставшуюся жизнь. Об этом пока знал только я один, а она нет, но у меня были ещё считанные минуты, чтобы тронуть её сердце.
.
Вскоре мы завели обычный для танцев разговор, как кого зовут, чем каждый занят и откуда прибыл. Я сделал вид, что ничего о ней не знаю, но очень хочу узнать, поскольку уже видел её на баскетбольной площадке. Разумеется, отметил, что она мастерски играет в баскетбол, лучше всех. И добавил, я сам давний поклонник этой игры. Иногда и сам играю, но, в отличие от неё, на очень любительском уровне. И тут её удивил, сказав, что был запасным игроком мужской баскетбольной команды Мордовского университета, ибо входил в состав их отряда, так уж вышло. Так что, формально мы как бы в одном мордовском коллективе, заметил я, а фактически её в отряде не было, и мне это всегда казалось странным.
Закончился белый танец, я тут же пригласил Панну на следующий, первый в нашей жизни разговор продолжился. Оказалось, она приехала в спортивный лагерь главным образом для работы куратором в следующей смене. Работа сложная, перед ней надо было основательно отдохнуть и так, как ей самой удобно, то есть игнорируя дела нашего отряда. Исключением был баскетбол, где она главный игрок в команде. После её объяснений я понял, почему у Панны был особый статус в отряде Мордовского университета. Она относилась к лагерному руководству, как и её коллега по кафедре физвоспитания Огородников. Я тут же подумал, как же хорошо было, если Панна с Фёдором Степановичем заранее поменялись бы сменами. Вот тогда с нашим знакомством не было никаких проблем. Увы, этого не случилось.
С окончанием медленного танца наш разговор оборвался на несколько минут. Дело в том, что следующим номером в вечерней программе был популярный в то время «Танец маленьких утят». Сей детский танец был обычной пляской, общение было невозможно. На этом танцевальный вечер был закончен, я тут же напросился проводить её, прерванный на полуслове разговор был для этого хорошим поводом. Мы медленно шли по аллее лагеря, а впереди шла четвёрка её друзей. Они о чём между собой беседовали, но время от времени кто-то из них оглядывался на нас. Правильно ли я понимаю, спросил я Панну, что её друзья сами из города Саранска, и тоже как бы входят в состав отряда Мордовского университета. Да, услышал я в ответ, по согласованию с Огородниковым от отрядных формальностей она их освободила. И, вообще, утренние линейки – это для студентов или для чужаков, свои на них не ходят.
Мы подошли к её спальному корпусу, наша беседа всё ещё продолжалась. Друзья Панны стояли неподалёку, и было видно, им малоприятно присутствие в их компании постороннего. Наконец, один из них решил прервать наше общение.
– Панна, нам пора, – выпалив он, прозрачно намекая, что провожатого пришла пора выпроводить.
– Вы идите, я скоро подойду.
И тут же сказала мне, что у них прощальная вечеринка с друзьями, ей надо идти, а наш разговор можно перенести на завтра.
– Завтра уже ничего не будет, если мы сейчас расстанемся, то это будет навсегда, – ответил я, сообщив ей о своём рейсе на самолёт и о раннем отъезде из посёлка на первом автобусе.
К этому добавил, что мне будет очень жаль если наше знакомство на этом закончится, тогда уже мы никогда не встретимся. Поэтому предлагаю прогулку после вечеринки и готов ждать её окончания сколь угодно долго. Панна на минуту задумалась, внимательно оценивающе на меня посмотрев, как мне тогда показалось. Я же с замиранием сердца ждал её ответа, думая о том, как же хорошо, что мне повезло купить билет на ранний рейс самолёта, иначе мы уже бы расстались. Было понятно, в эту минуту решалась наша общая судьба. У меня в тот момент полная ясность, она моё долгожданное счастье, настоящее и единственное, другого не будет. Только вот своему счастью я не дал опомниться, едва познакомились, как ей надо было ответить на мой судьбоносный вопрос, «нет» или «да». «Нет» и я исчезну, словно меня никогда и не было. А если «да», то неизвестно чем это для неё закончиться. Вполне возможно, что большим разочарованием. Я понимал, ей нелегко было приять решение, но третьего варианта не было, только эти два.
Хорошо я согласна, ответила Панна, сказав при этом, что приглашает меня на их вечеринку, а значит ждать её на улице не надо. Это было очень неожиданным предложением, я попытался от него отказаться, ибо быть незваным гостем на чужом, по существу, празднике не очень хотелось. Но, не тут-то было, выяснилось, это не предложение, а условие, иначе она на прогулку со мной не пойдёт, пришлось нехотя подчиниться. Через минуту мы входили в комнату, где всё было уже приготовлено к вечеринке. Наше появление вдвоём вызвало слегка недоброжелательное замешательство среди её друзей, сего они явно не ожидали, однако им пришлось с этим примириться. Панна представила меня своей компании. Первые двое её друзей недавно стали молодожёнами, для Нади и Юры отдых в спортлагере был свадебной поездкой. Её подруга по баскетбольной команде звалась Наташей, вместе они входили в состав студенческой сборной Мордовии. Через три месяца Наташа станет свидетельницей на нашей свадьбе, а потом выйдет замуж за Володю, последнего из четвёрки друзей Панны.
Вечеринка началась с обычным для подобных мероприятий застольным весельем. Друзья между собой непринуждённо общались с бокалами вина в руках, рассказывая при этом анекдоты и разные байки из своей жизни. На меня ребята не особо обращали внимания, а я помалкивал, изредка отвечая на вопросы, которые они мне задавали. Лёгкий холодок по отношении ко мне с каждой новой рюмкой вина улетучивался, и к концу вечеринки я, в общем-то, вполне освоился в их компании. Разумеется, после нашей свадьбы, все четверо участников застолья станут и моими близкими друзьями. Мы время от времени будем ещё встречаться в славном городе Саранске, увы, не так часто, как того хотелось. У всех дети, родственники, какие-то житейские проблемы. Но, при встрече за рюмашкой с вином мы обязательно вспоминали ту самую вечеринку в Дивноморском с нежданным вторжением чужака в их тесную компанию. По-моему, никто из них не ожидал, что моё появление окончится чем-то серьёзным. Хотя, может я и ошибаюсь.
Когда дружеская пирушка приближалась к своему завершению, мы её покинули, пора было отправляться на прогулку. Однако прежде на короткое время мы зашли в комнату Панны и тихо, дабы не разбудить её соседку по койке, записали друг для друга свои адреса и телефоны. Затем Панна предложила выпить по бокалу шампанского за новое знакомство. Бутылка оказалась тёплой, открывал её осторожно, но всё ж таки нас обоих накрыл с головы до ног фонтан шампанского, как говорят в таких случаях, на счастье. Выпили «на брудершафт», после чего отправились к морю. В середине сентября южные ночи очень комфортны, было тепло, но не душно, прогуливаться вдоль набережной одно удовольствие. Особенно, когда рядом с тобой та, которая тебе очень нравилась. С началом нашей прогулки прошёл час, другой, третий, а расставаться нам никак не хотелось. Было ощущение, что нас связывала давняя дружба, мы очень долго не виделись, а теперь вновь встретились и не могли после разлуки друг с другом наговориться.
В приятной беседе время шло незаметно, стало совсем светло, в пять утра уже пора было идти собирать свои вещи. До отъезда автобусом из Геленджика оставалось совсем немного времени, а мне надо попасть на первый рейс, иначе можно было опоздать на свой самолёт. Я пообещал Панне по приезду написать письмо, а потом встретить в Москве на вокзале. А от неё ждал после покупки железнодорожного билета известия о том, каким поездом и когда она приедет в столицу. При прощании я увидел в её глазах столько теплоты и нежности, что не мог не сказать те самые три главных слова, которые лучше всего отражали моё отношение к ней. Правда, прибавил ещё одно слово «наверное», специально для неё, чтобы не выглядеть легкомысленным, мы ведь были знакомы всего шесть часов. На самом деле, слово «наверное» было заведомо лишним для моего сердца, оно уже давно принадлежало ей, женщине моей мечты. Заветным желанием было найти её, а ещё познакомиться и подружиться с надеждой на серьёзные отношения. И вот в ночь с 15 на 16 сентября 1983 года все эти желания сполна исполнены. Но, пока между нами не было ничего, кроме знакомства и взаимной симпатии. Всё остальное ждало нас в недалёком будущем.
Встреча в Москве
В аэропорт «Геленджик» я прибыл вовремя, достаточно быстро прошёл регистрацию и посадку, пассажиров на наш рейс было порядка полусотни, как в большом автобусе. Небольшой самолёт Ан-24 взлетел в сторону моря и стал набирать высоту. Тем утром стояла ясная солнечная погода, ни одного облачка. Изумрудного цвета Чёрное море где-то вдали на горизонте сливалось с голубым небом, красота необыкновенная. Под стать погоде было моё настроение, тревоги по поводу своей личной жизни рассеялись словно туман под ослепительными солнечными лучами. Моя душа ликовала, на своё будущее я смотрел с оптимизмом, на то были все основания. Правда, и определённое чувство тревоги тоже присутствовало. Я ведь знал, серьёзные отношения складываются весьма и весьма непросто. А разрушить их легко, иногда в один момент, неосторожным словом или глупым поступком. И потом отношения в прежнем виде не восстановишь, как нельзя склеить чашку, разбитую вдребезги. От некогда любимой чашки остаётся только хлам и горько сожаление об утрате, а исправить уже ничего нельзя, время вспять не повернёшь.
Самолёт начал разворот над морем так, что сверху очень хорошо был виден лагерь, где мы отдыхали. Где там внизу, в одном из корпусов лагеря спала та, которая всего несколько часов тому назад была для меня в общем-то чужой, а сейчас, когда самолёт взлетал, уже стала той единственной, с которой желал бы прожить всю оставшуюся жизнь. Очень хотелось в это верить. Через два часа самолёт приземлился в аэропорту Белгорода, к обеду я прибыл в свой родной дом, уставший и счастливый. На вопрос как отдохнул, родители получили от меня вполне предсказуемый ответ, всё было прекрасно. За обедом подробно рассказал им о спортивно-оздоровительном лагере, курортном посёлке, море и о других своих впечатлениях от поездки. Разумеется, о важнейшем в моей жизни событии умолчал. Да, у меня были полная уверенность, что я встретил, наконец, свою вторую половину и у нас всё с ней будет хорошо. Но сказать об этом я им не мог, ибо мои дорогие родители наверняка захотят узнать подробности, и что скажу им в ответ? Что мы давно знаем друг друга, уже двенадцать часов, об этом? Нет, время для подобных разговоров ещё не пришло, но оно было не за горами. Пройдёт несколько недель, мы приедем в наш дом вдвоём, и тогда мои родные всё узнают, где мы познакомились и как.
Вскоре я отбыл на место своей постоянной прописки, в маленький подмосковный городок, мой короткий отпуск закончился. Последующие две недели прошли в ожидании предстоящей встречи в Москве, но сначала мне надо было написать письмо. Я обещал это сделать сразу после приезда, но данного слова не сдержал. Хотелось написать письмо с искренними, идущими от сердца словами, а в реальности получались банальные, избитые фразы. С большим трудом и с большой задержкой удалось написать далёкое от идеала, но вполне добротное письмо, я его тут же отправил, переживая за то, успеет ли она получить его до своего отъезда. А от Панны за это время пришло целых два письма, в последнем она сообщала что приедет утром 6 октября поездом из Новороссийска. Вскоре этот день наступил, и вот уже я на перроне Курского вокзала с букетом роз ожидал её поезд. Беспокойство вызывали два обстоятельства. Первое, не будет ли наша встреча разочарованием для нас обоих, ведь фактически к этому времени мы были знакомы только шесть часов. И второе, как долго она намерена оставаться в Москве. Если в тот же день она уедет в свою Мордовию, то для меня это будет почти катастрофа, хорошо бы побыть вместе два, а лучше три дня.
Опасения оказались напрасными, мы были рады нашей встрече, с самого начала между нами установились тёплые, доверительные отношения. А её поезд в Саранск отправлялся только через четыре дня, это было очень приятной новостью, сверх моих ожиданий. У Панны в Москве жила близкая подруга, мы к ней и поехали. Немного отдохнули, после чего отправились в тур по центральным московским магазинам: ГУМ, ЦУМ, Елисеевский магазин и так далее. То была неспешная прогулка, совмещающая приятное с полезным. Панне надо было купить московские гостинцы, чтобы порадовать её многочисленных родственников, она никогда не возвращалась домой с пустыми руками. Я же был рад быть её спутников в этом деле. Вот так и провели весь день, возвратившись на квартиру её подруги только к вечеру.
На второй день поехали в Протвино, надо было показать Панне город, в котором я жил и работал. Автобусы из Москвы к нам ходили редко, а автовокзал, с которого они отправлялись, находился на далёкой окраине столицы. Поэтому добирались обычным для того времени путём, электричкой до Серпухова, а потом автобусом до Протвино. Никто из многочисленных друзей не был посвящён в мои личные дела, а городок наш небольшой, посему пройти по нему, не встретив ни одного знакомого было невозможно. Разумеется, нас заметили, мои друзья были заинтригованы, а некоторые затем впрямую спрашивали, кто эта прелестная незнакомка, с которой меня видели. Вместо ответа они получали совет набраться терпения, скоро они всё узнают. Единственный, с кем познакомилась в тот день Панна, был брат, а с моими близкими друзьями знакомство состоится через месяц. В Протвино мы пробыли одни сутки, после чего вернулись в столицу. У Панны в Москве жил дальний родственник, с семьёй которого у неё были хорошие отношения, к ним мы и отправились в гости. Собственно, на этом первые четыре дня нашей с супругой долгой совместной жизни закончились, они предопределили будущее, оправдавшее все мои ожидания.
Прощались мы на перроне Казанского вокзала перед отходом поезда, ненадолго, через неделю я обещал приехать в Саранск. В общем-то, наше прощание было таким же, как и в Дивноморском три неделями ранее, тот же её взгляд, полный теплоты и нежности, те же главные слова, произнесённые мной перед расставанием. Только вот слово «наверное» на этот раз отсутствовало, в нем уже не было нужды. Панна уехала, а я ещё долго находился под впечатлением от нашей встречи в Москве. Некоторые опасения по поводу нашего будущего меня ещё тревожили, в этом мире ведь всё сложно и непредсказуемо, однако в одном была полная ясность. Чтобы там с нами дальше не произошло, а Панна при всех обстоятельствах до последних дней жизни останется женщиной моей мечты, самой красивой и обаятельной, единственной и любимой.
Поездка в Саранск
Дни, проведённые вместе в Москве, сблизили нас настолько, что обсуждение на тему быть нам вместе или нет, не имело никакого смысла, с этим была полная ясность. Вопрос стоял лишь в том, с чего начать дорогу, ведущую к нашей свадьбе. В общем, решили, что лучше всего приехать в Саранск и обратиться с соответствующей просьбой к её тёте, которая в то время была моей будущей супруге как мама. Конечно же, нельзя было приезжать к ней в дом с пустыми руками, будущий зять для расположения к себе должен привезти нечто ценное и полезное. Оказалось, самым полезным для её тёти подарком в то время была гречка. Дело в том, что предстояли поминки, прошло три года, как умерла бабушка Панны, нужна была крупа для поминальной каши, а гречка в те советские времена была в большом дефиците. Снабжение в нашем подмосковном городке в те годы было вполне достойным, но и у нас гречневая крупа свободно не продавалась, хотя достать сей дефицит не было для меня невыполнимой задачей. Для её решения привлек своих друзей, они помогли, и гречка в необходимых объёмах была успешно закуплена. Вот так, справившись с основным заданием, с тяжёлыми сумками я отправился через Москву в трёхдневное путешествие, которое должно было решить мою, вернее нашу общую судьбу.
И конечно же, я не мог приехать к своей будущей супруги без букета. Для лучшей сохранности в дороге цветы решил купить в Москве непосредственно перед отправлением поезда с Казанского вокзала. На цветочном рынке долго и придирчиво выбирал, и купил красивые бордовые розы, как мне показалось, то были лучшие цветы из тех, которые там продавались. Всю ночь я с беспокойством взирал на них со своей верхней полки, боясь за их сохранность в душном купе. Однако утром розы были в полном порядке, выглядели так, словно их только что срезали с куста. Поезд подъезжал к Саранску, а я в своих мыслях предвкушал встречу со своей любимой. Вот, выхожу из вагона с букетом бордовых роз, а на перроне меня ждёт Панна, которой я, с величайшим удовольствием дарю цветы. Принимая от меня цветы, она вся светиться от радости, и я вместе с ней. На самом деле, вместо радости меня ждал целый каскад последовательно сменяющихся эмоций: недоумение, раздражение, тревога, отчаяние, и наконец, ожидаемая радость. Таковыми окажутся мои первые минуты на мордовской земле.
Поезд прибыл строго по расписанию, нагруженный сумками, с букетом цветов я вышел из вагона и понял, что никто меня не встречает. Слегка озадаченный я постоял немного на перроне среди приезжего и встречающего люда, но вскоре остался в полном одиночестве, положение было наиглупейшее. Ничего не оставалось делать, как пойти в сторону вокзала и ждать там. Прошло пять минут ожидания, потом десять, пятнадцать, двадцать. Поначалу я чувствовал небольшое раздражение из-за её опоздания, затем тревогу и, наконец, до меня дошло, нашей встречи не будет совсем, любовь закончилась и закончилась самым нелепым для меня образом. В полной растерянности я стал думать, что делать дальше. В первую очередь, решил я, надо избавиться от букета. Недалеко от входа в вокзал стояла урна для мусора, я направился с цветами к ней. Бордовые розы были красивы, жалко было их бросать бутонами вниз, я поставил их в урну так, словно это была и не урна, а ваза для цветов. Судьба роз для моей любимой оказалось печальной, и всё потому, что я поторопился с выводами, очень жаль, но это так.
Затем я отправился в здание вокзала, чтобы найти кассу, купить билет на поезд и как можно скорее отправиться домой. Конечно, можно было её разыскать, адрес ведь я помнил хорошо, да спросить, а что собственно случилось. Однако желания делать этого не было, мы были гордые, нет, так нет, плакать не будем. В расстроенных чувствах я подошёл к железнодорожной кассе, а она оказалась закрыта до семнадцати часов. Город Саранск стоял в стороне от большой железнодорожной магистрали, поезда дальнего следования шли в очень ограниченном количестве, все они отправлялись вечером. Посему касса для продажи билетов открывалась только перед отправлением вечерних поездов. Несолоно хлебавши побрёл я дальше по вокзалу пока не нашёл автоматические камеры хранения. Освободившись, к большому своему удовлетворению, от своих тяжёлых сумок, я вышел из железнодорожного вокзала, на ходу невесело размышляя, куда себя деть до вечера. Остановился у входа, чтобы перевести дух и … с изумлением увидел спешащую навстречу свою будущую супругу.
– Привет! Саша, не сердись на меня, я немного опоздала, – сходу огорошила она меня.
– Привет! Не волнуйся, всё хорошо, – радостно ответил я.
Действительно, я очень обрадовался её появлению, ибо в сравнение с тем, что я ещё недавно себе вообразил, её опоздание было сущим пустяком. Однако на часы посмотрел, чтобы понять, на сколько минут она «немного опоздала». Оказалось, что на пятьдесят, запомним на будущее, отметил я про себя. Хотя Панна опоздала по объективным причинам, у неё неожиданно возникли проблемы отпроситься с работы, это ведь была пятница, рабочий день.
– А где твои вещи? – озадаченно спросила моя любимая, заметив их отсутствие.
– Они на вокзале в камере хранения, а у меня подарок для тебя, он там, – и я показал ей на урну, она была не очень далеко от нас, – эти цветы я вёз для тебя из Москвы, но они тебя не дождались, увы!
Розы в урне были всё также хороши, но на листьях уже висели обрывки бумаги, окурки и ещё бог весть что.
– Хорошие цветы, – выдохнула она и грустно добавила, – были!
Через полчаса мы уже были у неё дома, в уютной двухкомнатной квартире, где Панна жила со своей тётей Евгенией Яковлевной. Познакомились, выгрузили гречку, позавтракали, и приступили к разговору, ради которого я приехал. Как и полагается в таких особо торжественных случаях, я бодро стал объяснять Евгении Яковлевне, что мы друг друга любим, хотим по жизни всегда быть вместе, поэтому я прошу руки её дочери, а вместе мы хотели получить от неё согласие на наш брак. Если вкратце, тот я говорил об этом. Было видно, что моя будущая тёша ещё не была готова к такому разговору, не прошло ещё и часа, как мы познакомились, она ещё не разобралась кто я такой, а уже надо было принимать очень непростое для неё решение. Речь моя была закончена, наступила пауза, слово было за Евгенией Яковлевной.
– Я не знаю, – растерянно начала она, – а вы давно знакомы?
– Уже полтора месяца, – быстро ответил я, не став уточнять, что за этот период времени вместе мы были совсем немного, пошёл отчёт только шестого дня.
– Да, а может пока рано? Может вам ещё надо подумать? – с надеждой спросила будущая тёща. Она ещё рассчитывала на наше благоразумие, но это были напрасные ожидания.
– Нет! – ответили мы оба, – всё уже обдумано и решено.
– Саша, а как твои родители, они согласны?
– Мои ещё ничего не знают, но скоро мы к ним поедем. Но, за них волноваться не надо, они за нас будут рады.
Вновь наступила пауза, Евгения Яковлевна растерянно смотрела, то на меня, то на мою будущую супругу, не решалась дать согласие на наш брак.
– Панна, что мне делать? – спросила она, наконец.
– Тёть Жень, соглашайся, всё будет хорошо.
– Ну, ладно, я согласна! Совет вам и любовь!
Евгения Яковлевна грустно вздохнула и побрела на кухню по своим делам, явно озабоченная происшедшим событием. Было видно, что ей совсем не нравилась наша поспешность в столь серьёзном деле. Зато мы были рады, с этого момента нас можно было считать женихом и невестой. Вот так на пути к нашей будущей свадьбе был сделан первый шаг, который обычно зовётся помолвкой. В общем-то, Евгения Яковлевна была права, наверное, сей обряд можно было перенести на следующий день, или на вечер. Хотя бы потому, что из-за утреннего недоразумения в руках невесты не было цветов. А с другой стороны, в помолвке главное ведь не в цветах и не в подарках, а в искренности чувств между нами. Они таковыми и были, в этом не было никаких сомнений, ни тогда, ни тем более сейчас, тридцать семь лет спустя.
Панне пора было возвращаться в Университет, для неё рабочий день ещё не закончился. Она предложила мне остаться дома для отдыха после дороги, или, коль есть желание, поехать с ней. Разумеется, я выбрал второй вариант. Основное здание Мордовского университет находилось в центре города, рядом с ним небольшой, уютный стадион, где в хорошую погоду проводились физкультурные занятия. Панна оставила меня на стадионе, а сама ушла за своими студентами. Погода для октября была превосходной, на безоблачном голубом небе ярко сияло осеннее солнце, слегка согревая прохладный воздух. Занятия начались с зарядки, а я, сидя на трибуне, с удовольствием наблюдал за своей будущей супругой и ею любовался. Она замечательно смотрелась в своём ярко-красном спортивном костюме, он был ей очень к лицу. В эти минуты я с трудом верил в том, что мои заветные мечты сбылись, всё происшедшее с нами казалось сказкой, которой в жизни не бывает. Потом эта неуверенность в реальности счастья уйдёт, раз и на всегда. Мечты сбываются, если в них верить, со мной было именно так.
По окончанию занятий мы зашли в здание Мордовского университета, Панна пожелал показать мне место своей работы. Пока шли по коридору я физически ощущал на себе любопытные взгляды. Оно понятно, моя будущая супруга была заметной, яркой представительницей прекрасного пола в Университете, поэтому появление рядом с ней незнакомого молодого человека вызывала неподдельный интерес среди её коллег и студентов.
– Саша, – вдруг сказала мне она, – смотри, вон там Огородников.
Действительно, в небольшом удалении от нас стоял у стены и с кем-то беседовал куратор нашего отряда в Дивноморском. Панна громким голосом позвала его.
– Федор Степанович, вы мне нужны.
– Да, я, – живо откликнулся Огородников, – кому я тут понадобился.
Он повернулся в нашу сторону и застыл от изумления, не веря своим глазам. Мы улыбались, понимая его состояние, он видел нечто нереальное. В самом деле, за несколько часов до моего отлёта я с ним попрощался. Фёдор Степанович ещё посоветовал при случае приехать Саранск и получил ответ, что мне там делать нечего. Впереди был только один вечер и одна ночь, ранним утром я уезжал из Дивноморского, куратор отряда об этом знал. И вот неожиданно он видит меня в Университете рядом со своей коллегой по работе. Было чему удивиться.
– Узнаёте? – спросила Панна подходящего к нам ошарашенного Огородникова.
– Да, конечно, – ответил тот, пожимая мне руку и добавил, – когда же вы успели?
Мы оба засмеялись, вопрос был риторический, вот успели, а как, и сами не знаем.
Вскоре мы отправились на неспешную прогулку по центральным улицам Саранска, Панна показала мне местные достопримечательности. Город понравился, особенно впечатлил музей Степана Эрьзи, который мы посетили. Мне был известен этот знаменитый скульптор, даже интересен, некоторое его работы я видел на фотографиях. Музей небольшой, но экспонаты в нём совершенно уникальные, они вызывали только восхищение. Степан Эрьзя по национальности относился к мордовской этнической группе эрзя, поэтому для музея на своей родине выделил одни из лучших своих работ. Прогулку закончили в уютном кафе с мордовской кухней, пора было отметить помолвку, весьма знаменательное событие в нашей совместной жизни. Заказали шампанское и по блюду с названием «Медвежья лапа», которая на самом деле оказалась огромной котлетой из свинины. Принесли бутылку «Советского шампанского», и надо же, она оказалась такой же тёплой, как и шампанское в Дивноморском. На сей раз бутылку открывал очень осторожно, но, увы, с тем же результатом, нас снова накрыл с головы до ног фонтан шампанского. Если это на счастье, то и ладно. Шампанское выпили до дна с большим удовольствием, а свою «Медвежью лапу» никто из нас не одолел, слишком она была большая.
Безусловно, знакомство с родными и друзьями Панны являлось весьма важным делом моего визита в Саранск. Этим я и буду заниматься постоянно вплоть до отъезда домой. Исключением был субботний вечер, когда в республиканском концертном зале мы посмотрели выступление мордовских мастеров культуры разных жанров. Там были и вокальное пение солистов, и инструменталисты, и танцоры, и народный хор. Концерт с явным мордовским оттенком мне понравился, впечатления от него исключительно позитивные. Воскресным вечером я отбывал к себе домой тем же поездом, каким приехал этот город, ставший для меня родным. Настроение было радостным и приподнятым, совсем не тем, которое у меня было по приезду тремя днями ранее. Всё было прекрасно, к пяти дням, проведённым вместе, мы добавили ещё три, на будущее мы смотрели с оптимизмом, можно было спокойно готовиться к свадьбе.
Ноябрьские праздники
Наша свадьба уже была запланирована, но жизнь продолжалась, у каждого из нас была работа, которую сразу не бросишь, на её завершение в случае необходимости требовалось время. Вопрос был в том, кому её придётся менять, ибо мы ещё не определись с тем, где будем жить, может в Подмосковье, а может в Саранске. Знакомство моей будущей супруги с Протвино было недолгим, она пока не решила, готова ли переезжать или нет. Ей хотелось присмотреться к нашему небольшому городку, а лучшее время для этого в 1983 году были дни ноябрьских праздников с 5 по 8 ноября. Разумеется, я хотел, чтобы мы жили в Подмосковье, но для этого необходимо было решить непростой квартирный вопрос. До приезда Панны было около трёх недель, за это время я должен предложить приемлемый вариант с жильём.
Во время разлуки мы общались только по телефону на переговорных пунктах, что было достаточно хлопотным делом. Такие тогда были времена, сначала заказываешь разговор, после чего посылалась телеграмма с приглашением на переговоры на определённое время. Приходишь, сообщаешь телефонистке о своём заказе и ждёшь приглашения в телефонную будку, а это не менее часа, иногда существенно больше. Весьма утомительное занятие. Ко всему прочему качество связи оставляло желать лучшего. По нынешним временам такая связь абсолютная дикость, но в начале 80х годов в Протвино междугородняя связь была именно такой. Правда недолго, во второй половине 80х годов повсеместно ввели междугородные телефоны автоматы, со связью с другими городами стало полегче.
Прошли три недели вынужденной разлуки, и вот наступила суббота 5 ноября, день приезда Панны в Протвино на достаточно продолжительное время. За это время мы должны были решить некоторые практические вопросы ближайшего будущего, наиболее важных из них два. Первый, согласится ли Панна на жизнь в нашем небольшом городке Протвино. И второй, устроит ли её предложение по нашему жилью, у меня на этот счёт уже был приготовлен вполне реальный вариант. Поезд из Саранска прибывал в Москву столь ранним утром, что к нему я никак не успевал, всё-таки от нашего города до Москвы далековато, более ста километров. Поэтому мы заранее договорились встретиться у Любы, московской подруги Панны, у которой были в гостях в начале октября. Встреча состоялась, мы позавтракали, после чего поехали в Протвино, втроём, месте с подругой Панны. Люба, была наслышана о Протвино, городок был ей интересен, поэтому она приняла предложения поехать к нам в гости.
Накануне брат уехал в наш родной город, он решил на ноябрьских каникулах порадовать родителей. Так что однокомнатная квартира была полностью в нашем распоряжении. По приезду, мы прошлись по местным магазинам, накупили всякой снеди и стали готовиться к вечернему застолью, началу череды праздничных дней. И тут к нам в гости неожиданно и очень кстати нагрянул Женя Румянцев. Вот такое удивительное совпадение, первым моим другом, с которым познакомилась Панна оказался Румянцев. Именно он уговорил меня отдохнуть в Дивноморском, став тем самым в определённом смысле «крёстным отцом» нашей семьи. Вчетвером мы очень хорошо провели время, отметили знакомство, а заодно договорились об одном важном деле, решили назавтра провести пикник, так сказать небольшой «корпоративчик» на природе в кругу друзей по комсомолу. Определили место и время, а Женя пообещал по своему квартирному телефону сообщить о пикнике всем нашим.
На следующий день с вином и закуской мы с Панной и её московской подругой отправились на место проведения пикника, на живописную поляну рядом с нашим домом. Там уже хозяйничали несколько моих приятелей, пришедших первыми. Они успели и дровишки собрать, и костёр разжечь. Вскоре подтянулись и другие друзья, полный комплект, народу собралось существенно больше чем я того ожидал. Панна была в центре внимания, всем понравилась, чему способствовала её коммуникабельность и природное обаяние. Пикник прошёл на высоком уровне, мы с друзьями великолепно провели время. Пили вино, вкушали шашлык, общались и под гитару пели песни. «Корпоративчик» на природе продолжался до самого вечера, расходились по домам когда стало совсем темно. Моя будущая супруга прекрасно влилась в наш небольшой коллектив друзей по комсомолу, чему я был особо рад. Ибо понятно, для Панны это важный довод в пользу переезда в наш город.
Праздничный день в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября) прошёл по-обычному для тех лет сценарию. С утра я принял участие в праздничной демонстрации трудящихся, пройдя со своими коллегами по работе в колонне Института мимо трибуны с местным городским начальством. Панна с Любой в это время наблюдали за этим зрелищем среди зрителей на центральной площади Протвино. Затем мы втроём прошлись по магазинам для закупки вина и закуски, дома организовали стол, и вполне достойно, весело отметили сей праздник. Не одни, кое кто из моих приятелей заглянули в гости, присоединившись к нашему застолью. Утром 8 ноября Люба уехала к себе домой в Москву, а для нас наступил четвёртый день своего рода «протвинских каникул». Днем мы отдыхали от прошедших застолий, а вечером решили посидеть в Доме учёных, только вдвоём, так как несколько подустали от повышенного внимания к нам со стороны друзей и приятелей.
И вот пришли мы в Дом учёных, а там вход только по пригласительным билетам, до семи часов творческий вечер звезды театра и кино Ирины Мирошниченко, кафе не работало. Я посмотрел на часы, до окончания культурного мероприятия было всего пятнадцать минут. Пока разденемся и приведём себя в порядок будет почти семь часов, о чём я и сообщил охраннику, убедив пустить нас чуть раньше положенного времени. Зашли в пустой зал кафе, желая занять один из шестиместных столиков у стеночки, это в ДУ самые престижные места. Увы, на всех стояла табличка «заказано», обычное дело во время встреч со звёздными актёрами. Пока выбирали столик, творческий вечер закончился, народ повалил в кафе. Кто хотел основательно отдохнуть садились за столики, а кто просто хлебнуть пиво иль выпить вина становился в очередь у барной стойки. Вскоре все столики в кафе были заняты, за исключение соседнего с нами на шесть человек у стеночки.
Только мы сделали заказ, как появилась популярная в те годы эффектная блондинка Ирина Мирошниченко со своей свитой. Оказалось, для них был зарезервирован соседний с нами столик. Звёздная актриса села первой и пробралась в самый дальний угол. Видимо, ей не очень хотелось светиться на публике. Хотя, выбранное Ириной Мирошниченко место мне тоже нравилось, по возможности и я забирался в этот уютный уголок. Нам принесли бутылку «Советского шампанского».
– Вам открыть? – спросила меня официантка.
– Спасибо не надо, мы сами.
Я взялся за бутылку и с изумлением понял, нам вновь принесли тёплое шампанское. В эту минуту очень пожалел, что отказался от услуг официантки, а та уже ушла по своим делам.
– Что не так? – спросила Панна, заметив мою растерянность.
– У меня для тебя две новости, одна плохая, другая хорошая, с какой начать.
– С плохой.
– Бутылка шампанского опять тёплая.
– Это уже традиция, – с улыбкой заметила Панна, – а хорошая новость?
– У меня уже есть определённый опыт в этом деле, на этот раз открою как надо.
– Попробуй, хотя я что-то сомневаюсь. Может подождём официантку?
– Нет, – безапелляционно заявил я – это мужское дело, сейчас мы её откупорим.
Начал хорошо, снял фольгу, аккуратно разогнул проволочную уздечку, взялся за пробку и стал медленно снимать пробку, желая постепенно спустить винный газ из бутылки. Одно неловкое движение, и пробка ускользнула из моей ладони, отлетая от нашего стола на приличное расстояние. Раздался громкий хлопок, нас накрыл пенный фонтан шампанского. Брызги попали и на край соседнего с нами стола в тот момент, когда советская звезда театра и кино рассказывала о чём-то своим собеседникам. До Ирины Мирошниченко винные капли не долетели, тем не менее она прекратила свой рассказ, вся компания повернулась в нашу сторону с лицами, выражающими явное неудовольствие. Я извинился и развёл руками, мол, так уж получилось. Звёздная актриса кивнула и продолжила свой рассказ для своей свиты, дав понять, что принимает мои извинения. Вроде бы ничего особенного, но мне было очень стыдно за сей нелепый курьёз. Любопытный факт, после знакомства с Панной нам трижды подряд попадались тёплые бутылки «Советского шампанского». Первая в Дивноморском, вторая в Саранске, а третья в Протвино. И каждый раз я неудачно откупоривал пробку, после чего пенный фонтан шампанского обрушивался на наши головы. Думаю, что на счастье. Сейчас я считаю это особым знаком судьбы, символом того, что нам суждено всю оставшуюся жизнь быть вместе. А так в тот памятный вечер мы неплохо провели время, поужинали в уютной обстановке, о многом поговорили, в том числе и о планах на наше ближайшее будущее.
После свадьбы для нашей семьи Дом учёных станет любимым, часто посещаемым местом отдыха. Обычно приходили туда просто поужинать, собравшись экспромтом. То потому, что давно не были в ДУ, то захочется скоротать вечерок вне дома, то отметить какой-нибудь праздник. Приходили и на творческие вечера известных советских актёров, их было немало, особо запомнились встречи с Василием Лановым, Нонной Мордюковой, Зинаидой Кириенко и Ольгой Аросевой. Для нашего маленького сына поход в Дом учёных всегда был праздником. Игорёк быстро находил там друзей своего возраста, места для детских игр в ДУ хватало. Дети стайкой перемещались от кафе в каминный зал, где они смотрели мультики на цветном телевизоре, крутясь на вращающихся креслах. А ещё играли в свои игры, используя для этого и каминный зал, и просторное фойе, и зрительный зал. Набегавшись в волю сын с большим аппетитом съедал своё блюдо, а на десерт получал мороженное с конфитюром. Вся эта идиллия закончилась в тяжёлые 90е годы. Из-за финансовых затруднений нам было не до походов в ДУ, хотя я продолжал исправно платить годовые членские взносы, надеясь на лучшие времена. Увы, они не наступили, Дом учёных не пережил дефолта 1998 года, был закрыт, а его коллектив уволен по сокращению. Много чего хорошего из потерянного в Протвино навсегда мне жаль, ДУ первое в этом печальном списке. Здание Дома учёных до сих пор принадлежит нашему Институту, но используется нечасто. В основном для встречи важных московских или зарубежных гостей, а также для некоторых юбилейных торжеств.
И вот наступило 9 ноября, начало рабочей недели после четырёх дней ноябрьских праздников. Рано утром вернулся из поездки на родину брат, за завтраком он рассказал о том, как поживают наши родители. По его словам, у них всё было хорошо, спустя четыре месяца после операции наш папа чувствовал себя вполне нормально. Затем с братом ушли в Институт на работу, я ненадолго, только чтобы отметиться. После обеда мы с Панной поехали в Москву, я проводил её до Казанского вокзала, откуда отправлялся поезд до Саранска. «Протвинские каникулы» закончились с позитивным для меня итогом. Предложенный жилищный вариант мою будущую супругу вполне устроил, а наш научный городок понравился, поэтому вопрос о нашем месте жительства был снят. Решили так, Панна в начале декабря переезжает в Протвино, после чего мы подаём заявление в ЗАГС и начинаем готовиться к свадьбе. Осталось одно важное дело, которую я должен был сделать, а именно найти для неё работу по специальности. Этим я занялся сразу после отъезда моей будущей супруги.
Вторая поездка в Саранск
Найти работу в Протвино для женщины в то время было трудно, такова была специфика нашего городка. Институт физики высоких энергий и наиболее значимые предприятия в основном укомплектовывались кадрами мужского пола. Они были в приоритете, а уж потом подыскивалась работа для их жён, очень часто не по своей специальности. Наиболее дефицитными были рабочие места для тех женщин, у которых было высшее образование. Вследствие чего на подобные места «с улицы» не брали, даже когда были вакансии, только по знакомству или по рекомендации. Панна по своей специальности была преподавателем физкультуры, могла работать в обычной общеобразовательной школе (в Протвино их было три) или в детской спортивной (ДСШ). Первый вариант был основным, но с ним была одна большая проблема, ни с кем из директоров школ я не был знаком. Понятно, подходить к ним было бессмысленно, по любому меня ждал отказ.
Однако задача с нахождением места работы в школе была решена. Благодаря активной деятельности в Комитете комсомола института в начале 80х годов я обрёл немало друзей, приятелей, просто хороших знакомых и среди них были те, к кому я мог обратиться за помощью по разным житейским проблемам. И в данном случае мне помогли, влиятельные в нашем городке друзья похлопотали и нашли приемлемый вариант. В школе номер три учитель физкультуры уходила в декретный отпуск и ей требовалась замена. Конечно, эта работа изначально была временной, но она давала возможность Панне показать себя, стать своей в преподавательской среде Протвино, а там не за горами было открытие следующей четвертой школы. Со временем моя супруга будет работать там на постоянно основе. Но это будет потом, а пока я встретился для беседы с Юлией Павловной, директором третьей школы. В общем, её всё устроило, она только хотела взглянуть на диплом о высшем образовании, это было единственное условие. Я пообещал привести документ через две недели, поскольку у меня была запланирована вторая поездка в Саранск. Этот срок директора школы вполне устроил.
По приезду домой Панна подала заявление об увольнении по семейным обстоятельствам с 5 декабря 1983 года. Пришла пора подумать о переезде, а значит и перевозки её личных вещей в Протвино. Непростая задача, учитывая приличное расстояние между нашими городами, а также большое количество пересадок в пути. Первую партию личного имущества моей будущей супруги взялся привезти я, эта было основной целью моей второй поездки в Саранск. Кроме того, на кафедре физвоспитания Мордовского университета были запланированы проводы Панны с моим обязательном в нём участием. Коллектив преподавателей пожелал увидеть виновника потери своего ценного кадра. По своей сути это было наше первое свадебное мероприятие.
И вот 24 ноября я вновь прибыл в Саранск, на этот раз наша встреча на вокзале прошла без осложнений, то есть вовремя. После короткого завтрака мы поехали в Университет, в этот день Панна проводила баскетбольные тренировки, ведь она, помимо преподавания, ещё работала тренером в республиканской спортивной школе. У неё было две группы, одних она называла «младшими девчонками», а других – «старшими девчонками». Её подопечные были шокированы, услышав, что их любимый тренер переезжает на постоянное место жительство в Подмосковье. И также, как коллеги Панны, захотели со мной познакомиться. Сначала я был представлен «младшим девчонкам», они бросали на меня робкие взгляды и спросить меня о чём-либо постеснялись. Совсем по-другому было со «старшими девчонками», те были заметно взрослей и уверенней в себе.
– Девочки, а это Александр Васильевич. Вы хотели его видеть? Вот он.
– А у нас к вам есть претензии, – с ходу заявила мне одна из девчонок.
– Какие?
– Зачем вы забираете у нас Панну Ивановну, нашего любимого тренера?
Я опешил и лишь пожал плечами, понимая, что серьёзно отвечать на это глупо.
– А вы переезжайте к нам в Саранск, пожалуйста. У нас хорошо.
Услышав это, не знал, что и сказать. Посмотрел озадаченно на свою будущую супругу, а она улыбалась, предложение ей явно понравилось.
– Ну, Александр Васильевич, отвечайте моим девочкам. Переедете к нам?
– Нет! Нам очень нужны хорошие тренеры, больше, чем вам. В Саранске есть баскетбол, а в нашем городе он на нуле, пора его развивать.
– Видите, девочки, я им нужна. Так что надо ехать.
«Старшие девчонки» были разочарованы, но возражать не стали.
Во второй половине дня коллектив, в котором работала Панна, провёл «корпоративчик» по её проводам. Состоялась сие мероприятие в одном из учебных корпусов Мордовского университета, не очень далеко от дома, где жила моя будущая супруга. С собой мы принесли кое-какие блюда, приготовленные заранее. К нашему приходу коллеги по работе собралась в полном составе, а в спортзале был накрыт праздничный стол. Проводы начались с выступления руководителя коллектива, который с одобрения присутствующих сказал много хороших слов в адрес общей любимицы кафедры. Слушать его выступление мне было чрезвычайно приятно. В завершении своей речи заведующий кафедрой физвоспитания поздравил нас с Панной с предстоящей свадьбой и вручил хрустальную люстру, подарок от коллег. Остальные выступали по схожему сценарию, сначала много добрых слов, а потом поздравления и пожелания счастья. Застольная часть мероприятия закончилась, все желающие произнесли свои речи и тосты, включили музыку, народ частью переключился на танцы, частью на задушевные беседы. Панна была в центре внимания, её коллеги хотели с ней либо просто поговорить, либо потанцевать. Однако я не остался один, ко мне подсел Огородников, куратор нашего отряда в Дивноморском. Как давние приятели мы выпили по рюмашке вина, после чего Фёдор Степанович стал знакомить меня с преподавателями кафедры физвоспитания. Огородников подзывал некоторых своих коллег, предлагал вместе выпить, не забывая при этом отметить, что он познакомился со мной раньше Панны Ивановны. Пришлось хлебнуть вина больше, нежели того хотел, отказать от выпивки было невозможно, народ бы обиделся.
«Корпоративчик» закончился, мы отправились домой, в своих руках я держал первый наш свадебный подарок, а Панна взяла сумку с освободившейся после застолья посудой. Пока шли рядом по тротуару, будущая супруга не замечала моё не совсем адекватное состояние. Увидела, когда нам надо было пройти метров четыреста по узкой тропинке, пересекающий пустырь. Она была заледеневшая и очень скользкой, песком её не посыпали, всё ж не тротуар. Я пошёл по тропинке первым, но вскоре был остановлен, ибо едва удерживал равновесие.
– Саша, стой! – услышал я голос Панны за своей спиной, – Дай мне сюда люстру, я её сама понесу.
– Почему? – сказал я с наигранным удивлением, хотя хорошо понимал происходящее.
– Похоже, ты выпил лишнего. Я не уверена, что донесёшь наш подарок. Так что, лучше отдай люстру мне.
– Хорошо, возьми. Дай тогда мне сумку.
– Нет! Дойди сначала до тротуара. Если не упадёшь, то отдам.
Я сделал вид, что обиделся. Развернулся и пошёл по тропинке показным бодрым шагом, словно находился в совершенно трезвом состоянии. Шёл недолго, через минуту поскользнулся и упал вверх тормашками. Очень жёстко, лежал на спине, раскинув руки и пытаясь сообразить, что со мной.
– Как ты? – спросила подошедшая Панна, – Моя помощь нужна?
– Нет, всё хорошо, встану сам!
Поднимался под насмешливым взглядом своей будущей супруги. Что я мог сказать ей в этот момент? Только то, что она была абсолютно права, отобрав у меня наш первый свадебный подарок. Хрустальная люстра в моих руках вполне могла быть разбита дребезги, но благодаря бдительности Панны сия беда нас миновала. И сейчас, спустя тридцать семь лет та люстра с нами, висит в спальне, в целости и сохранности.
Последующие дни моего второго визита в Саранск не особо запомнились, гостили у родственников Панны, встречались с её друзьями. Везде нам были рады и относились к нам так, словно мы уже супружеская пара. В общем, так оно и было, нам не хватало только оформления официального статуса и свадебного праздника, на это требовалось определённое время. Вернувшись в Протвино, я первым делом отправился в третью школу на встречу с директором. Юлия Павловна посмотрела вузовский диплом Панны, замечаний к нему не было, её всё устроило. Вернув мне документ, директор школы сказала ещё об одном требовании, о котором забыла сказать в прошлую нашу встречу. Она может принять на работу только при наличии подмосковной прописки. Я кивнул в знак согласия, не понимая ещё, что это окажется проблемой, которую придётся решать.
Подготовка к свадьбе
Панна приехала в Протвино 2 декабря 1983 года, с этого момента для нас начался период интенсивной подготовки к свадьбе. Первым делом она получила место в нашем общежитии, хотя не имела на это право, у неё не было ни подмосковной прописки, ни работы. Однако в то время допускались исключения по особым обстоятельствам, разумеется, с разрешения институтского руководства. Общежития были в ведении помощника директора по бытовым вопросам, который был одним из моих близких друзей. Сергей Сергеевич помог с поселением моей будущей супруги, а затем после свадьбы с его разрешения нам выделили в общежитии отдельное жильё, закон это позволял. Мы остались в той же однокомнатной квартире, в которой проживал со мной брат, а ещё формально числился коллега по работе, хотя реально он с женой снимал жильё в Серпухове. Толя согласился переселиться в другую квартиру, что он и сделал после нашей свадьбы. Ненадолго, ибо тоже женился, после чего переехал к своей супруге, она была местной жительницей. С коллегой по работе было проще, ему было всё равно где формально числиться в ожидании получения своей квартиры.
Итак, жильём наша молодая семья была обеспечена, мы располагали однокомнатной квартирой со всеми благами цивилизации: просторная кухня с газовой плитой, ванна, туалет,балкон. Для начала неплохо, а ещё нам оставили общежитейскую мебель, которую мы постепенно сдавали пока от неё не остался только наш любимый раздвижной стол. Обычно он стоял на кухне, а во время праздничных застолий перемещался в спальную комнату. Я с большим удовольствием выкупил бы его и взял в нашу новую квартиру, но это было невозможно. А жаль, с этим замечательным столом связано много приятных воспоминаний. И вообще, мне было очень грустно через несколько лет переселяться в новую благоустроенную квартиру. Тогда я не понимал почему, а сейчас знаю. То десятилетие (1976-1987 годы), когда я проживал в нашем уютном общежитии, было самым счастливым в моей жизни. Во всех отношениях.
Панна благополучно поселилась в наше общежитие, однако нас ждал один нежданный и малоприятный сюрприз. Оказалось, что получить подмосковную прописку нельзя, не имея в Протвино работы. А в школу её могли принять исключительно при наличии прописки в Московской области. Вот такой замкнутый круг. Его можно было разорвать, как мне объяснили, путём фиктивной прописки за определённую плату. Меня такое решение проблемы совершенно не устраивало, был другой вариант, но я отложил на некоторое время. Дело в том, что первоочередной задачей была поездка к моим дорогим родителям, они ещё ничего не знали о знаменательных событиях в жизни их старшего сына. В конце ноября я им позвонил и сказал, что в субботу 3 декабря приеду на два дня в гости, не один, у нас будет важная новость. Безусловно, мои дорогие родители прекрасно всё поняли и начали подготовку к нашему визиту.
В последние годы мама и папа жили в состоянии постоянной тревоги за судьбу своих детей. Они не понимали, почему у нас с братом не складывается личная жизнь. И очень переживали за нас, да и за себя тоже, поскольку очень хотели дождаться внуков и внучек. Но, годы шли, а их не было, всё это создавало у наших дорогих родителей серьёзный душевный дискомфорт. И вот случилось то, чего они так долго ждали, их старший сын приехал с невестой, чтобы получить от них благословение и обговорить нашу свадьбу. Знакомство моих родителей со своей будущей невесткой состоялось и прошло в радостном, приподнятом настроении. Мы сообщили, что заявление в ЗАГС подадим сразу после возвращения в Протвино, поэтому с учетом месячного испытательного срока свадьба должна пройти в начале января, что совершенно нас не устраивало. Будем добиваться дня регистрации брака до конца года. Родители нас в этом поддержали и на прощание вручили свадебный подарок, солидную денежную сумму. Сказав при этом, что сейчас при подготовке к свадьбе нам деньги нужней всего, в чём были абсолютно правы.
Протвинский ЗАГС в то время не имел своего здания, он располагался в одной большой комнате здания Администрации посёлка (Поссовета). В ней и принимали посетителей, и проводили свадебные торжества. В среду 7 декабря мы пришли в ЗАГС для того, чтобы подать заявление на вступление брак. Первый вопрос у нас был таков, можно ли пройти регистрацию ранее месячного испытательного срока. Да, ответила нам заведующая ЗАГСом, можно, но только с разрешения Председателя поселкового совета. И это было чрезвычайно приятной новостью. С Владимиром Юрьевичем, мэром Протвино я был хорошо знаком, за время комсомольской работы мы не раз встречались на разного рода мероприятиях, имеющих как официальный, так и неофициальный характер. Я бы не стал называть наши отношения дружескими, но приятельскими они точно были. Во всяком случае, вполне можно было рассчитывать на его помощь, да я и собирался к нему обратиться по вопросу прописки будущей супруги. Чуть позже, но жизнь заставила нанести визит мэру Протвино немедленно, чтобы разом решить обе проблемы.
Мы написали заявление в ЗАГС, проставив субботу 17 декабря в качестве даты регистрации брака, она показалась нам оптимальной. Лично меня очень устраивало то, что мальчишник перед свадьбой и свой день рождения можно было совместить, не меняя сложившуюся традицию встречать день 15 декабря в кругу близких друзей. С брачным заявлением отправились к мэру, далеко идти не пришлось, его кабинет находился на том же этаже здания Поссовета. Сначала я познакомил Панну с главой Протвино, а затем изложил просьбу о переносе даты регистрации на середину декабря. Возражений не было, Владимир Юрьевич наложил соответствующую резолюцию на наше заявление, после чего дата нашей свадьбы была окончательна определена. Кроме того, мэр пообещал после регистрации брака решить вопрос с пропиской и своё слово сдержал. Для него это не было проблемой, поселковый паспортный стол находился в его прямом подчинении. Прощаясь, мы пригласили Владимира Юрьевича с супругой на нашу свадьбу, а его одного на мой мальчишник. От первого предложения мэр отказался, сославшись на неотложные личные дела в наш день свадьбы. А вот второе предложение он принял, узнав, кого я собираюсь пригласить на свою прощальную холостяцкую вечеринку. Что понятно, круг моих близких друзей ему был хорошо знаком.
Наступило время форсированной подготовки свадьбы, дел выше крыши, а в нашем распоряжении всего десять дней. Разумеется, в первую очередь оповестили о дате регистрации наших родственников и иногородних друзей, потратив уйму времени на переговорном пункте междугородной телефонной связи. Второй задачей был заказ кафе для будущего свадебного торжества. Конкретный вариант был нами уже выбран, но следовало его немедленно застолбить, иначе он мог уплыть для других мероприятий. Недалеко от здания нашего общежития располагалась институтская гостиница «Протва», два 10-этажных корпуса с рестораном и кафе, имеющими одинаковое с гостиницей наименования. Небольшое и уютное кафе «Протва» очень подходило для нашего свадебного торжества. Дело в том, что приезжих гостей свадьбы мы собирались разместить в этой ведомственной гостинице, предварительная договорённость у нас уже была. Нашим родственникам и иногородним друзьям достаточно было спуститься на первый этаж гостиницы, чтобы прийти на место свадьбы, а по её окончанию продолжить праздник в своих номерах, что они потом с большим удовольствием для себя и сделали. Кроме того, небольшое расстояние от дома до места свадебного банкета очень облегчала его подготовку. Посему аренду кафе «Протва» оформили незамедлительно, уже на следующий день после подачи заявления.
Разговор с заведующей кафе получился интересный. Я был с ней немного знаком, однажды со своим другом и коллегой Женей Румянцевым оформляли у неё аренду другого, несколько большего по вместимости кафе («Орбита»). Тогда там с институтским комсомольским активом мы встречали новый 1982 год. Так вот, заходим к ней в кабинет, здороваемся и тут слышим от неё нечто неожиданное.
– Женщина, а я вас знаю.
– Такого не может быть, я только что переехала в Протвино.
– Я вас видела в Дивноморском. Вы же там были?
– Да, и не раз.
– Ну вот, а говорите, такого не может быть. Я отдыхала на море, и вы мне тогда запомнились. Смотрела на вас издалека и любовалась. А сейчас очень рада, что вы теперь будете жить в нашем городе.
– Что же, давайте тогда познакомимся. Меня зовут Панна.
Вот на такой позитивной ноте начались наши переговоры по аренде кафе «Протва». И они были успешными, все организационные вопросы были утрясены, а свадебное меню выбрано и оплачено. Можно сказать, что задача по организации банкета была в основном решена, а она была самой сложной при подготовке к свадьбе.
В субботу 10 декабря у нас состоялась поездка в Москву с целью покупки обручальных колец. Ещё в начале октября мы заприметили на улице Горького (ныне Тверской) небольшой и уютный магазин ювелирных изделий, расположенный невдалеке от Елисеевского универмага, в который заходили за покупками. После посещения Елисеевского заглянули на короткое время и в ювелирный, его ассортимент нам понравился. Когда подошло время покупки свадебных обручальных колец, то решили их приобрести в том самом московском магазине. У нас к нему было обоюдное доверие, что в то время было важным фактором при выборе золотых изделий. Обручальные кольца подбирали недолго, обошлись они нам совсем недорого с учётом положенной за них в советское время денежной компенсации. Оплатили покупку, а затем ради любопытства осмотрели другие ювелирные изделия. Панне очень приглянулось (и мне тоже) одно симпатичное золотое колечко с тремя лепестками, на каждом было по небольшому бриллиантику. Попросила посмотреть, примерила, подошло, в самый раз. Мы решили его купить пока деньги на него у нас были. Или сейчас, или неизвестно когда. Так как понятно, с началом семейной жизни покупка дорогого золотого колечка вряд ли будет в приоритете. Сначала детская одежда, мебель, телевизор и многое, многое другое. На нашей свадебной церемонии мы немало удивили своих гостей тем, что невеста получила от жениха не одно, а два обручальных кольца. Это символ будущих особо крепких семейных уз, таково было моё мнение тогда, да и сейчас тоже.
Пришло время провести «корпоративчик» и для сотрудников моей лаборатории. У нас не было возможности всех их со своими вторыми половинами пригласить на нашу свадьбу, а делать это выборочно я считал для себя неправильным. И совсем не хотелось ограничиваться обыденным чаепитием с тортом и конфетами, всё ж свадьба – это куда круче заурядного дня рождения. Коллеги по работе (15 человек), работавшие в то время в нашей лаборатории, получили приглашение на вечеринку, которую мы подготовили и провели 14 сентября у нас дома. Протвинский свадебный «корпоративчик» прошёл по такому же сценарию, что и саранский. Он начался с выступления руководителя нашего маленького коллектива. Юрий Николаевич, начальник лаборатории с одобрения присутствующих сказал много хороших слов в адрес своего коллеги, то есть меня. Было понятно, что его слова адресовались моей будущей супруге, а ей, наверное, было приятно их слышать. И, разумеется, не забыл поздравить нас с Панной с предстоящей свадьбой. Были и другие выступающие, застолье прошло весело, в легкой и непринуждённой атмосфере. Мои коллеги вручили нам красивую хрустальную салатницу, второй после саранской люстры наш свадебный подарок. Многие годы в дни праздничных застолий на этом хрустальном блюде подавалась «селёдка под шубой». Увы, в конце 90х по моей оплошности салатница была разбита. Было до слёз жаль, мне очень нравился этот свадебный подарок, но делать нечего, так получилось.
Свадьба свадьбой, а свой день рождения (30 лет!) надо было отмечать в лаборатории как положено по традиции. На следующий день после свадебного «корпоративчика» я пришёл на работу с тортом и конфетами. Празднование юбилея среди коллег по работе прошло как обычно и запомнилось только одним забавным эпизодом. Во время чаепития к нам заглянул начальник отдела. Спросил, по какому поводу собрались, после чего поздравил меня с известной прибауткой, в тридцать лет жены нет, и не будет. Это вызвало хохот у присутствующих. Руководитель отдела посмотрел на нас с недоумением, он не понял причины возникшего смеха. Ему коротенько объяснили, что жена у меня будет, свадьба послезавтра, а коллектив лаборатории её уже отпраздновал и с будущей супругой познакомился. Начальнику отдела оставалось только поздравить меня и с этим знаменательным событием.
Вечером 15 декабря на двойной праздник (юбилей и мальчишник) собрался близкий круг моих друзей с примкнувшим к нам Владимиром Юрьевичем. Мэр впервые был в нашей квартире, но всех присутствующих очень хорошо знал. Поскольку иногда посещал нашу дружескую компанию в неофициальной обстановке на некоторых комсомольских мероприятиях. Сначала отметили мой тридцатилетний юбилей, разумеется, вместе с Панной. Потом она оставила мужчин одних, перейдя в нашу просторную кухню. У неё хватало своих дел по подготовке к свадьбе, до которой оставались считанные часы. Прощальная холостяцкая вечеринка прошла весело, и одновременно грустно. Мои приятели понимали, что навсегда теряли штаб-квартиру нашего дружеского круга, которая уже несколько последних лет была неким подобием мужского клуба, где всегда можно выпить и сыграть в карты. Честно говоря, такой статус нашей квартиры мне порядком надоел, ибо продолжение вечного праздника души вполне мог закончиться хроническим алкоголизмом. Но сего не случилось, после свадьбы отказ от регулярного принятия крепких спиртных напитков прошёл для меня легко и абсолютно безболезненно. Главное событие в личной жизни произошло очень вовремя.
Свадьба
Утром 16 декабря стали прибывать первые гости, их было немало. Всех надо было встретить, накормить и разместить в гостинице. Хлопотное дело, но мы с ним справились. Вечером в гости зашли Таня и Саша Елины, очень близкие нам друзья, у них было интересное предложение. Согласно свадебной традиции перед регистрацией брака жених должен приехать к своей невесте и забрать её у родственников или друзей. Елины предоставляли для этой цели свою квартиру, у них Панна могла бы неспешно и основательно приготовиться к свадебному торжеству. Весьма трогательный поступок со стороны наших друзей, их предложение мы с благодарностью приняли.
Наступил день нашей свадьбы, утром я проводил Панну до квартиры Елиных. Жили они недалеко от нас, на одной улице с нами. Сам тоже стал готовится к праздничному торжеству, но постоянно отвлекался от этого процесса, одни гости приходили к нам, другие, напротив, уходили. Наши друзья очень правильно поступили, забрав в этот день Панну к себе, у нас дома невесте не дали бы спокойно приготовиться к свадьбе. Подъехал на своей машине Валера Каталёв, мой близкий друг по комсомолу, его белые Жигули пятой модели будут основными, они возглавят нашу небольшую кавалькаду автомобилей. К ней по окончанию регистрации присоединятся ещё три легковые машины, тоже Жигули разных моделей (тройка, шестёрка и копейка).
В назначенное время мы приехали к зданию Поссовета, где нас уже ждали родственники и друзья. Все вместе поднялись на второй этаж, а там в помещении поселкового ЗАГСа всё было готово к свадебной церемонии. После небольшой паузы она началась. Со стороны невесты свидетельницей была Наташа, близкая подруга Панны. Та самая, которая в Дивноморском играла в баскетбол в одной команде с моей будущей супругой, а спустя некоторое время участвовала в вечеринке в день нашего с Панной знакомства. С стороны жениха свидетелем был Саша Елин, давний мой друг ещё с университетских времён. Вместе учились, вместе приехали в Протвино на дипломную практику, оба остались здесь работать и некоторое время жили в одной квартире в общежитии. Лучшего свидетеля на нашей свадьбе, чем Саша мне было не найти, хотя друзей в то время было предостаточно. Интересно, что из четырёх основных участников свадебной церемонии трое были почти профессионалами в баскетболе. Все они в юности играли в очень приличных командах на весьма солидных соревнованиях. Один только я обладал скромными баскетбольные навыками. Тем не менее, вчетвером мы вполне могли бы сыграть в одной команде на весьма приличном для любителей этой игры уровне.
Сценарий регистрации брака был обычным, ничего примечательного. Свадебный марш, торжественная речь распорядителя церемонии, вопрос о согласии вступить в брак, подписи на соответствующем документе, обмен кольцами, первый поцелуй супругов, бокалы с шампанским, поздравления родственников и друзей. И стандартная фотосессия профессионального фотографа на протяжении всей регистрационной процедуры. Всё, как у всех. По окончании свадебной церемонии мы с частью гостей отправились на автомобильную прогулку, в нашем распоряжении было около двух часов. А наши дорогие родители пошли в кафе готовить нам торжественную встречу. И заодно вместе с официантками кафе внести свою лепту в подготовку свадебного банкета.
Автомобильный маршрут нашего свадебного кортежа был традиционным для молодожёнов Протвино. Поначалу мы направились в посёлок Кремёнки (в 5 км от нас, Калужская область), в нём находился большой мемориальный комплекс воинам, защищавшим в 1941 году Москву, там возложили к Вечному огню цветы. Следующим пунктом нашего маршрута была центральная площадь города Серпухова. В центре неё располагалось старое дореволюционное торговое здание, в народе называемое «круглым магазином», хотя по форме оно было квадратным. А ещё памятник Ленину, к которому мы тоже возложили цветы. Дальше, по свадебной традиции объехали вокруг «круглого магазина», сделав своеобразный «круг почёта». После чего направились к «Поляне невест», так в Серпухове прозвали место в загородном лесу, где свадебные кортежи могли сделать краткую остановку и немного передохнуть. На сей поляне был выстроен ряд беседок со столиками и лавками, обычно молодожёны и их гости начинали отмечать свадьбу там, небольшая разминка перед основным банкетом.
На «Поляну невест» мы прибыли, когда стало совсем темно, была ведь середина декабря. Но не беда, ребята на своих машинах подъехали ближе к выбранной нами беседке и включили свет. При свете автомобильных фар достали бутылки, стаканы, закуску и соорудили неплохой для походных условий стол. После непродолжительного застолья мы приступили к главной забаве на «Поляне невест», небольшое испытание для жениха. С ним он должен справиться, иначе семейного счастья не будет. На поляне на некоторой высоте была подвешена толстая железная цепь. Задача жениха перешагнуть через неё неся невесту на руках. С этим испытанием я справился, а наши гости получили удовольствие от увиденного зрелища. В заключении в свете автомобильных фар нас с Панной сфотографировали у этой цепи, после чего мы отправились в Протвино, свадебная прогулка подошла к концу.
В кафе «Протва» нас уже с нетерпением ждали, гости собрались, всё было готово к свадебному банкету. Мои дорогие родители и Евгения Яковлевна (тётя Панны) встретили хлебом-солью, на самом деле большим караваем, которой надо было откушать. Потом нам подали бокалы с шампанским. По русской традиции их осушили до дна, затем разбили вдребезги, на счастье. Во время всего процесса нас поддерживали весёлыми возгласами одобрения гости, а вслед за этим они приступили к поздравлениям и вручению подарков. Наконец, с поздравлениями было покончено, пришло время свадебного банкета. Он прошёл по обычному для тех лет сценарию, чередой тостов за здоровье жениха и невесты, зачитывания телеграмм от отсутствующих друзей, криками «Горько!» и с символическим подарком-намёком в виде куколки-голяшки. Культурную программу обеспечивали двое моих приятелей с комсомольской дискотеки, в их распоряжении была приличного качества аппаратура. Когда наши гости за столом слегка заскучали, я дал знак ребятам и те врубили музыку, приглашая всех присутствующих к танцам.
Официальная часть свадебного банкета с тостами за здравие молодых была завершена, пришло время неформального дружеского общения. Понятно, мои протвинские друзья никого не знали из приезжих друзей моей супруги. Поэтому мне и Панне пришлось изрядно потрудится, чтобы по возможности всех гостей друг с другом перезнакомить, что нам вполне удалось сделать. Заключительная часть праздничного вечера прошла весело и всем понравилась, наелись, напились, натанцевались и в полной мере пообщались, кто за столом с бокалами вина или рюмками водки, а кто во время танцев. По окончанию свадебного банкета мы в сопровождении наших родных отправились к себе, от кафе до нашего дома было всего сотня метров, две минуты неспешной ходьбы. После застолья оставалось ещё много выпивки и закуски, всё это перекачивало в номера гостиницы. Для наших иногородних гостей и некотором примкнувшим к ним протвинским друзьям свадебный банкет ещё не закончился, он будет продолжаться всю ночь до утра.
Потом мне рассказывали, что некто среди свадебных гостей предложил не продолжать банкет, пока горел свет в наших окнах. Народ собрался в фойе на одном из этажей гостиницы и с бокалами вина наблюдал за нашими окнами. Свет потух, после чего с радостными восклицаниями друзья осушили бокалы и разошлись по компаниям для продолжения банкета. Гуляли по полной программе, к очень большому неудовольствию персонала гостиницы. Об этом я узнал, когда спустя год принёс новую заявку для гостей свадьбы моего брата. Встретили меня там, мягко говоря, весьма нелюбезно.
– У вас что, опять свадьба? – с возмущением спросила меня администратор гостиницы.
– Вы её помните? – ответил я с немалым удивлением вопросом на вопрос, – она ведь была давно, почти год назад.
– Ещё бы не помнить. Ваши гости тогда устроили в гостинице сущий кавардак. Всю ночь не давали проживающим уснуть, нам стоило большого труда их успокоить. Вашу свадьбу мы надолго запомнили.
– На сей раз свадьба не моя, а моего брата, невеста из местных. Иногородних гостей будет мало, всего шесть человек, наши родители, их друзья и двое одноклассников моего брата. Все тихие и спокойные люди, вам не о чем беспокоиться, уверяю вас.
– Ну, спасибо! Будем считать, что вы нас успокоили.
Утро следующего дня для нас началось подготовкой праздничного застолья, иногородних гостей много и все они перед отъездом придут попрощаться. Плюс наши протвинские друзья, непременно подойдут, мы их тоже ждали. Так оно и оказалось, начался круговорот гостей в нашей квартире, одни приходили и садились за стол, другие через какое-то время уходили по своим делам, и так весь день с утра до вечера. Несмотря на некоторую суету, народ был доволен, всем хватило мест за столом, выпивки, закуски и дружеского общения. День выдался шумным и весёлым, народ с удовольствием вспоминал перипетии вчерашнего свадебного дня. Во второй половине дня наши гости постепенно стали покидать нас, сначала иногородние, а затем и местные. Поздним вечером мы остались одни, свадебные торжества завершились.
Вот так закончилась история про главный подарок в моей жизни, я считаю, что получил его как награду за свою активную комсомольскую деятельность в конце 70х и в начале 80х годов. Эта деятельность не была простой, она стоила мне больших усилий, как душевных, так и физических. Однако они были не напрасны, благодаря комсомолу я встретил главную женщину своей жизни, свою любимую супругу. А ещё приобрёл много надёжных и преданных друзей, всегда готовых прийти мне на помощь. И вообще, то время было для меня самым счастливым.
***
В том же самом 1983 году случилось ещё одно памятное событие, в мае месяце я стал членом КПСС. В определённом смысле повторилась комсомольская история. Тогда в далёком уже 1970 году я считал своё вступление в ряды ВЛКСМ формальностью, не имеющей для меня большого значения. Поначалу так оно и было, а потом неожиданно вышло так, что комсомол стал очень важной частью моей жизни. И даже повернул её в правильном, счастливом направлении. В 1983 году я тоже вполне искренне полагал, что моя партийная деятельность не выйдет за рамки обычного для рядового члена КПСС участия в партсобраниях своего подразделения. На самом деле, всё окажется совсем не так. И это отдельная история.
2020