Мы все были в палатке, когда Лиза ссорилась с Сергеем. Палатка вмещала большую часть нашей компании, только трое вынуждены были ночевать в спальных мешках. Мы менялись посменно, так что никто в обиде не оставался. На внешней части палатки висели гитары, дождевики, почти пустые рюкзаки. Вокруг были в странном порядке разбросаны ручные барабаны разных видов, какие-то коврики, кастрюли, обувь, горелки и одежда. Мы стояли уже четвертый день на ровной части горы, рядом с неглубоким озером, наполняемым из подземного источника, среди не слишком густых зарослей тропического леса. Мы ели, стараясь не мешать их разговору. Одна из тех неудобных ситуаций, когда эмоции смешиваются в причудливый коктейль. С одной стороны никто не верил в прочность их связи. Ну не подходили они как пара. С другой, живые люди, да и друзья все же. Они даже ссорились казалось не по настоящему, отпуская шуточки в адрес друг друга словно продолжали традицию нашего общения в группе. Мы смеялись в рукав, давясь пивом и стараясь не расхохотаться.
Наконец их эмоции переполнили какую-то меру и они разошлись в разные стороны. Она ушла вниз, к океану, а он в сторону города. Мы не переживали, так как здешние края они оба знали хорошо.
Бой, овчарка нашего «руководителя», как мы за глаза называли Алекса, кинулась за Лизой. Мы наконец-то смогли говорить громко и стали подшучивать над ситуацией. То ли от длительного сдерживания, то ли от пива внутри, но хохотали мы еще долго, пока наконец не наступила неловкая тишина. Каждый стыдился сам себя и всей этой ситуации.
...Прошло девять дней, как вернулся Бой. С тех пор мы обходили окружающий лес от края до края много раз, волонтеры прочесали прилегающие территории еще на несколько миль вглубь. Местная полиция задействовала собак, которые только запутали нас еще больше. Водолазы облазили дно у пляжа внизу горы, но никто ничего не нашёл. В нашем микро-лагере в итоге мы снова остались одни. Уже давно никто не смеялся, стояла атмосфера отчаяния и тоски. Говорили мало, только по насущным делам. Никто не хотел возвращаться, мы как будто условились, что останемся здесь, пока не выясним что произошло. Когда вернулся Бой, он вел себя так как и всегда, но нам всем казалось, словно что-то поменялось в его душе, словно он точно знал что случилось. Даже когда вокруг были поисковые собаки, он слабо на них реагировал, демонстративно презирая их глупые попытки. Мы часами ходили с ним по лесу, спрашивая где она, но все походы максимум заканчивались пляжем внизу. Вода там мелкая на добрых сто метров от берега, затем начинается бескрайний синий океан. Утонуть там казалось невозможным. Даже волн в тот день не было. Глупый пес только бродил вокруг не сильно упрощая задачу. Искать его никогда не учили. Врядли его вообще когда-либо учили чему-то сложнее чем подать банку пива.
Вечером мы сели вместе, поужинали и как всегда выпили. Пиво кончилось давно, теперь мы каждый вечер пили виски из большого ящика, привезенного из города в одну из поездок в отделение полиции. Когда все изрядно окосели, разговор наконец завязался и мы начали «мозговой штурм». Высказывались безумные идем про инопланетян, маньяков, что она уехала от нас навсегда (ага, в одних шортах и футболке, оставив все вещи). Вариантов было много, какие-то вполне возможные, но в большей части бредовые. В самый простой нам верить не хотелось, да и не нашли же ничего в воде. Через час Аня, духовно-просветленная подруга Алекса, предложила древний ритуал, о котором она слышала где-то в их скитаниях то ли по Тибету, то ли по Шри-Ланке. Если съесть язык животного сырым, стоя в воде на закате, разделив по частям и погрузившись в медитацию, то можно пообщаться с ним. Сначала мы злобно отшучивались, но злость наша оказалась большей, чем мы могли представить. Алекс мрачнел и пил, на нем неформально лежала ответственность вернуться и говорить с семьей Лизы лично. Странно, но им так никто и не позвонил. Наше путешествие было рассчитано на месяц скитаний по полудиким местам и не сговариваясь мы надеялись, что все само разрешится к моменту отлета. Где-то через час, когда солнце уже клонилось к морю, красиво подсвечивая деревья в кроваво-красный, он ушел «поискать еще», как он сказал. Ушел с собакой, а вернулся один и с языком в пакете. В первые за столько времени у нас в лагере было так шумно. Кричали все, спорили друг с другом, выплескивая накопившуюся злость и взаимные претензии к любой мелочи. Но кричали недолго. «На закате! Это нужно делать на закате! Сейчас или никогда, утром мы сваливаем!», заорала Аня. Все умолкли, раздумывая над вариантами. В конце концов оставалось либо попробовать и разойтись, при чем видимо навсегда, либо просто разойтись с тем же результатом. Победил аргумент «мы сделаем все, что было можно».
...Мы стояли в воде, широким кругом. У каждого был в руках кусочек мяса. К тому моменту внутри каждого из нас уже плескалось до полулитра вискаря. Попытка медитировать у меня вызывала тошноту и казалось, что небо сваливается под ноги и выпрыгивает обратно. По кивку Ани мы проглотили свои кусочки, запили водой и закрыли глаза. Прошло около минуты, когда у меня стали сдавать нервы. Я словно ждал какой-то крайней точки, после которой получу повод ненавидеть их всех. Уйти раньше значило стать предателем, трусом. Но теперь они все были лишь кучкой алкоголиков без нормальной работы, тративших свою жизнь на нелепое брожение по горам и лесам в поисках идиотских идей вроде гармонии внутреннего и наружного «я». Я ведь отказывался лететь до последнего. Мне пришлось рискнуть своей репутацией на работе, взяв отпуск дольше месяца. Лицо моего директора перед моим уходом выражало смесь сочувствия к моей «усталости» и презрения. Я кричал на Алекса и его больную подружку, затем развернулся и попытался бежать к берегу. Но неровное дно и алкоголь сделали свое дело и споткнувшись я рухнул в воду, вдохнув изрядное количество воды. Вскочив на ноги, пытаясь откашляться, я старался скрыть слезы, которые текли у меня из глаз быстрее чем источник восполнял воды этой вонючей лужи. Кашляя и рыдая одновременно, я пытался идти к берегу, но ноги цеплялись за корни растений, протянувшихся от берега до берега сплошным узлом. «Акула!» - дикий вопль десятка голосов одновременно раздался со дна озера. Как взрыв, как удар гонга, как ответ. Подпрыгнув я в панике обернулся: «Вы все это слышали?..»
01.08.2020