23. Это жизнь.
И вот Егор Степанович, пропустив через себя всю эту философию американских индейцев, решил разговеться. А этому было сразу несколько причин. Во-первых, Катька, которая соседка, ушла из жизни и больше никто не мог ворваться на его метры в домашнем халате на одной пуговице. Во-вторых, при любом раскладе ему не светило попасть в список жителей этой планеты, которым этот вирус и все последующие не сплетут лапти. И, в-третьих, в виду того, что Создатель отсутствовал, надо было самому что-то придумать, а иначе вся жизнь коту под хвост.
И Егор Степанович придумал: догнал клоунессу с бумажными цветами и без всяких реверансов предложил ей себя в качестве партнёра по сексу. Та фальцетом захихикала и сказала так, мол, в другой жизни так оно и случилось бы у них с ним, но здесь и сейчас это никак невозможно, ибо она с ним одного пола. Егора Степановича будто окатило холодной водой. Вот времена. Всё, пора записываться к психиатру на приём. А потом подумал и решил, что для начала надо осмотреться. А как ту осмотришься, если все вокруг мельтешат и ещё эти с поролоновыми носами гримасничают и разговаривают фальцетами?
Да, жизнь подбросила очередной ребус. Нет, если бы ещё власть себя вела достойно, можно было бы и не заморачиваться, а так выходило, что всё это сильно смахивало на одну конкретную задницу. Вот и бывшего мэра города всё никак не могут посадить: третий год идёт следствие. И чего тянут? Это любой согласился бы побыть под домашним арестом, да посиживать время от времени в тёплом туалете. Вот-вот, один чёрт карантин в стране. И получается так, что накинут ему ровно столько, сколько он уже отлежал в самоизоляции. Красотень!
Ну, а потом, когда его освободят, какой-нибудь певун с мутным афганским прошлым на ступеньках городской мэрии под гитару споёт о том, что на войне тоже бывает страшно. Кто бы спорил… Вот, ну а потом, когда всё утихнет, бывший мэр опять нарисуется в коридорах власти и вот оно торжество справедливости над теми, кто обворовывает свой народ. Демократия… российская.
Тут это всё, а у Егора Степановича физиология решила топнуть ножкой, мол, хочу и точка. Вон и номера телефонов на столбах, как флаги развешаны к очередным праздничным мероприятиям. Звони и за сущие копейки доставят тебе тело любой окраски. Пользуйся, брат, раз уплачено. А как, если с этими телами Егор Степанович на одном гектаре никогда бы не сел справить нужду? И потом, глаза его постоянно ощупывали тех, кто мог бы скрасить одиночество отдельно взятого мужчины. Настораживало обилие аномалии. Этого было выше крыши, а Егору Степановичу хотелось что-то особенное. Вот, а тут среднестатистическое кружило, драпируясь во всякую хрень. И когда всё это приближалось к его территории, он себя ощущал настольной лампой у раскрытой книги, а эти все вроде той моли всё вились и вились вокруг. Страсть какая-то.
Ну, с ним понятно и с этими всё ясно. А причём здесь книга, да ещё раскрытая? Так это аллегория - книга жизни. А без неё соваться во всё подобное не было никакого смысла.
Была у него одна особь. Ага, всё рядилась во всякие образы. Однажды даже предстала перед ним в одних белых носочках. Что-то это напомнило тогда Егору Степановичу. Вот, а вспомнил, только после того, как эта бестия сбежала от него в «северную столицу». Всё было близко: Владимир Набоков «Лолита».
Ещё одна вертелась после этой и тоже на себя примеривала всякую чушь. Это ладно, ибо было у неё ещё такое хобби: мерять линейкой его причиндалы. Пришлось выпроводить.
Ну, а после на его горизонте нарисовалась железнодорожница. О, у этой столько было планов… несбыточных. Когда этого много, можно расставаться уже на следующий день. Так Егор Степановича и поступил: взял своё и свалил на сторону. И потом, у этой «пустышки» отчим был из афганцев и с той войны у него в башке сидела пуля. Каждую ночь теперь он ходил в атаку во сне, матеря власть во весь голос. Ну, и как тут соответствовать-то? Ага, тут он и она, а за стеной отчим идёт в последний бой. Нет, не его тема… не его.
Тут ещё пообещали вторую волну коронавируса и народ вообще сорвался с поводков. Собственно, один раз живём и сидеть подобно зайцам по кустам, это не в крови людей. Егор Степанович не стал бежать в этом направлении. Он просто лёг на дно на своих метрах, уйдя с головой совсем в другое пространство. И ровно через две недели всплыл. Огляделся – ничего не изменилось. Ещё, рассматривая себя в зеркале, обратил внимание на то, что взгляд его стал каким-то другим. Егор Степанович подумал: «А ведь порох в моих пороховницах ещё не отсырел…» Раз так, пора начинать разучивать «чечётку» и тряхнуть кудрями так, чтобы солнцу стало жарко.
Ну, как там и что получилось у Егора Степановича, покрыто мраком. Одно известно, что пространство вокруг него трансформировалось и многое из его прошлого потеряло для него интерес. Как бы всё встало на свои места. Он купил себе дом за городом и уединился от людской суеты. Жизнь потекла дальше.
Вот и всё, что хотел рассказать об этом типе.