А идея разделения людей ещё более абсурдна. Наша отдельность друг от друга - ещё одна оптическая иллюзия.
Потому что есть только Одно пространство, Одно время и Один человек.
А это значит, что счастье одного - это счастье всех. Печаль одного - печаль всех. Болезнь одного заражает всех. Если один нездоров, все мы такие. Как у растений.
Что могла сделать Джема?
Надеяться и молиться, чтобы она сама всегда была здорова и счастлива, дабы были здоровы и счастливы все остальные. Весь Человек.
А мир?
Если Весь Человек здоров и счастлив, то и Весь Мир будет таковым.
О, святая простота!
Никто не верил в это именно потому, что всё очень просто. Отдельные люди предпочитают верить в сложные вещи, приборы, идеи, размышления, доказательства. Чем сложнее, тем вернее.
Не-истины сложны и понимаемы. Истина проста.
И потому непонятна.
И мир останется неспасаемым. Потому что предпочитает быть сложным.
Джема была убеждена, что не может спасти весь мир. Никто не может его спасти, потому что мир не хочет быть спасённым. Ему хорошо и так, в этом состоянии, спящем и сложном. Ему всё равно, желает ли кто-то разбудить его или нет.
Кроме того, ни один будитель не преуспел. Все спасители были порицаемы, гонимы, мучимы, клеймёны, преданы анафеме, уничтожены. Все проснувшиеся мертвы.
А среди мёртвых нет победителей.
Другой вопрос, насколько его существование имеет смысл. Существование мира. В этом виде.
Так много людей, миллиарды людей, не сознавая, что делают в своём глубоком, непроглядном сне, заставляют других спящих делать бессмысленные вещи.
Хотят, чтобы другие жили бессмысленно, дабы их жизнь имела смысл. Чтобы иметь базу для сравнения и с чистой совестью показывать пальцем - мы не такие, как они.
Господи. Если это не nonsense в реальном времени, прямо сейчас - то что тогда?
О, нет! Есть и более тяжёлые случаи. Когда одни спящие пугают других, чтобы те не были самими собой. Чтобы отошли от себя. Закрыли врата истины за спиной и навсегда забыли путь обратно. Вот это уже nonsense в квадрате. Для этого, в сущности, нет единиц измерения.
Почему?
Джема не понимала.
Разве такое поведение делало их счастливыми? Таким образом они успокаивали свою прогнившую совесть. Кормили своё болотистое эго.
А эго очень важно в разделённом мире и для отдельных людей. Джема не знала людей без эго. Но знала десятки людей без души.
И они жили... нет, существовали чудесно. Отдельные люди в разделённом мире.
И Весь Мир и Весь Человек были для них миражом.
Они продолжали существовать в старом, разложившемся, в грязи и мраке. Делали гадости. Обманывали, врали, бросали, прелюбодействовали, завидовали, сплетничали, интриганствовали, оплёвывали, пакостили, крали, грабили, убивали, предавали.
А Он им позволял. Потворствовал. Наблюдал. Ждал.
Почему?
Разве мораль, в действительности, не придумана нами и исключительно важна, но опять же только для нас - людей. Не для Бога. У него, наверняка, другое мерило. Он мерит другим аршином. Божественным. И земные правила и законы не действуют там, у Него.
Вселенная не судит.
Вопреки всему, Человеку нужен Бог. И Богу нужен Человек. Весь Человек.
Но ожидал ли Он такого результата? Может, остался разочарован, когда увидел, что создал? Или же это не имеет значения? Для Него результат явно не был так уж важен. Важнее было его сотворить. Сам акт, процесс создания - это главное.
Поиск, а не само открытие.
Анализ, а не решение.
Следствие, а не причина.
Состязание, а не награда.
Важен путь, не цель.
Вообще, поиск истины всегда был ценнее обладания ею. И всё то, что случается в процессе этого поиска, на этом пути. Все падения и подъёмы, пропасти и барьеры, болота, лабиринты, падающие небеса и сияющие тоннели. То, что встречаешь или нет. То, что пропускаешь или нет. Что обходишь, перескакиваешь, бьёшь головой, царапаешь ногтями, режешь, кромсаешь, топчешь, плюёшь, бросаешь, убиваешь, закапываешь, безразлично проходишь мимо. Или берёшь с собой, идёшь рядом, держишь за руку, чтобы не упало, поддерживаешь, ласкаешь, улыбаешься, целуешь на ночь, любишь.
Самые яркие детские воспоминания Джемы были связаны с аэродромом. Не просто аэродромом. Не залом ожидания, то есть зданием.
А другим пространством.
Бескрайнее, как ей тогда казалось, ровное поле. Куда ни посмотришь - луга. Вдалеке едва виднеется седой силуэт Люлин-горы. И всё вокруг - внушительных размеров. Потому что она была совсем маленькой.
Помнила и небо. Ещё более бескрайнее.
Восприятие в детстве значительно насыщеннее, чем когда-либо позже. Перед детскими глазами поле простирается не как обычное поле, а как ровная земля без начала и края. Гора - не просто гора, а лежащее чудовище, охраняющее поле и его обитателей.
И небо - не просто небо.
Это место обитания металлических машин, сотворённых человеком. Это убежище мечты о недостижимом. Этой тяги к необъяснимому, что движет мир не столько вперёд, сколько вверх. Вверх. Всё выше и выше. К свету.
Перевод с болгарского:
Дмитрий Волжанин