Начало августа месяца, на реке межень, горизонты воды малые, габариты судового хода на участке Печора-Подчерье: глубина - сто двадцать сантиметров, ширина - сорок метров.
Я работаю вторую навигацию - капитаном-механиком буксира «Советский»
Мы приходим с рейса Нарьян-Мар – Печора, там пока гарантированная глубина сто сорок сантиметров, не очень много… но как-то работать можно.
А тут получаем приказ, на рейс с тысячетонной баржой в Вуктыл.
Осадка буксира сто десять сантиметров, запас воды под днищем всего десять сантиметров.
При таких запасах, даже на средних оборотах, четырёхсот пятидесяти сильный буксир «выгребает» воду из-под днища корпуса и задевает дно, где немало камней, которые «лезут» в корпус и под винты.
Настроение хуже не бывает, мы работаем по суда часовым нормам, а при таких габаритах судового хода, мы не сможем уложиться в эти нормы, а это значит, что плана при такой скорости хода, нам не видать.
Но делать нечего, берём продовольствие, топливо, буксируемся и идём в рейс.
До пункта назначения, как-то всё - таки добираемся. Ставим баржу под выгрузку, и получаем приказ: - С пункта Подчерье - забуксировать плот назначением в Печору.
Настроение «аховое», на судне Я, всего вторую навигацию работаю капитаном. На буксирный флот пришёл с сухогрузного флота, практики работы на таких судах не было. За две неполные навигации с вождением барж освоился.
А плоты знал чисто теоретически, по знаниям из речного училища.
Поэтому подойдя к своему плоту и глядя на это «жидкое» создание, которое называлось плотом, я был не совсем уверен, что его ещё можно и вести за собой, и он не рассыплется в пути.
Плоты в этот период делали небольшие, всего до четырех тысяч кубов. Но эту длину в двести пятьдесят метров, осадкой в один метр, шириной тридцать метров, надо было на крутых радиусах закруглений, удержать в ширине всего сорок метров.
А то, что молодёжь пришла на новый современный флот, многим работникам со «стажем», не давало покоя, ходили жаловаться в управление пароходства - Что не водят плотов, какие они буксировщики?
Я понял, что пришло время оправдывать доверие. Спустился на плот, пучки шевелятся под ногами, а что будет, когда потащит буксир? Расписаться в своей слабости я просто не могу.
Ясно, что у плота много дефектов, делают сезонные рабочие, так что о качестве можно только мечтать. Чувствую, нужна помощь, мимо нас проходит буксир «Якша», у него на буксире плот, который глаза радует, пучки, плитки- секции, всё ровненько, чётко.
Моё сердце сжимается от того вида плота, который достался нам. Плот буксира «Якша» проходит в десяти метрах от нас, судовой ход рядом.
И вдруг по громкой связи, раздается голос капитана теплохода «Якша», пожелания в наш адрес:- Чтобы первый перекат был наш, т. е. « сели на мель».
Настроение и так не знаю, что делать, отказаться от этого плота? Расписаться в своём бессилии! А тут это напутствие, капитана со "стажем"!
Пропускаю эти слова мимо ушей, хотя неприятный осадок остался. Ещё раз обхожу плот, начинаю понимать, почему он так долго здесь стоит, просто его никто не берёт. Рядом стоит буксир Ижма, они принимают к буксировке нижестоящий плот, я направляюсь, прыгая по пучкам в их сторону.
Плот, который они принимают, сделан гораздо лучше, здесь пучки круглого леса не плавают в свободном пространстве, как наши. Подхожу к команде, работающей на плоту, командует работами, первый помощник капитана - Кун Вера Георгиевна, она не первый год работает на этом буксире, где капитаном её муж.
И набравшись смелости, прошу её подсказать, что надо и как взять свой плот, чтобы он не рассыпался по дороге. Попросила немного подождать, отдавая последние указания своей команде, затем прыгая по пучкам с лесом , направляемся в нашу сторону.
Осмотрела плот, затем сказала, что этот плот имеет много замечаний, и его никто не берёт. Но если своими тросами, дополнительно продублировать узлы крепления, то можно попробовать его и взять и показала, где и что надо сделать.
Проводив её до своего теплохода, поблагодарив за помощь, я вернулся к себе уже с какой-то уверенностью, и приступили к работам. Буксир Ижма, взял плот, ушёл, разрыв между плотами по правилам два часа, мы провозились четыре, нам привозят документы, подписываем, принимаем это "создание" к буксировке.
Затем «набиваем» буксир, троса крепления плота с берегом отдают и мы выводим плот на судовой ход, теперь мы в ответе за эти три тысячи шестьсот кубов круглого леса. На этом участке, река практически один перекат, один кончается, следующий начинается, плот ужом вьётся за буксиром, пытаясь показать свой норов, но мы его упрямо втискиваем в ширину судового хода, пока в первый час хода это получается.
И вот за островом, где судовой ход, меняет своё направление под очень крутым углом - стоит на мели плот, а возле него крутится буксир "Якша" - выдавший нам не лестное пожелание. Мы запрашиваем, есть или нет, возможность пройти, получив положительный ответ, благополучно проходим.
Вслух никто ничего не сказал, хотя подумали: - Не рой яму товарищу, можешь в неё угодить сам. За двое суток пути, из рубки не уходил, плот довели до Печоры, поставили на Перевал базе, сдали по документам и идём в диспетчерскую.
Получаем приказ: - Следовать к плоту, Подчерье. Приказ берём без дрожи в коленках, и идём готовиться к рейсу.
Весь август месяц мы работали на плотах, пять плотов подряд без замечаний, затем руководство видно поняв, что буксир "Советский", может делать и эту работу, ставит нас на линию Печора – Нарьян-Мар.
Так в круговерти навигаций, мы набирались опыта, доказывая работникам со «стажем», что и мы молодые капитаны можем работать не хуже.