Средняя Азия в представлении европейцев - глинобитные дувалы (заборы) и дома, аксакалы в чалме и халате на ишаках, журчание арыков, горячие лепешки и терпкий зеленый чай в гостеприимных чайхана... Ни современные небоскребы из стекла и бетона, ни скоростные автомагистрали с непрерывным потоком всех мыслимых марок машин и пр. не дают померкнуть этому экзотичному образу. Я же сейчас хочу рассказать об одной грани этого образа - глинобитных дувалах и домах, вернее, технологии их строительства.
С чего это меня потянуло в эту сферу? Во-первых, на днях в интернете встретил фото-рассказ о древнейшей глинобитной мечети в Иране, которой больше тысячи лет (Мечеть Джаме, село Фахрадж). Там же, в Иране, отлично сохранившаяся древняя глинобитная крепость. Во-вторых, автор этих строк в юности имел непосредственное отношение к глинобитному строительству: не только родился и вырос в таком доме, но и строил такие дома.
Я родился и вырос под Самаркандом в кишлаке, где большинство домов - глинобитные. В них в любую жару прохладно, а зимой - тепло. Материал практически бесплатный - лежит под ногами. Обычно землю для глины берут прямо там, где возводят стены. Земля в тех местах без песка, при умелой работе стены получаются прочные, на века.
Глину тщательно замешивают кетменем (мотыга), топчут ногами и доводят до такой консистенции, когда она режется как плотный сыр. Подмастерье подает куски «сыра» в одну лопату (лопата плоская, чуть больше обычной лопаты и очень острая) мастеру, который выкладывает из них стену. Мастер не просто укладывает куски плотной глины, а со всей силы бьет, чтобы образовался монолит. Есть устойчивое выражение: «бить пахсу» («пахса» - как название и материала, и технологии, и самой стены.
Уложив определенное количество, мастер лопатой срезает лишнее и придает форму стене. У каждого мастера своя личная лопата, которую он никому не доверяет. Если предусмотрены какие-то украшения в виде выступов/углублений, то он и про них не забывает.
Стену возводят поэтапно, «лентами» высотой не больше метра. Обычно за сутки «лента» успевает подсохнуть и можно укладывать следующий ряд. Как правило, редко выше третьего ряда. Если надо выше, то здесь вступает в свои права кирпич-сырец (о нем расскажу отдельно). Хотя бывает, что ряды пахсы чередуют кладкой определенного количества рядов кирпича-сырца.
Если глина приготовлена правильно, влажность невысокая, то в последующем на стене образуются лишь мелкие трещины, которые при необходимости можно заштукатурить саманной глиной и даже побелить. Такой дувал и дом с такими стенами может простоять очень долго, ему не страшны и землетрясения, которые часты в тех краях. В таком доме дышится легко, в знойное лето в нем прохладно, а зимой тепло. Недаром эту технологию взяли себе на вооружение современные любители экологического жилья.
* * *
Еще интереснее технология изготовления кирпича-сырца.
Вообще-то, здесь правильнее будет не «изготовить», а «формовать кирпич» — мы так и говорили. В Самарканде говорят еще интереснее: «лить кирпич», «отливать кирпич».
Почему «мы так и говорили»? Дело в том, что я не вычитал где-то об этой технологии, не переписал чужой текст, а изучил эту науку «своим горбом», лет с десяти. Хотя какие там кавычки...
Под Самаркандом, где я родился и вырос, всегда были в дефиците не только дерево для постройки дома, — даже солома. Не говоря о жжёном кирпиче, камне и бетоне. А глина – под ногами. Поэтому традиционно кирпич-сырец изготавливали, вернее, формовали только из глины, не добавляя ничего больше — кроме воды. Но глину эту надо было еще уметь готовить: чтобы готовый кирпич был не менее прочный, чем саманный, или даже жжёный.
Глину готовили прямо там же, где и строили:
— кетменем (большая мотыга) послойно снимали грунт на месте будущей стройки;
— месили, постепенно добавляя воду;
— оставляли на несколько часов «настаиваться».
Глина впитывала влагу, становясь податливой как очень густая сметана. Теперь ее нужно было кетменем же месить так, чтобы постепенно ушла лишняя влага, собирая в горку. Глина становилась еще гуще – теперь ее можно было резать пластами. Но не настолько плотной, как при изготовлении глины для пахсы («пахса» – глина, материал для дувала, пахсы). Потому что здесь, в отличие пахсы, дальше глину доводили и «лили в форму» руками, а не острой как бритва плоской лопатой при работе с пахса.
Двумя ладонями «лопатой» с растопыренными большими пальцами (большие и указательные пальцы – острие этой «лопаты») разрезают глину и срезанный пласт глины силой вбивают в постепенно образующийся «купол». Здесь глина становится однообразной податливой массой, как разогретый пальцами пластилин – почти похожее сравнение.
Теперь надо укрыть глину чем угодно, чтобы оставшаяся влажность держалась на заданном (чутьем!) уровне как можно дольше — в тех краях летом солнце жарит нещадно. Хотя обычно с глиной начинают работать еще до восхода и продолжают после спада пика жары.
Пока работают с глиной, деревянные формы отмокают где-то рядом в хаузе (пруд) или арыке.
Рядом с «куполом» глины — куча мельчайшего речного песка, в котором надо обвалять (изнутри) форму. Песок хорошо «прилипает» к мокрым стенкам деревянной формы. Из обработанной таким образом формы кирпич-сырец легче выпадает.
У меня на Родине размеры кирпича-сырца совпадают с размерами стандартного жженого кирпича. Потому что иногда приходится их сочетать при кладке: фундамент, угловые связки, карнизы, подоконники и т.д. Хотя дом часто строили полностью из кирпича-сырца — так дешевле.
Такой размер оптимален и потому, что двумя руками удобнее срезать именно такой объем глины, которым одним ударом заполняется ячейка в один кирпич. Лишнюю глину одним движением срезают ладонями и форма плотно заполнена глиной. Потом кирпичных дел мастер рывком поднимает заполненную форму и относит до заранее подготовленной ровной площадки неподалеку.
Еще один плюс такого размера: такой кирпич жонглер-подмастерье играючи «подает» на пяти-шестиметровую высоту прямо в руку мастеру, который, не напрягаясь, так же играючи укладывает его ряд за рядом на поднимающуюся все выше стену. Создается такое ощущение, что кирпич просто «ложится» в руку мастера. Это надо видеть!
Еще лучше, когда мастер — красавец-старец в белой чалме с белой же бородой, но черными бровями и угольно черными же глазами — успевает изумительным голосом петь древнеиранские поэмы. Это надо слышать! И у нас, подмастерьев, словно вырастают крылья: нипочем изнурительная жара, глина-раствор месится легко, кирпичи — что воздух!
На площадке, где на солнышке сушатся кирпичи, нужно мастерски, точным движением, форму «уронить» верх дном: да так, чтобы форма легла впритык к предыдущему ряду готового сырца. Верхом мастерства считается, когда кирпичи-заготовки лежат безупречной македонской фалангой.
Уже к вечеру кирпичи можно выкладывать сеткой и досушить со всех сторон.
Если глина замешана правильно и монолитом «влита» в форму, просушенный кирпич такой же прочный, как жженый: дом простоит сотни лет, в нем зимой тепло, а в летний зной – прохладно.
Фасад, мастерски выложенный из безупречно «сформованных» кирпичей, смотрится так же красиво, как из жженого кирпича – только серого цвета. Его можно и не отделывать ничем: мастер может вести кладку «набело», сразу выкладывая определенные, как сейчас говорят, дизайнерские элементы. Саманный кирпич-сырец смотрится не так эстетично: стены обязательно нужно оштукатурить, и даже побелить.
Декабрь 2018 г., Сочи