или Тексты как возможность предпочтения
Завтра, еще только двадцать первое.
Послезавтра, уже двадцать второе, как бы представить двадцатое октября, может восславить его или даже возглавить.
1.
Обычная жизнь, как она выглядит, довольно скучно, скучноватой, иногда кочковатой.
Ряд можно продолжать, скажем, тонковатой, комковатой, но стоит ли, это известно, кому? Всем. Что еще? Есть слова, отдельные, есть фразы из этих слов, есть речь из этих слов и фраз, потому как есть уши, можно что-то сказать, тот, кому адресовано услышит сказанное, не только он. Уши или ухо, ведь каждое ухо слышит, само по себе, независимо от другого, можно подойти поближе и сказать тихонько, в ухо, зачем? Если говорить, для ушей, услышат все. А если говорить тихонько в ухо, услышит только один. А что можно сказать в ухо, что-то предназначенное для одного уха, вернее, для владельца того уха. Как это выглядит, может выглядеть, вернее сказать, выглядело когда-то.
Князь, вы оставили те же слова, не изменили их, речь о письменном документе.
И о словах в том документе, государь пожелал изменить слова, всего-то несколько слов, поставить на их место другие, чего проще, но почему-то слова остались прежние. Вот об этом и говорят тихонько князю в ухо, который шепчет, замирает от ужаса, ведь был сказано!.. Забыл сказать, речь состоит не только из слов и фраз, еще из пауз, отдельных жестов, движений, иногда быстрых, чтобы не сказать резких. Вот и князь, вдруг бьет себя по лбу, впрочем, бьет сказано слишком громко, ударил тихонько ладошкой по лбу, благо, лоб высокий, есть куда приложить ладошку. И тут же, я о князе, разразился словами, боже ты мой, забыл, забыл, о чем это он? Забыл поменять слова, хотел да забыл, придет же такая мысль в голову, забыл дать указание секретарю, и тот не поменял слова в тексте. Как быть? Не смутился князь. Не стал хлопать себя по лбу еще раз, просто захлопал в ладоши, сразу вошли слуги, о них говорили, люди, на лицах полное внимание, будем завтракать, подавайте. И к посетителям, бывшим в ожидании документа, надо позавтракать, иначе испортится, так и озадачил, испортится, давайте не дадим, пойдемте, и все пошли дружной кампанией. Пока не давали кушаньям испортится, секретари быстро исправили текст.
…
Государь дает указание.
Князь дает указание, вернее, передает.
Дает или передает? Соединяет в себе, одно и другое. Слова эти слышит секретарь, очень внимательный товарищ, понимает, откуда они пришли, понимает, кем они усилены, потому полон внимания. Наконец, слова, столь долго шедшие от одних ушей — к другим, преобразуются в действие, на то и секретарь, чтобы быть последним пунктом? Если бы. Последнее слово, как всегда, на вершине, там государь подпишет документ, и слова обретут силу, пред которой бессильны все прочие. Люди и слова, кто сильнее, кто слабее. Возможно. Сила слов сильнее силы самих людей. Но если это так, какой смысл тогда говорить о силе людей. Не просто слова сильнее людей, а сами слова здесь единственная реальная сила. И люди ищут, пытаются найти свои слова, не уступающие противным словам или даже превосходящие их своей силой. Превзойти. Не значит ли это, найти себя. Для кого-то не просто установка, жизненная программа.
…
12 часов, что может измениться за эти недолгие часы, отношения между двумя державами.
Вернее, сказать, между ними, я о державах, возникнут отношения, которых ранее не было вовсе. Ведь тот документ, конечно, то был проект договора. Через двенадцать часов, уже не проект, реальный документ. Груда слов, нет, конечно. Строгая логика, в основе — признание друг друга. Достойными друг друга. Это значит? Уважать достоинство другого. Ценить такое отношение. Следовать. Не нарушать. Только и всего. Как всегда, договор был нарушен, сама большая держава, занявшая, как оказалось, не одну шестую, а одну пятую часть света, сама и нарушила его. Позднее, пришлось расплачиваться. Пришлось вспоминать, о чем?
Смотря кому.
Когда он был еще наследником, через 12 часов перестал быть им.
Чтобы стать государем, надо перестать быть наследником, что тут необычного. Памятка эта интересна с точки зрения исторической, кавычки опущу, был под покровительством, теперь оказался под влиянием. Иметь свое влияние. Иметь тех, кто влияет на него. Иметь влияние на себя.
2.
Побудить к силе, пробудить силу, возбудить, обычно, любопытство.
Разумеется, князь тот, лицо историческое, как и государь, который давал ему указания. Потому слова их, просьбы, указания доходившие до секретарей, даже их ладошки, которыми они иногда стукали себя по лбу, для прочих лбов были палочки, все это исторически верно, вполне фиксировано. Прошлая жизнь как бы оживает, слова: как бы, вполне фиксировано, тоже из разряда исторических, их любил приговаривать по разным поводам один, весьма известный деятель.
…
Он был уверен, в чем? В своей безнаказанности. Тот деятель?
Напротив, его непримиримый оппонент. К чему я? Двое, говорят очень громко, не слышали друг друга? Напротив, очень хорошо один слышал другого, потому оппонент получал возможность, какую? Чтобы его слова услышали совсем другие уши, надо лишь говорить громче, жестче.
Удастся, выгородиться. Не удастся, выговориться.
…
Было время, возможно, уши были для слов, прошло, пришло время, слова стали для ушей, простится мне эта неуклюжая фраза, в чем различие? оказалось, словами можно бить по ушам, коль так, почему бы не побить, и даже так, врезать, перебор? Почему же тогда стали так кричать, не потому что били по ушам палкой, от одних слов, чем меньше слов, тем сильнее крик. Словами играют, не только. Поощряют, не всегда. Бьют, не без этого. Кажется, придется признать.
Движение слов не остановить.
Движение снов, не восстановить.
Движение славы, причастные стремятся перевести на свой счет, или хотя бы присоединиться, примкнуть, разделить. На другом полюсе, конечно, движение машин. Слова в машинах. Машины со словами. Движение слов + Движение машин = Движение державы. Верно, держава не может стоять, должна быть в постоянном движении. Не удается идти на Запад, шагать на Востоке. Слова и Машины — ее основные движущие силы, если угодно, условия, позволяющие ей, я о державе, совершать неограниченное движение во второй половине 19-го века. Позволяющие? А значит, и ограничивающие. Однажды, как известно, пришлось упереться. Надолго. Навстречу, естественно, слова и машины, не уступающие, порой превосходящие. Похолодало. Отогреться бы. Отыграться бы. Отписаться.
Дополнить себя, свою силу — и стать новой силой, чем-кем?
…
Обычные люди, и ведут себя обычно, скажем, желают детям успешной карьеры.
А что еще требуется в сословном государстве. Понятно, не только желают. Создают условия, пытаются, во всяком случае. Или пользуются этими условиями. Для чего пускают в ход связи. Почему бы и нет. Примеры, их немало, один широко известный. Особа приближенная, понятно, к кому. Приходит во дворец. Намечается торжественная церемония, пусть сынок поучаствует. Как всякая дама высшего света, она желала устроить судьбу своего мальчика на прочной основе, чего проще, подвести к дяде, ну, не подвести, представить в ряду избранных. Если угодно, заложить начало успешной линии. Почему к дяде? Выше того дяди никого, такой высокий? На вершине. Такая удача, зачем же отказываться от такой удачи. Возможно, она желала, сделать сына счастливым? Скорее, чтобы жизнь сына вошло в русло чего-то, напоминающего счастливый процесс. Какая мать не пожелает. Дело за малым, иметь гарантию. Она сама может служить такой гарантией, имя, вес, связи. Еще раз. Она возжелала, дать? И вдруг все отменяется. Она, бросается к тому дяде, благо возможность есть. Уговаривает, умоляет, не отступает. Она возжелала? Получить абсолютную гарантию. Почему бы и нет, когда тот дядя есть абсолютная величина державы, высшая инстанция.
Совершить прорыв, но как это бывает, кому-то придется войти в обратный процесс, в разрыв.
Нашлись противники, решили выступить именно в этот момент, благо, церемония дает возможность. Как ни странно, рассуждали они сходным образом. Если есть абсолютная гарантия, иначе говоря, фигура имеющая неограниченную власть, против нее должно быть применено абсолютное средство. Оно и было применено.
Необязательное приложение/1
Каких-то 12 часов, встать до зари, собраться, бежать, приготовиться к выходу, как все тянется.
Пройти, пошли, как долго шагали, как быстро все закончилось. Прошли, не заметили, так были увлечены церемонией, пора возвращаться, куда? В свое время, нужно ли выходить из него.
В итоге, пришлось выходить в новую эпоху.
Тем, кто остался в живых. Что им оставалось, чрезмерная вера.
Иного не дано, как говорят в таких случаях. Возражение на этот случай известно. Знать бы еще, во что верить столь беззаветно. Тот, кто придет и даст веру, конечно, в себя. Вернее, начнется все с веры в пришедшего. Открыть занавес, неужели кто-то найдется, обычно, находится. Хотя бы для того, кто придет после и опустит занавес.