...
4.30 утра.Мой апошний день в Полоцке. Вроде все что хотел, уже увидел.Пойду на реку. Я человек воды. Выхожу на рассвет на Западную Двину попрощаться. Утро пообещали солнечное. Как раз до моста у Софийского собора к дребезжанию просыпающейся природы успею. Как часы. Восход в 5.08, а светает раньше. Это мое время. В гостинице мини-кафе работает с 7.00 утра др 5.00 утра, фактически круглосуточно. Зашел за кофе. Зв столиком одиноко мужик сидит. Ну как одиноко? На столе закусь нехитрая и банка водки. В бутылке на взгляд мой ещё граммов 150. В 4.17 по утряне это по богатому. Продавщица меня минуты три вообще не видела, хотя я от нее прямо напротив в метре стою перед кассой. Но заметила наконец.
- Ой, а я не вижу. Тут перед вами такой стоял.
- Мне двойной эспрессо
Вышел со стаканом, цедю понемногу, процеживаю утренний мозг. Мужик на перекур вышел. Закурил. Посмотрел. Подошёл.
- Я Доктор
-
- Это моё погоняло. Ты кто?
-
- Ааа, я тебя знаю
- Я приезжий
- Откуда?
- Минск
- Ты на городище Пески был? Там сорок тысяч лежат. Плакать будешь.
- Где это?
- Где Ефросиньевский монастырь знаешь? Там же рядом
- Нет, не знаю
- Дойдешь. Отсюда на центральную улицу выходи и прямо. Сам увидишь
Дошёл. Увидел. Не плакал. Грустно было очень.
А в монастыре, Ефросиньевском, в храме, куда зашёл перед тем как на братские могилы, слеза почти прошибла. Навернулась было и застоялась. Но задавил я её, слезу. Лишь глаза она мне почистила и всё. Протёр.
Сорок тысяч. 1941-й. Военнопленных Красной Армии. Погибших и убитых. Зарытых. Легли костьми. На братских могилах не ставят крестов. Там еще и солдаты войны 1812 года захоронены. Им отдельная часовня. Женский монастырь рядом. Святой Евдокии Полоцкой. Вот так все и уместились. Мёртвые солдаты и их живые сестры. Сестёр фотографировать не надо. Не по уставу. Поклон им.
Встретил радугой меня Полоцк. Проводил дождиком. Благодать. Век не забуду. Или на всю жизнь. Оставшуюся. За других ведь живём. Потому и живы. Да, доктор? Я в этом тоже кое-что понимаю - когда на столе стакан водки и четыре утра. Чокаться не будем. Молча встанем. За мёртвых. Они насмерть стояли. Пока память жива.