Отдав пакет с платьем молодой госпоже, счастливая она возвратилась домой.
Изба, в которой она жила двадцать с лишним лет состарилась, как и она сама, подсела. Теперь ее окна были почти вровень с землей и в них были видны только ноги всех кто проходил мимо.
Возле одного из окон, стоял небольшой стол, покрытый скатертной клеенкой, которая со временем выцвела, износилась, и на ней не было видно прежнего рисунка, с красивыми цветами, в середине и по краям, который так нравился ей, вместо него теперь красовался большой белесый, точно лысина, круг с огромными трещинами, которые расходились во все стороны от него, напоминая паука, сидящего в своей паутине. Ее давно надо было выбросить и купить новую, но она не выбрасывала ее, и не потому, что не имела возможности и средств купить новую, а потому, что продолжала любить эту старенькую, она напоминала ей о счастливых годах молодости.
Сев на стул возле окна, она оглядела всю свою убогую хижину, которая состояла из одной комнаты, с низким потолком, который когда-то беленный известью, был белым, теперь почернел от копоти керосиновой лампы представлял ужасающий вид. Черные его пятна там, где стояла и коптила лампа расползались до середины потолка, а дальше их сменяла желтизна. Потолок несомненно требовал новой побелки, но у нее до него не доходили руки, да и времени не было, как и на стены, оклеенные, обоями, потерявшими свой цвет. Все ее время уходило на шитье, которое было ее единственным кормильцем.
Посредине комнаты стояла русская печь, за ней, на небольшом пространстве располагалась кухня с неприхотливой домашней утварью.
Кровать, что стояла, у противоположной стены, завешанная ситцевой занавесью, и убранная покрывалом сшитым из разных цветных лоскутков, в последнее время, не разбиралась для сна хозяйки, ее заменяла лежанка русской печки.
Окончив осмотр своего жилья, она извлекла ухватом, из еще не остывшей печи, котелок с вареной в мундире картошкой и, достав из него вилкой несколько картофелин положив их на тарелку, быстро очистила от кожуры, полила пахучим подсолнечным маслом, посыпала солью и, мелко нарезанной зеленью петрушки и лука и, принялась за еду. Это было ее каждодневной пищей, но два раза в неделю она позволяла себе съесть несколько кусочков мяса, запеченного в печи или выпить крынку молока и съесть яйцо, сваренное в крутую.
Насытившись и быстро, убрав со стола, тщательно помыв посуду и, вытерев клеенку чистым, сухим полотенцем, она разложила на столе свое неоконченное шитье и, взялась за иголку.
Это была ее основная работа, на которую уходили все дни, а иногда и ночи, когда был срочный заказ, который надо было выполнить точно в срок.