Пол жизни, (радостной, кипучей, полной надежд) , давно за бортом. И ты, как старая лошадь, по привычке всё тянешь и тянешь свою лямку. Безнадёга. Всё хорошее осталось там, в прошлом. Впереди только старость, безденежье, в купе с плохим самочувствием. В этом Ивановна была уверена на все сто. Сегодня выходные. Но что-то это обстоятельство её не радовало . Давно не радовало. Наскоро выпив на крохотной кухне горячий, чёрный кофе с небольшим бутербродом она пошла в комнату, в которой её уже ждала небольшая переноска. А в ней три крохотных , пушистых котёнка, с изумрудно-зелёными глазами пуговками.
- Тоже мне бизнес, - ворчал сын, в тайне осуждая мать .- Кому нужный твои котята? Людям ,жрать нечего, а ты кошек, несёшь на базар.
- Цыц ,- усекла она сына, одним кратким выдохом .- Кому надо, тому и несу. Не твоего ума дело. За стол однако ты регулярно , по нескольку раз за день, садишься. А пенсии, что кот наплакал. Спасибо государству, денно и ношно , думающем о нас. Не иначе бы без их потуг и бдений, с голоду все вымерли. А так вроде ещё живём. Ещё шоволимся. Тьфу , на них на всех окаянных. Что б им всем пусто было. Хай бы они все по высдохли , кто нам такую старость уготовил.
Она взяла в руки переноску, с притихшими в ней котятами, и направилась к выходу.
- Меня не жди. Обед в холодильнике. Разогреешь в микроволновке , надеюсь ума на это у тебя хватит.
Котята жались, крохотными тельцами друг к дружке, тем самым превозмогая и успокаивая свой страх. Красивые, яркие, на мытые и причёсанные, они так и притягивали к себе восхищённые взгляды. Небольшая тряска в переполненном автобусе, их слегка укачала, сделав вялыми и апатичными.
- Это ничего, -сказала в слух Ивановна , продвигаясь к выходу из автобуса, - сейчас выйдем на свежий воздух, враз очухаетесь. Главное не царапайте покупателей. Люди не любят когда на них шипят, и со страху царапают. Автобус, громко зашумел шинами по асфальту, и проехав ещё пару метров , остановился. Народ, толкаясь и давя друг друга, высыпал на широкую площадь. Вот и знакомые, с самого детства, серые стены центрального рынка. Тут ещё матушка бойко торговала овощами. Где то время? Да и сама мамка давно в земле лежит. Земля ей пухом.
Время - словно река, что катит свои воды всё быстрее и быстрее. А зачем спешит? Вот и знакомые все лица, до оскомы приторные, и надоевшие за столько лет.
- Что Ивановна, опять котят принесла? – спросила ехидно своим пискляво- дребезжащим голосом, длинная, и тощая как жердь, Зинка.
- И когда они у тебя по заканчиваются?! Всё носишь и носишь.
- Да замолчи ты болячка,- огрызнулась Ивановна. – Я же молчу , что ты, каждое воскресенье, всех собак околоточных, сюда прёшь. Мне нет до этого дела.
И она, гордо встала на своё место. Народ шёл вяло. Сказывалась жара, опустившаяся на город несколько дней назад. От неё плавился асфальт, и накалялось железо. Время медленно приближалось к полудню. Из соседнего киоска, потянуло запахом шаурмы. Ивановна сглотнула слюну.
- Эх, сейчас бы перекусить не помешало, -подумала она, - а то стою тут как тополь на плющихе, битых три часа. Хоть бы одного котёнка продала. Непруха , да и только. Лучше бы дома до обеда поспала. Ещё час стою, и если ни кого за это время не продам, то поеду домой. И вдруг , её внимание привлекла одна странная пара, явно идущая к ней по узкому проходу , меж двух рядов горластых торговцев. Он- седовласый, немного сухопарый мужчина, лет пятидесяти. Сохранивший , свою осанку, не смотря на возраст. Светлая, чуть приталенная рубаха с рукавом в три четверти. Таких уже не носят лет десять. Светлые, в тон рубахи , свободного кроя брюки, и белые туфли- мокасины. Мягкий, учтивый ,внимательный. Одним словом интеллигент. Он толкал впереди себя инвалидную коляску, в которой , слегка развернувшись в пол оборота, сидела миниатюрная женщина, лет тридцати пяти. Её не естественная поза, обездвиженного, высушенного тела вызывала жалость. И чем ближе они приближались к Ивановне, тем не уютнее и неувереннее она себя чувствовала. Поравнявшись с нею , мужчина остановился.
- Кто у вас? – спросил он тихим , приятным голосом. Женщина в коляске с нескрываемым любопытством смотрела на пластиковый бокс. Удивительные у неё были глаза. Такие живые и светящиеся радостью. Словно в насмешку, Бог дал их той, чьё тело было недвижимо.
Ивановна открыла крышку контейнера, и от туда выглянула славная мордашка. Взяв котёнка на руки, она протянула малыша мужчине.
- Возьмите его в руки. Не бойтесь.- защебетала Ивановна, крепко удерживая маленькое тельце в своей руке.
- Они чистенькие, домашние, к лотку приучены, и совершенно не пакостливые, - зачастила она , чувствуя , какими податливыми становятся её покупатели. Котёнок всем тельцем вжался в её тёплую ладонь.
- Отдаю недорого,- продолжала она, - Если будите брать, готова уступить. Для хороших людей не жалко.
Мужчина бережно взял из её рук притихшего котёнка, застыв на мгновение, и в следующую секунду, поднёс его крохотное тельце к щеке женщины.
- Она чувствует только щекой, - виновато начал оправдываться перед Ивановной. – Её ноги и руки давно потеряли чувствительность. Женщина , щеки которой коснулось маленькое, мохнатое тельце котёнка, блаженно закрыла глаза, из уголка которого на бледно- матовую кожу , выкатилась крупная слеза. В нутрии у Ивановну всё оборвалось.
- Не надо денег, - выпалила она, - совсем не надо. Я его вам так отдам. Просто подарю. Слышите?!
Короткая пауза. Время словно застыло вокруг них. И уже щелк. Сменилась картинка. Будто встряхнув с себя невидимую пелену, женщина медленно открывает глаза. И их не узнать. Жёсткие , колючие, решительные. Без намёка на сентиментальность. Что-то сказала склонившемуся над нею мужчине, только ему , понятные слова. И дальше, словно отгородилась невидимым забором от этого мира. Мужчина выпрямился, виновато улыбнулся, пряча свои глаза, протянув Ивановне её бесценный дар.
- Моя, Томарачка не сможет принять ваш подарок. Извините.-И он посмотрел Ивановне в глаза.
- Просто в моё отсутствие она не сможет за ним ухаживать. Последние слова он сказал так тихо, словно одними губами.-Простите ,что заняли у вас столько времени.
Он отдал котёнка хозяйке. Взявшись за обе ручки ,покатил коляску между стройными рядами, почему то притихших торговцев, толкая её впереди себя. Увозя прочь с рынка свою самую дорогую из женщин.
Над рядами повисла гробовая тишина. Словно всем на головы, вылили ушат холодной воды.
- Что я за нытик такой?! -ругала себя Ивановна подходя к дому. – Ведь всё есть: сын, квартира, здоровье. Чего ещё надо? Я же в любую минуту могу встать и пойти куда надо. Педали крутить у своего старенького велика , до умопомрачения. В гости к подруге завалиться. Песни петь. Благо Господь голосом не обидел, дав мне этот дар. Я просто зажралась.
Мы все просто давно зажрались!!!