Покинув квартиру куратора, Владимир тут же отправился на работу. Он знал, что в это время там наверняка никого не будет, и он сможет спокойно поработать над поиском информации о Мамонтове.
Он ни секунду не сомневался, что поступить следует именно так.
Другой, на его месте, побывав в один день под дулом пистолета, узнав, что он столкнулся с человеком, перед искусностью которого преклоняется опытный наставник из ФСБ, получив нулевую оценку своих шансов, просто махнул рукой и отступил.
Но это было не в характере Владимира. Этот куратор, Руслан Тихомирович, словно разжег в нем огонь.
В его успехе сомневаются?
Его ни в грош не ставят?
Попросту насмехаются, предлагая позвонить и сообщить о своем провале?
У него нет ни одного шанса?
Нет же. Он так просто не отступится.
Владимир провел в своём кабинете минут двадцать. Взял ключ у дежурного и отправился в архив. Там он тоже недолго задержался. Необходимая папка была найдена. Владимир вернулся к себе и стал жадно читать страницу за страницей.
Это были материалы по заявлению об убийстве. Перед Владимиром открывались события пятилетней давности. С заявлением обратилась Мамонтова, супруга того самого, уже покойного Мамонтова. Она сообщила, что её муж вместе с двумя компаньонами отправлялся на деловые переговоры. Они ехали в одной машине, её супруг был за рулем. Выехали из офиса в двенадцать десять. Она могла сказать точное время, потому что муж сам позвонил ей и предупредил, что задержится сегодня. Уже через десять минут ей снова поступил вызов с телефона мужа, но это был не он. Неизвестный сообщил, что телефон лежал на улице, рядом с машиной, попавшей в аварию.
Все трое погибли.
Здесь Владимир остановился, он вспомнил, что слышал об этом случае. Неужели, это тот самый Мамонтов, пролистав вперед несколько страниц, он убедился: Мамонтов Андрей Степанович, подполковник ФСБ в отставке. И как он сразу не понял, что куратор говорил именно об этом человеке?
Владимир не был лично знаком с ним, но многое слышал. Мамонтов вместе с двумя друзьями организовал фирму, весьма успешную. Вопреки расхожему убеждению, что бизнес с друзьями делать нельзя, иначе конец дружбе, эти трое работали вместе долгое время. Вместе работали, дружили, строили планы и погибли тоже вместе.
Зачем же Руслан Тихомирович так настойчиво упоминал о Мамонтове, если его уже нет в живых? Или именно поэтому? Хотел, чтобы он обратил внимание на обстоятельства смерти?
Владимир вернулся к заявлению.
Супруга покойного писала, что незадолго до смерти мужу часто звонили неизвестные. Он обычно беседовал с ними на повышенных тонах. О чем именно они говорили, она не слышала, так как муж уходил во время этих разговоров в другую комнату. Но она знала, что кто-то из коммерческих партнеров настойчиво предлагал выкупить бизнес мужа и его друзей. Она писала, что машину взорвали эти люди, чтобы захватить бизнес.
Владимир обратил внимание, что заявление написано от руки. Женщина составляла его самостоятельно, без участия юристов, в нем было много эмоций, и мало фактов, полезной информации. Владимир посмотрел на дату подачи заявления, она совпадала с днем смерти Мамонтова. Видимо женщина писала его, всё еще пребывая в состоянии шока. Об этом же говорили временами сползавшие вниз строчки, и буквы, которые, то становились крохотными, то увеличивались на всю строку. Но сквозил в этих строках еще и страх, панический страх за собственную жизнь.
Заявление приняли, и тут же опросили её. Но единственная значимая информация состояла в том, что незадолго до трагических событий кто-то из приближенных сотрудников мужа предал его и ушел к этим самым конкурентам. Со слов женщины выходило, что это стало для Мамонтова настоящим ударом.
Вот же оно! - мысленно воскликнул Владимир.
Он снова пролистал вперед несколько страниц и нашел список сотрудников фирмы. Дальше отдельно был список тех, кто уволился незадолго до смерти Мамонтова.
Всего три человека.
На двоих из них были данные, а о третьем не было ровным счетом ничего. И хотя, ни фамилия, ни отчество, ни имя не совпадали, Владимир был уверен, что это именно тот, кого он ищет, да и должность «Заместитель директора по финансовым вопросам» подходила как нельзя лучше.
Дальнейшие материалы по заявлению озадачили Владимира. Из них следовало, что несколько недель не удавалось опросить жен других двух погибших, они просто исчезли куда-то, вместе с ними исчезла и сама заявительница. Практически каждый день писались рапорты, что их местонахождения не установлено.
Зато в материалах в это время появилось заключение эксперта, в котором говорилось, что взрыв машины произошел в результате того, что водитель, не справившись с управлением, выехал на обочину, где столкнулся с припаркованным автомобилем. В данном транспортном средстве было «кустарным способом», с нарушением предусмотренных требований установлено газовое оборудование, что и послужило причиной взрыва.
Владимир отметил для себя, что в тот же день, когда к материалам приобщили заключение эксперта, явились все три женщины. Две из них, которых опрашивали впервые, показали, что никаких конфликтов у их мужей в последнее время не было, отношения с партнерами были нормальные, считают, что смерть их произошла в результате трагического стечения обстоятельств. Третья, жена Мамонтова, написала, что также никого не винит, а её заявление написано в состоянии аффекта, после перенесенной трагедии.
Далее было еще одно заключение эксперта, показания двух уволенных работников и дело сошло на нет.
Владимир отложил папку и посмотрел по базе данных информацию о фирме погибших. Через месяц после взрыва подано заявление о банкротстве компании. Она была разорена.
- Такая интересная картина получается, - думал Владимир.
Он вспомнил куратора с его произведением живописи ценой семьдесят тысяч долларов. «Что ж, такую как у Вас я не нарисую. Но и здесь вырисовывается нечто неординарное».
Значит, наш мистер Х работал на Мамонтова, тот научил его премудростям своей профессии, пристроил на какие-то секретные курсы. А тот в благодарность переметнулся к конкурентам, помог им разорить бывшего учителя и в завершение отправил его к праотцам и еще двоих заодно. Не совсем понятно, зачем это было делать, когда их и так ободрали, как липку. Хотя, учитывая прежнюю работу Мамонтова, его должность, у него наверняка остались приличные связи, и он мог еще побороться или болезненно отомстить.
Жена Мамонтова сдалась не сразу, её и двух других женщин припугнули, и они благоразумно отступили.
Владимир без особого энтузиазма проверил по базе данных наличие информации на мистера Х, там, разумеется, ничего не было.
Теперь его интересовали партнеры обанкротившейся фирмы, можно было вычислить, кто приложил руку к разорению и кто соответственно переманил мистера Х. Возможно, остался где-то его след. Но в материалах дела об этом не было и слова. Отсутствовали и финансовые документы. Если действовать через налоговую инспекцию, уйдет много времени.
Владимир посмотрел, кто занимался этим материалом и остался доволен.
- Петюня, – усмехнулся он про себя.
Взглянул на часы, было уже начало третьего. Через несколько часов его коллеги начнут собираться на работе, он выключил компьютер, облокотился на стол, подложив руки под голову и моментально уснул.
***
Начальник личной охраны Француза сидел в приемной. Была уже глубокая ночь, кроме него и Шефа, на работе никого не было. Он ждал, когда Шеф договорит с кем-то по телефону и вызовет его.
Он порядком нервничал.
Сегодня Шеф был не в духе.
С утра по всему зданию были обнаружены камеры наблюдения. Их понатыкали в каждом, без исключения кабинете, в коридорах, у входа в здание, словно издевались над ними. Шеф потребовал взять с каждого сотрудника расписку о неразглашении этой информации и даже лично побеседовал с некоторыми. Беседовал он своеобразно, его ругань и крики временами были слышны даже в приемной.
Досталось и начальнику охраны. Еще вчера вечером Шеф дал указание прекратить поиски трех сотрудников с первого этажа, а сегодня утром отчитал его за беспомощность и отсутствие результатов. Начальник охраны подумал было, что опять получит указание бросить все силы на поиски этой троицы, но Шеф, накричавшись вдоволь, просто выставил его из кабинета.
После обеда позвонили из банка и сообщили, что по техническим причинам выдача кредита переносится на один день. И снова на четвертом этаже гремели громы, и все сотрудники с опаской обходили приемную стороной.
Теперь же, уже ночью, по завершению этого дня Начальник безопасности принес очередную недобрую весть. По своим масштабам она была, возможно, посерьезней всех остальных вместе взятых.
Наконец Шеф вызвал его.
Он выслушал доклад спокойно, без каких-либо эмоций.
Его работник был растерян, он ожидал приступ гнева, крики, взрыв эмоций, и от этого во время рассказа его голос иногда начинал дрожать.
Но Шеф сохранял безразличие.
Это было нечто из ряда вон выходящее.
Ему рассказали, что пропал верный помощник, правая рука во всех делах, самый доверенный человек, а он просто молчал. Крот словно сквозь землю провалился или скорее зарылся в неё, оправдывая свою кличку. Заодно он прихватил свою семью и сбережения.
И это после того, как по всему зданию были обнаружены камеры. Для начальника охраны было очевидно, что именно Крот стоял за этой тотальной слежкой. Это должно стать очевидно и для Шефа.
А он молчал.
Никакой реакции!
Начальник охраны закончил доклад и осторожно поднял взгляд на Шефа. Тот сидел, развалившись в кресле, и смотрел в ночное окно так, будто был здесь один. Казалось, он думает о том, чем занять себя сегодня или что заказать на ужин.
- Еще что-то?
- Нет, это всё.
- Тогда можете идти.
Совершенно огорошенный начальник охраны поднялся и поспешил удалиться.
Француз проводил взглядом своего работника, и только когда дверь за ним закрылась, на лице его появилась довольная улыбка.
- Я хорош! – удовлетворенно пропел Француз, – определенно! Я хорош!
Он хлопнул в ладоши и развел руки в стороны. В такой позе он принялся бродить по кабинету. Француз представил себя кукловодом, искусным, утонченным в своём мастерстве. Всего лишь легкое движение, и куклы танцуют так, как он хочет. Все без исключения!
Доклад начальника охраны скрасил неприятные воспоминания о прошедшем дне.
Француз знал Крота много лет, от него зависело слишком многое, он, как это принято говорить, «слишком много знал».
Оставлять такого человека в городе после своего исчезновения было бы верхом глупости. Забирать его с собой не менее опасно. Кто знает, куда подует ветер завтра? Кто знает, что будет с ним? Всегда чувствовать, что рядом с тобой человек, от которого ты полностью зависишь? Постоянно быть в напряжении и ожидать удара исподтишка? Жить в тревоге и недоверии? Нет, он бы не смог так.
Начинать новую жизнь, значит, всё с чистого листа!
Как быть с Кротом?
Этот вопрос донимал Француза еще несколько месяцев назад, когда вся операция только начиналась. Вариантов решения проблемы было два. Или Крот должен был умереть, или спрятаться так, чтобы его никто не смог найти. А если бы даже на след Крота кто-то вышел, он всё равно ничего не знал бы о сегодняшнем Французе; ни где его искать, ни чем он занимается.
Дать приказ убить своего друга Француз не мог.
Оставалось второе - спрятать приятеля подальше он нежеланных контактов. Но как это сделать? К тому же Крот мог не оценить эту услугу и переметнуться к врагам Француза, сдать его. Никогда нельзя исключать этот вариант.
Крот, как и всё окружение Француза, был уверен, что его босс хладнокровный убийца.
На эту карту Француз и сделал ставку в дальнейшей игре.
Он решил действовать так, чтобы Крот сам забыл о нем. Даже не упоминал его имя, вздрагивал от одного воспоминания.
Головоломка непростая, и Француз долго обдумывал, как быть в этой ситуации, но безуспешно.
Когда жена предала Француза, план дальнейших действий родился сам собой. И пока Крот исполнял неотложные поручения, Француз, сидя в ресторане и попивая коньяк, обдумывал, как выжать максимум пользы из казалось бы прескверной ситуации.
Француз знал, что Крот с большой симпатией относится к Марине, его жене, одно время он даже был тайно влюблен в неё. Но если и не брать в расчет это романтическое увлечение, они общались долгие годы, можно сказать, дружили семьями. Допустить мысль, что Крот найдет исполнителя для убийства его жены, было просто смешно, нелепо.
Именно поэтому Француз дал ему такое задание. Именно поэтому настоял на том, чтобы при встрече присутствовал его человек, который как бы ни заметил, что Крот положил записку в карман его жены, но сам всё видел и в деталях сообщил Шефу.
Француз думал, что Крот сразу исчезнет, но тот медлил.
Пришлось поторопить его – рассказать легенду о баснословно большом займе в криминальных кругах. Крот знал этих людей, впрочем, людьми их можно было назвать весьма условно. Животные, которые способны идти напролом, не щадя никого, особенно когда речь идет о больших деньгах.
Соверши Француз такую глупость на самом деле, он поставил бы под угрозу жизнь всех близких и Крота в первую очередь. Никто бы не поверил, что такую аферу он провернул сам, без участия и совета верного помощника. А если бы и поверили, всё равно убрали его, чтобы припугнуть Француза.
И уж совсем для подстраховки Француз придумал эту историю с премией для Крота. Сначала он сомневался, что тот может не поверить, заподозрит неладное. Слишком нарочито, почти открыто Француз пытался выкинуть его из своей жизни.
Но еще раз проанализировав ситуацию с точки зрения Крота, он понял, что тот должен быть крайне напуган. А у страха, как говорится, глаза велики. Сейчас он мог поверить во всё что угодно.
В общем, как ни крути, Кроту нужно было срочно бежать, другого выхода у него не было. И он сбежал.
Сбежал день в день. Именно тогда, когда это нужно было Французу. Сбежал так, как это ему было нужно. Теперь, что бы ни случилось, Крот спрячется далеко. Найти его будет невозможно.
Страх - лучшая гарантия этому.
Не надо убеждать в необходимости бросить всё и скрываться под вымышленным именем, оборвать все связи, начать новую жизнь. Он сам сделает всё это и сделает идеально. Ведь на кону будут не деньги Француза, а, как он станет полагать, его жизнь и жизнь его семьи.
Конечно, Французу было немного не по себе, что он так обходится с человеком, который не раз спасал его. Но он понимал, что в сложившейся ситуации это единственный выход и для него, и для Крота.
Впрочем, мысли эти были где-то там, на втором плане. Главное, что занимало Француза сейчас, это ощущение собственного всесилия. Он творец судеб! Француз несколько минут мерил шагами кабинет. Иногда он останавливался, звонко хлопал в ладоши и начинал управлять невидимыми фигурками, перебирая пальцами в воздухе. Он заботливо наклонялся и внимательно смотрел в пустоту перед собой, воображая какие-то действа, тихо смеялся и снова бродил по кабинету.
***
Владимир проснулся от того, что кто-то громко разговаривал в коридоре. Было уже начало девятого, рабочий день начался. Спешно приведя себя в порядок, он отправился в кабинет Петюни.
Несмотря на такое откровенно босяцкое прозвище, Петюне было уже за сорок, полный и высокий мужчина, всегда прибывавший в хорошем расположении духа. Общаясь с ним, все обращали внимание на его огромную залысину, обрамленную неухоженными и растрепанными остатками волос и необычное, если не сказать глуповатое чувство юмора. Но Петюня гордился и тем и другим. Многие из сотрудников даже не знали его отчества, так прочно за ним закрепилось прозвище.
Несмотря на фривольное к нему отношение, Петюня неплохо делал свою работу, у него была ясная память и железная хватка. Одно мешало ему быть на хорошем счету у начальства. Также запойно, как он работал, также с не меньшей неудержимостью он пил. Последние годы запои у него случались практически каждый месяц и длились по несколько дней. Предугадать их приход было невозможно, поэтому срочные и важные дела Петюне старались не давать, с остальными, он успешно справлялся.
Владимир знал, что Петюня пьет уже пару дней, а это означало, что его еще можно застать на работе. Обычно на четвертый, пятый день пьянки он пропадал.
Едва открыв дверь в кабинет Петюни, Владимир почувствовал тяжелый запах перегара.
Хозяин кабинета сидел за своим рабочим столом, сложив руки, как первоклассник одну на другую, и смотрел в пустоту перед собой.
- Петюня, что за дрянь ты пьешь?
Тот поднял блуждающий взгляд, в поисках источника звука.
- О-о-о, Володька! Ты зачем усы сбрил?
Владимир слышал эту шутку каждый раз при встрече, поэтому не отреагировал на неё, словно это было обычным приветствием. Одно время Петюня приставал к нему с дурацкой просьбой – отрастить хотя бы на время небольшие усики, «чтобы его удачная шутка была совсем в тему». Но Владимир усов никогда не носил, а шутка была уже придумана, поэтому Петюне оставалось пользоваться тем, что было.
- Товарищ, - обратился Петюня к портрету начальника, висевшему на стене, - вы не знаете, зачем Володька сбрил усы?
- Я вижу, ты уже почти в дрова, - заметил Владимир.
- Ни уже, а еще! Горе у меня – жена из дома выгнала… на работу. Я пришел утром домой, ну поспать, а она говорит, мол, пошел ты…, деньги зарабатывать. Я обиделся и пошел. Даже переодеться толком не успел. Закрой дверь, а?
Владимир закрыл дверь на замок. Петюня вышел из-за стола и снял брюки, под ними оказались длинные, ниже колен домашние шорты.
- Мои любимые, с дельфинчиками, - гордо сообщил Петюня, бросая брюки в угол и опускаясь в кресло - хорошо! А Вы товарищ, по какому собственно вопросу?
- По вопросу спасения твоей задницы.
- А что так?
- Папа спрашивал про твое дело по Мамонтову.
Петюня не вставая, оправился, кое-как засунув рубашку в шорты. Своего начальника, Папу, он боялся больше смерти, и, когда уходил в запои, старался не попадаться ему на глаза. Тот, в свою очередь даже встречая его, делал вид, что не заметил. Если же Папе что-то было нужно во время очередного запоя подчиненного, он обычно посылал сотрудника к Петюне за документами или информацией.
Владимир решил, что грех не воспользоваться такой ситуацией. Можно было спросить у Петюни всё напрямую, не привлекая внимания. Зачем Петюне знать, что Владимир проявляет интерес к этому делу. Могут возникнуть лишние вопросы. К тому же, зная, что информация нужна Папе, Петюня изо всех сил напряжет свой заправленный с утра мозг, а позже, протрезвев, никому не расскажет об этом разговоре, и тем более не спросит у самого Папы, для чего понадобилась информация по старому делу.
Сконцентрировавшись, Петюня протянул руку к телефону.
- Куда звонишь?
- Дело старое, всего не помню, надо поднять материалы.
Владимир положил на стол перед ним вчерашнюю папку.
- Дарю Вам благодарность, благодарствую, как говорили при царе батюшке, - развел руками Петюня.
- Кофе с тебя.
Петюня открыл папку и принялся листать документы. От напряжения он наморщил лоб, от чего его почти лысая голова тоже покрылась складками.
Владимир не тревожил его, чтобы он спокойно освежил память.
Так прошло несколько минут, пока Петюня не поднял взгляд:
- И что же конкретно его интересует?
Владимир придвинул папку к себе и стал листать документы, будто искал что-то:
- Не знаю точно, он сегодня не в духе. Так, сказал, что у тебя должна остаться информация по контрагентам этого Мамонтова. А что за информация и по ком не сказал. Переспрашивать у него не стал, сам знаешь, когда он злой, лучше помалкивать в трубочку.
- Это точно, - охотно согласился Петюня, - дайка сюда материалы.
Петюня принялся снова шуршать страницами:
- Я помню, смотрел данные, но к материалам ничего не приобщал, дело тогда поспешно закрыли… Айн момент, мой друген.
Петюня уставился в свой монитор и принялся набирать что-то на клавиатуре. Он немного покачивался из стороны в сторону, было видно, что все эти умственные упражнения и само общение на рабочие темы даются ему с большим трудом.
- Это у нас был год…, - бормотал он себе под нос. – Угу, запросики, ответики…. Сейчас всё будет, не извольте сомневаться.
Он распечатал и протянул Владимиру листок, там было название нескольких фирм и их реквизиты.
- А? – вскрикнул Петюня, – красавец я? Главное, Володька, не удалять ничего с компьютера, ну, конечно, кроме переписки с любовницами. Я не рассказывал, как у меня дома ноутбук сломался? Нет? Сижу, переписываюсь с одной девкой, а девка была, это надо видеть, зверь, а не девка. Тут жена заходит, выхватывает у меня ноут и по башке меня им, по башке, вот так бывает, Володька.
Владимир с показным безразличием посмотрел полученную бумагу, положил её на стол рядом с собой и снова принялся изучать папку.
- Слушай, Петюня, а что там вообще за кутерьма была? А то Папа опять что-то спросит, а я вообще не в курсе. Так и буду к тебе целый день бегать что ли?
- Никакой кутерьмы. Притопала тетка, кричит, мужа убили, буду заявление писать. Опросил её, ничего путного не рассказала. Потом набежали ФСБшники, он их породы был раньше, большая шишка. Говорят, будем забирать материалы. А что забирать, если ничего не было ещё. Они посмотрели, помялись, говорят, позже заявимся. Понял? Я за них крестьянскую работу сделай, а господа потом, на сладкое с чаем пожалуют. Ну и всё в общем стал материалы собирать, а потом экспертиза пришла – несчастный случай, никакого убийства, и тетка успокоилась, и подружки её.
- Ясно. Да, а почему две экспертизы?
- А вторую тетка, жена покойного заказывала, ну я и приобщил, не пропадать же, если сделали.
- А эти ФСБшники?
- Не появлялись больше.
Владимир будто случайно остановился на той странице, где были данные о трех сотрудниках Мамонтова, уволившихся незадолго до его смерти.
- Так, это что у нас…, а почему на двоих дали информацию, а на третьего нет?
- А, было такое дело, согласился Петюня, посопев секунду над папкой. Это их работник из отдела кадров что-то напутал, не подготовил информацию, а потом смысла не было повторно запрашивать. А что?
- Да, просто, - Владимир закрыл папку, показывая, что разговор окончен. – Слушай, бедная женщина, осталась без мужа, без денег. Она, наверное, напугана была, когда отказ писала?
- Не угадал, осунулась, конечно, но бодрячком держалась. Они тогда целым табором пришли, все три тетки, ну, жены жмуриков и адвокат. Она вообще баба с яйцами.
- Проверял что ли?
- Я бы не против, друг, Вовчик, но к ней на хромой кобыле не подъедешь. Она потом быстро свой бизнес замутила, у неё магазины, ювелиркой торгует. «Улица Надежды», видел такие?
- Конечно.
- Это всё её.
Владимир посмотрел на часы:
- Заболтались мы, пойду к Папе.
- Правильно, - засуетился Петюня, - а то хватится, а тебя нет. Спасибо, Вовчик, я твой должник, Папе поклоны, головой до пола.
- Угу, штаны не забудь надеть.
Владимир остался доволен визитом. Первым делом он проверил фирмы по списку, полученному от Петюни, их оказалось всего четыре.
Первая – признана банкротом четыре года назад.
Вторая – признана банкротом четыре года назад.
Третья – признана банкротом четыре года назад.
Четвертая… Владимир стал набирать название фирмы и остановился.
Он почувствовал, что у него от волнения учащенно забилось сердце.
Четвертая была одна из фирм Француза.
Настоящий сюрприз! Вот картина и вырисовывается окончательно. Значит, мистер Х работал на Мамонтова, пустил его по миру, переметнувшись к конкурентам. Затем, по всей видимости, разорил и их фирмы. Теперь переключился на Француза, решил кинуть его с помощью жены. Или что скорее всего кинуть и Француза, и жену одновременно, а может, отправить их на тот свет.
Подумав немного, Владимир снова открыл дело Мамонтова.
Он внимательно перечитал обе экспертизы. Выводы в них были одинаковые – словно написаны под копирку. Но ни одна, ни другая не могли убедить Владимира в том, что взрыв произошел в результате несчастного случая.
Будь их не две, а целый десяток, это ничего не меняло.
Владимир был уверен – Мамонтова и его компаньонов убили, и стоял за этим убийствам именно мистер Х.
Он потратил около получаса в попытках найти информацию о собственниках трёх фирм признанных банкротами. Владимир полагал, что их постигла такая же участь, что и Мамонтова.
Его старания не принесли успеха, можно было продолжить, но сейчас судьба этих неизвестных не так сильно занимала Владимира, как желание встретиться с одним человеком.
Владимир выключил компьютер, закрыл дело Мамонтова в сейф и вышел из кабинета.