Владимир сидел в своей машине и старался успокоиться, надо было всё разложить по полочкам, избавиться от мешанины, что была у него в голове. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Владимир узнал человека на фотографии в приемной.
…Значит, это был сотрудник Француза. Сомнений быть не могло. Даже если бы Владимир взглянул на фотографию мельком, то узнал бы этот спокойный и уверенный взгляд.
Значит именно он шпионил за Французом или, по крайней мере, организовал слежку, с этими бесконечными проводами-серпантином, камерами, телохранителями для жены Француза, и прочим. В том, что этот человек был во главе, Владимир не сомневался.
Владимир снова глубоко выдохнул, пытаясь успокоиться. Он достал ключи, автоматически вставил их в замок зажигания и повернул, хотя ехать никуда не собирался.
...Стоп…!
Он заглушил машину.
Дед Егор! Ведь их познакомил дед Егор. Неужели они были заодно? Неужели? Так вот почему дед Егор так подробно расспрашивал его об этом, последнем задании, вот почему проявлял такой интерес к Сергею. И сегодня, когда Владимир пришел в офис Француза, он всего-навсего заменял камеры, которые обнаружили и отключили люди Француза. Он должен был, прикрываясь удостоверением пройти внутрь, выпытать о происходящем у Сергея.
Да, он просто стал игрушкой, жалкой и глупой. Им крутили, как хотели, его использовали. А что он сам? Как последний дурак он рассказывал деду Егору обо всём, что с ним происходило. Ладно, это. Он делился своими мыслями, он открыл душу. И перед кем? Кем был этот человек, этот старец, которому он доверился целиком и без оглядки, перед которым преклонялся и которому верил больше, чем самому себе? Что он вообще знал о нем?
Ровным счетом ничего!
Но откуда дед Егор знал столько о нем?
Словно видел его жизнь и мысли?
Они как-то раздобыли эту информацию. И удивляться тут нечему. Если у них получилось водить за нос самого Француза…
Владимир чувствовал себя преданным, досада и обида подступали к горлу. Он не мог смириться с мыслью, что всё происходящее с ним в последние месяцы было чьей-то игрой: замысловатой, изящной. Еще больше расстраивало, что он поддался, жил как зачарованный. И почему-то самым обидным было то, что не он был целью этой игры, он был каким-то маленьким винтиком, который умелые руки встроили в один большой механизм, понять который, он не был в состоянии даже теперь.
Злоба нарастала. В нем проснулся тот, прежний человек, от которого он так хотел избавиться, проснулся следователь: недоверчивый, подозрительный, холодный и до глубины души несчастный. Владимир ненавидел его и уже думал, что с этим человеком покончено.
Но теперь получалось, что это ненавистное второе я и было тем единственным настоящим, что существовало на самом деле, а не в этом выдуманном мире, созданной для него иллюзии. Владимир с горечью чувствовал, что этот ненавистный «следователь» снова на арене, он снова был у руля. Владимир ударил двумя руками по рулю автомобиля, потом еще и еще, вышел из машины.
Хорошо еще Француз не знает о его роли в этом деле. Как опасно он прошелся по самому краю. Случай остановил его, он не оступился. Но теперь он не даст втянуть себя в эту темную историю, не даст собой манипулировать…
- Нет! – произнес Владир вслух и сжал кулаки.
…Нет! Его уже втянули. Жена Француза, он взял у неё запись, этот злосчастный диск. Но кто сможет это доказать, разве есть свидетели?
А они нужны?
Если Француз узнает о том, что он встречался с его женой, этого будет достаточно и доказательства никакие не потребуются. Так вот почему она обратилась именно к нему! О нем все было известно, он был полностью подконтролен, а значит предсказуем. Идеальный хранитель компромата на повернутого психа и убийцу.
Владимир почувствовал, будто его связали по рукам и ногам, он был в ловушке…
Увлеченный своими переживаниями, Владимир не сразу посмотрел документ, сфотографированный в приемной Француза. Он принялся за него только после того, как приехал на работу, закрылся в своем кабинете и распечатал снимок. Отдельно он увеличил и распечатал фотографию.
На первый взгляд обычная анкета для отдела кадров; несколько мест работы, всё какие-то фирмы, но и здесь Владимира ожидал сюрприз. Компании, в которых якобы работал этот человек, не значились в базе данных, их просто никогда не существовало. Владимир тщательно проверил одну за другой, возможно в анкете были опечатки, но это не помогло, да и не могли быть опечатки в каждом названии. Одна строка в послужном списке особенно заинтересовала его, но он намеренно откладывал её анализ напоследок. Только после того, как он убедился в фиктивности всего послужного списка, он обратился к ней.
«Повышение квалификации. Куратор Звягинцев Руслан Тихомирович.»
Повышение квалификации, в чем?
В кулинарном искусстве, в ловком манипулировании людьми, в умении ставить жучки или задерживать дыхание под водой?
Как такая бессмыслица вообще могла быть в документе, не говоря о том, что не было указано учебное заведение, в котором проходило это повышение квалификации, равно как и новая, полученная квалификация, документ, подтверждающий её прохождение.
Владимир мог бы прировнять эту строку к остальным, не несущим никакой информации пустышкам, но ему не давал покоя этот куратор Звягинцев. Зачем было указывать данные куратора? Впрочем, и они могли оказаться вымышленными и такого человека вовсе не существовало.
Тем не менее, Владимир медлил, он боялся лишиться этой последней возможной зацепки. Ему казалось, что именно здесь скрыта необходимая ему информация. Наконец, он ввел данные в строке поиска.
Такой человек нашелся. Владимир торопливо пробежался по небольшому тексту, выхватывая основное:
Звягинцев Руслан Тихомирович… 67 лет…, место жительство…, холост…, образование высшее, как говорится «не привлекался, не состоял», данных ни об одном месте работы почему-то не было.
Конечно, это могло быть простым совпадением, с таким же успехом в анкете могло быть написано: «Иванов Иван Иванович», и такой человек нашелся бы и даже не один. Но именно то, что Звягинцев Руслан Тихомирович был один, а его данные вполне подходили для таинственного куратора давало надежду.
Владимир еще раз повертел в руках анкету, будто надеялся, что к её скромному содержанию что-то прибавится.
Нет…, - думал он. - Предположить, что эта липа прошла мимо глаз Француза невозможно. И человек, составлявший её, понимал, что Шеф раскусит третьесортную подделку с вероятностью сто процентов. Остается один вариант, это документ был составлен с ведома, или даже по указанию Француза.
Но зачем?
Чтобы соблюсти формальности.
Ведь на каждого сотрудника заводят анкету, если на одного не завести, это привлечет внимание. Начнутся разговоры, пойдут сплетни. Проще написать какой-то бред, зная, что его всё равно никто не станет перепроверять, если на то не будет специального указания Француза, а его соответственно не будет. Ведь он хотел сохранить втайне сведения об этом работнике. Вопрос - почему. Видимо, этот человек выполнял какие-то личные задания, имел особый статус. Какой, пока неясно…
В его логическую цепочку, как ни крути, не вписывался этот Звягинцев. Какой смысл был в липовый документ включать данные о нем, реальном человеке, если предположить, что он действительно какой-то куратор. Проще было написать вымышленный номер якобы полученного сертификата или диплома. Сотрудник отдела кадров или службы безопасности, просматривающий анкету, не придал бы этим данным никакого значения. А тут просто: «Повышение квалификации. Куратор Звягинцев Руслан Тихомирович.» Эта строка сама притягивает взгляд, она будто просит: «Обрати на меня внимание».
А если Француз сказал вписать его фамилию, как напоминание для себя, о чем-то или это был какой-то связной или еще неизвестно кто?
Продолжая размышлять, Владимир распечатал скудную информацию о Звягинцеве, по привычке подчеркнул красным маркером адрес и, прихватив с собой бумаги, вышел из кабинета.
Уже вечерело, воздух наполнился ночной прохладой. Владимир торопился, он направился по адресу Звягинцева, ему хотелось увидеть этого человека сегодня же. Он решил действовать по обстановке и когда позвонил в нужную ему квартиры, понятия не имел, как будет себя вести и что говорить.
Дверь перед ним широко распахнул мужчина, лет пятидесяти на вид, хорошо сложенный, но уже совершенно седой. Практически на самом кончике носа у него держались небольшие очки. Мужчина поднял голову вверх и уставился через очки на нежданного визитера. В его движениях, некоторой медлительности, сквозило высокомерие, даже самолюбование.
- Чем могу быть полезен? – поинтересовался он, вглядываясь в лицо гостя.
- Руслан Тихомирович?
- Чем могу быть полезен? – снова повторил тот, важно кивнув.
«А он хорошо сохранился» - отметил про себя Владимир, вспомнив, что куратору было далеко за шестьдесят.
Он протянул фотографию: - Вам знаком этот человек?
Руслан Тихомирович принял снимок и несколько секунд рассматривал, потом театрально расстроился:
- Ах, это опять вы, я так и подумал, - всплеснул он руками, - ну, что ж, проходите.
Владимир не понял, кто это «вы», но воспользовался приглашением и проник в квартиру.
- Чай или кофе? – спросил Руслан Тихомирович на ходу.
- Чай, пожалуйста.
Руслан Тихомирович кивнул и, не оборачиваясь, ушел, видимо, на кухню.
- Проходите в зал, это налево, - послышался его голос.
Комнаты, были чисто убраны, можно сказать идеально. Обстановка дорогая и помпезная, многие вещи определено антиквариат и наверняка стоили больших денег: вазы, статуэтки, картины.
Владимир присел на диван и осмотрелся.
Ему было неуютно здесь.
Что ж, он не ошибся, они знакомы, и Руслан Тихомирович настроен на беседу. Пока всё складывалось удачно. Теперь главное не сказать ничего лишнего и вытянуть максимум возможной информации.
Вошел Руслан Тихомирович и присел в кресло напротив.
- У вас очень уютная квартира.
Руслан Тихомирович одобрительно кивнул.
Он обвел комнату широким жестом:
- Эти вещи со всех концов земного шара, я привозил их в разное время. Питаю слабость к искусству, ничего не могу с собой поделать.
- Наверное, дорогая коллекция?
Руслан Тихомирович отмахнулся:
- Не то слово, но что деньги, если нельзя себя немного побаловать.
В комнату вошла девушка лет двадцати, стройная и симпатичная, она поставила перед мужчинами поднос.
- Спасибо, Мариночка, - пропел Руслан Тихомирович.
- Я закончила с ужином, можно идти? – поинтересовалась она.
Хозяин квартиры кивнул:
- На сегодня, пожалуй, все, можешь быть свободна.
Она попрощалась и вышла.
Владимир обратил внимание, как Руслан Тихомирович смотрел на неё, словно хозяин на вещь, она наверняка не только отвечала за готовку в доме, но и спала с ним. Руслан Тихомирович поймал его взгляд и надменно улыбнулся. Весь его вид словно говорил:
«Да, могу себе это позволить, что деньги, если нельзя себя немного побаловать».
Владимир отвел взгляд.
- Итак, что Вас конкретно интересует? – продолжал улыбаться Руслан Тихомирович.
- Все. Все с первого дня знакомства, начиная от первого впечатления, в общем, вся история.
- Я уже рассказывал вашим коллегам. Но воля ваша, повторюсь. Видимо, он снова устроил нечто, если вы проявляете к нему интерес?
- Возможно, - ответил Владимир тоном, не предполагающим дальнейшее развитие этой темы. Он достал из папки первые попавшиеся документы, будто хотел сверять информацию.
- Ладно, приступим. Сразу скажу, его привел ко мне Мамонтов Андрей Степанович.
Владимир тут же записал себе данные еще одного мистера Х. Руслан Тихомирович заметил это и поднял руку, будто останавливая собеседника от следующего вопроса:
- Но, молодой человек, давайте сразу договоримся, я не знаю, как и почему его зачислили на мой курс, мне это было безразлично тогда и тем более безразлично теперь. Я ученый, а по части административных и технических вопросов общайтесь со своим руководством. Это не моя прерогатива.
Владимир немного помедлил и кинул в ответ.
- Мамонтов сам привел его ко мне в кабинет познакомиться и отрекомендовал, как очень перспективного и талантливого ученика. Мамонтов взял его под свою опеку после того, как тот спас их фирму от какого-то мошенника. Часть денег они всё же потеряли, но тот проходимец вернул им основную сумму…
Я знал Андрея Степановича много лет, это был замечательный человек и находка для конторы. Он умел разбираться в людях и подбирать кадры, я очень уважал и ценил его мнение. Но тогда он ошибался, справедливости ради скажу, что позже он сам признал эту ошибку. На тот момент они были знакомы полгода, не меньше и Мамонтов не смог распознать его. Нет, это был не перспективный и талантливый ученик. Он уже все знал. Это дар, если хотите. То, что другим достается путем долгих и кропотливых занятий, было у него от природы. Всего-то требовалось – слегка подтолкнуть его в нужном направлении.
- Как это понимать? – поинтересовался Владимир.
Руслан Тихомирович встал и важно прошелся по комнате.
- Видите эту картину? – спросил он, останавливаясь у пейзажа. На нем были изображены горы и лес, утопающие в утренней дымке.
- Семьдесят тысяч долларов, кстати сказать. - сообщил он, горделиво глянув на Владимира, - скажите, за сколько времени Вы сможете написать такую же картину?
- Я не художник.
- Вы уверены?
- Абсолютно, - усмехнулся Владимир. - Мои родители водили меня в художественную школу, и мою уверенность подтвердили еще тогда в детстве опытные педагоги. Так что, такую же картину я не напишу, даже за сто лет.
- Вот именно! - оживился Руслан Тихомирович. – За сто лет! И это нормально, большинство людей не напишет. А есть такие, кто много лет учился живописи, они смогут путем кропотливых трудов, бессонных ночей, упорства, наконец, повторить замысел художника. Но найдутся люди, которые, как и Вы считают, что они не художники. В отличие от вас их не водили в художественную школу. Но достаточно дать им в руки кисти, показать, как наносить краску, и они способны творить шедевры. Вы ничему не учите их, они, возможно, знают больше своих учителей, их просто надо подтолкнуть в правильном направлении. Поэтому я говорю, что Мамонтов ошибался, он привел ко мне не ученика - мастера, который тогда еще не знал, что он таков. Мне даже кажется, что позже Мамонтов стал побаиваться его, и это не удивительно, когда последователь превзошел учителя, всегда есть место для опасений. Тем более в вашей профессии.
- А вы считаете, что он превзошел? – спросил Владимир.
Туманная речь Руслана Тихомировича пока не внесла и малейшей ясности. Оставалось одно - задавать такие же расплывчатые и туманные вопросы в надежде получить больше информации.
- Он превзошел всех учителей. Вы спросите, считаю ли я это своей заслугой? Ничуть. Равно, как это не является заслугой моих коллег… Вы слышали про игру «матрешка»?
Владимир решил, что сейчас он посыплется, но куратор, увидев его замешательство, жестом остановил его и продолжил рассказ.
- Это моя разработка, если хотите. В начале курса я предлагаю будущим участникам группы пройти несколько своеобразных тестов. Это один из них. Приглашаются добровольцы, которые должны рассказать немного о своей профессии. Чем занимаются, давно ли, нравится или нет, что хотели бы изменить и подобное. Суть в том, что одни рассказывают правду, а другие врут, они изображают людей не своей профессии. Соответственно нужно ответить на два основных вопроса:
Первое – говорит ли человек правду.
Второе – если он врет, заглянуть внутрь матрешки, ответить на вопрос: кто испытуемый на самом деле. Я всегда пользуюсь тем, что на этой стадии занятий мои подопечные еще не знают друг друга, и все они становятся частью эксперимента, то есть получают задание самим изобразить человека другой профессии.
Я провожу такие тесты в начале и в конце курса, чтобы участники могли сами оценить, насколько они продвинулись. И знаете что? За всю мою практику не было ни одного человека, которого при первичном тестировании не раскусил бы ни один из сокурсников. Ни один, представляете? Он изображал художника, да так, что ему поверили практически все. Вернее, он не изображал художника, он был им.
Но эта одна сторона медали, он показал самый высокий коэффициент распознавания «матрешек» за всё время моей работы. И это на первичном тестировании, до начала занятий! Чему же, спрашивается, я мог научить его, когда он видит людей практически насквозь? Так мелкие штрихи, детали…
Во время своего рассказа куратор встал и мерно ходил кругами по комнате, заложив руки за спину. Он, то появлялся, то пропадал из поля зрения Владимира. Его голос звучал распевно и монотонно.
- Согласитесь, - продолжал куратор тем временем, - это не так просто увидеть, что продавец изображает, к примеру, полицейского. Или еще более не простая задача две близкие профессии - полицейский, изображающий сотрудника ФСБ.
Владимир вздрогнул, но прежде, чем он успел пошевелиться, он почувствовал, как в затылок ему уперлось холодное дуло пистолета.
- Спокойно! – грозно повысил голос куратор. - Медленно поднять руки! Вот так. Теперь встать и подойти к стене.
Голос его стал холодным и металлическим, он говорил отрывисто.
Куратор быстрыми и отработанными движениями обыскал Владимира. Последнему ничего не оставалось, как повиноваться. Еще тогда, когда Руслан Тихомирович начал рассказ об этих матрешках, он почувствовал неладное, но отступать в положении Владимира было некуда.
- Хорошо, - подытожил Руслан Тихомирович, прежним размеренным и мелодичным голосом - оружия при вас нет. Но всё равно будьте любезны, присядьте вон на то дальнее кресло.
Сам он сел на кресло в другом конце комнаты, пистолет положил на подлокотник и принялся изучать удостоверение Владимира, которое достал из его кармана.
- Как вы догадались? – нарушил молчание Владимир.
К Руслану Тихомировичу вернулась прежняя медлительность не только в речи, но и в движениях.
- При входе вы колебались показывать или нет удостоверение, не представились, как это положено. Но, вы не расстраивайтесь, - куратор всё еще изучал удостоверение, - Владимир Геннадиевич, уж кого, кого, а полицейских я за версту чую. Это как печать, штамп. Есть профессии, которые оставляют метку на человеке. Ваша пахнет по-особенному, - он брезгливо поморщился.
- Зачем же в квартиру впустили?
- Узнать кто вы и что вам нужно.
- И как узнали?
- Признаться, я сначала подумал, что вы присматриваетесь к моей коллекции. Что греха таить, бывает, ваши коллеги промышляют тем, с чем должны бороться. Но нет, вы человек порядочный.
- Наверное, надо сказать спасибо, за комплемент?
- Это не комплемент, а констатация факта, вы уже догадались, что составлять психологические портреты людей и давать им оценку моя профессия. Вы же не станете спорить, что вы человек порядочный, в той мере, в которой это позволяет ваша профессия? Хотя мало людей, которые станут спорить с тем, кто их называет порядочными, вы не считаете?
- Наверное так.
- Лучше сказать - наверняка. Вы знаете, Владимир, позволите вас так называть?
Владимир кивнул в ответ.
Так вот, Владимир, вы ввязались в очень опасную игру. Вы как человек одинокий, без каких-то сильных увлечений, склонны идеализировать работу, ставить на кон всё. Это безрассудно. И безрассудство это завело вас в тупик, то есть, как вы понимаете, ко мне. Вас сейчас больше всего заботит вопрос, как выбраться из этого тупика, из моей квартиры. Но на самом деле тупик находится там, за её порогом. Тупик - это путь, который вы избрали.
Владимир понимал, что сейчас куратор продолжает изучать его, он дописывает психологический портрет, а весь этот разговор просто фон его работы.
- Что ж, раз тупик за порогом вашей квартиры, вы предлагаете мне остаться жить здесь?
- Нет, я предлагаю честно, и не задумываясь, ответить на мой вопрос.
Лицо Руслана Тихомировича стало напряженным, глаза сверкнули, в голосе снова послышались металлические нотки:
- Кто Вас послал?
- Никто.
Куратор стал спрашивать быстро и отрывисто, не делая пауз между вопросами:
- Это задание Вашего руководства?
- Нет.
- Вы самостоятельно заняты этим делом?
- Да.
- С кем Вы обсуждали сегодняшний визит ко мне?
- Ни с кем.
- Вы давно получили эту фотографию?
- Сегодня.
- Кто ещё видел её?
- Никто.
- Вы теперь понимаете, с кем имеете дело?
- Более менее.
- Какая ваша цель? Деньги, звездочка на погоны? Зачем вы ищите его?
- Я хочу знать.
- Знать что?
- Правду.
Руслан Тихомирович поправил очки и взял чашку с недопитым еще чаем.
- Что ж, все так, как я и думал, но перепроверить всегда не грех. Привычка.
Некоторое время молчали.
- Вы знаете, Владимир, я могу сейчас сделать один звонок, и этого будет достаточно, чтобы вы на ближайшие лет десять забыли понятие свобода.
Владимир промолчал.
- Вам страшно?
Владимир прислушался к своим ощущениям. Несмотря на то, что ситуация была патовой, он не испытывал страха или неприязни к человеку, сидящему напротив. Даже пистолет, лежащий на подлокотнике кресла и обращенный дулом в его сторону, не пугал его.
- Нет, - признался он честно, - мне не страшно. Хотя я понимаю, что сейчас нахожусь в вашей власти.
Снова помолчали.
- Скажите, все, что вы рассказывали об этом человеке, правда или просто отвлекающий маневр?
- Это правда.
- Но зачем было говорить её, если вы меня раскусили?
- Буду откровенен. Я не верю, что вы вышли на его след. Скорее всего, кому-то было нужно, чтобы вы поймали эту призрачную ниточку, ведущую ко мне или же просто случайность. Не обижайтесь, но это не ваш уровень. Видите, я даже не спрашиваю, как вы нашли меня, мне это ни к чему.
Владимир тут же вспомнил, что именно стечение обстоятельств в приемной у Француза завело его в эту квартиру.
- Вы все равно обиделись, – всплеснул руками Руслан Тихомирович. - Я хочу, чтобы вы поняли, за ним не угнаться. Не рискуйте впустую, оставьте свою затею. Какую бы правду вы не искали, она не стоит того. Вернитесь к прежней жизни, забудьте всё.
- Нет, не могу.
Куратор хитро улыбнулся и кивнул, будто он и не ожидал другого ответа.
- Скажите, - набрался смелости Владимир. - Я так понимаю, вы учили его. Можете подробнее рассказать чему и как долго.
Руслан Тихомирович недовольно посмотрел на него, взглядом строгого учителя, которого донимает нерадивый ученик.
- Вы меня невнимательно слушали. Его не надо было учить, он сам обладает знаниями. А раз так, какая разница сколько и о чем мы общались? К тому же, мы прояснили, об обучении в какой организации идет речь, вы же не думаете, что я стану обсуждать с вами программу занятий?
- А этот человек, Мамонтов, кто он?
- Это, молодой человек, вы можете узнать сами, достаточно того, что я дал вам информацию.
- А Француз, что скажите о нем?
- Это кличка? Впервые о таком слышу.
- Фамилия – Терещенко, Анатолий Терещенко.
- Нет.
Владимир задумался:
- Может быть, вы сами хотите еще что-нибудь сказать мне.
- Да, пару слов. В конце каждого курса я пишу рекомендации по своим слушателям. В какой сфере работы их использование наиболее перспективно. Знаете, что я написал в этой графе, когда заполнял его документы? «В любой». Он может быть кем угодно, и я не знаю, кто он сейчас и какую игру ведет, но она должна быть особенной.
Вы найдете информацию о Мамонтове. Почитайте, подумайте, вспомните еще раз мои слова. Хотя, наверное, ни то, ни другое вас не остановит, но я, по крайней мере, попытался.
- Вы говорили, что ваши его ищут?
Куратор утвердительно кивнул.
- Зачем?
- Кто же захочет упустить такого талантливого агента? Но у них ничего не выйдет. Я повторял это много раз, хотя в этом вопросе ко мне не пожелали прислушаться. Даже если произойдет чудо, и они каким-то образом установят с ним связь, работать на них он не станет.
- Отчего же?
- Любым действиям предшествует мотивация. У них нет ничего такого, что может заинтересовать его.
Владимир долго обдумывал эту фразу, но до конца не мог понять её смысл, она была слишком расплывчатой. Он поднял взгляд и увидел, что куратор наблюдает за ним смеющимися глазами.
- Вам пора идти.
- Почему вы помогаете мне?
- От скуки, - вздохнул Руслан Тихомирович, - когда всю жизнь занят тем, что учишь людей вести игру, такое забытое ощущение увидеть кого-то вне игры, живого, хотя и слабого.
Владимир усмехнулся:
- Что ж, спасибо за помощь.
- Не буду лукавить, есть и вторая причина, я хочу удостовериться в своей правоте.
Он поднялся с кресла, молниеносным движением спрятал пистолет под пиджак и подошел к комоду. Там он что-то написал и, подозвав Владимира, протянул ему листок бумаги:
- Вот номер телефона, позвоните по нему, если вдруг сможете выйти на него и скажите только одно: «Он меня обыграл». Больше ничего.
- И Вы не допускаете других вариантов?
- Простите, но, нет. Обещайте, что позвоните, если, конечно останетесь живы.
Владимир попытался улыбнуться, но почувствовал, что вместо этого его лицо исказила гримаса.
- Обещаю, - согласился он.
- Прощайте.