Такое время

Отрывок из романа Такое время.
https://stroki.mts.ru/book/takoye-vremya-237705

12Кто ударит человека так, что он умрёт, да будет предан смерти;
23а если будет вред, то отдай душу за душу,
24глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу,
25обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб.
Исход, глава 21.


Глава 1
Вите было всего 12 лет, когда исчез его отец. Или пропал без вести, как говорила мать. Он уехал в Москву и должен был вернуться в тот же день вечером, по рассказам матери, с большими деньгами. Но не вернулся.
Мать всю ночь просидела около телефона, а утром побежала в милицию. Заявление у неё не приняли: сказали ждать три дня.
Она обзванивала больницы Москвы и Серпухова. А через неделю ей сообщили, что в морге Подольска лежит неопознанный труп, который по описанию похож на её мужа, Анатолия Николаевича.
Мать собралась и поехала в Подольск. Витя не пошёл в школу. Он сидел на кухне, ждал маму и про себя молился, чтобы это не оказался его папа.
Вечером вместо мамы приехал дед.
– В больнице она, – сообщил он с порога, – выкидыш у неё.
– Что такое выкидыш? – не понял Витя.
– Сестрёнка у тебя должна была родиться, – пояснил дед, – да вот из-за волнений никого уже не будет.
– А папа? – так и не поняв ничего про сестру, которой уже не будет, спросил Витя. – Папу нашли?
– Нет, – ответил дед, – в Подольске не наш лежит. Какой-то посторонний дядька. Ты кушал сегодня?
– Нет, – Витя помотал головой, – я не хочу есть.
– Мало ли что ты не хочешь, – пробурчал дед, проходя на кухню. – Питаться надо всегда, что бы ни случилось. Пошли.
На кухне дед научил Витю чистить картошку. А потом они её вместе пожарили на сале, найденном в морозильнике.
– Вкусно, – сказал Витя, доедая ужин, первый раз в жизни приготовленный своими руками. – Даже не знал, что обыкновенная картошка может быть такой вкусной.
– Завтра утром блины будем печь, – пообещал дед, – ну, а в обед – омлет.
– А на ужин? – спросил Витя.
– А на ужин… бабушка приедет и накормит нас, – смутился дед. – Я в кулинарии не силён. Ещё могу макароны по-флотски забабахать. Но это уже на крайний случай.
– А папа когда вернётся? – опять спросил Витя.
Дед вздохнул. Внимательно посмотрел на внука.
– Ты уже большой, – сказал он, – и должен понимать. Вряд ли твой папа вернётся. Был бы жив, дал бы о себе знать.
– Он умер? – всхлипнул Витя.
– Думаю, да, – дед встал, осторожно обошёл стол, прихватив с собой стул, и сел рядом с внуком. – Ты поплачь. Сейчас поплачь. При маме не надо плакать, она и так с ума сходит. А ты теперь в семье главный.
Витя уткнулся лицом в дедов свитер, но плакать не стал. Лишь вздохнул тяжело-тяжело. Где-то в груди как будто что-то лопнуло и оборвалось. Вите стало грустно. «Вот и детство прошло», – почему-то подумалось ему. «Какое-то оно короткое получилось, детство это».
– А мы с папой поругались в последний день, – сказал Витя в родной дедов свитер, который пах потом и картошкой.
– Что случилось? – спросил дед.
– Я его сигареты взял, – начал рассказывать внук. – Не курить. А пацанам во дворе похвастаться.
– А Толик курил разве? – удивился дед.
– Очень редко, – ответил Витя, – раз в год, наверное. Сигареты у него в ящике стола лежали. Жёлтая пачка с верблюдом. Серёга «Герцеговину Флор» принёс, а я – папин «Кэмел». Просто показать.
– И? – дед оторвал внука от свитера. – Показал приятелям?
– Показал, – вздохнул Витя, стараясь не смотреть деду в глаза, – а обратно положить не успел. Папа заметил и сказал, что это я взял. А я сказал, что не брал. Он мне не поверил.
– Это уже не важно, – сказал дед, – взял или не взял. Это уже не важно.
– Но папа же думает, что я его обманул! – воскликнул Витя. – Как я ему расскажу, что я не курил, если он теперь никогда не вернётся?
И Витя наконец-то заплакал. Навзрыд, как в детстве, когда он был совсем маленьким. Заплакал и уткнулся в спасительный свитер, всхлипывая и подвывая.
Мама вернулась через три дня. Какая-то маленькая, бледная, с чёрными кругами под глазами.
Глава 2
Отца так и не нашли. Пропал и его старенький «Мерседес», тёмно-синий, в 123 кузове. Только когда Витя подрос, он узнал подробности последней поездки родителя в Москву.
Отец занимался реэкспортом автомобилей, и в родном Протвино на паях с приятелем у него была автомастерская. А ещё он имел знакомых на Московской товарно-сырьевой бирже, где прошла довольно крупная сделка по поставке автомобилей в Сибирь. Там отец выступил в роли посредника, грамотного и толкового, и в результате сделки должен был получить приличные деньги, за которыми и отправился в тот злополучный день в Москву.
– Он говорил, что хватит на трёхкомнатную в пределах Садового кольца, – сказала мама, когда Витя спросил её о сумме комиссионных.
Но домой отец так и не вернулся: ни с деньгами, ни без денег. Пропал. В 90-е многие бизнесмены так пропадали. Выходили из дома и не возвращались. Кого-то потом находили с простреленной головой в лесу, кого-то не находили совсем.
Мать получила от партнёра отца по автосервису небольшие отступные. На них и жили первое время. Потом она вышла на работу в школу номер 3, в которой учился Витя. До пенсии там и проработала учительницей английского языка.
А Витя после школы поступил в Серпуховский колледж на отделение радиоаппаратостроения, по окончании которого пошёл в армию. Он чуть было не угодил в Чечню. Однако в последний момент военком увидел его диплом, и Витя поехал в Ленинградский военный округ – на радиолокационную станцию, где и просидел почти два года среди соснового леса и ягодно-грибного изобилия.
После службы Виктор вернулся в родной город и открыл фирму, специализирующуюся на компьютерной безопасности. Но, как выяснилось, конкуренция в этой отрасли была огромная, и поэтому его фирма постепенно, в течение двух лет, от компьютерной безопасности перешла просто к безопасности: охранные системы, видеонаблюдение и прочие прелести, препятствующие проникновению посторонних лиц в помещения. Название у компании было соответствующее – «ЩИТ». Однако потом Виктор его поменял на «ГорЭлектроСнаб», потому что «Щитов» в России развелось видимо-невидимо, да и новое название звучало для бывшего советского человека успокаивающе.
А тут одноклассник Андрей Тарасов, в своё время избравший профессию правоохранителя, дослужился до заместителя начальника милиции их родного района. Супруга его была зачислена в штат Витиной фирмы, и в «ГорЭлектроСнаб» потекли заказы. Сотрудница Тарасова получала 10 процентов от прибыли. Все были довольны.
Виктор купил в Москве однушку, а в Протвино – двухкомнатную квартиру. Обзавёлся скромным «Мерседесом» А-класса.
В 25 лет он женился, познакомившись через интернет с очаровательной брюнеткой из города Бердянска. Сначала съездил к ней в гости. Потом привёз невесту к себе, в Протвино. Сыграл скромную свадьбу. А через полгода подал на развод: новоявленная жена не знала, что системы видеонаблюдения стоят у Виктора не только на работе, но и дома.
Так и текла его жизнь – работа, дом. На выходные он приезжал к маме или с приятелями выбирался на шашлыки, если позволяла погода. Раз в год – поездка в отпуск на две недели: летом – в Турцию или Грецию, зимой – в Прагу.
С противоположным полом у Виктора тоже было всё в порядке. Постоянно кто-то был рядом, какая-то женщина: готовила, стирала, поддерживала уют в его холостяцкой квартире. Но, как только он понимал, что привыкает к ней, тут же вежливо выпроваживал даму из своей берлоги.
Женщинам Виктор не доверял – сказался печальный опыт первого и единственного брака. Впрочем, он вообще мало кому доверял, и всегда был настороже с людьми. Хотя при этом с виду был открытым и компанейским, что помогало ему и в работе, и в жизни.
А жизнь текла неторопливо и немного однообразно. До определённого момента.
Глава 3
Случился  этот момент в субботу. Виктор приехал к матери. Они пообедали, после чего отправились на кладбище.
Мама ещё в начале 2000-х годов купила на кладбище в соседнем Дракино место для двоих. На одной половине участка она установила небольшой памятник отцу: белый кусок мрамора с надписью «Стрельцов Анатолий. Родился 30 июля 1949 года». Вместо даты смерти стоял прочерк.
Приехали. Припарковались на разбитой обочине. Виктор вытащил из багажника две пятилитровых канистры с водой – полить цветы. Но поливать было нечего: анютины глазки, аккуратно посаженные две недели назад, были так же аккуратно выкопаны. Такое уже случалось три года назад и в прошлом году. Кто-то выкапывал с могил посаженные цветы и уносил их или к себе на дачу, или на рынок с целью продажи.
– Опять выкопали, – вздохнула мама, – ничего святого у людей не осталось.
– Хочешь, я тут камеры повешу, и вычислим гадов? – предложил Виктор.
– А чем это поможет? – вздохнула мать. – Ну, снимешь ты на свою камеру каких-нибудь бомжей. И что? Будешь их потом по помойкам искать? Давай лучше ещё цветочков купим и опять посадим. Хорошо?
– Хорошо, – кивнул Виктор, – только сегодня цветочный закрыт. В понедельник я сам заеду и посажу. Да и камеру на всякий случай всё равно присобачу вон на то дерево. Интересно посмотреть на этих моральных уродов.
– Делай что хочешь, – сказала мать. – Ты полей пока кусты, а я на могилке землю прополю.
В это время у Виктора зазвонил телефон. На дисплее высветилась надпись «Тарасов А.». Виктор ответил.
– Привет, – сказал Андрей, – как ты там?
– Нормально, – ответил Виктор, – твоими молитвами. Случилось что?
– Ага, – после секундной паузы ответил приятель. – Можешь сейчас ко мне в контору подскочить?
– Мы же завтра встречаемся, – напомнил ему Виктор. – Мясо я с утра замариновал. Или что-то срочное?
– Несрочное, – опять после паузы ответил Андрей, – но это не шашлычный разговор. Давай, я на работе ещё час-полтора. Подъезжай.
И отключился.
Виктор задумчиво посмотрел на телефон. На Андрея это было не похоже: паузы в разговоре, встреча в кабинете.
– Мама, – сказал он, – мне надо срочно уехать. По работе.
Он вылил принесённую воду в кусты, росшие около могилы, и закинул пустые бутылки в багажник. Довёз мать до дома. И сразу же поехал к Андрею на Калужскую, где тот работал.
Управа располагалась рядом с тюрьмой в здании из красного кирпича с чудовищными бетонными вставками, покрашенными в жёлтый цвет.
– Такое впечатление, что ты служишь в дурдоме, – как-то раз сказал Виктор другу.
– Так наш мир и есть дурдом, – философски заметил Андрей, – а мы в этом лечебном заведении санитары.
Виктор припарковался около старого трёхэтажного здания и пошёл к управе пешком. Ближе было не припарковаться: улицу зачем-то перегородили бетонными брусками, раскиданными в беспорядке на проезжей части.
Виктор поднялся по лестнице и вошёл в дверь.
– Я к Тарасову, – сказал он дежурному.
Тот взял его паспорт. Полистал страницы.
– Проходите, он Вас ждёт, – ответил дежурный. – Второй этаж. Направо.
– Я знаю, – прервал его Виктор, – спасибо.
Андрей встретил друга в коридоре, около своего кабинета.
– Привет, подполковник, – поприветствовал его Виктор.
– Привет, младший сержант запаса, – ухмыльнулся тот в ответ, – проходи.
В кабинете, кроме них, никого не было. Андрей плотно прикрыл дверь. Потом подумал и закрыл её на ключ. Сел за стол. Жестом пригласил Виктора присесть напротив.
– Рассказывай, не томи, – сказал Виктор, садясь на стул.
– У меня две новости, – начал Андрей.
– Давай с хорошей, – попросил Виктор.
– Хорошая новость, – кивнул приятель. – Меня переводят в Москву, в область. На повышение.
– Поздравляю! – радостно воскликнул Виктор. – Это же здорово! Поздравляю от всего сердца! Завтра как раз и обмоем. Но чего ты столько таинственности-то нагнал?
– Это только одна новость, – поморщился Андрей. – Сам только вчера вечером узнал. Дядя позвонил. Протолкнули мою кандидатуру.
– А вторая? – спросил Виктор. – Что за вторая новость?
Андрей побарабанил пальцами по столешнице. Оглянулся на портрет Путина за спиной.
– Вторая новость касается тебя, – сказал он. – Точнее, даже не тебя, а твоего отца, Стрельцова Анатолия Николаевича.
Сказал и замолчал, стараясь не встречаться с Виктором взглядом. А тому вдруг показалось, что в кабинете запахло табачным дымом. Чуть заметно, еле-еле. Как будто кто-то на улице под окном затушил окурок с верблюдом на сигарете.
– Рассказывай, – попросил Виктор, – что-то стало известно о папе?
– Официально ничего нового, – вздохнул друг. – Вот, я даже дело его из архива хотел затребовать, а его нет. Через 15 лет уничтожается. Из-за срока давности.
– Я в курсе, – сказал Виктор. – Я про розыск пропавших много чего знаю.
– Ну, так вот, – продолжил Андрей, – дело даже не в розыске, а в другом. Когда я ещё был опером, сразу после института, был у меня один осведомитель, тёзка мой – Белашов Андрей, по кличке Беляш. Алкаш ещё тот! Я, честно говоря, думал, что он умер давно, а он сегодня утром вдруг позвонил мне и попросил встретиться.
Андрей достал откуда-то снизу бутылку минералки и стакан, налил себе. Потом достал второй стакан, налил Виктору, подвинул ему через стол. Виктор благодарно кивнул, но пить не стал.
– В общем, встретился я с ним чисто из интереса, – продолжил свой рассказ Андрей, – на площади Ленина. Кофе попили.
– А при чём тут мой папа? – перебил приятеля Виктор.
– Да при том, – Андрей наконец-то посмотрел Виктору прямо в глаза, – что этот Беляш сказал, будто знает, как и где погиб твой отец. Назвал его имя, фамилию и твои данные.
– А кто этот Беляш? – спросил Виктор. – Что за фрукт такой из глубины годов вынырнул?
– Да никто! – ответил Андрей. – Был шестёркой у серпуховских бандитов. Подай-принеси. Ничего серьёзного. Сидел два раза за мелкие кражи. Как от осведомителя в своё время толку от него было мало. Хотя один раз он мне слил хорошую информацию, но после этого присел на пару лет. И до сегодняшнего дня мы с ним не виделись.
– Он тебе на мобильный позвонил? – спросил Виктор.
– Нет, в дежурку, – ответил Андрей, – чтобы его соединили со мной. Уговорил на встречу в людном месте и без свидетелей, где и попросил меня быть посредником между вами.
– Понятно, – протянул Виктор, хотя ему пока мало что было понятно. – И что этот Беляш хочет в обмен на информацию?
– Он хочет, чтобы ты купил у него дом в Дашковке, – Андрей опять отвёл глаза. – Деревянный дом и шесть соток к нему. За пятнадцать миллионов рублей.
– За сколько?! – глаза у Виктора округлились. – Он совсем, что ли, с ума сошёл? Надо тебе было его сразу на хер послать. И всё.
– Я послал, – ответил Андрей, – да только он дал мне вот это.
И он бросил через весь стол к Виктору кусок какого-то картона. Тот поймал его, едва не уронив на пол.
Картонкой оказалась полароидная фотокарточка, выцветшая и старая. На фотографии был папа Вити. По пояс голый. В руках у него была газета «Московский комсомолец».
Андрей так же запустил по столешнице увеличительное стекло.
– Дату глянь.
Виктор взял лупу и приблизил к фотографии. На газете было написано: «17 июля 1992 года».
Опять откуда-то запахло дымком. И сердце вдруг заколотилось в груди. Сильно-сильно. Тук-тук, тук-тук.
– Беляш сказал, что твой отец пропал 15 июля, – между тем продолжил Андрей. – Я не знал, но на всякий случай подтвердил. А на газете семнадцатое.
– Да, пятнадцатого пропал, – ответил Виктор. – Двадцатого приняли заявление. В августе объявили в розыск, двадцать первого.
– Хорошая у тебя память, – похвалил Андрей. – Я тут пробил по кадастру дом этого Беляша. Действительно, от бабки достался, в деревне Дашковка. Стоит прямо у дороги. Деревянный. И цена ему – три копейки в базарный день.
– А откуда он узнал, что мы знакомы? – перебил приятеля Виктор.
– Насколько я понял, он за тобой следил, – ответил Андрей. – Или за тобой, или за матерью. А в прошлое воскресенье увидел нас вместе на пляже, на карьере. Узнал меня. И вот сегодня позвонил.
– Может, поедем, проведаем старого знакомого? – предложил Виктор. – Всё равно ведь по дороге. Ты же сейчас в Протвино?
– Так может, пару человек с собой взять для устрашения? – сказал Андрей. – Возьмут его за шкирку, трясанут пару раз, и он всё сам расскажет.
– Не надо, – попросил Виктор, – потрясти мы всегда успеем. Поехали!
Андрей быстро собрался, закрыл кабинет на ключ и о чём-то переговорил с дежурным. Затем сел в свою потрёпанную «Ниву» и поехал. Виктор пристроился сзади. Перед тем как тронуться, он достал телефон и набрал номер своего зама.
– Привет, Семён, – сказал Виктор, выруливая между припаркованными машинами. – Надо срочно камеры поставить: наружную и, если получится, внутри помещения.
– Суббота же, – отозвался Семён. – Я в кино со своими собрался.
– Срочно! – повторил Виктор. – Это недалеко. Надень на себя фирменную одежду. Но не нашу, а электрокомпании.
– Адрес какой? – вздохнул Семён.
– Дашковка, – чуть помедлив, ответил Виктор. – Дом у трассы. Ты увидишь. Там моя машина будет стоять. Как уеду, дождись ухода хозяина и ставь камеру на вход, чтобы было видно, кто приходит и кто уходит. И, по возможности, внутри дома.
– Так хозяин не в курсе? – удивился Семён. – Начальник, это статья, вообще-то. Ты сам говорил.
– Если что, ответственность на мне, – перебил зама Виктор. – Давай, поторапливайся. С меня – премия и бонусы.
Семён вздохнул и отключился, а Виктор вместе с Андреем за 15 минут доехали до Дашковки.
Глава 4
Действительно, около дороги, на взгорке, стоял старый покосившийся дом. Он сильно отличался от своих добротных кирпичных соседей.
Мужчины припарковались на обочине. Подошли к калитке. Она запиралась на щеколду, которую легко можно было открыть с любой стороны. Звонка, а тем более домофона, не было видно.
– Пошли, – сказал Андрей и первым начал подниматься к дому. Виктор пошёл за ним, оглядываясь по сторонам.
Перед домом росли несколько яблонь и кусты сирени. Слева стоял полуразрушенный сарайчик. Справа гнил остов какого-то автомобиля – судя по всему, «Жигулей».
Андрей подошёл к дому и постучал в дверь. Она немедленно открылась. На пороге стоял хозяин: невысокий, почти лысый, с белым, покрытым морщинами лицом. Одет он был в джинсы и красную рубашку, заправленную в них. На ногах у Беляша (а это, скорее всего, был он) красовались белые одноразовые тапочки – те, которые обычно выдают в отелях.
– Быстро ты, командир, – улыбнулся беззубым ртом Беляш.
– Ну, а что тянуть-то? – ответил Андрей. – Гостей принимаешь?
– Проходите, – Беляш шагнул обратно внутрь, – только аккуратно, у меня тут притолока низкая. Лбы не расшибите.
Дом состоял из предбанника, заваленного какими-то мешками и мусором, и одной большой комнаты, которая была разделена на две части полуразвалившимся диваном. Напротив дивана располагалась длинная тумбочка. На ней возвышался громадный телевизор. За диваном стояли стол и несколько стульев. В углу ютилась кухня. На удивление, в комнате было чисто, хотя и пахло какой-то кислятиной.
Мужчины, не разуваясь, прошли и сели за стол.
– Чай, кофе? – улыбнулся хозяин. Было видно, что он нервничает: руки у него дёргались, он постоянно улыбался и суетился.
– А какао у тебя нет? – спросил Андрей.
– Есть, – ответил Беляш. – Налить?
– Не надо, – ответил тот, – мы к тебе по делу. Не до напитков сейчас. Да сядь ты, не мельтеши!
Беляш уселся за стол, прямо напротив двух приятелей.
– Меня зовут Виктор Анатольевич, – сказал Витя. – Фамилия моя – Стрельцов. Вы что-то знаете о моём отце?
– Витёк, – протянул Беляш, – ты так на отца похож! Ну, просто вылитая копия! Я как увидел, аж не поверил.
Виктор вздрогнул. Беляш, сам того не желая, повторил слова матери, которая иногда так говорила, глядя на сына.
– Белашов, а давай ближе к теме, – подал голос Тарасов. – Мы люди занятые, а ты нам тут Ваньку валяешь.
– Хорошо, ближе так ближе, – улыбка с лица Беляша исчезла. – Я знаю, кто убил твоего отца, Витёк, и где он похоронен.
Он замолчал. Молчали и Виктор с Андреем. Лишь с улицы доносился шум проезжающих машин да тикали ходики, висящие на стене.
Виктор посмотрел на эти ходики. Вздохнул, выдохнул. Досчитал до десяти.
– Не зови меня Витьком, – наконец-то сказал он. – Или по имени-отчеству, или просто по фамилии. Понял?
– Понял, – кивнул Беляш.
– А теперь рассказывай, раз понял, – попросил Виктор.
– Информация не бесплатная, Виктор Анатольевич, – опять улыбнулся Беляш, – она стоит денег. Покупаешь у меня вот этот дом за пятнадцать лямов рублей, и я тебе всё рассказываю. Всё, что знаю. А знаю я много. Вот, Андрей Михайлович подтвердит.
– Андрей Михайлович сейчас позвонит куда надо, – ухмыльнулся в ответ Тарасов, – и сюда приедет группа быстрого реагирования. Найдут у тебя мешок с коноплёй, и присядешь ты лет так на пяток.
– Так мне всё равно, где жить, в тюрьме или на воле, – ответил Беляш, и казалось, что улыбка приклеилась намертво к его лицу. – А вот информацию вы не получите. И не узнает сын, где его отец лежит. Да и не твои это методы, Андрей Михайлович. Ты же мент правильный, не будешь честного человека под статью подставлять.
– Мне надоело быть правильным, – вздохнул Тарасов. – Мне нравится быть оборотнем в погонах. Поэтому или ты сейчас нам всё рассказываешь, или я тебя сажаю, а вдобавок скажу, что ты стукачок.
– Делайте что хотите, – Беляш откинулся на спинку стула, – но только я без денег в кармане ничего никому не расскажу.
– А как ты узнал, что мы знакомы? – спросил Виктор. – Кто сказал?
– Случайно, – пожевав губами, словно пробуя на вкус слова, ответил Беляш. – Я адрес дома твоего папани знал. Думал, вдове информацию продать. Про сына-то я совсем забыл, что он есть. Попасся несколько дней около подъезда. А в прошлую субботу, гляжу, ты из дома выходишь. Я сразу тебя узнал. Похож ты на отца, похож. Ты с ракетками мимо меня прошёл. Я за тобой. А потом смотрю, вы на карьере с дамами в бадминтон играете. Ну, я и понял, что вы друзья с Андреем Михайловичем.
– А адрес у тебя откуда? – опять спросил Виктор.
– Вот ты смешной, – улыбка слезла с физиономии Беляша. – Я же русским языком сказал, что информация стоит денег. Я тебе и так бесплатно про карьер рассказал, в качестве аванса. А вот всё остальное – за деньги.
Виктор усмехнулся, вытащил портмоне, достал из него пятитысячную купюру и кинул через стол Беляшу.
– Это тебе за бадминтон, – пояснил Виктор, – и информацию о своём отце я у тебя куплю. Но пятнадцати миллионов у меня нет. Максимум десятку смогу наскрести, но и на это время потребуется.
– Мне надо пятнадцать, – сжал губы Беляш. – Я ведь могу и других покупателей найти.
– Выбирай: или десять, или ничего, – вздохнул Виктор. – За эту информацию, кроме меня, тебе никто ничего не заплатит.
Он порылся всё в том же портмоне и вытащил на этот раз из его недр визитку. Кинул её через стол к купюре.
– Как созреешь, позвони мне, – сказал Виктор.
– У меня телефона нет, – зло ответил Беляш. – Вы как-то оторвались от народа, господа хорошие.
– Ну, так мы не виноваты, что ты даже телефон пропил, – хохотнул Тарасов.
– Я не пью, – огрызнулся хозяин дома.
– С заправки позвонишь, – подумав, сказал Виктор. – Я пока деньги начну собирать. Мне недели две понадобится.
Беляш смахнул со стола визитку вместе с купюрой. Виктор встал.
– Может, всё-таки вызвать бойцов? – поднимаясь, пробурчал Тарасов. – Для профилактики правонарушений.
– Не надо бойцов, мы договоримся, – Беляш вскочил с места, подбежал к входной двери и распахнул её настежь. – Спасибо за визит. Приходите ещё.
Андрей и Виктор молча вышли из дома. Спустились к машинам.
– Ты с ума сошёл? – прошипел Андрей, открывая дверцу своей «Нивы». – Это же алкаш! Ему сто тыщ хватит до конца жизни каждый день бухим ходить.
– Ты своего папу давно видел? – перебил приятеля Виктор.
– Две недели назад, – внезапно остыв, ответил Тарасов.
– А я сегодня утром у своего на могилке был, – глядя в сторону, сказал Виктор. – Только там никто не лежит. Просто памятник. И какая-то падла цветы ворует. Выкапывает и уносит. Мать из-за этого очень переживает.
– Всё равно, – поморщился Андрей, – будь аккуратнее. И если что, мне сообщай. Я подстрахую.
– Ну, мне-то не двенадцать лет, – улыбнулся Виктор, – мог и не напоминать. Но вот какое-то чувство мне подсказывает, что не врёт твой Беляш. Знает он что-то.
– Он не мой, – Тарасов сел в машину, – он теперь твой. Давай, до завтра!
И уехал.
Виктор завёл мотор своего автомобиля, постоял пару минут, словно что-то обдумывая, и тоже поехал в сторону Протвино. Проезжая мимо заправки, он увидел знакомую старенькую «Тойоту»-«каблучок» с нарисованной молнией на боку и надписью «ГорЭлектроСнаб».
Рядом с ней стоял Семён. Проводив взглядом «Мерседес» Виктора, он неторопливо залез в машину, включил двигатель и поехал к дому Беляша. Припарковавшись у дорожного столба, вышел, повесил на столб табличку «Осторожно, работают люди!» и бросил рядом с ним несколько кусков провода. Затем вернулся в «Тойоту» и сделал вид, что дремлет.
Беляш вышел из дома через полчаса после всех этих манипуляций. Перешёл дорогу, сел в автобус и укатил в сторону Серпухова.
Семён сразу же достал из «каблучка» сумку с инструментами и прошмыгнул к Беляшу на участок. Пробыл он там недолго, минут пятнадцать. Затем сел в машину и заехал опять на заправку. Потом вернулся к облюбованному столбу и позвонил Виктору. Тот сразу же ответил.
– Установил две камеры, – отрапортовал Семён. – Одну на доме, напротив калитки, чтобы было видно, кто приходит. Вторую в доме, над входной дверью.
– А как ты в дом попал? – поинтересовался Виктор.
– У него замок навесной, – хохотнул Семён, – даже на ключ не закрывается. Просто так, для вида висит. Да и неудивительно – брать там нечего.
– Там телевизор есть, – сказал Виктор. – Какая-никакая, а электроника.
– Этому монстру сто лет в обед, – прокомментировал Семён, – да и весит он килограммов тридцать. Далеко его не унесёшь. Шеф, зачем нам следить за этим клиентом?
– Надо, – коротко ответил Виктор. – Пиши всё. Надеюсь, в доме камера звук тоже берёт?
– Берёт, – кивнул Семён. – Только мне машину около его дома придётся оставить. До заправки сигнал не доходит – расстояние большое.
– Оставь, – разрешил Виктор. – Пришли из ребят кого-нибудь, чтобы в машине посидели, а то на самой трассе стоит. Угонят вместе с техникой, не дай бог.
– Хорошо, – ответил Семён и отключился.
Глава 5
В понедельник вечером Семён принёс Виктору флешку.
– Тут от начала установки до сегодняшнего обеда, – пояснил он. – Как обзовём объект? Предлагаю «Бомж».
– У бомжа нет жилья, – задумчиво сказал Виктор, – а у этого целый дом. Давай назовём его «Свидетель».
– Хорошо, – пожал плечами Семён. – Свидетель так свидетель. Долго наблюдение вести? Там наша машина, как бельмо на глазу. Да и недешёвое это удовольствие.
– Пока не скажу «отбой», – распорядился Виктор и чуть слышно, для себя, добавил: – Я никуда не спешу. Времени у меня много. А деньги заработаем.
Оставшись один, он вставил флешку в ноутбук. Экран разделился на две части: на левой – комната в доме, на правой – вход в него. Смотрел Виктор запись в основном на перемотке, так как интересного было мало.
Вот Беляш возвращается, в руках – сумка. Входит в дом. Ставит сумку на стол, выкладывает из неё какие-то кульки, буханку чёрного хлеба, три бутылки водки. Две бутылки сразу же прячет в шкафу, одна остаётся на столе. Включает телевизор. Он работает у него всё время, пока Беляш в доме.
Готовит ужин: чистит картошку, потом жарит её. Выпивает половину бутылки водки за ужином. Ложится спать.
Спит почти до обеда. Встаёт. Завтракает (или обедает) остатками вчерашнего ужина. Выпивает немного водки. Наводит порядок на столе. Моет посуду.
Смотрит телевизор. Потом куда-то уходит из дома. Возвращается ближе к вечеру. Готовит ужин. Ест.
Затем вдруг смотрит на часы и начинает суетиться. Набрасывает на диван простыню. Достаёт из комода пачку одноразовых салфеток и какой-то крем. Раздевается. Голый Беляш смахивает на колобка: пивной живот и огромная бабская задница делают его похожим на этого сказочного персонажа.
Виктор переводит воспроизведение видео из режима перемотки в нормальный режим.
Беляш усаживается перед телевизором на диване. И... начинает мастурбировать.
– Однако, – усмехается Виктор. – На кого это он так возбуждается?
Экрана телевизора не видно. Лишь на противоположной стене, в зеркале, отражается его уголок. На нём горит зелёная надпись – «НТВ». Виктор в ноутбуке находит сайт канала и смотрит на таймер записи. Рукоблудить Беляш начинает ровно в 19-00. В это время по НТВ начинаются «Итоги недели» с Ириной Зеяловой.
Через 30 секунд она исчезает с экрана. Идёт перечисление новостей. Беляш расслабленно откидывается на спинку дивана, выдавливает крем на руку. В 19-02 Ирина возвращается на экран, что-то увлечённо рассказывая. Беляш вновь начинает увлечённо мастурбировать.
Продолжается это безобразие ещё полторы минуты, после чего Беляш кончает. Из динамика доносится его стон.
Виктору становится смешно. Он еле сдерживается, чтобы не заржать в полный голос.
Словно почувствовав настроение Виктора, Беляш тоже начинает смеяться. Он встаёт, поворачивается лицом к камере, вытирая бёдра и ладони салфетками.
– Ирочка, – едва слышно говорит Беляш, – ты моя Ирочка.
Внезапно смех у Виктора проходит. Он смотрит на Беляша и наконец-то понимает, что это, возможно, тот человек, который знает что-то о его отце.
Между тем на экране Беляш одевается. Допивает бутылку водки. Достаёт вторую. Долго думает, глядя на неё. Берёт из того же шкафа мобильный телефон, вертит его в руках. Опять думает. Всё же кладёт телефон обратно. После минутной паузы прячет туда же бутылку.
Выходит на крыльцо. Расслабленно сидит на нём. Курит. Когда темнеет, ложится спать.
Просыпается поздно. Жарит картошку. Ест её. Потом куда-то уходит.
Всё. Вся запись.
Виктор вышел из кабинета и нашёл Семёна.
– Надо бы узнать, куда днём Свидетель уходит, – попросил он его.
– Да это и так известно, – ответил тот. – На заправке подрабатывает. То стёкла предложит помыть, то машины заправить. По рублику, по червончику сшибает.
– Понял, – Виктор понимающе кивнул. – Значит, у него там типа рабочего места? Недалеко от дома.
– Ага, – ответил Семён. – Кстати, насчёт работы. У меня два человека на этой слежке заняты, а надо бы обычную работу делать. Тем более двое в отпуск завтра уходят. У меня людей нет. Впору самому спецовку надевать.
– Вот и надень, – похлопал зама по плечу Виктор, но, заметив, как у того изменилось лицо, пообещал: – Недели полторы ещё надо будет помониторить Свидетеля, а потом всё снимем. А за отличное расположение камер с меня – премия.
– Спасибо, – Семён расслабился, – неделю, я думаю, продержимся.
На том и порешили.