- Хорошая, - вздохнул Мерецков, разглядывая висевшую вниз головой заиндевевшую мертвую женщину с волнистыми волосами. – Могла бы еще послужить делу пролетарской революции.
- Кукушка как кукушка, - отозвался командир, - чего в ней хорошего. Сколько наших бойцов поди положила, стерва. Шюцкоровское отродье.
Он вытащил из снега слетевшую с финнки винтовку, открутил прицел и засунул его куда-то под маскхалат. После этого залез на ветку сосны и обрезал ремень, на котором висела снайперша. Тело мягко ушло в сугроб.
- Запорошите ее как следует, - обратился он к разведчикам, - пусть поищут, шакалы.
Разведгруппа попавшей в котел под финским городком Кухмо 54-й горнострелковой дивизии вышла на поиск вражеских снайперов еще ночью и уже успела побывать в двух перестрелках с отрядами финских лыжников, рыскавших по периметру окопавшегося штаба дивизии. Но снайпера-кукушку удалось обнаружить только одну, и то больше из-за ее возни при смене позиции, - возможно, заледенел карабин, которым она была пристегнута к стволу дерева. Ворошиловский стрелок Мерецков снял ее утром первым же выстрелом. Потом пришлось удирать от белофиннов на трофейных лыжах, путать следы, и вот, сделав довольно большой круг, группа вернулась на место утреннего боя. Преследователи отстали, но можно было не сомневаться, что к вечеру отряд финнов снова повиснет на хвосте разведчиков. Тактика «мотти» - привычных ощетинившихся штыками стен котла вроде нет, но попробуй проберись между шустрыми партизанскими отрядами.
- Ну что, есть идеи? – спросил командир.
Лобанов растер себе слегка побелевший нос, сделал пару приседаний и осторожно заметил:
- Сейчас пробираться к своим – что в берлогу прыгать, у финнов все посты наготове, только нас и ждут. С другой стороны, если мороз окрепнет, вторую ночь в лесу можем и не пережить.
- Но выжить в лесу шансов все же больше, - добавил Мерецков.
Командир надел рукавицы и молча повел группу в сторону от гнезда кукушки. Прорываться к своим в их положении, действительно, было самоубийством. Продолжать поиски снайперов в то время, как финны, возможно с собаками, шли по их следу, тоже было не лучшим решением.
- Ну что ж, - наконец решил он, - отойдем в лес и устроим привал, все равно сил на прорыв у нас сейчас нет. А рано утром, как забрезжит, обойдем хутор Расти с Юга, и попробуем рывком добраться до нашего поста. Там хоть будет кому шюцкоровцам ответить. Шансы есть.
Отважная троица забралась еще метров на 600 в чащу, цепляясь винтовками и маскхалатами за сучья, и устроилась отдохнуть под раскидистой хмурой сосной. Еловые лапы, которыми они на манер лисицы заметали следы, послужили бойцам чем-то вроде циновки.
- Внизу спать нельзя, найдут, - сказал Мерецков. – Нам тоже надо гнездо сделать. Двое спят, один в дозоре. Бог даст, до утра дотянем.
- Это ясно, - отозвался командир. – Ну, за дело?
Пока Мерецков прятал лыжи и обустраивал на сосне гнездо, Лобанов нарубил елового лапника и с помощью командира закинул его на дерево. Потом подняли и закрепили в ветвях винтовки, вещмешки с остатками сухпайка, залезли сами.
- Чайку бы сейчас горячего, - протянул Лобанов, - а то мороз этот финский измучил уже. У нас в Харькове и не бывает такого.
- Ну ничего, вернешься в свою шахту, отогреешься.
- Правда, без носа, зато с медалью.
- А может, без медали, зато с лыжами, все дивчины твои будут, - хихикнул Мерецков.
- Гляди, как бы ты вместо лыж на костылях в свою Сибирь не добрался.
- Ну ладно, не галдите, - одернул друзей командир. – Давайте по сухарю и по глотку водки, для сугреву, и спать. Лобанов первый в дозоре. И нос свой, правда, разотри хорошенько. Опять он у тебя белый какой-то. Будешь во время прицеливания об затвор звенеть – попру нахер из разведки.
- Ничего, ночные сторожа в Харькове тоже, небось, нужны. С колокольчиком на носу – очень даже практично.
- Мерецков, отставить.
- Товарищ командир, да пусть балагурит. У него в подштанниках давно звенит, вот он и завидует.
- А я-то думаю, чего он на кукушку стойку сделал.
- Охотник же, птицелов!
- Зато без клюва, в отличие от некоторых…
- Все, хватит! – шикнул командир. – Смотрите, луна какая вылезла. Как финский фонарь, будь он неладен.
- Это глаз Одина, бог такой у викингов был, - похвастался образованием Лобанов. – Финны, правда, не викинги, но могли и набраться шаманства какого от соседей. Три дня тучи, и вдруг на тебе, прояснилось под нашу ночевку. Сейчас примораживать начнет.
Мороз, действительно, начал крепчать. Бойцы сидели на ветке прижавшись друг к другу, стараясь спрятать под полушубками замерзавшие коленки и кисти рук, но все равно мерзли. Дозорный Лобанов изо всех сил старался не закемарить и все тер свой нос, но со сном бороться было трудно. И в обычных-то условиях после суток на лыжах уснешь без задних ног, даже стоя, а после пробежек под пулями и в тридцатиградусный мороз тем более…
Неожиданно Лобанов вздрогнул и схватил командира за руку. В кустах на краю полянки, лежавшей у сосны, в свете луны явно читался какой-то грозный силуэт.
Командир быстро смахнул дрему, проследил взглядом за рукой Лобанова, и тоже начал вглядываться в силуэт, потихоньку подтягивая к себе винтовку.
- Это лось, - послышался шепот проснувшегося Мерецкова.
- Живой?
- А есть варианты, командир?
- Вся жизнь из вариантов. Про Троянского коня слышал?
- Нет. Но это не конь. Видите рога? Сохатый.
- Финский? – уточнил командир, беря лося на мушку.
- Ну вряд ли он из нашей Карелии пришел, на войну посмотреть. А вы что, стрелять собрались?
Вместо ответа громко щелкнула самозарядная винтовка – не так громко, как мосинка, но достаточно, чтобы поднять все финские дозоры в радиусе пары километров. Белофинский лось дернулся, собравшись бежать куда подальше, но попавшая в горло пуля предательски повалила его сначала на колени, а потом и на бок.
- Есть идея одна, - шепнул командир. – Финны нас ночью искать не рискнут, давайте спускайтесь.
Бойцы спустились с дерева и подошли к теплому еще лосю. Из раны, булькая, шла кровь, хотя сам сохатый уже не подавал признаков жизни.
- Что, у лося греться будем? – спросил Лобанов. – Я слышал, индейцы раньше так делали, даже в брюхе у него от холода прятались.
- Ну примерно. Мерецков, умеешь тушу освежевать? Нам шкура нужна.
Мерецков походил вокруг лося, что-то хмыкнул и приготовился к операции. Он вытащил из кармана вишневую трубку, с которой почти никогда не расставался, открутил чубук и проделал ножом дырку в ноге лося. Потыкав для верности зверя, - а то мало ли что, иногда и почти мертвый лось может убить охотника одним ударом копыта, - боец вставил мундштук в дырочку и начал надувать тушу, стараясь отделить шкуру от мышечной ткани. Лось начал раздуваться и постепенно обрёл форму надутой силачом резиновой грелки.
- Товарищ командир, мы что, из лося дирижабль делаем? Будем финнов с воздуха обстреливать? – притоптывая бурчал Лобанов. – Тут, главное, на белофинских волков-летяг не нарваться. Порвут ведь как грелку, как есть порвут!
Покрасневший от натуги Мерецков оторвался от лося, и, зажав мундштук пальцем, немедленно включился в игру:
- Волки-то ладно, вот финский медведь-зенитка – реальное зло! Придется галсами идти, облетая берлоги!
- Лобанов, ты помоги лучше сибиряку. Заодно и согреешься, - предложил командир.
- Только нос береги, а то шерсть к нему прилипнет – девки замуж не пойдут, скажут, неизвестный науке зверь, харьковский баран.
- Сибирский кукух.
- Отставить! Мерецков, долго ещё надувать?
- Да может и сойдёт. А то Лобанов скоро сам взлетит.
- Ну давай, свежуй аккуратно. Нам шкура в целости нужна, и голову постарайся сохранить!
Мерецков оказался умелым охотником. От прокола брюха туша лося бухнула, как цирковая хлопушка, но на нарушение маскировки уже не обращали внимания. В свете луны разрезы мастера быстро освобождали от туши разные части шкуры - благо, сохранявшееся тепло зверя давало возможность работать без перчаток, не опасаясь обморожения. Наконец, дошли до головы. Через разрез в шее охотник отделил позвонки от черепа и вынул верхнюю часть туши из шкуры.
- Ну что, кому парное мясо? Особенно рекомендую печень, она мягкая, - сказал Мерецков и вцепился зубами в пахнущий кровью кусок. Товарищи осторожно последовали его примеру. Печень была горькая, но вполне съедобная, а с устатку на морозе даже вкусная.
- Лобанов, у тебя во фляжке ещё булькает? Такая закусь прямо требует!
Сделали ещё по глотку и немного помолчали, наслаждаясь текущим по телу чувством сытости и согревания.
- Пора наряжаться.
Командир воткнул в череп предварительно очищенный от сучьев ствол молодой елки и привязал к рогам лося винтовку. Потом подвязал к валенкам шкуру с передних ног лося и залез головой прямо в шею, высунув нос сквозь прорезь. Палку с головой лося он взял в руки и прижал к телу; получилось натуралистично и немного пугающе.
- Смотри, командир-то у нас - оборотень, - улыбнулся Лобанов. - Идём финнов пугать?
- А что, не всякий шюцкоровец после такого заснёт, - поддержал товарищ. - Ещё заикаться начнёт.
- А нам того и надо. Подумаешь, кукушки, - нате вот, лося выкуси!
- Хорош зубоскалить, лыжи лучше подайте. И давайте, маскируйтесь уже. Лобанов сзади, парень крепкий, и держит Мерецкого за талию. А Мерецков, соответственно, меня.
- Ох командир, могу не сдержаться. Что-то мне это одну картинку напоминает, неприличную.
- Ты бы лучше о своём заде думал, филейное высочество. Финны, небось, нам вслед стрелять будут, и сомневаюсь, что они в голову попадут.
Лобанов и командир надели лыжи и пристроили между собой Мерецкова. Получилось не очень аккуратно, зато необычно. На школьном празднике бегущий на лыжах худой лось с запрокинутой головой и привязанной к рогам винтовкой мог бы, пожалуй, вызвать смех, а в утренней морозной дымке способен был напугать даже видавшего виды финна.
Бросив ненужные теперь вещмешки, лось-оборотень зашагал к постам красной дивизии кратчайшей дорогой. Кукушки, как и предполагалось, молчали. Ну какого финна мог удивить скользящий на лыжах лось с винтовкой? В этих краях с детства учат принимать природу во всех ее проявлениях. Лось-то, в конце концов, не красный, карельский, а свой, финский. А что с винтовкой, так время такое, кругом добровольцы-шюцкоровцы.
В утренних сумерках лось вышел на границу леса, и вдруг ускорился, мыча и теряя лыжи. К первому посту дошёл на трёх. Опешившие постовые открыв рот глядели на бегущего вприпрыжку лося с болтавшейся между рогов винтовкой, из брюха которого внезапно вывалился боец в кровавом маскхалате и радостно заорал: «Прикройте, братцы!»
Финны запоздало дали в сторону лося несколько очередей из автоматов - да где там, твёрдая рука в это время суток только присниться может. Наши начали отвечать, застрочил «Максимка», посыпался снег с еловых лап.
Когда из блиндажа вылез заспанный комдив, канонада уже стихла. Бойцы стояли вокруг сидевших на шкуре разведчиков и радостно гоготали.
- Вот, товарищ комдив, лося поймали. Белогвардеец, троих наших бойцов сожрал, как волк в Красной шапочке! Еле отбили!
Комдив немного постоял в группе, пропитываясь общим весельем, и, наконец, выдохнул:
- Ну вы даёте, разведка! Идите мыться, потом зайдёте.