С вечера собиралась гроза. Ветер яростно таскал по небу тёмные тучи, сначала деловито пристраивал их в одном месте, потом, видимо, посчитав, что им там не место, с силой раскидывал в разные стороны.
Тучи безропотно подчинялись. Кто они такие, чтобы прекословить ветру? Ветер сильный, и он знает, что делает. Оно бы неплохо, просто повисеть над станицей, спокойно и без движения…но кто в доме, то есть в небе, сегодня хозяин? То-то же.
Ветер притих. Солнце уже село, сумерки укрывали станицу, пора готовиться ко сну. И тут ветер вспомнил о своих обязанностях. Или у него, ни с того, ни с сего вдруг резко испортилось настроение?
Ветер с силой разметал тучи в разные стороны. Причём сделал это настолько неаккуратно и безжалостно, что рваные клочья туч от обиды заплакали. Сколько можно их гонять? Тучи устали, и вообще, спать пора.
Люди внизу угомонились, природа затихла, птицы не поют. Отдых нужен всем, и только ветру неймётся. Вон, подхватил большой бумажный пакет и понёс куда-то. Он ему нужен, этот пакет? Наверное, нет. Бросил прямо на дороге.
Виктор присел у окна. Болела спина, перестарался он таки вчера, пока наводил порядок во дворе. Говорила Вера, не таскай столько за один раз. Не послушал. Думал, он умнее жены. А она оказалась права. Как всегда.
Стукнула дверь. Вера. Виктор улыбнулся. Хорошая у него жена. Самая лучшая. Вера притопнула ногами, неторопливо стянула с себя дождевик. Понятное дело, в огороде порядки наводила, видать, не успела до дождя.
Он встал.
-Ну, что, хозяюшка, все дела изладила?
Вера вытерла мокрое от дождя лицо.
-Где же их все изладишь? Вроде, грозу на завтра передавали, а глянь, что на улице творится! Ветер крышу бы с сарайки не сорвал.
Виктор успокоил жену.
-Не сорвёт. Мы её с сыном хорошо укрепили. Не должно сорвать.
-Ну и ладно. Чай пить будешь?
Виктор пожал плечами.
-Не знаю. Если ты будешь, и я с тобой.
Вера хлопотала у стола, Виктор присел поближе. Он любил за женой наблюдать. Как у неё всё ладно и складно получается! Каждая чашка своё место знает, всегда порядок в доме. Ага. Сколько не раскидывай, всё равно хозяйка одна в доме.
За окном громыхнуло. Значит, гроза всё-таки сегодня будет, а не завтра, как по телевизору в прогнозе погоды обещали. Не зря ноги ноют и спина болит. Вера убрала посуду, и супруги отправились спать.
Виктор слушал, как тихонько посапывает Вера. Быстро жена уснула, а он хотел поговорить. Просто так, ни о чём. Что-то душа у него в последнее время не на месте. Словно он чего-то ждёт. Сам не знает, чего, но что-то непременно должно произойти.
Только бы не плохое. Ему в жизни этого плохого и так хватало. Хотя, разобраться, у кого жизнь лёгкая? И добиваться всего приходится только трудом. Никогда и ничего лично ему на халяву не доставалось.
Он ещё поворочался, стараясь не задеть жену, а то она спит чутко, чуть тронешь, тут же глаза откроет. И сразу с вопросами, где болит, что болит. Как будто у самой ничего и никогда не болит. Такая вот, заботливая.
Хотел погладить жену по плечу, но отдёрнул руку. Пусть спит. И он будет спать. Завтра на работу. Всё какое-то развлечение, оно хоть и по дому дел хватает, но лишняя копейка в доме не помешает. Опять же, на людях.
Утро новостей не принесло. Гроза, видать, так и не собралась. И ветер успокоился. Или его тоже своя хозяйка успокоила, приголубила. За окном тихо. И небо, хоть и серого цвета, но спокойное. Вон, солнышко сквозь тучи подмигивает.
Вера уже была на кухне, стряпала блины. Хорошее дело. Виктор ими дома позавтракает, и с собой Вера завернёт блинчиков, а он на работе перекусит. Виктор работал охранником на автостоянке.
Нормальная работа, не до выбора, другая сейчас на дороге не валяется. Да и возраст… Он резко дёрнулся и тихо выругался. Вот, зачем он про свой возраст вспомнил! Тут же спина хозяину напомнила, что с ней не совсем всё в порядке.
И надо бы её поберечь, потому как она не самое последнее место в хозяине занимает. Как не крути, всё на спине, да на позвоночнике держится. И ноги оттуда же растут. Виктор хотел на эту тему пошутить, чтобы скрыть стон. Не получилось.
Вера тут же обернулась.
-Моя ты красота, что с тобой?
Виктор поморщился.
-В спину вступило. Наверное, лежал неудобно.
-Так, давай я мазью натру, глядишь, полегчает.
-Не суетись, Верунчик, всё нормально.
Шёл Виктор на работу неторопливо, почему-то вспомнилось, как Санька, друг говаривал- не торопись на работу, не опоздай на обед. Автостоянка на месте, куда она денется, это машины с неё туда-сюда весь день.
Сменщик сдал смену, Виктор принял. Всё, сутки он теперь здесь жить будет. Виктор присел на скамейку и вдруг вскочил. Он сегодня сон видел! Нет, тут ничего удивительного нет, сны он видит часто. Но сегодня...
Так…во сне он видел отца. Отец…Виктор его почти не помнил. Он, конечно, знал, что отец у него есть. Точнее, был. Но матушка никогда о нём не говорила. И не разрешала дома на эту тему даже заговаривать.
Сердце сдавило. Виктор сам давно уже отец, и не один раз, и внуки у него есть, а вот счастья ощущения отцовской любви у него не было. Он всегда знал, что отец у него чеченец. И даже фамилию его помнил. И имя помнил.
Но матушка…она не разрешала это произносить вслух. Помнится, они как-то резко сорвались из своей деревни в Казахстане и переехали в другое место. Витьке тогда десять лет было, и он ничего не понял.
Жили, жили здесь и вдруг переезжать. Это потом, мама пояснила сыну, что его чеченцы украсть хотели. А мама с перепугу решила уехать. Ага. Как будто бы их на новом месте не нашли, если бы хотели.
Так что, никто Витьку тогда так и не украл. А что? Может, украли бы, у него бы всё по-другому в жизни сложилось. И отец у него бы был. С другой стороны, тогда матери у него бы не было. Её же никто не собирался красть.
Так что, не факт, что было бы лучше. День тянулся, как всегда, размеренно и без приключений. Да, и какие могут быть приключения на автостоянке. Машины целый день туда-сюда, только успевай шлагбаум открывать.
Ближе к обеду перед шлагбаумом остановилась машина. Виктор повернул голову. Сердце ёкнуло. Он прищурил глаз. Вроде, человек незнакомый, а такое ощущение, что это что-то своё. Родное. Он тряхнул головой.
Да, ладно! Родное! Особенно здесь, на автостоянке. Всё родное у него сейчас дома. Жена Вера, сын, невестка, внуки…Он впустил машину, рукой махнул водителю на свободное место. Ставь, где тебе удобно.
Снова присел на скамейку. Водитель вышел из машины, обошёл её вокруг, он качал головой и что-то бормотал себе под нос. Слов Виктор не разобрал. Не потому что машина стояла далеко, а потому, что водитель говорил на своём языке.
Виктор невольно глянул на место рядом с собой. Ему показалось, что кто-то рядом сидит. Пожал плечами. Нет рядом никого. Но, кажется, сейчас, сядет. Тот самый водитель из машины, что только что пристроилась в ряду.
Мужчина подошёл и протянул руку. Виктор пожал её в ответ. Что говорит этот незнакомец? Почему не на русском языке с ним разговаривает? Он его принял за своего? Нет, это, вообще-то, не в первый раз такое.
Все говорят, что Виктор на кавказца похож. Виктор это и сам знает. Ну да. Похож он на кавказца. На чеченца. Потому что отец у него чеченец. Только откуда этот водитель знает, что он тоже…или он сам чеченец?
Водитель удивлённо вскинул брови.
-Брат…ты чеченец?
Виктор смутился.
-Ну…да…отец у меня чеченец…был только я его совсем не помню…точнее, не знаю…так получилось…
И он неожиданно выложил совершенно незнакомому человеку всё, что у него годами копилось в душе. Торопливо и без остановки. Своё желание знать своего отца. Своё желание видеть его. Обнять.
И потом, наверное, у отца есть и другие дети, и тогда у Виктора есть братья и сёстры. Но он ничего о них не знает! Незнакомец слушал Виктора, не перебивая, и лицо его менялось. А Виктор говорил и говорил…
Наконец, остановился. Поднял глаза.
-Вот.
Водитель качнул головой.
-Как ты сказал? Твой отец -Терхоев?
-Да. Хамзат.
-И ты больше ничего о нём не знаешь?
Виктор опустил голову.
-Нет. Не знаю.
-Понятно. Меня Умар зовут. А тебя?
-Виктор.
Чеченец вскинул голову.
-Нет! Ты не Виктор. Ты- Ваха! Я так тебя звать буду.
У Виктора внутри что-то лопнуло, и горячая волна прокатилась по всему телу. Ваха…да, наверное, его так зовут. Точнее, его звали бы так, если бы всё сложилось по-другому. Он сглотнул комок в горле.
Почему так поздно? Жизнь почти прошла. Сколько её там, впереди осталось? А он всю жизнь думал об отце и ничего не сделал, чтобы встретиться с ним. Этот чеченец сказал, что через пятнадцать минут всё найдёт.
Этого не может быть! Он увидит своего отца? А если он уже умер? Но у него точно есть дети. И тогда…Он резко встал и тут же сел обратно. Ноги ослабли. Виктор покачал головой. Да уж…время никого не щадит.
Он ладонью протёр глаза.
-Умар…что ты сказал? Ты найдёшь моего отца? Точно?
-Конечно, брат.
-А как ты его искать будешь?
Умар улыбнулся.
-Слушай, какие проблемы брат! Я тебе через пятнадцать минут всё узнаю! И расскажу. Найдём мы твоего отца! И братьев найдём!
После ухода Умара Виктор долго сидел, уставившись в одну точку. Что это было? Здесь сейчас был чеченец, и он обещал, что найдёт отца. Терхоев Хамзат…нет проблем, так сказал Умар. А почему нет?
В этот день Умар не пришёл. А Виктор весь день листал книгу памяти. Своей памяти и чужой. Книга нехотя раскрывала свои страницы, выдавая информацию частями, словно сериал по телевизору.
Краткая историческая справка.
…В Поволжье немцы приехали при Екатерине Второй. Императрица всемилостивейше подписала манифест « О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах».
Согласно этому Указу иностранцам даже выделили деньги, так называемые-путевые. И документ гласил « Мы, ведая пространство земель Нашей Империи, между прочего усматриваем наивыгоднейших к населению и обитанию рода человеческого полезнейших мест, до сего ещё праздно остающихся немалое число, из которых многие в недрах своих скрывают неисчерпаемое богатство разных металлов, а как лесов, рек, озёр и к коммерции подлежащих морей довольно, то и к размножению многих мануфактур, фабрик и прочих заводов способность великая.»
Щедрость Российской Императрицы была превеликой. Все иностранцы, которые пожелали в России осесть освобождались от воинской обязанности. И налоги они могли не платить. А вот государство от щедрот своих могло дать деньги тем иностранцам.
А как же. Обустройство на новом месте требует вложений, тем более, что приезжали семьями, а на новом месте иностранцы плодились и размножались. Немцы обосновались в Поволжье, где занимались земледелием.
И покатилась налаженная жизнь. Появились учебные заведения, а поскольку немцы были лютеранами и веру свою привезли с собой, то строили для себя кирхи и праздники отмечали по своему календарю.
Годы шли…Императором стал Александр Второй. Чего уж новому Императору приблазнилось, только теперь стали запрещать немецкий язык. И воинскую повинность немцы обязаны были исполнять.
Не всем немцам это понравилось и кое- кто покинул уже насиженные места. А потом и вовсе…революция и снова новый жизненный уклад. 19 октября 1918 года была образована автономная область немцев Поволжья.
А потом колективизация…хозяйства, которые создавались годами, были уничтожены. А следом голод…голод…голод…тысячи немцев погибли. И снова власти проявили свой интерес к немцам Поволжья.
Двадцать восьмого августа 1941 года немецкая республика была ликвидирована. Чему удивляться. Война. Немцы напали на Советский Союз. А эти немцы, что тут живут…не факт, что не захотят стать шпионами.
И вот, новый Указ. Советское правительство по законам военного времени отреагировало должным образом- немедленно выселить немцев из Повольжья. И определило им новое место жительства. Сибирь, Казахстан, Алтай…обживайтесь, бедолаги на новом месте.
Только никаких путевых денег вы уже не получите. В вагонах для скота, со всеми своими пожитками, что успеете с собой прихватить. И не большая беда, если не все живыми прибудут на новое место жительства…
Виктор потёр лоб. Всего этого он, конечно, не видел. И страдания немцев для него не просто переживания. Он читал много об этом. Потому что он тоже немец, хотя и записан русским. Мама у него немка, а отец-чеченец. Так получилось.
Мамины рассказы Виктор помнит. Очень хорошо помнит, потому что рана в сердце его мамы на всю оставшуюся жизнь. И она долгими вечерами вспоминала переселение своей семьи из Поволжья в Казахстан.
Семья Люфт была большой. Очень большой по тем меркам. Одиннадцать детей, мама, папа. И вот, приказ НКВД за № 001158, который собственноручно подписал нарком внутренних дел Лаврентий Берия.
И согласно этому приказу все немцы, невзирая по их положение, количество детей, и их здоровье будут депортированы из Поволжья. Этот приказ, датированный 27 августа 1941 года, перечеркнул все людские судьбы.
Для исполнения приказа в Поволжье направили более двенадцати тысяч солдат и офицеров из войск НКВД. Отказаться от переселения нельзя. Тех, кто откажется, арестуют, а и х семьи будут репрессированы.
На выселение отводилось меньше трёх недель. Третьего сентября депортация немцев началась, и следовало непременно уложиться в установленные приказом сроки- до двадцатого сентября 1941 года.
Несчастные немцы собирались поспешно, укладывая свои вещи, которые им непременно должны пригодиться. Укладывали, перепроверяли на несколько раз, убирали то, что считали ненужным, снова укладывали.
Всё это сопровождалось плачем, руки дрожали, мама потерянно ходила по дому, попутно наталкиваясь на снующих под ногами детей. Садилась на лавку, вытирала слёзы, вскакивала и снова собирала вещи.
Отец пытался помогать матери, но и у него ничего не получалось. Детей много, вещей много и всё с собой не заберёшь. А потом на подводах к железнодорожной станции. Тех, кто пытался бежать, ловили, избивали и грузили в вагоны.
Перед посадкой в поезд всем немцам в паспорт выписывали строчку о том, что жить они могут только в определённых областях Казахстана. Желание немцев поменять место жительства лучше не высказывать, потому что с такой записью в паспорте их больше нигде не примут.
Два дня вся семья сидела на станции в ожидании эшелона. Наконец, вагоны пришли, грязные, полуразбитые, раньше в них возили уголь. Людей заставили вагоны почистить, а потом загрузили. Как скот на бойню.
Люди торопливо занимали места на полу, никаких полок, конечно, в этих вагонах не было. Кто догадался прихватить с собой одеяла и подушки, радовались. Будет на чём детям спать. Мужчины в полу проделали дырку. Теперь они поедут с удобствами, у них есть туалет.
В дороге несчастных не кормили, хорошо, что все запаслись продуктами из дома, но они быстро закончились. Ехали долго. Было очень холодно, мало того, началась эпидемия дизентерии
Люди умирали, на станциях их выгружали, а выжившие следовали дальше. А потом эшелон разбомбили. Семья Люфт потеряла почти всех детей. Остались в живых двое- дочка Мария и сын Кондрат.
Как мама пережила смерть детей, остаётся только догадываться. Отец сидел, уставившись в одну точку, у него не было сил утешать обезумевшую от горя жену. А мама судорожно стискивала в руках дочку и сына и плакала…плакала…плакала…
Наконец, приехали в Казахстан. Измождённые, обессилевшие и совершенно безучастные к тому, что происходило вокруг. Наверное, чересчур долго ехали, В Казахстане уже лежал снег. И жуткий холод.
Сначала приехавших немцев разобрали по казахским домам. А казахи ни слова не понимают, ни на русском, ни немецком, и сами немцы казахского не понимают. Кое-как научились понимать друг друга.
продолжение следует