После такого приятного, предвещающего бурное развитие отношений свидания, наступила пауза. Художник молчал почти все выходные, а к вечеру воскресенья неожиданно вывалил на меня кучу впечатлений от посещения петербургского "блошиного рынка", где приобрел несколько старинных гравюр. Он был в восторге от покупки и видимо ждал, что я присоединюсь к ликованию.
Я отреагировала довольно сдержанно, а потом напомнила художнику о том, что хотела бы диалога. Не знаю, понравилась ли ему такая прямолинейность, но зёрна моих слов, судя по всему, упали в благодатную почву. О том, что случилось с воскресенья на понедельник, я не знаю, но утром он забросал меня сообщениями. Куда подевалась его китайская сдержанность? Он писал о том, что ждёт и мечтает о встрече... А я, читая их, поймала себя на мысли, что и сама этого жду!
Он держал мою руку в своих, и время от времени целовал. Мужчина, сидящий за соседним столиком, то и дело посматривал в нашу сторону. Но мне это даже нравилось. Мне нравилось абсолютно всё: уютный зал моего любимого ресторана, приглушённый свет, ненавязчивая музыка, вкусная еда... Но больше всего нравилось тепло рук художника. Мы разговаривали, пили ароматный чай с имбирём, лаймом и апельсином, а потом пошли гулять.
Вечер, как и весь этот день, был снежным. Большие белые хлопья, медленно кружась, падали на землю, укрывая её пушистым ковром, и вскоре мы превратились в двух гуляющих снеговиков. То и дело мы останавливались, потому что не могли не целоваться. Его горячие губы сводили меня с ума.
Кроме нас, по аллеям Юсуповского сада бродили толпы горожан, соскучившихся по нормальной снежной зиме. Многие высыпали на лёд застывшего пруда и резвились как дети, катаясь на ногах по льду. Художник тоже не удержался от соблазна прокатиться. Я отказалась.
А потом мы снова гуляли и целовались. Снег таял на наших разгорячённых лицах, и мы радовались этому снегу и близости наших рук и губ.