Мы не убивали крысу. Мы – это я, Ваня и Вова. Нам всем лет по семь. Набегавшись за жаркий летний день, мы решили попить газировки. Стакан несладкой шипучки в большом сером аппарате, стоил одну копейку. А со сладким сиропом – три. Трех копеек у меня и мальчиков не было, даже на один стакан, а копейку раздобыть было делом немудреным.
Потому, мы направились к капищу, так взрослые называли место, где местный блаженный Миша, работник гастронома, сжигал пустые магазинные коробки. Раз в день, он на тележке привозил их к большому камню на краю оврага, разгружал, сооружал кострище и поджигал. Картон горел жарко, от костра пахло жареными шкурками колбасы. Мы жадно вдыхали запах и ждали окончания таинства. А затем, когда Миша увозил пустую тележку, вооружившись палками, начинали копать горячую еще золу. И в ней обязательно находились копеечки, попавшие в ад с мусором. Наверное, уборщица, баба Муся, подметая магазин, специально их заметала веником. Что б пацанам было чем заняться. А может, потому что плохо видела без очков, а очки она забывала всегда.
Копеечка находилась и неслась к ближайшему ручью, где оттиралась песком до яркого желтого цвета. Впрочем, аппарат с газировкой принимал и не очищенные монетки. Но мы боялись, что нас могут уличить, так как денежки добыты на капище и отодрать за уши, рассказать родителям и лишить, что важнее всего, газировки. Ибо аппарат принадлежал тому самому гастроному и копеечки были то же оттуда. Вот и выходило по всему, что мы обманывали магазин и пили щекочущий язык напиток, бесплатно. Но желание насладиться газировкой пересиливало и мы шли к заветному месту, зажав копеечки в ладошках.
У аппарата была очередь. Рабочий день заканчивался, заводские шли из проходной и останавливались у магазина. Парни в спецовках наливали по два стакана, еще и шиковали. С малиновым сиропом и с вишневым! И предлагали на выбор своим подружкам, так же облаченным в спецовки. На нас внимания ни кто не обращал и мы всегда оказывались в конце очереди, наблюдая, как пена и пузырьки веселятся в стакане и быстро пропадают, но не в наших, животах. Наконец, рабочие разошлись. И появился Вася.
Вася – мальчик из пятого класса. Он был еще и из нашего двора. Вообще, мы не водились с ним, он был уже большой. Нас он не задевал, но и внимания не обращал. Один раз только вместе ходили купаться. Вася считался хорошим мальчиком, он здоровался с бабушками и с малышней. И ни разу ни у меня, ни у Вани, ни у Вовы не забирал деньги, которые нам давали родители на школьные обеды.
И в этот раз, Вася поздоровался с нами, достал, что б все видели, трехкопеечную монетку, опустил в волшебный аппарат и нажал кнопку «Вишневый сироп». Мы снова стали концом очереди. Вася же с наслаждением делал глоток за глотком. Но допить он не успел! Из-под стойки вынырнула крыса. Крыса была просто огромной, можно было рассмотреть каждую волосинку на серой спине. Глаза ее без страха смотрели на людей, а усы медленно шевелились. Ужасное существо явно чувствовало вишневый аромат и всем видом своим показывало желание выпить не только шипучку с сиропом, но и вообще всю воду.
Наверное, по этой причине мы безропотно и даже с радостью отнеслись к Васиному крику и призыву: «Пацаны! Крыса! Этих гадин надо убивать!». Вася сунул недопитый стакан в мои руки, мгновенно схватил кирпич (несколько битых кирпичей валялось без дела рядом со стойкой) и швырнул его в животное. Крыса не ожидала такой резкой реакции мальчика, замешкалась и получила удар по задней части туловища, в место, где начинался у нее длинный кожаный хвост, напоминающий жирную змею. Раздался громкий визг, животное развернулось и спряталось за газировальным аппаратом. Визг крысы парализовал нас и разозлил Васю. Он тоже завизжал, в его руках оказалась палка. Удивительно, каким образом то кирпич, то палка мгновенно появлялись в нужное время в нужном месте и руке злого охотника! Ответов у нас не было, как впрочем, и других мыслей. Мы стояли вкопанными. И только в ладони я ощущал холодный и липкий от сиропа стакан.
Вася заглянул за аппарат и стал махать палкой. Словно кролики под взглядом удава, загипнотизировано я, Ваня и Вова сделали строем несколько шагов в сторону – важно было увидеть, что происходит. Открывшаяся картина еще более вкопала нас в асфальт. Вася изо всех сил бил крысу палкой. А та, встав на задние лапы и выпустив когти на передних, защищалась. Оскаленная пасть готова была вцепиться и в Васю и в орудие убийства. Нос крысы был в крови и между глаз виднелось бело-розовое пятно. Ударом палкой ей снесло кусок кожи на лбу. Спина тоже не выглядела более лощеной. Сквозь серую шерсть проглядывали черные полосы кровоподтеков.
Поняв, что не спастись в узком пространстве за стенкой аппарата и стеной дома, крыса крикнула, подпрыгнула, увернулась от палки и вырвавшись из тупика, бросилась наутек. Одна лапка у нее волочилась по земле. Ее изможденный бег был несравним с яростной речовкой Васи «убить гадину». Палка полетела, сделав два оборота, и сшибла раненую. Крыса завалилась в люк на краю дороги. Это люк был всегда открыт и прохожие бросали в него окурки, а мамы предупреждали детей, что б смотрели под ноги, дабы не упасть в него. И люк не стал спасением для убегающего животного. А так как его глубина была еще и небольшой, мне до пупка всего, то Вася очень даже обрадовался. Улыбка просто раздирала его до ушей. И факт наличия такого люка и загнанной крысы в нем еще более придал ему злобы и азарта.
В один прыжок Вася оказался над люком и стал запускать в него с силой камень за камнем. Камни чудесным образом так же присутствовали в нужном месте и у него под рукой. Я, Ваня и Вова, связанные одной цепью, переместились к краю люка и глаза наши остекленев, стали заглядывать внутрь.
Крыса лежала на спине. Оказалось, что живот ее не покрыт шерстью. Зато он был в крови. Крыса не сдавалась и грозно пыталась шевелить когтистыми лапами, хвостом и усами. Дно колодца было усеяно стухшими окурками и камнями с буро-красным цветом. Из люка вылетело несколько противных мух, одна из них села на край моего липкого стакана.
Вася вновь издал свой боевой клич «Убить гадину!» и словно сказочный рыцарь копьем вонзил палку в живот обессиленной и загнанной беглянке. Наши глаза стали крупнее заветных трехкопеечных монет! Из живота убиваемой вывалились внутренности. Крыса громко закричала, посмотрела на нас с печалью и страданием, затихла.
Вася плюнул в колодец, уже без улыбки забрал у меня стакан, допил из него остатки выдохшейся воды, отдал его Ване, развернулся и пошел по своим делам.
Нам стало страшно.
Мы переместились к газировальному аппарату, Ваня поставил стакан на полочку, но пить уже не хотелось. Зажав свои копеечки в потных ладошках, мы молча разбрелись по домам.
Маме я ни чего не сказал. Она накормила меня котлетой и свежим огурцом в пупырышках. На сладкое была баранка с маком. Пальцем я собрал весь упавший на стол и даже пол мак, облизал палец и поблагодарив маму, сказал, что пойду и буду читать. Та, занятая чем то своим, пожелала мне спокойной ночи. Уйдя к себе в комнату, я, не включая свет и не раздеваясь, зарылся в одеяло и заплакал.
Мы не убивали крысу…