Часть третья.
Фаерлига.
1
И зачем он вновь поддался…
…зачем позволил вновь себя привлечь? Если об этом хоть кто-нибудь узнает – его точно с презрением вышвырнут со стадиона фальрекам на растерзание. Ну или, в лучшем случае, возненавидят и окончательно перестанут ему верить. И так уже не особо верят. Илья чувствовал на спине их взгляды, когда шёл по полю стадиона к проходу в глухом деревянном заборе, где была металлическая лестница наверх к комментаторской будке. К счастью, именно там находился туалет, и потому его уход, пусть и опять молчаливый, не вызвал вопросительных окликов. Маркус, впрочем, однозначно боролся с желанием пойти следом, но в итоге посчитал, видимо, что это ниже его достоинства. Кто знает – может, зря не пошёл? А что если Илья действительно совершает сейчас непоправимую ошибку? Он практически готов был с этим согласиться, однако продолжал шагать и приближаться к проходу в белом заборе. Там его поджидал дымчатый волк. Или замаскированный фальрек-пёс, сложно было теперь разобраться. Едва Илья шагнул в пространство между забором и стеной стадиона, существо шмыгнуло на ступеньки расположенной чуть правее лестницы. Наверху, в комментаторской будке, где утром побывал Крюк в начале своих приключений, всё также спал на стуле мужик в белой рубашке, упав грудью на стол перед окнами. «Наверно, у него всё тело уже затекло» - подумал Илья и перевёл взгляд на тёмного волка, увлекающего за собой в комнату с телефоном.
Два старых кресла стояли там в скудном и нестабильном электрическом свете. На том, что справа, сидел, конечно же, ни кто иной, как сам Зореславий. Его юношеское лицо источало самую, что ни есть, дружескую улыбку, словно он радуется приходу старого друга. Внутри же Ильи бушевали противоречивые чувства. С одной стороны он определённо ощущал некое родство душ с архдэем, но с другой это самое родство всё больше начинало напрягать и раздражать, нежели привлекать. Зореславий теперь ещё сильнее стал видеться парню как некий дьявол-искуситель, беспардонно играющий на сокровенных струнах его души.
- Нам не о чем больше разговаривать, – бросил Илья, остановившись в дверном проёме.
- Однако же ты пришёл, – развёл руками архдэй.
- Скорее всего, это ошибка. Я отказываюсь от всех твоих предложений. Должно быть, и сам ты это давно понял. Ты, походу, шпионить прекрасно умеешь.
- Погоди, погоди… Садись, давай поговорим спокойно, – кивнул Зореславий на кресло напротив.
- Я сказал, что не буду!
- Сядь! Или ты пришёл сюда, можно сказать, как дурак только за тем, что бы мне это сообщить?
- Нас могут увидеть вместе, и тогда мне несдобровать, – засомневался Илья.
- Пёсик постережёт на входе. Если сюда кто направится, то я просто исчезну. Честно. Мне тоже незачем попадаться кому-нибудь из вашей шайки на глаза.
- Всё равно они заподозрят, – вздохнул фаерщик, но всё-таки присел в пустое кресло. – И так мне уже почти не доверяют, после того как узнали о наших встречах.
- Я тебя надолго не задержу. – Архдэй немного наклонился вперёд. – Значит, им удалось тебя запугать?
- Ничего подобного!
- Неужели? Они пригрозили тем, что встанут на твоём пути, и ты испугался потерять их расположение. Ты правда веришь, что они тебе друзья? Ты ж ведь единственный среди них иногородний.
- И что? Они, может, и не настолько, но у меня другие друзья сюда жить недавно переехали.
- Они сейчас погружены в нетипичный сон, как и большинство горожан, верно? Они обычные, и потому ни при чём. – Зореславий вновь расслабленно откинулся на спинку кресла, чуть прищурив при этом глаза. – Вопрос в твоём отношении к той малышне. Ты ведь, ко всему прочему, старше них, причём не на один год.
- Ну причём здесь возраст?
- При том, что они тебе не ровня. Глупо бояться лишиться их дружбы… лишиться того, чего нет.
- Ты предлагаешь мне из-за этого взять их и предать? – возмутился Илья, схватившись за подлокотники. – Крюк, между прочим, тоже не особо-то и знаком с тройкой пацанов из «Астеры», и что?
- Ну почему же сразу предать? Просто пойти своей дорогой.
- Придётся ведь тогда перешагнуть через них. Нет, я не согласен!
- Послушай… - Голос Зореславия продолжал оставаться спокойным и вкрадчивым. – Ты так и не понял, что именно от тебя зависит? Какой будет судьба человечества?
- Вот не надо опять… Всё, я пошёл отсюда, – поморщился Илья и готов был подняться с кресла.
- Стой! – остановил его жестом архдэй. – Хочешь, я покажу?
- Чего?
- Покажу будущее. Такое, каким оно будет сейчас, пока ты ещё не согласился принять своё предназначение.
- Погоди… Что, серьёзно? Прям покажешь? – растерялся парень, вжавшись в кресло.
- Не сомневайся, – усмехнулся Зореславий. – Увидишь всё, как есть. Вернее, как будет. Расслабься и закрой глаза.
Илья не торопился верить на слово, вонзив в архдэя полный подозрений взгляд.
- Ну чего ты? Опять боишься?
- Да нет же! – задетый вновь за самолюбие, Илья откинулся назад и закрыл глаза. – Валяй, показывай.
- Ты не пожалеешь, уверяю, – как-то через чур лукаво произнёс Зореславий и словно взял сознание фаерщика в свои руки.
Вначале казалось, что он куда-то падает во тьме или летит с огромной скоростью, не разбирая пути и направления. Однако потом неожиданно вокруг нарисовались довольно чётко высотные дома с неким количеством светящихся огоньков далёких окон. Пылал пожар красного заходящего солнца, наносящий багрянец на сталь, бетон и стекло, местами ослепительно мерцая белыми бликами. За одними домами виднелись другие и вообще, судя по всему, это был громадный город с почти бесчисленным населением. Но на улицах со специально посаженными с математической точностью деревьями и цветами, почти не было людей. Пролетая на высоте трёх или пяти метров над землёй, Илья видел только лишь до боли одинокие фигуры, шагающие куда-то среди огромных площадей, парков и дорог наедине со своими длинными тенями. Футуристичного дизайна автомобилей почти не было на земле и лишь изредка они пролетали по воздуху. Вроде и построенное человеком, всё казалось таким чужим, инородным и холодным. А, может, это и вовсе была другая планета, не Земля?
В какой-то момент направление полёта привело к стене одного из небоскрёбов, но при этом не изменилось, а пролегло прямо вовнутрь гигантского здания. Пройдя сквозь почти метр арматуры и балок, замурованных в бетон, взор оказался посреди просторной комнаты с покрытым светло-коричневым линолеумом полом и бело-голубыми незамысловатыми обоями на стенах. Очень странная комната. Её легко можно было бы принять за больничную палату, ведь вдоль стен было расставлено рядами по нескольку коек, окружённых какой-то аппаратурой, где-то больше, где-то меньше. Но бросалось в глаза, также, и необычное обилие подвижных разноцветных перегородок, будто создающих вокруг каждой кровати отдельную комнату или даже квартиру, и чем больше было это отгороженное пространство, тем более оно заполнялось мебелью в виде столов и стульев, а также различной бытовой техникой. Раскиданные по этим условно приватным закоулкам люди едва двигались, и степень их подвижности, опять-таки, зависела от площади отгороженного для них пространства. То были мужчины и женщины в разной, как будто бы домашней одежде, кто моложе, кто постарше, но однозначно не старики. Были среди них и подростки, а также ещё совсем дети. Некоторые что-то читали, сидя за столом, другие слушали музыку в наушниках, третьи смотрели нечто вроде телевизоров, только с объёмным изображением прямо в пространстве над устройством. Ну, а у кого был совсем крохотный закуток, тот лежал почти недвижно на кровати, окружённый наибольшим количеством явно не бытовых приборов. Хотя… похоже тут обратная зависимость. Потому и мал закуток, что его владелец не в силах подняться с кровати. Что за странное общежитие…
Взгляд полетел дальше вверх, сквозь потолок, и на последующих этажах были многим похожие помещения с кроватями, перегородками и скудной мебелью. Но постепенно характер комнат стал меняться, они становились всё меньше, однако и людей в них находилось лишь по нескольку человек, а то и вовсе один лежал на богато украшенной кровати. Стало понятно, что это более дорогие, индивидуальные комнаты, наполненные явно не дешёвой мебелью. Однако даже здесь кровати окружало некое странное сложное оборудование, иногда подсоединённое проводами и трубками к лежащим на постелях людям. «Неужели медицинское?» - пролетела где-то мысль.
Вдруг подъём сквозь бесчисленные потолки небоскрёба прекратился, и началось наоборот, быстрое падение вниз, к основанию дома. Там на нескольких его первых этажах наконец-то можно было встретить нормальные, привычные во многом квартиры с живущими в них обычными людьми, в чьих спальнях кровати стояли по соседству с тумбочками и столиками, а не с мерцающими разноцветьем приборами из пластика и стали. В своих ярко украшенных комнатах копошились совершенно обычные дети, играя с какими-то диковинными непонятными электронными игрушками и устройствами. Всё более-менее выглядело нормально и обыденно для жизни в далёком будущем, в веке, эдак, тридцатом, а то и дальше.
И вот взор оказался в окружении стен некоего рабочего кабинета какого-то важного человека. Сложно было определённо сказать, почему сразу так подумалось. Наверно, из-за довольно строгой но уютной обстановки из массивного письменного стола, пушистого ковра на полу, дивана вдоль стены и мягкого кресла в углу рядом со стоящим на полу горшком с комнатной пальмой. В потолке светили встроенные светодиоды, на стенах висели крупные цифровые фоторамки, изображающие и, судя по всему, меняющие время от времени живописные картины, а на столе стоял, или вернее лежал, монитор от спрятанного где-то компьютера, проецирующий изображение над собой прямо в воздухе. За этим виртуальным экраном сидел в массивном чёрном кресле на колёсиках человек лет примерно двадцати пяти, нормального телосложения и среднего роста. То, как он резко поправлял воротник белой рубашки, приглаживал тёмно-русые волосы и бегал взглядом по экрану, нервно проводя по нему рукой, открывая и закрывая файлы, говорило о немалой степени беспокойства и волнения. Что-то явно тревожило этого человека, не давая расслабиться ни на секунду.
- Рома! Рома! – вдруг заголосил женским голосом динамик одного из коммутаторов на столе. – Ты у себя?
- Да, – ответил человек за столом, нажав на приборе кнопку активации микрофона.
- Я к тебе сейчас зайду, не уходи никуда.
- Давай, – со вздохом ответил Роман и откинулся на спинку кресла, уставившись на жёлтый пластиковый рельеф потолочного украшения.
Произошёл, судя по всему, провал во времени, потому как буквально уже через несколько секунд входная дверь распахнулась, и в кабинет вошла женщина средних лет в белом халате.
- Рома, ты точно уверен? – Не останавливаясь, она прошла сразу к столу и, опершись на него руками, чуть подалась вперёд, посмотрев сквозь полупрозрачный виртуальный экран в лицо человека в кресле. – Ведь это может быть скандал. Директор только недавно узнал о предыдущем случае и толком ещё не смирился, а тут ты опять с места в карьер…
- Уверен, Галина Михайловна. Если исходить из принципов гуманности и справедливости, конечно. Ну, а в остальном… Будь, что будет.
- Лебедевы же сразу в головной директорат пожалуются, ты представляешь? И он будет на их стороне, потому как и вправду эти флаконы терцизумаба предназначены планом для их дочери.
- Что поделать, если для Пестрыкина такого плана не удосужились сделать, – отмахнулся Роман.
- Ты же понимаешь, что всё из-за денег, Ромка.
- Вот именно. С такими связями и капиталами, как у Лебедевых, им давно стоило перевести дочь в более элитный дом. Так нет же, не хотят быть наравне с соседями, хотят своими «планами» обдирать простых людей, у которых нет денег на дорогие лекарства. А ведь вам прекрасно, в свою очередь, известно, Галина Михайловна, что Юре Пестрыкину куда как скорее нужно начать введение препарата, нежели Лебедевой.
- Да понятно всё… Только боюсь я за тебя, Ромка. Ты ведь молодой, только начал работать, да ещё и сразу на такой высокой должности. А наш старик будет просто в бешенстве, когда узнает.
- Спасибо. Но всё же не стоит так за меня переживать. Устроюсь как-нибудь. Не здесь, так в другом месте. А вообще, я задумал немного опередить нашего директора.
- В смысле? – не поняла женщина в белом халате, выпрямившись и сложив руки перед грудью.
- Я намереваюсь прежде, чем он что-либо узнает, подать рапорт в центральный комитет по распределению дорогостоящих препаратов. Давно пора хоть что-то попытаться сделать с этой коррумпированной системой.
- О боже… - схватилась за голову Галина Михайловна. – Это так ты хотел меня успокоить, безбашенный ты человек! Ты чего это удумал? В одиночку против целой государственной системы идти?!
- Ну, во-первых, эта система не такая уж и государственная.
- Так тем более!
- А во-вторых в одиночку я, конечно же, не попру. Я ж всё-таки не дурак, мне кажется.
- Ох, надеюсь, что нет. Ты ж ведь талант, Ромка, определённо талант! Как же будет жалко…
- Ладно, ладно, Галина Михайловна, хватит! – Парень вскинул руки и, хлопнув по подлокотникам кресла, поднялся на ноги. – Однако за комплимент спасибо.
- Всегда пожалуйста, Рома, главное чтобы не…
И тут вдруг коммутатор на столе заговорил на этот раз грубым мужским голосом:
- Роман Игоревич, живо поднимайтесь ко мне! - нервно приказал динамик и отключился.
Женщина, являющаяся, по-видимому, врачом, еле устояла на ногах, побледнев почти в тон своему белому халату. Тяжело выдохнув, она дрожащей рукой потянулась в карман и достала оттуда флакончик с таблетками, вытрясла на ладонь пару штук и, едва не промахнувшись мимо рта, тут же проглотила.
- Всё… это конец, Ромка… - кое-как смогла произнести она, чуть отдышавшись. – Не успел… Не успел ты.
- Спокойно, спокойно, Галина Михайловна, – придержал её за плечи Роман и посмотрел ей прямо в глаза. – Может, он вовсе по другому поводу вызывает.
- Да куда там… Ты слышал? Он в ярости!
- Вроде ж не орал.
- Это хуже всего! Значит, он настолько вне себя, что аж горло перехватило!
- Ладно тебе, не нагнетай. – Улыбнулся парень. – Не мог он ещё ничего узнать о моих планах. Сейчас я поднимусь, он на меня покричит, остынет да отпустит. Ну а потом… Потом – увидим.
- Ох, с богом, Ромка, – перекрестила молодого друга Галина.
- Ну что вы, в самом деле…
Вновь затмил на мгновение взор некий провал во времени, после которого Илья уже поднимался как бы рядом с Романом в полностью стеклянном округлом лифте, чувствуя настроение и мысли этого молодого врача. Мягко подсвечиваясь из кабины белым светом, мимо проплывали сверху вниз ближайшие к нему предметы жилых комнат странного дома. Странный дом, странный лифт… Все можно рассмотреть во всех помещениях с этой стороны дома, за всеми понаблюдать. Что за нарушение частной жизни? Впрочем, едва ли это был лифт для общего пользования, ведь в его абсолютно прозрачной со всех сторон кабинке без труда помещался лишь один человек. А этажи всё плыли и плыли вниз, сначала с большими комнатами, потом с малыми, более приватными, вселяя в душу Романа какую-то грусть от возможного скорого расставания, и в то же время радость, что хоть немного смог быть полезен. Не смотря ни на что, он был уверен в правильности каждого своего поступка и знал, что в любом случае и при любом исходе, совесть его будет чиста.
Всё, последний этаж, почти крыша небоскрёба. Длинный коридор, проходящий перед ним поперёк через весь дом от края до края, просвечивали огненно-рыжие оттенки почти затухнувшего за горизонтом солнца. Выйдя из лифта, Роман шагнул как раз вовнутрь этого светового потока, ослепительного справа и рисующего громадные тени слева. Это длинное, но не очень широкое пространство меж окон с противоположных сторон дома было наполнено декоративными растениями в напольных горшках замысловатой формы, импозантными диванами, мягкими креслами и журнальными столиками. В стене, где располагалась шахта лифта, окон не было, видимо потому, что там за ней находились ещё какие-то комнаты. Это выдавали разбросанные тут и там запертые двери. Стена же напротив обладала вполне прозрачными внутренними окнами и весьма бросающейся в глаза двустворчатой дверью прямо посередине. «ДОМОПОЛИС 1415. ДИРЕКТОР» - светилось на электронной табличке. Что ж, вот он – момент истины. Сжав кулаки, призывая всю свою смелость, Роман двинулся вперёд и, как можно уверенней, распахнул украшенные гибким неоном дверные створки. Почти не глядя по сторонам, где сидели за рабочими столами люди, он шагал всё дальше и дальше, приближаясь ко второй похожей двери, и взор Ильи двигался вместе с ним. Вот руки толкнули и её, открыв глазам богато обставленный мебелью и фантастичной электроникой кабинет. Там, стоя спиной к вошедшему, взирал на огромную, проецируемую над столом до потолка, панораму мрачного города из небоскрёбов немолодой и очень толстый мужчина в коричневом деловом костюме. Разглядывая какие-то многочисленные мерцающие разными цветами пометки и цифры на этой картине, он, казалось, не понял, что теперь не один. Роман же застыл у порога и таки поддался нерешительности, продолжая молчать.
- Я очень сильно в вас разочарован, Путилин, – наконец произнёс директор и медленно повернулся…
Словно обухом ударило Илью по голове, когда он так неожиданно услышал эту фамилию. Видение размазалось, расплылось и отуманилось разноцветным облаком, окружившим взор. Какое-то время всё кружилось и переливалось вокруг бесформенной массой, пока не потухло во тьме. Напряжённые нервы чуть обмякли, дыхание успокоилось. Почувствовалось мягкое, пусть и старое кресло и ставшее вполне привычным нестабильное плавающее освещение, заметное сквозь ещё прикрытые веки.
- Таково будущее, если ты продолжишь бездействовать. – Голос Зореславия заставил медленно открыть глаза. – И твоему, пусть и очень дальнему, потомку ох как несладко в жизни придётся из-за твоей нерешительности.
- Что там происходит? Что за мрачный город, что за дома?
- Самые обычные дома, – с улыбкой развёл руками архдэй. – Для тридцать второго века. Гены человека настолько нарушатся и мутируют, что добрая половина населения планеты станет беспомощна без постоянной опеки со стороны мало-мальски здоровых. Очень радужно и весело, не правда ли? Всю свою жизнь относительно здоровые люди будут вынуждены работать на неизлечимо больных ради незначительного продления их бессмысленной жизни и облегчения страданий. Пешеходные тропинки постепенно опустеют, наполнив при этом воздух автоматическим летающим транспортом для тех, кто не в состоянии ходить. И для чего же этот транспорт? Да для того, чтобы перемещать больных между домополисами – высотными автономными домами, являющимися в то же время, своего рода мини государствами со своими правилами и порядками для помещённых в них беспомощных жильцов. Каждым домополисом управляет директор, устанавливающий правила, следящий за обслуживанием здания и обеспечением его резидентов всем необходимым. У каждого директора в непосредственном подчинении есть смотритель, то есть, можно сказать, главврач домополиса, заведующий всем медицинским персоналом учреждения, а также следящий за соблюдением правил, установленных директором.
На минуту Зореславий замолчал, давая Илье возможность подумать.
- Похоже на дурной сон, – произнёс тихо парень.
- А я про что? По-моему это полная катастрофа для человечества. Совсем не то будущее, о котором можно мечтать, или хотя бы не бояться.
- И ты считаешь, что только я могу это предотвратить? Безжалостным уничтожением всех неизлечимо больных? Да кто я, по-твоему? Чудовище?
- Ты сам прекрасно можешь ответить на свои вопросы. – От голоса архдэя повеяло холодом. – Если только прекратишь убегать сам от себя и послушаешь, наконец, зов, исходящий из собственной души. А пока… иди к своим друзьям.
- Можно? – Поднялся парень с кресла, однако вовсе не так уверенно, как могло быть раньше.
- От чего нет? Ведь ты продолжишь думать над увиденным.
- Ну, не знаю…
- Продолжишь. – Зореславий стал усмехаться, наблюдая, как опасливо озирается на него фаерщик, выходя из комнаты.