00.00
«Вскоре, однако, вновь поднялся шум.
Это жены принялись
расхваливать своих мужей».
«Пир Брикриу, или Словесная битва прекрасных жен Улада»
Дамы не спали. В гостевой спальне Альвина, только что принявшая душ, завернувшись в банный халат, полусидя-полулежа на кровати, беседовала с новой подругой, Замилей. У обеих девушек волосы были собраны под скрученными полотенцами. Говорили тихо, без эмоций, сигарет и алкоголя.
- Когда была помладше, - рассказывала двадцатилетняя Альвина, - то думала: вот вырасту, найду себе вдовца.
- Почему вдовца? – спросила Замиля.
- Я буду такая красавица по сравнению с его мертвой женой!
- Гениально! – улыбнулась Замиля.
- Ты очень много делаешь по дому, - грустно отметила Альвина. – У меня так не получается.
- Я десять лет с Антоном живу, - напомнила Замиля. – Для меня этот дом уже родной, мне доставляет удовольствие быть полезной и дому, и Антону. Уже и не представляю, как иначе.
- Не слишком ли ты… - Альвина замялась, - прогнулась, что ли? Растворилась? Мне показалось, что ты ставишь свои интересы ниже Антоновых. Так, словно его жизнь для тебя важнее собственной.
- У нас разные уровни жизни, - понимающе улыбнулась Замиля. – Он занимается вопросами… глобальными, назовем их так. Внешними. Я занимаюсь нашим общим, внутренним. Антон как бы обо всех, а я о нем. Когда я думаю о том, что скисли закрутки, он переживает из-за того, что вымерли первоящеры. Чей груз тяжелее?
- Вот и занимался бы своими глобальными звероящерами, - отмахнулась Альвина. – Даже не знаю, сумею ли я так, как ты. И даже не знаю, стоит ли мне учиться. Не мое это – уют создавать. А нельзя просто быть красивой? – Альвина улыбнулась, чтобы показать, что говорит не совсем всерьез.
- Одна моя весьма умная знакомая сказала: «Эталона трезвой красоты не существует», - Замиля встала, потянулась, покрутилась так, чтобы взметнулись короткие полы шелкового халатика, и Альвина сумела еще раз убедиться, насколько красива ее подруга, пусть Замиля и старше на пятнадцать лет. – А касаемо «глобальных звероящеров»… Может, я сейчас бабью глупость скажу, но мне кажется, что решение мировых проблем часто зависит от домашнего уюта. Уют создаем мы с тобой. Так что не стоит недооценивать нашу женскую роль.
- Не знаю, - Альвина слушала вполуха, думала о своем. – Не совсем этого я ждала, не совсем об этом мечтала…
- Встретить принца, стать принцессой? – усмехнулась Замиля.
- Ну, в случае Саввушки, учитывая солидный его возраст, скорее, встретить короля и стать королевой, - в тон ей ответила Альвина.
- По поводу возраста Саввы – ты же знала, на что шла. Если мотив исключительно меркантильный, то… Что сказать? Я бы не ввязывалась в такой проект.
00.15
- Что ты! Я люблю его! – возразила Альвина с излишней горячностью.
- А по поводу принцесс и королев… Быть королевой в царстве – это, прежде всего, быть подданной своего короля, - сказала Замиля настолько уверенно, что Альвина поняла: это одно из фундаментальных, базовых убеждений подруги.
- Да все верно, и про царство, и про королеву, и про подданство, - не стала спорить Альвина. – И согласна, и готова, и стараюсь, и учусь. Но есть, конечно, совсем уж трудные моменты. Неразрешимые.
- Например? – поинтересовалась Замиля.
- Вроде, и в театры ходим, - пожала плечиками Альвина, - и по ресторанам его разъезжаем ежедневно, и за рубеж уже дважды отправлял, и свободы дает в полной мере, а все равно чувствую себя какой-то затворницей.
Замиля неожиданно рассмеялась, Альвина посмотрела на подругу с вопросом и удивлением.
- Да вспомнила одну историю, Антон рассказывал, - пояснила Замиля приступ неожиданного веселья. – Знакомый приезжал к нему поболтать о жизни, вышел у них смешной диалог:
- Жена твоя в доме совсем затворницей живет, - говорит Антон. - Вывез бы ее в люди, развеялась бы.
- Да предлагал, - отвечает его знакомый. - Не хочет.
- Совсем не хочет? – спрашивает Антон.
- Вот вчера буквально - предложил ее вывезти к маме с чемоданами, - говорит знакомый. - Отказалась категорически.
Альвина почему-то даже не улыбнулась.
- А еще эта дурацкая ревность! – сменила тему Альвина. – Вначале я его ревновала. Столько молодых девчонок вокруг него вертится – официантки, хостес, администраторши, просто охотницы за счастьем. Сама же начинала в его ресторане, в зале, стажеркой.
- А потом?
- А потом он меня стал ревновать. Не явно, но я же вижу.
- А ты даешь повод? Я Савву десять лет знаю. Он в себе очень уверен. Не помню, чтобы кого-либо ревновал. Узнает что-нибудь – из достоверных источников, слухам он не верит - просто исчезнет из твоей жизни. Ну, или ты из его. Но докучать расспросами, подозрениями, слежкой – нет, не станет. Не того уровня человек.
- Какой повод? – покачала Альвина белокурой головкой (белокурость была скрыта под витками банного полотенца) и накрыла ладонью свой телефон. – Мне больше никто не нужен. Он же – ты сама сегодня слышала – иногда придирается без подачи, злится из-за чего-то…
Замиля вспомнила другой эпизод того же разговора со знакомым, о котором рассказывал Антон. Озвучила его для Альвины:
- Почему твоя жена такая злая в последнее время ходит?
- Да потому что я хожу слишком довольный.
- Что это? Анекдот? – Альвина улыбнулась на всякий случай.
- Из жизни, - ответила Заиля. – К вопросу о ревности. Ревность - это декларация права собственности. Отсутствие ревности - это декларация безразличия. Гармония в отношениях не всегда посередине. Зачастую баланс нужно кропотливо, годами подбирать в индивидуальном режиме.
- Что-то я не могу заснуть, - посетовала Альвина.
- Так вернемся к нашим мужчинам, - предложила Замиля. – Заодно принесем им закусить и выпить.
Окна были открыты, в спальни на втором этаже беспрепятственно проникал аромат кубинских сигар. Мужские голоса приглушенно бубнили – значит, мужчины все еще бодрствовали.
- Раз сигары, значит виски, - решила Замиля. – Я знаю, где стоят достойные бутылки.
- Ты разбираешься в виски? – удивилась Альвина.
- Нет, - весело призналась Замиля. – Но Антон всегда говорит: если сомневаешься, бери «Macallan». Только полотенце сними. Мужчины этого не любят.
- Да? – удивилась Альвина, у которой в сетях было множество фотографий, где она принимала эротичные позы именно с полотенцем на голове. Но спорить с мудрой подругой не стала – полотенце с головы послушно сняла.
Когда девушки вновь появились на веранде – Альвина с тарелками тостов, мясных и сырных нарезок, Замиля же гордо сжимала в руках бутылку двенадцатилетнего «Macallan» - Антон о чем-то весело рассказывал товарищу. Замиля поняла, что звучит давнее эхо Антоновой супружеской жизни с Марией.
- Напротив дома растет шелковица, - рассказывал Антон. - Огромные черные ягоды. Стали, едим. «Куздец!» - говорит жена. «Полный куздец!» - соглашаюсь я. «Какой куздец? Вообще-то, я сказала "вкус детства"», - удивляется жена. – Антон и Савва рассмеялись в два нетрезвых голоса.