Всёх исследователей и биографов удивляет казалось бы пустяковый повод для дуэли - небольшая размолвка между Лермонтовым и Мартыновым.
Офицер Мартынов, после получения майорского чина, отрастил бороду, стал брить голову и носил черкеску с газырями и кинжалом. На званом вечере Лермонтов в обществе дам пошутил при появлении Мартынова: "Вот наш горец с большим кинжалом!" После вечера Мартынов в сдержанных тонах выговорил Лермонтову, что неоднократно просил его не повторять подобных шуток хотя бы при дамах. На что Лермонтов примиряюще сказал: "Ну не стреляться же из-за этого". "А почему бы и нет!" - был ответ Мартынова.
Современники упоминают, что незлые, но меткие шутки Лермонтова в отношении "горца" Мартынова повторялись неоднократно и серьёзно досаждали самолюбивому офицеру.
Интеллектуала Лермонтова раздражал примитивизм умственных запросов большинства офицерской среды, узость суждений, стремление к эффектному внешнему виду и волокитство. Остроты его не нравились многим.
Никто из "лермонтоведов" не обращает внимания, что очерк Лермонтова "Кавказец", в котором он высмеивает рядящегося под кавказца офицера, по сути адресован Мартынову и написан в том же 1841 "дуэльном" году. У Мартынова был повод ненавидеть Лермонтова, но это не давало ему права на убийство, каким по сути явилась дуэль.
Было ли это действительно осорзнанное лишение жизни своего противника или это роковое стечение погрекшностей в дуэльном кодексе, сейчас уже трудно сказать однозначно - слишком много субъективных мнений и оценок произошедшего в воспоминаниях и документах современников.
Судя по входному и выходному отверстиям в грудной клетке, Лермонтов стоял к Мартынову правым боком с поднятой правой рукой. Это подтверждает версию, что Лермонтов выстрелил в воздух.
Лермонтов в то время не был столпом русской поэзии и дуэль состоялась между двумя "рядовыми" офицерами. Несомненно, поручик-острослов Лермонтов довёл до белого каления самолюбивого майора Мартынова. Не лишне заметить, что Лермонтов и Мартынов были давними приятелями.
Мартынов и сам писал стихи и прозу.
Из воспоминаниям современников:
* «…его стихи нашли бы место среди массы посредственных стихов, печатавшихся в то время…".
* "Мартынов с обидой считал себя (неизвестно, насколько обоснованно) прототипом Грушницкого в «Герое нашего времени»".
Лермонтов иронизировал над романтической «прозой» Мартынова и его стихами.
Кроме того, он по приятельски не щадил Мартынова (Николая Соломоновича) насмешками - подобные эпиграммы, хоть и были анонимны, но легко узнавались:
Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон,
... Но Соломонов сын;
Не мудр, как царь Шалима, но умён,
... Умней, чем жидовин.
Тот храм воздвиг — и стал известен всем
... Гаремом и судом,
А этот — храм, и суд, и свой гарем
... Несёт в себе самом.
1841
Скинь бешмет свой, друг Мартыш,
Распояшься, сбрось кинжалы,
Вздень броню, возьми бердыш
И блюди нас, как хожалый!
1841
* "по мнению Мартынова, Лермонтов не раз выставлял его шутом и совершенно извёл насмешками".
" Подобные, но более резкие взаимные колкости и случайная остановка музыки, из-за чего оскорбительное окончание реплики Лермонтова стало слышно всему залу, послужили поводом вызова Мартыновым Лермонтова на дуэль 13 июля 1841 года."
"Повышенное самолюбие, нетерпимость к иному мнению, определённая жестокость характера" (характеристика исследователя О. П. Попова) позволили Мартынову целить в противника, выстрелившего в воздух.
Продолжим "разбор полётов":
Нелепые и, порой, дикие версии о гибели Лермонтова на дуэли исходят от незнания анатомии или поверхностного представления о ней; и естественно, от нежелания изучить и сопоставить не всегда однозначные факты о дуэли.
Факт:
<<В акте медицинского осмотра трупа указывается: «При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок НИЖЕ ПОСЛЕДНЕГО РЕБРА, ПРИ СРАСТАНИИ РЕБРА С ХРЯЩОМ ниже последнего ребра, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны и при выходе повредила мягкие части левого плеча>>
==================
Мой комментарий:
Входное отверстие - «ниже последнего ребра, при срастании его с хрящом».
Последнее ребро XII, - но двенадцатое ребро не срастается с хрящом (и одиннадцатое тоже) – значит, они отпадают, как ориентир.
«Последним" ребром, сросшимся с хрящом, может быть 10-е ребро, а это уже уменьшает предположительный угол отклонения тела почти вдвое.
Надо помнить, что в анатомии «ПЛЕЧО» это рука от локтя до плечевого сустава. Так что «мягкие ткани левого плеча» могли быть повреждены почти на уровне локтевого сустава, а не «НАДПЛЕЧЬЯ», которое мы привыкли называть ПЛЕЧОМ.
=======================
факт:
<<Но такой угол раневого канала (ОТ 12 РЕБРА до противоположного 5-го межреберья и «плеча» при нормальном положении туловища составляет НЕ МНЕЕ 35°) мог возникнуть только в случае, если Лермонтов стоял, повернувшись к противнику правым боком (классическая поза дуэлянта) с сильно вытянутой вверх правой рукой, ОТКЛОНИВШИСЬ ДЛЯ РАВНОВЕСИЯ ВЛЕВО-НАЗАД. >>
==========
Мой комментарий:
Так, судя по всему, и было:
«…Лермонтов, все не трогаясь с места, вытянул руку с пистолетом кверху, показывая явное нежелание стрелять».
Хоть правая рука вытянута вверх, хоть она согнута в локте с пистолетом, защищающим голову - корпус отклонятся назад и влево для равновесия и увода головы от выстрела; тем самым располагая линию между входным и выходным отверстиями горизонтально, соответственно траектории пули.
===========
Факт:
<<В пользу выстрела в воздух свидетельствуют и тот факт, что пистолет Лермонтова после дуэли оказался разряженным, и позднейшее признание Васильчикова: «…Лермонтов, все не трогаясь с места, вытянул руку с пистолетом кверху, показывая явное нежелание стрелять», …
Итак, секунданты скрыли от следствия еще один факт — пожалуй, самый важный: Мартынов стрелял в Лермонтова не только будучи уверенным, что тот в него не целится и не выстрелит, но именно в тот самый момент, когда Лермонтов поднял руку с пистолетом и, возможно, даже успел выстрелить в воздух.>>
=======
ОФИЦИАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ: (см. в рецензии - в тексте ссылки не отображаются)
<<Вернемся на место поединка, которым командовал Глебов.
«Сходись!» — крикнул он. Мартынов пошел быстрыми шагами к барьеру, тщательно наводя пистолет. Лермонтов остался неподвижен. Взведя курок, он поднял пистолет дулом вверх, заслоняя правый бок согнутой рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлянта. «Раз!.. Два!.. Три!..» — считал между тем Глебов. Мартынов уже стоял у барьера, продолжая целиться. Он медлил: видя, что Лермонтов выказывал явное нежелание стрелять в него. Вот что рассказал В. Стоюнин в некрологе Васильчикова по этому поводу: «Когда Лермонтову, хорошему стрелку, был сделан со стороны секунданта намек, что он, конечно, не намерен убивать своего противника, то он и здесь отнесся к нему с высокомерным презрением со словами: «Стану я стрелять в такого дурака», не думая, что были сочтены его собственные минуты...».
Прозвучала команда «три!». По правилам дуэль закончилась. Лицо поэта приняло презрительное выражение и он, все не трогаясь с места, вытянул руку вверх, по-прежнему направляя кверху дуло пистолета.
И вот в этот момент в ход поединка, как свидетельствует Васильчиков, вмешивается Столыпин. «Стреляйте! — закричал он. — Или я разведу вас!» В следующее мгновение Лермонтов разряжает свой пистолет в воздух. (Это подтвердил, правда иносказательно, и убийца поэта, когда на вопрос следственной комиссии: «Не заметили ли вы у Лермонтовского пистолета осечки или он выжидал вами произведенного выстрела...», ответил: «...Хотя и было положено между нами считать осечку за выстрел, но у его пистолета осечки не было...»). Следом гремит выстрел Мартынова и поэт падает. «Мы подбежали, — говорит Васильчиков. — В правом боку дымилась рана, в левом сочилась кровь...». Улыбка презрения, как пишет князь Н. Голицын в воспоминаниях о похоронах Лермонтова, сохранилась на губах поэта и после смерти.
Экспертиза тела убитого поэта, которую сутки спустя провел врач И. Барклай-де-Толли, подтвердит, что выстрел Мартынова застал Лермонтова стоящим с высоко поднятой вверх правой рукой.
Уже говорилось, что кодекс и обычаи обязывали противников подчиняться секундантам, строго соблюдать условия обмена выстрелами, а секундантов — не подавать не оговоренных дуэльным соглашением команд, если они к тому же хоть в малейшей степени подстрекали противников к продолжению поединка после его окончания. Иными словами, запрещалось делать именно то, что и совершил в данном случае Столыпин. его поступок квалифицировался как бесчестный, и он вместе становился соучастником совершенного Мартыновым изменнического убийства..
Когда Столыпин преступно — именно так следует квалифицировать в рамках кодекса и общественных представлений о дуэли его деяние — нарушил дуэльное соглашение, Лермонтов, зная, что поединок после счета «три!» прерывался, с полным правом и по долгу совести выстрелил в воздух, красноречиво дав понять и Мартынову, и секундантам, что инцидент исчерпан.
Мартынов же рассудил иначе: раз Столыпин подал команду на продолжение поединка, а выполнять приказание секундантов надлежит безоговорочно, то стрелять в воздух имеет право только противник, стреляющий вторым. Он, Мартынов, вызвал на дуэль Лермонтова и, значит, Лермонтов своим поступком нанес ему новое жестокое оскорбление. А раз так, он, Мартынов, имеет право на «законное мщение».
Все эти тонкости дуэльного права и чести, какими бы странными они ни представлялись сегодня, в прошлом веке рассматривались — и об этом еще раз стоит напомнить — со всей серьезностью. Эти обстоятельства непременно нужно учитывать, если мы хотим понять суть случившейся трагедии.
Действительно, дуэльный кодекс накладывал строжайший запрет на первый выстрел в воздух. Нарушитель, если он к тому же еще и был вызван своим соперником на поединок, расценивался как уклоняющийся от поединка и карался столь же беспощадно — по крайней мере теоретически — как и за несоблюдение упомянутого уже правила обмена выстрелами. Сказанное имело силу негласного закона только на время поединка. После его формального окончания выстрел в воздух не считался уже нарушением, а любой из противников, вздумай он воспользоваться своим правом на ответный выстрел, сам совершал бесчестный поступок и общественным мнением причислялся к преступникам.
Таковым и оказался Мартынов. Следуя букве и духу дуэльных правил и обычаев, секунданты Лермонтова должны были подвергнуть его суровому возмездию. Но они не смогли выполнить свой долг: необдуманный поступок Столыпина превратил секундантов де-факто в соучастников убийства. Одно преступление породило другое. Это двойное преступление и стало на долгие годы общей тайной секундантов и Мартынова. Возможно именно поэтому и сошли безмолвно в могилу Глебов, Столыпин, Трубецкой...>>
Источник: (см. в рецензии)
Версии дуэли появляются, как из рога изобилия. Вот уже нам предложена «убедительная» версия, что Мартынов выстрелил в Лермонтова, сидящего на коне. Иначе, дескать, ничем не объяснить далёкий от горизонтали угол раневого канала.
Я взял линейку и транспортир.
Занимательная получилась картина:
Нижние рёбра всадника на уровне 2 м от земли. Угол раневого канала 35 градусов по предположительным оценкам любительских исследователей-любителей.
Построим треугольник, и прямая полета пули упрётся в землю в 3-х метрах от лошади. Рост пешего тоже примем условно около 2-х метров.
Если пеший стрелял с вытянутой руки с полутора метров, он должен был сидеть на земле. Если с трёх метров, то из положения лёжа. Иначе в траекторию пули не вписаться. И то, и другое нереально. Значит пеший мог стрелять только подойдя вплотную и приставив пистолет в согнутой в локте руке к правому боку всадника. Но тогда были бы следы пороховых газов.
Если я въелся во что, то буду копать до последней кляксы на листе. Дело а том, что рёбра направлены сверху-вниз-сзади-наперёд. На прямой R-грамме лёгких 5 ребро по ключичной (сосковой) линии соответствует 7 - 8 по лопаточной и заднеподмышечной линиям. Считать рёбра - прощупывать двумя пальцами межреберья - не очень простое, на кажущийся взгляд, дело, особенно, если обследуемый не худенький. Не думаю, что доктору Барклаю было до тонкостей в такой ситуации, при ливне с грозой. Он отметил, что выходной отверстие сбоку на уровне соска, а входное, как отмечено в протоколе осмотра, "у нижнего ребра сросшегося с хрящом". Но в хрящ срослись 8-9-10 ребра по подмышечной линии. Имеем возможные 8 ребро на входе и 8 на выходе. Добавим, что у коренастых рёберная дуга ближе к тупому углу, и на вдохе ребра "выпрямляются", и получим практически горизонтальный раневой канал. А то, что с поднятой вверх рукой грудная клетка отклоняется в противоположную сторону, бесспорно - поднимем руку и пусть нам кто-нибудь пересчитает рёбра!
Но версии живучи, не в пример людям. Я про казака, стрелявшего из-под горы, слышал ещё в 1970 году.
Но мы уже ничем не поможем ни Лермонтову, ни его бабушке, которая от горя ослепла на нервной почве.
====
Описывая Михаила Юрьевича, тот же князь Васильчиков замечает: «В Лермонтове было два человека: один добродушный для небольшого кружка ближайших своих друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение, другой – заносчивый и задорный для всех прочих его знакомых».
Я же, хоть меня никто и не спрашивает, скажу: Лермонтов сам выбрал свой рок.
16.03.21