Ночь, как и две прошедшие, была ясная. Тихо падали редкие хлопья. Я позвонил из машины.
– Леся? Это Андрей.
– Андрей? – в замешательстве прозвучало в трубке.
– С пустыря.
– Ой! – обрадовано. – Извините, голос по телефону не узнала.
Да, пусть так, на Вы. Пусть она чувствует эту дистанцию. Надо бы и мне тоже. Но переходить сейчас, когда уже орал ей Ты, как-то неестественно. Да и мне величать на Вы эту девчушку... забавно...
– Ты дома?
– Дома. Но я же говорила, мне сегодня на работу. Как раз собираюсь.
– Понятно. Ну, ладно, пока.
Она вышла из подъезда, я бросил в снег сигарету, шагнул к ней.
– Вы? – изумилась она. - Зачем вы здесь?
- Тебя жду.
Я открыл для неё дверь и она, вроде бы с колебанием, села в машину.
- Решил подвезти тебя до работы.
Она посмотрела на меня сбоку.
- Спасибо... Я и правда, что-то запереживала. Сейчас вот стояла, смотрела в окно, и как-то жутко стало. Думаю, выйду сейчас из трамвая – одна, полночь. Раньше не боялась.
- Что ты делаешь на смене? Какие у тебя обязанности?
- Вам интересно? – удивлённо посмотрела она.
- И кто ещё ночью с тобой?
- Машинистка и слесарь. Слесарь на аварийный случай, он спит всю ночь. Да и у нас работы мало ночью. Надо несколько раз спуститься в машинный зал, снять показания. И три раза выйти на отстойники, взять пробы воды для лаборатории. Мы с машинисткой делаем это по очереди.
Минут через пятнадцать я въехал под железную арку ворот, ведущих на территорию очистной станции. Покосившиеся металлические створки были распахнуты настежь и утопали в снегу.
- Куда?
Леся указала на двухэтажное кирпичное здание в глубине, я остановил машину у входа.
- Спасибо вам огромное, - девушка улыбнулась, на щеках появились ямочки.
- Подожди, - остановил я её. – Послушай внимательно и сделай, как скажу. Расскажи своим, что было в ту ночь. Ни в коем случае не выходите к отстойникам в одиночку. Будите слесаря, пусть берёт какую-нибудь железяку и сопровождает, и не на тебя смотрит, а вокруг. Двери сейчас за собой хорошенько запри. И проверь, чтоб закрыты были все окна и двери.
– Вы думаете, он опять придёт?
– Осторожность никогда не бывает лишней. Даже в безопасности. Ты можешь просто сделать так, как я прошу?
– Да, конечно...
Я вышёл, чтоб открыть ей дверь. Показалось, будто на загривке поднимается шерсть. Он был здесь. Он ждал.
– Запри двери, – сказал я девушке в спину и обернулся лицом к темноте, к полуночи.
Ощущение его присутствия таяло. Он опять уходил. На этот раз у него была машина и след скоро оборвался.
Я вернулся назад, неторопливо обошёл кирпичное здание, присматриваясь к окнам. Всё было закрыто. Обнаружил ещё одну запертую дверь. Изнутри доносился ровный машинный гул, на втором этаже окна светились резким электрическим светом.
Из машины мне была хорошо видна дверь, в которую ушла Леся. Ждал я не очень долго. Зажглись неподалёку неяркие лампочки под жестяными колпаками и стали видны какие-то низкие сооружения, переходы с железными ограждениями. Дверь открылась и она вышла. Осмотрелась, не отпуская ручку двери. Машина оставалась в глубокой тени, и взгляд Леси скользнул, не задерживаясь.
Она торопливо пошла к тем самым ограждениям. Дверца машины хлопнула, и она вздрогнула, резко обернулась.
– Я же тебя просил. И ты обещала.
– Да всего же на три минуты, – сконфуженно пробормотала она. – Будить не хотела...
Я вздохнул, взял её узкую, холодную ладошку:
– Пошли. Покажу кое-что.
Совсем мне не хотелось её пугать. Но надо, чтоб оставить её и быть уверенным – теперь она, действительно, будет предельно осторожна.
Я взял из машины фонарик, повел её под окна, где снег был не тронут.
– Смотри.
Круг жёлтого света пересекали чёткие большие следы.
– Это... что?.. Это старые?.. – она смотрела на меня так, как будто ждала, я скажу сейчас, что следы эти ей только мерещатся.
– Вчера и сегодня шёл снег. Эти оставлены сегодня ночью.
– Господи... да что же это такое! Надо сообщить в администрацию! Ещё в тот раз надо было позвонить. Это волк! Ты мне веришь теперь!
- Если бы не верил, не приехал бы. Но сейчас здесь нет ни засады, ни охотников. Поэтому сделайте всё, как я сказал, и ничего не случится. Двери. Окна. Выходить втроём. Дверь оставлять открытой, но не выпускать из виду ни на секунду. Этого достаточно.
Я ехал домой и думал о Тёмном. Вёл он себя так, как я и предвидел. А что делаю я? Зачем я гнался за ним? Чего хотел? Выгнать из моего города? Проучить щенка и стать ему наставником? Убить?
Да, он был молод. Это лучше не человеческими мерками мерять, а волчьими. Восторженный щенок против матёрого самца. Он ещё упивается своей силой и властью отнимать жизнь у человека. Он наслаждается тем, что он хищник. Сколько ещё должно умереть, прежде чем он насытится своей упоительной властью? Много. И много времени должно пройти, прежде чем начнёт меняться его осознания мира и его самого в этом мире. Со мной это произошло безумно давно. У меня не было учителя. А теперь я сам могу стать учителем, и я хочу стать им для этого молодого и сильного волчонка. Он не глуп. Ведь научился уже оборачиваться не спонтанно, под влиянием Луны, уже трансформируется по собственному желанию. Нет, смерти его я хочу меньше всего. А он? Почему он отказывается встретиться со мной?
_______________________________________________
http://proza.ru/2020/07/29/2018