Глава 6
Если проснёшься
Педрила — Последний туман — Старатели на Камышинке — Ошибочка вышла, пардоньте! — Если проснёшься — Стрельба
Ошибочка вышла, пардоньте!
Минут через десять появился Саня, он, оказывается, стоял рядом за деревьями и слушал своего вожака.
- Серж ты извини... я это по пьянке...
- И всё?
- Ну и вообще я не прав... ошибочка вышла, пардонте.
- Ну что сказать молодец, сначала наезд, а когда пришла пора и тебе по морде дать начинаешь извиняться, молодец! Ты я смотрю хитрый больно на эти дела, накуролесил, насвинячил, а потом извините граждане-товарищи дорогие ошибочка вышла, пардонте! Так что ли, ну ты чего морду-то воротишь в сторону, я не прав?
- Прав.
— Ну, тогда я покажу, как я вас боюсь, - сказал я и полез в палатку, где достал из кармана пенал от очков, где был сотовый телефон.
Я набрал номер своего сменщика на работе и сказал ему, что нахожусь на острове на реке Чёрной, в устье у озера Исетское и объяснил, что и как, потом показал номер Сане и сказал, что если что, то ему и Мелкому будет кирдык.
Саня сделал ироничное лицо типа я их испугался.
- У меня до хрена дел ещё осталось и есть обязательства перед хорошими людьми, и мне не хочется остаться на острове покойником по вашей глупой прихоти, тебе всё ясно? - спросил я у Мелкого.
- Яснее некуда, - ответил, он ехидно улыбаясь.
- А ты что боишься? - спросил Саня.
- Не боятся только дураки, ты сам-то не боишься?
- А чего мне бояться? - Саня опять распустил хвост хвастуна.
- А чего в лес побежал? - спросил Олег, закуривая сигарету.
Саня, подколотый за живое, что-то хотел ещё сказать, только обиженно махнул, рукой и отправился спать, в свою палатку.
- Ну, а ты чего расселся? — спросил у брата Олег.
- А чего?
- Иди туда же, моё место не занимать, - сказал ему Олег.
Когда Мелкий ушёл в палатку Олег мне очень тихо сказал.
- А здорово ты Саню напугал, после чего тот побежал в лес скрываться!
Мы беззвучно посмеялись над ним.
- Ты как хочешь, а я завтра с утра домой поеду, чуешь, погода меняется, как бы дожди не зарядили, — сказал я Олегу.
- Ну, тогда двигай, золото забери... а то эти уроды заметят. А я хоть завтра высплюсь мне эта беготня по острову во уже где. Самое смешное было, когда ты там зверем на Мелкого напал я чуть со смеху не упал, пришлось вмешаться брат всё-таки, - он зажал рот рукой, чтобы не засмеяться во весь голос.
Я раскрыл карту и подсветил фонарём то место, где мы находились.
- Вот этот крайний после Борового остров досегаем только зимой, но тогда там делать нечего, - сказал я.
Олег посмотрел на точку на карте и спросил.
- Когда?
- Думаю после того как мы все вернёмся в город, - ответил я.
- Значит через неделю.
Я посмотрел на опухшее лицо Олега и подтвердил его слова.
- Да, но после того как прекратишь бухать.
- Да всё уж выпили, - усмехнулся он.
- Через недельку можно сюда вернуться только этим придуркам не проболтайся, а то сам знаешь что будет. Не с нами так они отдельно припруться, - сказал я почти шёпотом.
- Я на этот раз буду нем как рыба, - сказал Олег тоже шёпотом.
- Надо постараться найти проход к острову среди тростника и коряг. Есть идея насчёт того если мы не сможем подойти ближе. Заготовим несколько кошек с верёвками. Забросим одну из них и будем подтягиваться на руках, думаю, это сработает, - сказал я.
- Можно закрепить лебёдку на лодке, - предложил Олег.
- Ещё лебёдку на себе тащить, нет, это не годится. Можно если мало будет толку рубить тростник.
Олег, покрутил пальцем у виска.
- Лучше уж я в спасжилете проползу, а потом тебя с лодкой подтащу к острову, - сказал он.
- А обратно тоже поползёшь? - спросил я.
Мы договорились, что потом подумаем над этим.
- Уже поздно, тебе выспаться надо, а то уснёшь на озере завтра, хотя уже сегодня... - сказал Олег, поднимаясь с бревна.
Он докурил сигарету и бросил окурок в тлеющие угли, которые тут же вспыхнули ярким огнём.
- Ну, до завтра, - сказал я, собираясь идти в палатку.
- Пока, - отвечает Олег и уходит.
Я положил на еле краснеющие угли сырое берёзовое бревно, чтобы к утру, были какие-то угли, чтобы вскипятить чаю перед уходом. Потом перед входом в палатку растянул верёвку смоченную керосином, чтобы отпугнуть змей всё равно каких, ужей или гадюк.
Люся давно уже грела мой спальный мешок, забравшись, в него ещё с вечера и была, очень недовольна, что я её потревожил.
- Люся, а ну-ка уступи папе место, - говорю я кошке, которая недовольная моим вторжением начинает сердито сопеть.
Люся, несмотря на все мои уговоры покинуть спальник громко урчит и пытается покрепче вцепиться в нагретую ею постель. Я, шутя, отодвигаю её в сторону, на что недовольная кошка упирается, а потом начинает грозно шипеть, и тогда я иду, на хитрость.
- Ой, а что у меня тут есть, какая вкусная рыба, какой большой хвост, - приговариваю я в темноте и на половину, высунувшись из палатки, продолжаю соблазнять кошку мифической рыбой. Я специально говорю ключевые слова, которые она понимает лучше других “ Рыба “ и "Хвост".
- Ты ей ещё кита предложи, — крикнул Саня, и их палатка взрывается хохотом.
Покобенившись Люся всё-таки соблазнилась рыбной перспективой и стала пробираться к выходу. Как только вредная кошка вышла на улицу, я поспешил занять место в спальнике. Улыбаясь в темноте улыбкой коварного хитреца, я опустил замок, на молнии оставив 10 см, чтобы обманутая кошка могла зайти обратно.
И всё-таки мысли о не совсем удачном походе тяготили меня, несмотря на всю гниловато-комическую, ситуацию, в которой оказался я благодаря дружкам Олега, да и ему самому тоже. Хорошо, что золото откопали каким-то чудом.
Изделия из золота и костяную коробочку я спрятал от посторонних глаз в рюкзак. Намереваясь не тащить этот клад с собой по реке, а спрятать поближе к станции Гать. Откуда я намеревался уехать на электричке на Вокзал.
Наверное, я побоялся везти столь опасный груз с собой, что решил его припрятать, чтобы вернуться на велосипеде и вывезти найденные сокровища.
Просто удивительно, что раньше нас никому и в голову не пришло раскопать Каменную горку. Да и что мог подумать простой обыватель, лет сто назад глядя на кучу камней, где копошится гадючье племя.
Если, как писала Е. М. Бернс, Рыжников. Н. A. по заказу некого Щукина произвёл раскопки на стоянке Костяки 20-ть, то есть на острове в пойме реки Исети, то при этом не уточняется точно, на каком конкретно. А ведь островов на озере, несколько и на котором велись интенсивные поиски непонятно. И как такой исследователь как Рыжников мог пропустить такой клад, даже в голове не укладывается.
Обычно на месте литья находили и матрицы для отливок, а среди золотых изделий матрицы не было значит, их отливали где-то в другом месте. А нахождение жемчужин вообще заводило в тупик, откуда они здесь в уральской глубинке. Возможно это выменянный товар у персов-ариев, пришедших с юга для торговли своими товарами или бежавших от невыносимой засухи случившейся как раз в то самое время. Однозначных ответов не было.
Но, тем не менее, покопаться в этом вопросе я решил незамедлительно, как только вернусь домой. И кроме этого, надо было выяснить какой пробы золото и примерная цена одной такой отливки. Не могли же они оставаться в единственном числе.
У входа в палатку замурлыкала кошка, она, явно насидевшись в одиночестве, собралась напоследок поточить когти и теперь драла один из моих сланцев.
- Люся, хватит драть! — сказал я кошке, на что дратва только усилился.
- Люся, а кому уши драть?
На этот раз кошка услышала в моём голосе явную угрозу своим коротким ушам и, прекратив порчу моего имущества, благоразумно пролезла в палатку. Я не стал оставлять палатку не закрытой и спустил молнию замка вниз. Люся тем временем проворно прокралась мимо меня и заняла место, где прежде лежала моя голова. Я отодвинул её в сторону и занял своё место. Люся, покрутившись рядом, забралась на мои ноги и, раскопав себе местечко, свернувшись калачиком, засопела носом, переходя в похрапывание.
Сон никак не шёл, и я просто лежал и считал до тысячи насколько это возможно... Мой краеведческий поход, можно сказать, не состоялся, а я ведь хотел пойти с Олегом погулять по окрестностям речки Камышенки но, судя, по его поведению это не случится. Видеокамеру он мне дурак испортил и вообще.
А ведь то, что я обнаружил, на Камышенке могло, его заинтересовать, как увлекающегося подобными вещами, но вся эта пьянка с его собутыльниками лишила этой возможности.