А мне всего шестнадцать...

Малышев Кирилл
Я жалок тем, что не могу наверх подняться, и вроде бы хватает уж проблем, но мне всё не уняться... Я лишь хотел, оставить что-то после, и радоваться каждому исходу, но обращается со мной моя Отчизна, так, будто б я перетерпел все эти годы... Я много ведь не прошу, ну правда ведь, смотрите! Я только капельку хочу, чтоб мне сказали: "Вот дружище, такой талант и весь насмарку, что вроде б были бы задатки, но потерял их на раз-два...". Я знаю, я порой бываю глупым, местами лаконично говорю, но, как бы всё это разумно, ведь сложно быть похожим на себя.
А вот вопрос уж вечный, терзает каждый ум, что я забыл тут, между, слегка одним и небольшим другим. Эх, я говорить не в силах, да, говорить мой дар, и в этом я бессилен, и в этом я пропал... И в этом кажется, частичка есть моей души, но мне всего 16, а старость впереди. И я не знаю, что будет, как минимум, через два года, я б позабыл о всём, но только после моего ухода... Я бы хотел смотреть в твою улыбку, и чаще улыбаться сам, но ведь на деле, я всего фальшивка, и тут проездом - лимита. Я исчерпал давно доверия лимит, я исчерпал, что мною было сделано, я бы сказал еще разок, но кто б со мной поговорил? Поэтому, стою я бедным тут...
Не беден я запасом слов, и уж извилины неплохо шпарят, но не хватает мне порою твоих слов, а не своих, ведь я и так их много извергаю...
Я не могу, я долго каюсь, в душе я постоянно лгу, чтоб избежать наедине с собою встречи, я просто каюсь, я постоянно себе лгу...
Я спотыкаюсь, я пропадаю, в своих давно тех самых мечт, я говорил тебе родная, выходит так, что я и есть тот крест...
Я лишь хотел всего лишь твоего внимания, я б бросил мир, и прыгнул полностью со скал, но получил я только лишь страдания, и потерял в душе я свой оскал.
И больше тёплые слова не греют душу, и кажется порою, что я никому не нужен, но лишь когда я остаюсь наедине, я начинаю лгать себе, и всё становиться таким уж ложным, как будто я пытаюсь что-то показать, но после говорю - "так невозможно", и закрываю я замком, а после ставлю и печать.
Я не хочу пускать в свой разум: хороших, добрых, злых людей; я не хочу, но в то же время, хочу я это уж всё сразу, но невозможно мне себя терпеть.
Я встану как-нибудь и просто простою минуту, а после, будто б ничего, я буду думать, но как жаль, что есть минута, а дальше жизнь ведёт меня с собой.
Я еще юн и молод, но жизнь она течёт, как будто бы река, я никогда не захочу с тобою, ведь у меня она теперь своя.
И сколько в лицах вижу я стараний, но прикрывает это лишь одна душа, в душе, там миллион страданий, да и вообще, нужна она?
Я не писал давно так много писем, поэм и прочих там уже... И кто бы что мне не пророчил, я здесь почил, я здесь умру, и здесь я встречу свет в конце.