Быль сия не является сценарием к одноимённому фильму с Жаном-Клодом Ван Даммом. Где он, сбежав из Иностранного легиона, крушил своих ворогов направо и налево. А повествует она о трёх первых славных днях моего пребывания в рядах доблестной российской армии. Как защищал я рубежи Родины от ворога ненавистного. Какого не скажу. То - военная тайна!
Было это в году одна тысяча девятьсот девяносто втором. Динозавры тогда уже вымерли, а вот мамонты попадались. Стриглись они, правда налысо, прятались в Африке и Индии и «косили» под слонов. Многие тогда «косили». От армии. Я не косил. А пошёл служить спокойно.
Было это тридцатого мая. Явился я со своими родными к городскому военкомату. А там ещё одна семья призывника провожает. Был это Саня Р. Учились мы с ним в соседних школах, и друг друга знали. Сказали нам, что будем мы с ним служить в одной части только двое из Аши. Когда проходил медкомиссию, то мне сказали: «Парень ты спортивный, слух у тебя хороший. Будешь служить в разведке.» Да мне без разницы, где подвиги совершать, ордена да медали получать.
Построили нас с Саней и объявили, что к завтрему быть нам должно в стольном граде Челябинске. Оттуда прибыть на пересыльный пункт в город Копейск, а оттуда туды, куды нам Родина-мать перстом укажет! Вручили нам военные билеты, личные дела и отправили домой. Вечернего поезда дожидаться.
Надо сказать, что всех призывников всегда сопровождали представители военкомата, и дела личные на руки не давали. А вдруг призывник выкинет дело и поминай, как звали. Но нам доверили. Не побоялись, что драпанём мы, и лишится Воинство Русское двух чудо-богатырей!
Встретились мы вечером на вокзале, обняли родных, поклонились земле родной и, усевшись в паровоз, поехали до славного городу Парижу. Тьфу ты, до Челябинска. Едем мы с Саньком и дни службы считаем. Отслужили мы с ним, получается уже часов пять, а служить нам ещё полтора года. Немного дольше получается. Попили мы чая и улеглись спать. Так прошёл наш Первый день воинской службы.
Наступил день Второй. Доехали мы до Челябинска. Сели на автобус и доехали до Копейска. А там язык довёл нас до распределительного пункта. Встали мы перед воротами КПП. Контрольно-пропускного пункта по-нашенски. Вышли из него два витязя. И молвят они нам языком человеческим:
; - За какой такой надобностью мы прибыли в их тихую обитель? Откуда и куда путь держим? И где наши отцы-командиры?
Мы хоть и из города уездного, а не растерялись:
; - Молвим мы, что прибыли из Аша - Балашовской земли. Люди мы работные. Пришли землю русскою от супостата защищать.
Выслушали нас витязи, запустили в ворота железные и послали дорогой прямой до казармы. А там человек в погонах пошлёт нас ещё куда подальше. Долго ли коротко шли мы, и подошли мы через сто метров к казарме белокаменной. Встретил мы мужика в погонах. А он нам и говорит, что припозднились мы, что комиссия сейчас уйдёт на обед, а потом и вовсе по своим теремам разъедутся господа. А нам нужно было доказать, что ноги у нас деревянной нет и крюка железного тоже нет. Потому как если будут они в наличии, то служить нам не на земле, а на море - окияне, в пиратских войсках.
Побежали мы по этажам, докторов отлавливать. Кого в коридоре поймали, кого на лестнице. Один окулист только в своём кабинете убедился, что все глаза у нас на месте. В общем минут за пятнадцать доказали мы, что можем служить на суше. А Великая Испанская армада и Шестой флот США выдохнули облегчённо. А то бы мы им таких торпед наваляли! Солнце стало к закату клониться, отужинали мы, чем Бог послал, показали нам кровати железные и отправились мы вскоре почивать. Так прошёл Второй день нашей службы.
Наступил день Третий. Судьбоносный. Утром как у Высоцкого «разбудил нас не петух, прокукарекав, сержант поднял нас, как человеков». Позавтракали, сходили на построение. Развод – по-военному. Сказали нам ждать своих «покупателей». А на дворе птички поют, солнышко греет, первый день лета. А народу на территории этого распределительного пункта тьма тьмущая. Некуда даже своё мягкое место усадить. И порешили мы тогда, перелезть через забор и поваляться на волюшке. А ежили, горнист на построение начнёт в свой бубен стучать, то мы тут как тут. К ратной службе готовы!
Перелезли через забор, лежим, отдыхаем, соломинки жуём. И тут пришла беда, откуда не ждали. Нависла над нами туча грозная в виде двух курсантов военного училища. Говорят они нам:
-Являемся мы охотниками за головами - патрулём военным, а вы как есть беглые холопы. Покинули расположение воинской части, и ждёт вас (нас с Саней) трибунал военный, кандалы и каторга в Сибири.
Оправдания они наши слушать не стали и отвели нас на КПП. Встретил нас там дежурный по КПП. Забрал он у нас военные билеты и поведал, что, так как мы присягу ещё не приняли, то мы ещё пока недосолдаты, недовоины. И отправит он нас не в разведку служить, а самое элитное воинство — стройбат! Но есть у нас шанс поправить судьбу. Выполнить боевую задачу. Вручил он нам два опытных образца самого совершенного оружия под названием « Метла». И сказал он нам мести от него и до поворота, которого и не видать совсем.
И пошла наша с Саней воинская служба. Я правую сторону дороги мету, он левую. И такую мы с ним пыль подняли, что ежели бы какой супостат решил бы нашу диспозицию с высоты полёта спутника изучить. То он не только бы Копейск не увидел, но даже стольный град Челябинск.
Вдруг видим из пыли возникает образ человеческий. И молвит он нам, что пришла амнистия и ждут нас на построении на плацу. Глашатай там будет объявлять, кто какую, вотчину оберегать отправится. И понеслись мы с Саней на плац быстрее скакунов арабских. Прибежали. Построились. Ждём своего назначения.
И стал глашатай фамилии выкрикивать и посылать служить кого в Тмутаракань, а кого в Тридевятое Царство. И выпала нам доля лететь на Дальний восток, в столицу его - город Владивосток. Это ещё дальше той Сибири, куда нас опричники сослать грозились.
Через пару часов приехал за нами гужевой транспорт, под названием автобус. Погрузились мы в него и поехали в аэропорт. Там мы сели в железную птицу — самолёт и полетели охранять рубежи нашей Отчизны от ворога. Не скажу какого. Военная тайна! Тем и завершился Третий день нашей славной службы.
Тпру-у-у-, залётные!!! Есть такое слово мудрёное - «постскриптум». Ну, так вот он родимый. Отслужил я свои полтора года верой и правдой. В самоволку больше не ходил, а вот на гауптвахте пару раз посидеть пришлось! Ну, да это уже совсем другая история