Наука – это мы.
Искусство – это Я.
Виктор Гюго
В.С. Высоцкому
…Концерт не удавался - Бурнов остро почувствовал это своим профессиональным нутром после первых же пяти-шести его номеров. Успех шоу не всегда обеспечивается перечнем исполнителей, их мастерством и даже репертуаром; в гораздо большей степени он зависит от чего-то, недоступного уму, какого-то шарма, какой-то изюминки...
И от очерёдности выступающих - тоже. Кто-то должен предшествовать кому-то, и за кем-то следовать.
Сегодня этого явно не получалось. И не только потому, что исполнители концерта буквально дрались за свои порядковые номера в нём, платя дополнительные взятки тем, кто организовывал шоу и составлял программу. Сильно изменился сам подход к зрелищу, ставший слишком коммерческим, а там, где всё диктуют деньги, мало остаётся места истинному Творчеству и Вдохновению.
Концерт сегодня Бурнову совсем не нравился, но он уже стал привыкать к тому, что ему многое не нравится в новом российском искусстве, относя это на счёт своего почти преклонного возраста. На пороге пенсии трудно не быть ретроградом и консерватором. Тридцать лет назад он всё воспринимал несколько иначе.
- ...Гляньте-ка, Маэстро!.. - тряхнув хорошо разрекламированной средствами от перхоти шевелюрой, певучий Дима Большаков почти больно ткнул конферансье в бок острым локтем. - Каков оригинал, а?! До такого ещё никто не додумывался!
Бурнов покачнулся от толчка и послушно обернулся.
...Мужчина был невысок и крепок. И удивительно спокоен. Вокруг суетились взвинченные, нервные люди, ругавшиеся в полный голос, и почти не слышавшие самих себя и друг друга за грохотом музыкальных инструментов на сцене, а он стоял в простенке, чтобы никому не мешать, задумчиво смотрел себе под ноги, и курил, чего-то дожидаясь.
- Похож, правда?! - крикнул в ухо конферансье Большаков. - Копия! Он что, тоже будет петь под одну эту облезлую старушку?! Тогда только после меня, а то его засмеют и закидают! Потом долго придётся чистить сцену и успокаивать народ!
Сходство действительно было поразительным! И не только портретное! Мужчина был в таких же стареньких джинсах, и в таком же тёмном свитере тонкой вязки. На плече его висела удивительно знакомая, затёртая хорошими песнями гитара.
- Кто это?! - опять крикнул в ухо конферансье Дима. - Я его что-то не узнаю!
Бурнов тоже не знал. Более того, он вообще впервые видел этого человека. Его не было в списке участников, во всяком случае, Бурнов не припоминал такого. Он хотел подойти и поинтересоваться личностью двойника - самозванца, но тут на сцене закончился очередной номер, а за кулисами началась привычная свара. Неприязнь исполнителей друг к другу, с трудом сдерживаемая ради хороших денег, почти в каждом концерте выплёскивалась за кулисами и музыкой на сцене.
Назревала драка, а зритель ждал новых исполнителей, желательно без фонарей под глазами, и музыки на инструментах, не сломанных о чьи-то головы. Хотя, когда номер идёт под «фанеру», какая, собственно, разница, в каком виде певцы и инструменты...
Не глядя на почти потасовку, мужчина брезгливо поморщился от криков, докурив, бросил окурок себе под ногу, растерев его подошвой башмака, перевесил гитару с плеча - на грудь, и, ни на кого не обращая внимания, пошёл на сцену, прежде чем кто-то успел опомниться…
…Зал уже слегка нервничал, встретив его насмешливым свистом и улюлюканьем; на сцену упало несколько надкушенных яблок. Мужчина поднял глаза на самый верхний балкон, и провёл пальцами по струнам заждавшейся гитары...
- ...Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю.
Что-то воздуха мне мало, ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом: «Пропадаю,
пропадаю!»
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою, я куплет допою -
Хоть немного ещё постою
на краю...
...Зал с небольшим запозданием слитно ахнул, проглотив собственный шум и хамство. Недозрелая свалка за кулисами почти мгновенно заглохла, точно всем буянам заткнули рты толстыми пачками долларов. Бурнов, потный, злой и взъерошенный, услышав песню на сцене, оцепенел, не веря собственным ушам...
Можно подделать голос и манеру поведения, можно с помощью грима даже подогнать внешность, но нельзя подделать и подогнать Душу певца. Бурнов понял это вдруг, сейчас, и изумился тому, что не осознавал такой простой вещи прежде...
- ...Сгину я: меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром.
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему
приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою, я куплет допою -
Хоть немного ещё постою
на краю...
...Одинокая гитара, казавшаяся почти расстроенной в унисон голосу певца, безо всяких усилителей заполняла аккордами огромный зал до самых его краёв, а мощный хриплый баритон сотрясал воздух без микрофонов, которые были здесь совершенно излишни...
Всё оцепенело, обратившись в слух. Кто-то из совсем молодых и распущенных невежеством, опомнившись, попытался свистеть и кидаться, но поднялись со своих мест молчаливые, зрелые Памятью мужчины, вышвырнули дебоширов из зала, и встали в дверях.
- ...Мы успели. В гости к Богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми
голосами?!
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани.
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь.
Но что-то кони мне попались привередливые!
Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!
Я коней напою, я куплет допою -
Хоть немного ещё постою
на краю...
...Зал молчал и не шевелился, оглушённый и поражённый. Певец, закончив песню, и не дожидаясь аплодисментов, ушёл со сцены, снял за кулисами с чьей-то подставки для микрофона свою потрёпанную кожанку, забросил её за спину, и исчез в двери чёрного хода.
С трудом стряхнув с себя какое-то колдовское оцепенение, Бурнов кинулся за ним.
…Город был по вечернему тёмен, и по осеннему дождлив. Бурнов метнул взгляды в оба конца бедной пешеходами улицы, огорчённо крякнул и юркнул обратно.
...Всеобщее гипнотическое оцепенение, казалось, грозило перейти в вечное. Молчал зал где-то там, за сценой, молчали участники шоу за кулисами, неотрывно смотревшие на дверь запасного выхода... Назревал скандал, и ещё посерьёзнее, чем недавняя несостоявшаяся потасовка. Бурнов, пришедший в себя чуть раньше других только потому, что один из всех здесь был обременён какой-то ответственностью, поправил на себе помятый костюм, знаком приказал очередным исполнителям приготовиться, и поспешил на сцену объявлять следующий номер.
...Зал был совершенно пуст... Зрители ушли, потому что слушать больше было нечего.
И некого...
Что позволено быкам, то непозволительно только Юпитеру…