СамоСуд

СамоСуд.
Трехактная пьеса.

Если Там ничего нет, атеисты ничего не теряют.
Но если есть, они теряют все. Б. Паскаль.

Акт первый.

Гошу Общего взяли сразу после концерта. Он вышел из концертного зала на улицу в толпе возбужденных фанатов. Две смазливые блудняшки терлись о его бока, повизгивали и обещали весёлую безмагнитную оргию. Общий подошел к своему лимузину, но в этот момент к нему подошёл продюсер звезды (невзрачный субъект, как и положено в окружении звезды),  представился и сказал, что артист приглашает его в ресторан.
– Принимаем? – обратился Общий к своим спутницам.
В ответ те завизжали. Но в этот момент продюсера и девиц оттеснили два ладных субъекта. Охранник заволновался, но был остановлен корочками, ему предъявленными.
– Егор Ильич, мы за вами.
Общий не возмутился – по всему видать, суть приглашения была ему известна. Только бросил продюсеру:
– Начинайте без меня! Я скоро приеду!
Был посажен в машину и увезён.

Общего вводят в камеру, обставленную, впрочем, по деловому и так, чтобы не подавлять задержанных. Из-за стола навстречу выходит чиновник по виду. Он радушно протягивает гостю руки.
Чин. Егор Ильич!
Общий. Я так и думал. (свободно усаживаясь в кресло) Как живете?
Чин. Как обычно – увы, без ваших молитв.
Общий. Вам нужны не молитвы, а хороший банкет – кстати, ресторан ждёт, к началу как раз успеем. Там такое меню!
Чин. Сожалею, у нас другое меню.
Общий. Жаль. Что на этот раз?
Ч. Все тоже. (открывает лежащую перед ним папку)
О. Это моё дело?
Ч. (миролюбиво) Тебя ведь предупреждали.
О. (иронично) Было дело. Надо было принуждать.
Ч. Но ты ведь и себя не принуждал. Твоя жизнь – твой собственный выбор. А воля человека для нас – святыня. Потому и не принуждали. Все должно быть добровольно. Ты образованный и одарённый человек. Вся мировая культура не что иное как предупреждение.
О. Признаться, я не думал, что все так серьёзно. По взрослому. Со мной говорили любезно и по доброму.
Ч. Но ты согласился со всеми доводами.
О. Ладно, валяйте.
Ч. Эта папка – заключения экспертов о всей твоей жизни. Ни прибавить, ни убавить.
О. Заглянуть бы.
Ч. Копию могу оставить. Папка поступит на рассмотрение высшей инстанции. До её вердикта придется находиться здесь.
О. (весело) Надеюсь, не в этом кабинете. Сколько?
Ч. Несколько дней. Там не тянут.
О. Жаль. (смотрит на часы, со вздохом) А банкет уже начался.
Ч. Должен предупредить – на этот раз хорошей участи не жди.
О. Я видел сегодня, краем глаза, какого вы хлама набрали. А я образован, одарен – сам же сказал – так что пожурят.
Ч. Тебе дано больше других, больше и взыщется.
О. Все-таки: почему чесали концертный зал?
Ч. Ваш брат везде: в ресторанах, на стадионах, в банях, курортах, санаториях. Везде. Сегодня день концертов.
О. Может, лучше все-таки запретить, если все так чревато? И людей сохраните.
Ч. Нельзя – свободная воля человека – это единственный груз, который Бог не может осилить. Роботы Ему не нужны.
О. Ладно, валяйте. Я на вас не обижаюсь. Вы со мной слишком гуманны. На вашем месте я был бы строже.

Акт второй.

Ч. (входя в кабинет с папкой в руках). Здравствуйте, Егор Ильич. Как вы?
О. Отлично. Впервые выспался за целый месяц.
Ч. Еда?
О. Лучшего не пожелаешь. Даже вино.
Ч. Связь с миром?
О. Интернет отличный. ТВ не смотрю уже лет двадцать.
Ч. Книги?
О. Мое поколение книг не читает. Зачем читать, когда можно написать?
Ч. Понятно... Теперь к делу.
О. Я весь внимание.
Ч. (раскрывая папку) Приговор не станет для вас неожиданностью.
О. И что там?
Ч. Смертная казнь.
Пауза.
Ч. Вам не понятно?
О. Неожиданно...
Ч. Повторю: неожиданности быть не может. Вы же были осведомлены.
О. Имейте в виду, вы симпатичны, но я ни одному вашему слову не верю.
Ч. (вынимает лист) Зачитать?
О. Я сам (берет лист, читает) Стойте-стойте. А постановляющая часть?
Ч. (указывая на папочку) Она здесь. Она же вам известна – вас предупреждали, чем это обернётся.
О. Да, но это было как-то не категорично. Сами же говорили – свобода воли священна. Мол, если хотите, идите, не хотите – не идите. То есть, по своей воле. Нас не принуждали ни ходить, ни не ходить.
Ч. Это так. Вам говорили, что ходить по своей воле опасно?
О. Допустим, только допустим. А как же образование, кругозор, культура. Это же ресурсы.
Ч. Ваши ресурсы спргнозированы. Шансов нет.
О. Я не согласен.
Ч. Не отвлекайтесь. Так вот... (с заминкой) Есть одно обстоятельство.
О. Что я говорил! Фантом, ворожба!
Ч. (невозмутимо). Есть обстоятельство, о котором я обязан вас известить.
О. (смешливо) Какое же? Патроны кончились?
Ч. Вас повесят.
О. А, ну да – веревка кончилась?
Ч. У нас нет палача.
О. Как нет? (куражась) Что же мне делать?
Ч. Его нет даже в штатном расписании.
О. (куражась) Ах, какая жалость. Хорошая была профессия. Кто бы мог подумать? Я пошёл бы в палачи – пусть меня научат.
Ч. Гуманитарное государство не может оплачивать убийц. Мы не можем ни расстрелять вас, ни отравить, ни повесить. У нас нет даже верёвок и мыла – статья расходов не предусматрена. В принципе быть не может.
О. Тогда примите мои соболелезнования. (встаёт) Я свободен?
Ч. Исполнение приговора – обязанность самих приговорённых.
О. Не понял. (садится) Как вы сказали?
Ч. Более того – в эту обязанность входит и обеспечить себя инструментом – веревкой и мылом.
О. (сигарета выпала изо рта Общего) Нужна помощь?
Ч. (невозмутимо) Вот именно: свяжитесь с близкими.
О. (изумлён) Это ведь жестоко! Это ведь не укладывается...
Ч. Это и есть гуманизм в действии. Мы приговариваем, остальное за вами. Чувство гражданского долга. Более гуманно, нежели гильотина. Вы же сами поставили свою подпись. Добровольно. У вас нет другого способа помочь соплеменникам. Не мы вас осудили – вы сами себя. В своё время вам объяснили невозможность вашей дальнейшей жизни, вы согласились, и теперь пора покинуть эти пределы. Это все в постановляющей части.
О. А где постановляющая часть?
Ч. (показывая на папку) Я её оставлю. Там главное, что вы сознаете свою полную ответственность.
О. Какая-то фигня. Наваждение, ворожба. Дурка.
Ч. Обычно так говорят все. Но когда мы говорим – жизнь необычайный чудесный дар, который нужно отрабатывать,  соглашаются все.
О. Как же отработать?
Ч. Вы же сами согласились и подписали: отработать можно только надлежащим образом жизни.
О. Так ведь это когда было...
Ч. Не забудьте позвонить родственникам. Размер и ГОСТ верёвки вместе с  калькуляцией в папке. Там и адрес магазина. И ещё. Приведение приговора пройдёт по другому ведомству. Так что мы больше не увидимся. И ещё: после вашей смерти будет опубликован пространный отчёт и ваше послание городу и миру на тему – как жить.

Акт третий.

Телевизионная студия для ток-шоу. Справа места для публики и сама публика в виде манекенов; слева – высокий помост на которых двадцать безликих одинаковых манекенов с петлей на шее. В центре – вертлявый ведущий. Софиты, яркий свет.
Ведущий. Господа! Интервью завершены. Признаюсь, они довольно однообразно – нытьё о том, что не ожидали, не знали, что придётся отвечать именно так, а не иначе. А между тем незнание не освобождает, незнание закабаляет!
Но у нас все по честному, и наши симпатии по прежнему на их стороне. Наши симпатии укрепляют их! Да! Господа! Они прожили веселую жизнь, полную искушений, стращаний, угроз и предупреждений. Полную состязательности и сомнений! И все-таки в итоге они с нами! Аплодисменты! Они поверили нам! Они отдались нам! Добровольно! Аплодисменты!
Они отвергли и попрали все посулы и соблазны противной стороны! Многовековая система вразумляла их, обращала в свою веру, но они стояли, держались своего выбора и выстояли! Это лучшие! Это образцы! Квинтэссенция! Они те, ради кого крутится земля! Аплодисменты!
Теперь они молчат, они не шелохнутся. Потому что давно все сказано, остались одни эмоции. Но социальное значение их инициатив разгорается час от часу. Да, они приговорены, они приносят добровольно себя в жертву для вразумления и воспитания нации. Их нынешний уход – их торжество! Наше общее торжество! Поэтому наша встреча – праздник! Его транслирует вся страна. Аплодисменты!
Веревки и мыло – их собственность. Инструмент заряжен их собственными руками. Это говорит об их личном вкладе в воспитание нации и в нашу индустрию. Аплодисменты! Они выбрали тяжкий жребий. Но тяжёл он только внешне! Что добровольно, то и желанно! Где твоя тяжесть, смерть? Где твоё жало? Они – добровольцы и потому прекрасны. Аплодисменты! Но повторю – у нас все по честному! Они – добровольцы. Да, они без лиц! Вы заметили, да? Их индивидуальность – бремя, излишек, соблазн. Но теперь все стерто, как случайное!  Они свободны от своеобразия! От наличия! Они манекены! Личность – это не наше! Это извращение!
И последнее! Звезды пожелали украсить своими песнями и танцами их скорбный путь. Они уже прибывают. Вы изумитесь! Поприветствуем! Они тоже будут обязательно нашими клиентами, и они уже уведомлены. Как впрочем и вся сидящая здесь публика. Концерт будет после официальной части, когда наши герои отправятся по своему великому этапу! Аплодисменты!
Барабаны! Фанфары!
(Звучит торжественная дробь, трубные призывы)
Ведущий. Внимание! Ап!
(все двадцать манекенов вмиг повисли и раскачиваются).
Вед. Посмотрите, как превосходно они висят! Сколько изящества! Согласия! Такой мертвый человек – лучший человек! Это главное, что они сделали в своей жизни. Это их выбор. Ои научили нас. Они призвали нас задуматься о нашей судьбе, о нашем выборе, о тайне свободной воли. И мы не скорбим! Мы приветствуем! Аплодисменты.
(аплодисменты гремят и микшируются, вместе с ними гаснет свет; на авансцене появляется Гоша Общий и Зритель.)
Зритель (Общему) Извините, я из публики. Вы, наверно, то же.
О. Даже не знаю, как сказать.
З. Может, вы знаете, как бы не застрять здесь? Меня все это, признаюсь, напугало.
О. Боюсь, ничем не могу помочь. Я сам теряюсь – где факт, а где миф. По моему – все враньё, фантом и наваждение. Помоему, вообще не стоит париться.
З. Но все так убедительно, так логично...
О. А по моему – все это для лохов. Агитпроп.
(Входит служитель в средневековой ливрее. Общему).
Служ. Общий? Егор Ильич? Что вы здесь делаете?
О. Курю, с коллегой общаюсь. А что?
Служ. Чуть не забыли о вас. Пойдёмте на подиум.
О. Так ведь все кончилось.
Служ. У вас соло - для сектора VIP.
(Уводит.)
З. (в зал) Люди, вы не знаете? Как избежать... Я не хочу этой компании. Я её боюсь... помогите. Люди...