Советский сухогруз «Константин Станиславский» встал под разгрузку в Намибе – самом южном порту Анголы. Бригада чёрных докеров приступила к работе. Это у них так называлось – «приступили к работе». По факту полтора десятка полуголых негров спустились в трюм, завалились на тюки и нагло дрыхли. Поднять их было невозможно.
Второй штурман Петя Опёнкин, по должности отвечающий за разгрузку, в отчаянии метался по пирсу. Злой, как чёрт, капитан пообещал, что штраф за простой Петя заплатит из своего кармана. А ехидный механик напомнил, что штраф придётся заплатить в валюте.
И тут на помощь пришёл коллега с другого судна. Он подсказал, что есть один старичок, осел здесь после войны, охотно помогает в организации погрузки-выгрузки и берёт недорого. По-любому меньше, чем обойдётся простой сухогруза.
Получив от капитана разрешение, пригласить хоть чёрта лысого, и обещание, что если судно не будет вовремя выгружено, его, Опёнкина, он лично замаринует и закатает, Петя созвонился со старичком, которого звали Фриц Рульке.
Эффект превзошёл все ожидания. Едва фигура сухопарого старика показалась на пирсе, докеры подхватились и забегали с тюками на спине, так что у второго штурмана зарябило в глазах. Счастливый Петя пригласил Рульке в каюту и достал из холодильника неприкосновенный запас – холодную бутылку водки.
Выгрузка шла в темпе. А Петя и Фриц неспешно смаковали прохладную «Столичную». В каюту заглянул довольный капитан:
– Работают, как дьяволы!
Спросил у гостя по-английски:
– Что с чёрными случилось, господин Рульке?
Старичок клацнул вставной челюстью и охотно пояснил:
– Животные, сэр. Смерть чуют.