Митьку разбудил запах каши. Выскочив из-под одеяла, он поспешил к столу.
– Заправляйся, как следует! – Поглаживая усы, велел сидевший рядом дед. – За Чёрную гать пойдём!
– В такую даль?! – Накладывая в миску кашу, вздохнула мать.
– Здорово! – Схватив ложку, Митька запрыгал от радости на заменяющей лавку грубо обструганной доске.
– Лучше бы за кирпичиками сходили! – Запричитала мать. – Вся печка в трещинах! Не ровен час, угорим…
– Фу, дура! – Перебил её дед. – Что от них толку, раз печник давно откинулся?! Если я сказал, что идём за Чёрную гать, так тому и быть…
Мать, отвернувшись, уткнулась в платок.
Митька хотел столько узнать о предстоящем походе, но голод взял вверх над любопытством. А когда он облизал ложку, пришло время собираться. Дед подвязался веревкой. Мать положила в котомку вареные картофелины и буханку хлеба с лебедой. Вместе, встав на колени, помолились о покровительстве в пути, и защите от лихих людей.
Мать долго стояла на пороге избы, смахивая слезинки, словно провожая их на войну, или в дальнее путешествие.
Дед шагал по деревне с гордо поднятой головой, опираясь на тяжелую суковатую палку, и словно не замечал приветствующих его баб. Как старейший житель, он мог себе такое позволить. Митька же, напротив, охотно отвечал другим мальчишкам, куда держит путь, а те завистливо глядели вслед. Деревенская детвора любила деда и его истории. А теперь, Митька, всю дорогу будет их слушать в одиночку.
– А после Чёрной гати вам куда? – Допытывался Савка.
Дед, конечно, промолчал, а Митька не знал, что ответить.
– Добро всякое разыскивать! Куда же ещё?! – Крикнул кто-то.
– Значит, ночь вас в дороге застанет! – Продолжал дотошный паренёк. – Чаще на небо посматривай, Митяй! Глядишь, и заметишь васильковое пламя!
– Что это ещё за пламя такое? – Когда они вышли из деревни, сердито бросил дед.
– Безлунными ночами, как сейчас, звёздочка бежит, бежит по небу и бах… Вместо неё словно распускается василёк, только огромный и…
– Чушь! – Отрезал дед.
– Вовсе нет! Ребята рассказывали. Не могли же они врать?! Мчащиеся по небу звёздочки я видел, да не раз, а вот вспышки нет…
Дед сердито замолчал. Иди они за кирпичами, как просила мать, пришло бы время сворачивать. Уходящая влево дорога заканчивалась у высокого и крепкого забора, не чета деревенским изгородям из кривых палок. То, что находилось за ним, дед называл «коттеджным посёлком», но Митька, пробиравшийся туда с другими мальчишками, видел лишь заваленные мусором ямы. Впрочем, если постараться, и не попасться на глаза охране, в них можно было добыть кирпич.
Путники почти достигли леса, когда позади послышался шум. По деревенской дороге шестеро крестьян, под руководством человека на велосипеде, тянули черный, лакированный автомобиль, окруженный плотным кольцом телохранителей.
Дед расплылся в улыбке.
– До чего славно организовали… – вырвалось у него.
– А почему машина не едет сама? – Недоумевал Митька. – Её, как это… А, не заправили?
– Нет! Бензина у нас хоть залейся! Дело в том… Сломайся машина, её будет очень трудно починить. Оттого, что сделали её очень давно…
– В СССР?
– Нет! В другой стране…
– Чудаки, какие! Нет, чтобы на сделанной в СССР машине поехать! Та не подведёт!
– Да, внучок! В те времена наше самым лучшим было…
Дорогу процессии преградила лужа, не высыхающая даже в самые знойные дни. Спешившийся велосипедист принялся стучать в избы. Собрав толпу мальчишек и баб, он велел им перенести машину через преграду. Но драгоценная ноша оказалась для деревенских слишком тяжела.
– Дед! – Наблюдая за их бесплодными попытками, вздохнул Митька. – Отчего, тому кто сидит в машине, просто не выйти из неё?! Другим от этого стало бы легче… А ходи он, как и мы пешком…
В ответ он получил звонкий подзатыльник.
– Таким людям, да на своих двоих, виданое ли дело! Сам шевели ногами, покуда и нас не припахали!
Дед с внуком поспешили скрыться в лесу.
– Скажи, бог ведь учил любить ближнего? – Когда их благополучно укрыли берёзы, вдруг спросил Митька.
– Ясное дело!
– Тогда почему отец Евлампий порет нас по каждому пустяку? На прошлой неделе, я забыл кому молиться при зубной боли. Так он мне таких розог дал…
– Заслужил, значит! – Сердито бросил дед.
– Тогда, про СССР расскажи! – Чуть не взмолился Митька, ему совсем не хотелось идти по лесу в тишине.
– Хорошо! Здорово тогда было! Взять хотя бы…
Эти истории, деревенская детвора могла слушать ночи напролёт возле потрескивающего костра. Пусть дед путался, повторялся, и никто из ребят не знал, что такое шоколадка «Алёнка», мороженное в вафельном стаканчике и мультфильм про Чебурашку. Деревенские дети никогда не пробовали конфет, сладостями им служили земляника с дикой малиной. Телевизоры имелись в каждом доме, но не показывали с тех пор, как прекратили подачу электричества. Книги за ненадобностью ушли на растопку печей, ведь грамоте уже давно не обучали. Правда, Митьке довелось увидеть одну, найденную Савкой на своём чердаке. Её страницы слиплись от влаги, обложка покоробилась. На ней человек в странной одежде, и прозрачным шаром на голове смотрел на звёздное небо. Савка божился, что она называлась «скафандр», и одевалась для полётов в космос, но разве проверишь его слова?
Некоторые из дедовских историй и вовсе казались небылицами. Он утверждал, что раньше люди жили в больших деревнях, называемых городами, где дома строили из камня до ста этажей в высоту. Пусть, читать Митька не умел, но счету выучился, без него в деревне никуда, и дом таких размеров никак не мог представить. Как таскать на такую высоту воду из колодца, и сколько вокруг придётся выкопать сортирных ям?! Может, по этой причине, города стали непригодны для жизни, и их жители разбежались по деревням. Благо, брошенных изб хватало.
Однажды, эти истории едва не обернулись крупными неприятностями для деда, и без отца Евлампия тут не обошлось. В ответ на, казалось бы, безобидный вопрос: «А были ли в СССР попы?» дед понёс несуразицу. Быть, то они были, но ходить на церковные службы никто не заставлял, как и учить закон божий. Донёс ли это кто-то отцу Евлампию, или рассказал на исповеди, но батюшка буквально взбесился. Он грозил деду, кричал на него незнакомыми Митьке словами, а потом люди с винтовками увезли деда куда-то на подводе. Мать тогда долго рыдала, но всё обошлось, и спустя несколько дней, дед вернулся в деревню.
Выйдя из леса, путники оказались на краю горы. Поросший травой склон террасами спускался к высоким камышам. Когда-то, здесь протекала река, обмелевшая задолго до Митькиного рождения. Теперь, о ней напоминали высохшее русло, да болото на самом его дне. По нему и проложили Чёрную гать. А, что оставалось делать деревенским, ведь за проход по мосту взымалась плата. На другом берегу шумел лес, и луга пестрели Иван-чаем.
– Мы направляемся туда… – Потянулся палкой к линии горизонта дед.
Проследив за её направлением, Митька увидел лишь поблёскивающее пятнышко.
– Там озеро?
– Увидишь! – Буркнул, приступая к спуску, старик.
Вниз вела едва заметная в высокой траве тропа. Она проходила мимо громадного серого сооружения, с одной стороны опирающегося на склон, с другой на ряд колон. Сквозь трещины в камне пробивались молодые деревья.
– А это, что? – Поинтересовался Митька.
– Пристань. К ней причаливали корабли, ходящие по реке!
Мальчишке оставалось лишь пожать плечами. Он имел довольно смутное представление о кораблях.
Болото смердело. Брёвна, по которым его переходили, оказались черными и скользкими. Не иначе от них получила своё имя гать.
Выбравшись из русла, путники вновь углубились в лес, тёмный и неприветливый. Острые ветви хлестали по лицам, рвали и без того латанную перелатанную одежду.
Сделав привал, дед с внуком не стали разводить костра, а поев картошку, вновь отправились в путь. Пока им везло, не начался дождь, а по дороге не попался ни зверь, ни человек. Лишь, когда заходящее солнце окрасило небосвод в розово оранжевые тона, лес остался позади.
Под ногами стали попадаться куски бетона, ржавые стальные пруты.
– Присядем… – Дед кивнул в сторону серой, покрытой ромбами плиты.
Митька с грустью глядел на столбы, с которых, как и в его деревне срезали провода. Совсем рядом пролегала дорога, ведущая к… Мальчишка поморгал, затем протёр глаза. Впереди играли красные, синие, зеленые цвета, но точнее он разглядеть не мог.
– Деда… Если в СССР всем было хорошо, отчего его не стало?
Глубоко вздохнув, тот закинул ногу на ногу.
– Зависть! Зависть, внучек! Из-за неё наши враги…
– Что ты, старый, несешь?! Что малому втираешь?
Подпрыгнув от испуга, Митька увидел приближающегося к ним со спины косолапого мужика с редкими нечёсаными волосами и глазами навыкате. На разбойника, к счастью, он не походил. Те орудовали стаями, и нападали сразу, без лишних слов. Деревенские же ходили в тулупах и лаптях, а этот тип носил замасленный комбинезон и тяжелые с привязанными проволокой подошвами ботинки.
– Да он у тебя, и, что означает «СССР», небось, и не знает! – Продолжал тот.
Поняв правоту незнакомца, Митька прикусил губу. Он так часто и слышал, и говорил это слово, что не задумывался, что за ним стоит. Просто знал, что была такая страна и всё.
А странный тип уже подошёл к путникам. Его рот с редкими гнилыми зубами источал смрад.
– Ты в каком году родился, отец? – С усмешкой спросил он.
– Восемьдесят девятом… – Глядя под ноги, вздохнул дед.
Тип в комбинезоне зашёлся смехом.
– Ты при СССР два года успел прожить! Ну, старик, у тебя и память!
Митька опешил, неужели, дед выдумал свои истории?! Но тот и не думал сдаваться.
– Что помню, всё моё! А ты откуда такой выискался?!
– Да, как сказать… – Закатив глаза к небу, принялся ковырять в зубах чужак. – Я – одинокий волк! Вольный художник! И предвосхищая следующий вопрос, миллениал!
Дед сплюнул, словно увидев огромную, покрытую бородавками жабу.
– Главное, покрасивше себя назвать… И много картин намалевал, живописец, хренов?!
– Полотно своей жизни…
– Трепло! Лучше поведай кем был тогда… В той жизни!
Вопрос деда сбил с миллениала спесь.
– Ютубером… – Прошептал тот стыдливо, и Митька решил, что это было весьма позорным занятием, вроде золотаря.
В подтверждение его догадки дед захохотал, пока не скрючился в приступе кашля.
– Про, что ты снимал ролики, добрый человек? – Хорошенько отдышавшись, спросил он.
– Да, чушь всякую! Лишь бы пипл хавал. Будто не знаешь?
– Что тут скажешь… Только бы не гламур, знаешь ли… Да и не тянешь ты на бьюти-блогера сейчас… А я вот, бизнес-коучем работал… Ладно, добрый человек! Обменялись мы с тобой коммуникациями, активность создали, да пора мне с внуком в путь дороженьку!
– Бог в помощь! – Расплылся в улыбке миллениал. – Ты, старый, не иначе, под куполом пошарить хочешь?! Так, оттуда всё уже выгребли давно! Или, какой-то секрет тебе знаком?!
– Скажешь, тоже, секрет! – Махнул рукой дед. – Знай я его, то давно добыл бы… Просто счастья хотелось попытать…
– Выходит, права была мать, говоря о кирпичах… – С грустью подумал Митька. – С собой бы хоть, что-то, да принесли…
– Не попасть вам туда! – Холодно констатировал миллениал. – В куполе даже окон нет, тебе это известно?! Я тебя туда проведу, но, что находим пополам!
– Консенсус достигнут! – Печально вздохнул дед.
Митька едва сдерживался, чтобы не зареветь. Истории о СССР оказались небылицей, красивой выдумкой. И не было никогда ни парков с аттракционами, ни мудрых и добрых учителей, ни докторов, способных вылечить любую хворь?! По сравнению с этим, казались мелочью неудача их похода, и навязавшийся к ним в компанию отвратительный тип. Из-за него-то, Митька и не давал воли слезам.
– Это тот самый купол сияет впереди? – Шмыгнув носом, спросил он.
– Ага! – Бросил миллениал.
– Такой необычный… Зачем его построили?
– Любопытный у тебя пацан! В наше время бы его…
– Скажешь тоже! – Вспылил дед. – Профукали всё, зумеры хреновы!
– А ты с себя ответственности не снимай! Кабы не вы, менторы, проморгавшие регресс…
Пропуская мимо ушей ругань взрослых, Митька смотрел на вечернее небо, где сначала зажглась одна звезда, затем другая. А от купола у него и вовсе захватило дух. Он одиноко возвышался среди заброшенных полей, и последние лучи заходящего солнца отражались в его стеклах. Синий ряд, желтый, красный… Забытые зодчие подошли к своему делу с душой.
Подойдя ближе, Митька заметил, что их попутчик со странным именем «Миллениал» говорил правду. Основание купола сделали из того же серого материала, что и пристань, только куда более прочного. Ни трещинки, ни травинки не попадалось на глаза. А высота исключала всякую возможность запрыгнуть на него. От страха у мальчишки заныл живот. К счастью, новый знакомый сохранял спокойствие.
– За мной! – Велел он.
Обойдя купол, путники наткнулись на двухэтажную кирпичную пристройку. Путь к дверям преграждала груда камней.
– Нам не сюда… – Сказав, завернул за угол мужик в комбинезоне.
Камни лежали и там, а ещё росли деревья. С неожиданным проворством, миллениал взобрался на гору, и, подтянувшись на толстой ветви, оказался в пустом оконном проёме. Следом он втянул Митьку с дедом.
Вокруг валялся мусор, глядя на который старик понимающе заявил: «Здесь сидел начальник!»
Митька едва дышал от страха. Никогда раньше он не видал подобных сооружений, и, тем более, не заходил внутрь. Да ещё, почти стемнело, и воображение живо рисовало подстерегающих в укромных уголках чудовищ. Кто-то, схватив Митьку за шиворот, выволок из начальственного кабинета, и, протащив мимо ржавой лесенки, толкнул вниз.
Пробежав по каменной лестнице, мальчишка оказался возле глубокой, в человеческий рост квадратной ямы, с ровным, серым дном. Её стены покрывали причудливые, не понятно, что изображавшие рисунки, и куски не отбитой плитки.
– Это бассейн! – Предвосхитил Митькин вопрос миллениал. – В нём плавали, а воду специально очищали!
– И кому пришло в голову построить его в чистом поле! – Сердито бросил дед.
– Какая теперь разница?! Переночуем, а с утра возьмёмся за поиски.
– Вот ещё! – Скинув с плеч котомку, дед достал масляную лампу. – К чему зря терять время?
Оглядевшись, он с завидным проворством скрылся в черном провале.
Митька не спеша обходил бассейн по самому краю, и его шаги под поддерживаемым колоннами куполом отзывались гулким эхом.
– Нашёл! Нашёл! – Донесся из подземелий голос деда. – Пусть хоть сотня человек пред тобой пройдёт, что-то, да всё равно, отыщется!
Появившись не пойми откуда, старик потрясал странной обувкой состоящей из одной подошвы и лямки над пальцами. Но миллениал совсем не обрадовался находке.
– Как эти шлёпки делить будем?! Одну мне, другую тебе, что ли?!
Дед закричал в ответ. Не желая больше слушать ругань, Митька вернулся к лестнице, и, поднявшись по ней, оказался возле другой, ведущей на крышу домика через который они проникли в здание. Не каждый мог вскарабкаться по ней, хлипкой и проржавевшей, но Митьке так хотелось увидеть ночное небо. Крыша жалобно скрипела под ним, но, по счастью, мальчишка заметил ещё одну лестницу, поднимающуюся к вершине купола.
Он поднимался навстречу зажёгшимся звездам, а снизу доносились приглушенные крики. Дед с миллениалом, спорили о том, кто виноват. Достигнув до цели, Митька не без труда устроился на крошечной площадке, и, поёживаясь от холода, стал глядеть на небо.
Его завораживал этот бесконечно далёкий покой, манили причудливые, ледяные узоры.
Словно сорвавшись с небосклона, упала звездочка, и сразу за ней другая.
– Хочу увидеть васильковое пламя! – Поспешил загадать желание Митька.
Уже несколько быстрых звёзд пронестись по небосклону. Мальчишка терпеливо ждал, когда ещё ему представится такой случай?
После ещё одной «бегущей звёздочки» пришлось долго ждать следующую. Та, не достигнув центра небесного свода, вдруг, замерцав, вспыхнула так ярко, что Митька невольно зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел как на небе, распускается огненный цветок. Его лепестки, из миллиардов ярчайших звёзд, медленно плыли по небу, распахивая над Митькой сказочный, василькового цвета шатёр.
Фотография Liliya Andreevna