Город суетился людской толкотней стоянием в очередях за дефицитными продуктами к новогоднему столу, а в украшенном гирляндами фойе центральной районной больницы стоял гвалт бесед больных и пришедших их навестить зарумяненных морозом посетителей. Отыскав глазами отца, я почувствовал, что где-то в глубине груди, на уровне солнечного сплетения больно защемило. Ноги мои сами ускорили шаг к родному человеку. Мы обнялись, сели поодаль от яркого освещения люминесцентных ламп. Я снял с себя тёплую меховую куртку, накинул на плечи отца и, слушая его, отметил про себя произошедшие в нём изменения. Опухшие глаза, озадаченный взгляд, новые морщины на лбу, необычно долгие паузы между фразами — всё это говорило о его гнетущем состоянии, о тревожности его мыслей перед неясным будущим. Он переживал о семье: не радостная перспектива с двумя детьми и женой остаться без глаз, без кормящей их профессии. Возможно, отец именно тогда получил первую зарубку на своём сердце. И тем не менее в своей степенной, шутливой манере он рассказывал о соседях в палате, о лечащем враче и причине, по которой оказался в этих казенных стенах.
Отец работал сварщиком шестого разряда, имел множество поощрений в виде грамот, ценных подарков и премий. В его ведении находились различные профессиональные предметы, оборудование, в том числе ацетиленовый генератор, сокращённо именуемый автоген. Генератор этот из-за вышедшего срока годности давным-давно подлежал списанию, но инженер по технике безопасности смотрел на это сквозь пальцы. И отцу приходилось работать с аварийным автогенон, который мог взорваться в любой момент. Что и произошло в тот злополучный день. Аппарат разорвало. Его адское содержимое смеси разложенного карбида кальция водой извергалось отцу прямо в лицо. Врач глаза спас, отвел беду, но отец длительное время вынужден был носить темные очки.
На мои плечи падал неспешный снег. Оставляя в пушистой перине следы ног, я шёл опустив голову под желтыми фонарями и чувствовал в себе что-то новое. Наверное, трагедия отца, услышанное и увиденное заставили меня, беззаботного юнца, повзрослеть.