МУЗА. ГЛАВА 12
Муза
Когда Юлия опять пришла к Андрею, улыбка продолжала играть на её лице. Только она стала еще более загадочной.
Андрей взглянул и ничего не спросил.
– Если захочет – сама скажет, – думал он. – Сейчас её лучше не тревожить.
Они опять говорили о делах, но Андрей заметил, что Юлия часто теряет нить разговора и мысленно находится в другом месте. Он сослался на то, что ему необходимо сделать пару звонков, и женщина ушла к себе.
– Интересно, кто же он? – продолжал размышлять Андрей.
Меж тем ритм деятельности в фирме всё нарастал. Уже были чётко распределены функции каждого члена коллектива, и работа над выполнением договоров набирала ускоренный темп. Ожидалось, что через пару дней начнут поступать предоплаты за товар, а первые партии аппаратуры – не позже, чем через неделю.
Наконец пришёл долгожданный вечер. Юлия зашла к Андрею и предупредила, что у неё срочные дела, и сегодня она не сможет остаться.
Когда женщина спустилась вниз, у дверей ее поджидал Василий. Он стоял, опустив голову, и боялся смотреть на Юлию.
– Ну, что ты стесняешься меня? – решила подбодрить его женщина. – Цветы дарить не боялся, а теперь...
Василий поднял голову и улыбнулся.
– Пойдём куда-нибудь, поговорим, – тихо произнёс он.
Они медленно шли вдоль улицы, и, сначала, разговор никак не клеился. Но в какой-то миг Василий изменился, он начал объясняться Юлии в любви, говорил, что полюбил её с первого дня, как увидел, но боялся сказать о своих чувствах, так как помнит, кем он пришёл в офис.
Юлия молча слушала, а потом поцеловала его.
– О прошлом больше не будем говорить, – приказала она. – Его не было. Тебе приснился нехороший сон, а сейчас ты проснулся. Надо решать, что нам делать, как жить дальше.
– Я прошу, чтобы ты вышла за меня замуж, – чуть слышно прошептал Лыков.
Юлия замерла.
– Не много ли для одного дня? Утром говоришь, что любишь меня, а вечером - хочешь, назвать своей женой. Ты же не знаешь, люблю ли я тебя.
– Наверно, любишь, если целуешь. Такая женщина, как ты, просто так себя не ведет.
Юлия совсем растерялась. Она не знала, что ей ответить, а губы вместо неё прошептали.
– Я люблю тебя Василий.
Лыков обнял её, и они продолжали идти по улице. Он рассказывал про себя, про своё детство, про всё то, что рассказываешь любимому человеку, а она, перебивая его, рассказывала о себе. Потом оба рассмеялись, так как поняли, что спешат высказаться и не слушают друг друга. Позже они зашли в кафе и долго беседовали.
Юлия смотрела на Василия и думала: «Сколько же боли скопилось в душе этого человека? Как же его обидели, что он перестал верить людям, а теперь, как льдинка, оттаивает, и спешит наверстать упущенное? Надо ему помочь. Отогреть женской теплотой и лаской, чтобы он смог поскорее встать на ноги, чтобы больше не вспоминал прошлого, оторвался от него, забыл, и жил будущим. Она прекрасно понимала, что впереди трудная дорога. Придётся быть максимально терпеливой, постоянно окружать Василия вниманием и заботой, чтобы его душа, поскорее излечилась и оправилась от нанесенных ран».
Он держал её руку, и она каждой клеточкой чувствовала, как внутри мужчины пробуждается всё хорошее, что давным-давно спряталось где-то там, в глубинах души, а сейчас требует свободы и рвётся наружу.
Потом они вышли. Он проводил её до дома, и они впервые поцеловались.
Юлия настолько отвыкла от подобных эмоций, что ей казалось, будто не она, а другая женщина целуется. Женщина как бы смотрела на себя со стороны и думала: «Как хорошо, что я встретила Василия! Теперь есть человек, которому нужна я и который нужен мне».
На следующее утро позвонил Андрей и предупредил Юлию, что часа на два задержится.
***
Перед зеркалом стоял Закадыкин. Не успел он спуститься во двор, как был атакован старушками.
– Ферапонтий Пантелеевич, товарищ писатель!!! Как же давно вас не было видно. Случаем, не приболели ли вы?
– Всё хорошо, бабоньки, – улыбаясь отвечал Закадыкин.
Было видно, что он искренне рад старушкам.
– Не было меня здесь. Уезжал.
– Теперь понятно. Вам, писателям, надо много ездить, мир повидать, чтобы, потом, было о чём писать. Не будете же вы постоянно с нами сидеть на скамеечке и слушать россказни про годы молодые.
– А про грузина напишите?
– Уже написал.
– Видишь, Матрёна, и про грузина будет в книге Ферапонтия Пантелеевича, про твою молодость и любовь.
– А про лезгина напишите? – хитро улыбнулась другая старушка. – Она любила грузина, а я – лезгина. Как он, подлец, умел танцевать! Когда вскидывал руки кверху, начинал крутиться и свистеть, мне только и хотелось обнять его и целовать, целовать, целовать…
– И про него напишу, – пообещал Закадыкин. – Про всё и всех напишу. Вы такие хорошие, что можно до вечера с вами сидеть, но время поджимает, и мне надо спешить.
– Конечно Ферапонтий Пантелеевич. Понятное дело. Вам необходимо повсюду успеть. А книжку вашу я рядом с Заветом положила. Пусть вместе будут, им так удобней.
– Тогда я побежал, – поднялся со скамейки Закадыкин.
***
Вскоре он открывал дверь Комиссии. Увидев его Серафима Ильинична даже прослезилась.
– Наш гений вернулся! – воскликнула она. – Как мы по вас соскучились! Как же нам вас не хватало!
На ней была шёлковая пара с изображением гейш, обмахивающихся веерами. Волосы были схвачены бантом ярко–синего цвета, а на шее – ожерелье до пояса из покрашенной скорлупы ореха, вперемежку с розочками. Казалось, что от бурных эмоций, гейши стали быстро-быстро обмахиваться веерами.
Услышав восклицания Серафимы Ильиничны, из кабинета вышел Валерий Львович. Он весьма радушно принял Ферапонтия Пантелеевича и долго расспрашивал, как отдыхалось?
– А женщины там были? – опустив глаза, спросила Серафима Ильинична.
– Конечно, были. Куда же без них… – вместо Закадыкина ответил Валерий Львович.
– Были, были… – закивал Ферапонтий.
– Представляю.... Очевидно, они вам проходу не давали, – мечтательно произнесла Серафима Ильинична. – Море, магнолии, любовь... Как прекрасно! Любить, любить и опять любить... А море тихо шепчет слово Любовь…
Андрей снова вспомнил Любу и внутри защемило.
«Где ты Любушка? – думал он. – Увидимся ли ещё?»
Ферапонтий сдал рукопись, ещё немного поговорили, и он вышел.
«Хорошая они пара, – думая, улыбался Андрей. – Как дополняют друг друга – Прагматик Валерий Львович и, находящаяся в состоянии вечной эйфории и мечтах, Серафима Ильинична. И мы с Любой были бы отличной парой. Но... Увы...»
***
Он вернулся домой, привёл себя в порядок и вышел.
Старушки приветствовали его.
– Счастье-то какое, Андрей Владимирович! Наш любимец Ферапонтий Пантелеевич приехал. Чудесной души он человек, редкостной. Нас, старух, выслушивает, шутит с нами.
– А я разве вас не слушаю? – широко улыбался Андрей.
– И вы к нам внимательны, но, уж не обижайтесь на нас, старых, а Ферапонтий Пантелеевич нам, как родной. Он совсем другой. Простите нас старух, душевней.
***
Скоро Андрей приехал на работу. Он заметил, что Юлия, как-то преобразилась, похорошела. Даже говорить стала мелодичней.
– Юленька, ты ли это? – стал подшучивать он. – Уж не влюбилась ли?
– Влюбилась, Андрей Владимирович, – покраснев, смущённо улыбалась она. – Сильно влюбилась.
– И кто же он, твой избранник, если не секрет?
– От вас у меня нет секретов. Василия полюбила.
Андрей даже привстал.
– Василия???? Так значит, он розы дарил?
– Он, Андрей Владимирович, он, – смеясь, отвечала Юлия.
– Тогда поздравляю. Искренне рад за тебя с Лыковым.
Юлия ушла к себе, а он думал: «Вот и Юлия нашла свою пару. Как хорошо, что им оказался Василий. А я опять один…»
***
В Эмиратах, как всегда, было очень жарко, и от духоты спасали кондиционеры. Абдалла, раскинувшись в кресле, вспоминал недавний визит в Россию:
«Хорошо, что мы начали сотрудничать с Савельевым. Вторая партия товара отгружена сегодня. За первую Савельев уже расплатился и даже перечислил часть денег за вторую. Хорошо идут дела в России, хорошо идут дела и в его банке. Правильно сделал Мухаммед Абдул ибн Асиф, что начал с ним сотрудничать. Интересно, что же написано в этой книге?..»
Он взял книгу Ферапонтия и стал её разглядывать.
«Если и дальше будут расширяться контакты с Россией, лучше немного выучить русский».
В дверь постучались, и в кабинет вошла красивая женщина.
– Я не помешала?
– Госпожа Лапшина, принимать вас для меня всегда большая честь, – вставая ей навстречу, улыбался Абдалла.
– Я не займу много времени, – присела Люба, ибо это была она.
Немного поговорив о делах, она уже встала, чтобы уходить, как вдруг заметила книгу Ферапонтия.
– Вы знаете русский?
– Нет, – рассмеялся Абдалла. – Книга – подарок автора.
– Можно посмотреть? – спросила Люба.
Она взяла книгу, перелистала несколько страниц и почувствовала, что многие из написанных фраз где-то слышала. Женщина стала внимательно вчитываться.
Абдалла наблюдал за ней. Он увидел, что Люба стала меняться в лице.
«Видно, плохо переносит жару, – подумал араб. – Никуда не годятся эти европейцы. Они совершенно не приспособлены к жизни на Востоке».
Люба не замечала, что уже минут пять, не отрываясь, читает.
«Откуда мог Закадыкин знать мелочи, которые здесь описаны, – проносилось в её голове. – Нет сомнения, что в книге изложены мои встречи с Андреем».
– Если вам так нравится книга, дарю её, госпожа Лапшина.
Люба вздрогнула и только теперь поняла, что уже долго читает и не замечает ничего вокруг.
– Спасибо. Я с удовольствием приму ваш подарок.
***
Фирма Андрея с каждым днём всё больше процветала. Помещение для производства антенн было куплено, начался завоз оборудования и материалов. Параллельно шёл приём на работу специалистов. Василий чуть ли не ночевал на заводе, однако каждый вечер находил время для встреч с Юлией. В коллективе уже знали об их отношениях, и было понятно, что вскоре пару ждёт свадьба. Юлия светилась от счастья. Она даже внешне изменилась, помолодела, несмотря на перегруженность работой.
Быстрыми темпами развивалась и издательская структура. Валерий Львович, как Андрей и предполагал, оказался прекрасным организатором. Через пару месяцев предполагалось начать выполнение заказов Мухаммеда и, одновременно, открыть книжный магазин. Помещение под него так же было куплено, а Серафима Ильинична, с утра находясь там, следила, чтобы ремонтные работы продвигались максимально быстро. Наконец она нашла применение своей неиссякаемой энергии. Порой она надевала рабочий халат, желая самолично участвовать в ремонте. Обычно её инициативы завершались тем, что раздавался грохот, лестница или доски падали, бочки переворачивались, но рабочие не обижались, так как женщина для каждого находила ласковое слово.
Валерий Львович, временно, так же обосновался в магазине. Вторая книга Ферапонтия Пантелеевича должна была выйти в свет через месяц. Предполагался выпуск роскошного издания, ввиду чего времени на печатание требовалось значительно больше. Сам писатель, согласно информации Андрея, был в творческой поездке по Сибири, и его возвращение планировалось непосредственно перед выходом книги.
Андрей периодически сообщал, что Ферапонтий часто звонит ему и интересуется делами. Раза два и Валерий Львович говорил с писателем, но, из-за плохой связи, голос Закадыкина был крайне плохо слышен, и разговор быстро обрывался. Предполагалось, что сначала, будет организована презентация книги, после чего она поступит в продажу.
Андрей заранее предупредил Юлию и Валерия Львовича, что, по всей видимости, не сможет присутствовать на торжествах, так как Мухаммед просил его приехать в Эмираты.
– Не везет мне с презентациями Ферапонтия, – сетовал он. – Но, что тут поделать. Нельзя отказывать Мухаммеду. Его просьба – закон.
– Не беспокойтесь, Андрей Владимирович, – понимающе кивал Валерий Львович. – Поверьте, мероприятие пройдёт на самом высоком уровне. Ферапонтия Пантелеевича знают, как талантливого писателя, и на презентацию придут многие известные писатели и деятели культуры.
***
– В оговоренные сроки, из Эмиратов, прибыла начальная партия товара, которая мгновенно разошлась. Андрей был весьма доволен, как продвигались дела. С начала нового года его фирма меняла свой юридический статус и становилась холдинговой компанией. Однако, несмотря на успехи, настроение оставалось подавленным. Он, используя все свои связи, пытался найти Любу, но ничего конкретного не смог узнать. Сведения, поступавшие к нему, носили противоречивый характер. По одним данным Люба работала где-то в Европе, по другим – в Гонконге. И из общих знакомых никто не знал где Лапшина. Говорили, что Люба звонила пару раз, но откуда выходила на связь, было неясно. Он даже попытался навести справки через междугородку, разузнать, откуда шли звонки, но полученная информация ничего не прояснила. Создалось ощущение, что Люба не желает раскрывать своё местонахождение.
«Выходит, она меня не простила, – расстраивался Андрей. – В противном случае, так не вела бы себя. Если человек хочет, чтобы с ним установили связь, он даст, хоть маленькую зацепку. Скоро выйдет и вторая книга. Несомненно, она будет иметь успех. Но, что же потом? Куда деть Ферапонтия Закадыкина? Не может же он исчезнуть. Все связи с писателем поддерживались через него. Следовательно, и вопросы будут задаваться ему. К тому же и старушки расскажут, что Ферапонтий жил у него. Начнут искать писателя, тут и выяснится, что никакого Ферапонтия Закадыкина не существует. Получается, что единственным выходом было продолжение выпуска книг».
Однако, несмотря на многочисленные попытки переселить самого себя, писать он не мог, что крайне угнетало и временами на дела фирмы он смотрел отстранённо.
Юлия видела, что с шефом опять стало твориться что-то неладное. Андрей, всегда энергичный и жизнерадостный, на вопросы, стал отвечать невнятными фразами, говоря, что очень занят. Создавалось впечатление, что он всячески стремится к покою и раздражается, когда его тревожат.
«Видимо сказывается переутомление», – думала Юлия.
Она, неоднократно, советовала Андрею поехать отдохнуть, развеяться. Он же, повторял одно и то же: «Я не устал, чувствую себя прекрасно, и причин для беспокойства нет».
Василий, по просьбе Юлии, раза два так же пытался разговорить шефа, однако безрезультатно. Андрей тактично уходил от разговора.
***
И сегодня, рано приехав на работу, шеф сидел у себя и механически перебирал бумаги. К нему зашёл Валерий Львович. Он сообщил Андрею, что дней через десять начнется выполнение заказа Мухаммеда, а также – что к нему начали обращаться заказчики из России. Но, чем больше он говорил, тем больше замечал, что Андрей его не слушает, и мысли руководителя заняты чем-то другим.
– Андрей Владимирович, нам дня через два непременно понадобится Ферапонтий Пантелеевич. Вы не знаете, когда он намерен вернуться из поездки?
Услышав имя Ферапонтаия, Андрей пришёл в себя.
– Закадыкин вчера мне звонил, – ответил он. – И, насколько я понял, послезавтра, вечером, будет в городе.
– Вот и отлично, – успокоился Валерий Львович. – Передайте ему, чтобы после возвращения пришёл ко мне утром, или мы можем встретиться у вас, чтобы посмотреть контрольный экземпляр книги.
Андрей совсем пришёл в себя.
«Валерий Львович хочет, чтобы мы встретились здесь. Он даже не предполагает, кто перед ним сидит, – и усмехнулся про себя. – Расскажи я правду, кто на самом деле Закадыкин – Валерий Львович подумал бы, что шеф сошёл с ума. Всегда найдется пара-тройка людей, которые будут уверять, что видели меня с Ферапонтием. Да и сам Валерий Львович вряд ли всё хорошо помнит. Он тоже подтвердит, что были случаи, когда я и Ферапонтий встречались в его присутствии. Зачем людям напрягать свою память и разбираться в мелочах? Эх, Люба, Люба... Одна встреча с тобой, и я опять воспряну духом и смогу писать».
– Хорошо, Валерий Львович, – вслух произнёс Андрей. – Я обязательно постараюсь связаться с Ферапонтием Пантелеевичем и уверен, что из-за него задержек с выпуском книги не будет.
К нему зашла Юлия и сообщила, что вторая партия товара отгружена, и надо готовиться принять её. Она попыталась привлечь внимание Андрея рассказом о беседе с Абдаллой, но увидела, что шефа информация не интересует.
– Скоро презентация второй книги Ферапонтия Пантелеевича, – как бы самому себе сказал Андрей.
– Как все изменилось, шеф, – обиделась Юлия. – Я хорошо понимаю, что Закадыкин – ваш друг, и вы стараетесь ему помочь, но фирма не может остановить все свои дела и заниматься только презентацией.
Юлия еле сдерживала своё раздражение.
– День ото дня увеличивается штат сотрудников, растут обороты фирмы, а вы, будто и не замечаете изменений. Отстранились от дел и заняты только книгой Ферапонтия Пантелеевича!
Женщина не выдержала и расплакалась.
Андрей редко видел, чтобы Юлия плакала. У них бывали трудные дни, но даже тогда она старалась улыбаться. Он встал и подошёл к женщине.
– Что с тобой, Юленька? Что случилось? Ты поссорилась с Василием?
– С ним у меня, как раз, всё в порядке, – сквозь слезы ответила женщина. – А у вас, я чувствую – серьёзные проблемы. И они не связаны с работой. Но коллектив смотрит и надеется на руководителя. К чему было заключать договора, если они вас не интересуют? Я говорю, что звонил Абдалла, а вы отвечаете, что скоро выходит новая книга. Если завтра наши дела ухудшатся, тогда и спонсировать Закадыкина будет некому.
Услышав про новые книги, нутро Андрея вскипело.
– У меня всё в порядке, Юлия, – раздражённо прервал он. – Я – человек, и могу быть не в настроении. Что же касается книги Ферапонтия Пантелеевича, не скрывал и не скрываю, что ее выпуск для меня очень важный вопрос.
– Простите… – извинилась Юлия и вышла из кабинета.
«Вот и Юлию без причины обидел, – ещё больше раздражился Андрей. – Если так и дальше пойдёт, потеряю всё, что создавалась годами. Люди начнут избегать меня, и я останусь один. Нет. Не один. Меня никогда не покинет Ферапонтий. Подобный вариант исключается. Закадыкин мой и только мой. Он предан мне и душой, и телом.
Минут через двадцать он пошёл к Юлии. Она сидела, опустив голову.
Заслышав шаги Андрея, женщина подняла глаза, но чувствовалось, что она не успокоилась.
– Юленька, прости меня, – присел в кресло Андрей. – Я сам не пойму, что творится со мной. Мне надо… крайне необходимо, чтобы Муза вернулась.
– Где она?! – чуть не закричала Юлия. – Скажите, как её найти, и я самолично пойду, буду на коленях умолять, чтобы она пришла к вам. Мне бы очень хотелось её увидеть, понять, что в ней настолько привлекло вас?
– Нет, Юлия. Музу нельзя ни уговорить, ни заставить вернуться. К тому же я и не знаю, где можно искать богинь.
– Опять богини...?!
В это время зазвонил телефон. На связи был Абдалла. Он долго говорил с Юлией.
– Опять звонит Абдалла. Он сообщил, что третья и четвёртая партии выйдут одновременно, и поблагодарил нас, что мы досрочно оплачиваем товары.
– Юленька, – грустно улыбнулся Андрей – я обещаю, что после поездки в Эмираты немного отдохну. А, вернувшись, стану таким, каким ты привыкла меня видеть.
Они ещё минут десять поговорили, но уже про Юлию и Василия, после чего Андрей вернулся к себе.
«Так продолжаться долго не может, – думал он. – Я, без всяких причин, обижаю людей. В чём их вина? В том, что они напряжённо работают на фирму? В том, что они верят мне? После презентации книги надолго уеду в Европу. Обойду все банки, но найду Любу. Надо будет – и в Гонконг полечу, но ее разыщу!!!»
***
Через два дня Ферапонтий Пантелеевич, войдя в книжный магазин, внимательно его осматривал. Вдруг раздался возглас:
– Вернулся!.. Он вернулся!
Конечно же, крики принадлежали Серафиме Ильиничне, одетой в необъятных размеров халат, ярко-красного цвета. Ферапонтий увидел, что рабочие – в ужасе от того, что начальница пришла им на помощь. Надо быть готовыми, что сейчас что-то обвалится или разрушится. Ожидается маленькая катастрофа.
Серафима Ильинична провела писателя по всему магазину и складским помещениям. Ремонтные работы приближались к завершению.
– Здесь будут продаваться только ваши книги, Фера, – гордо сообщила Серафима Ильинична.
– Но у меня их всего две, – смутился Закадыкин.
– Это сегодня две, а через год будут 200, – тоном, не терпящим возражений, ответила Серафима Ильинична. – Вы же гений, Фера, огромный талант. И не скромничайте.
Они прошли к Валерию Львовичу. Он здесь оборудовал себе кабинет, но стол был завален не кроссвордами, как было в Комиссии, а различными договорами и деловыми бумагами. Он весьма радушно принял Ферапонтия и показал ему контрольный экземпляр книги.
– Через три дня всё будет отпечатано, – радостно сообщил он. – Я уже договорился, что в субботу будет презентация книги, а с понедельника начнется её продажа.
– Как в субботу?!!! – воскликнул Закадыкин. – Вы предупредили Андрея Владимировича?
– Не пойму вас, Ферапонтий Пантелеевич. Кто автор книги, вы или Андрей Владимирович? Кроме того, насколько я понял, шеф вылетает в Эмираты, и не сможет быть с нами. Но если вам что-то не нравится, можно презентацию перенести на иной день.
– Нет, нет, всё в порядке, – успокоился Ферапонтий. – Я, просто, не ожидал, подобных темпов.
– Так что теперь? Рассылать приглашения?
– Конечно- конечно. В субботу, так в субботу, – кивнул писатель.
Тут, из магазина, раздался страшный грохот. От неожиданности Закадыкин вздрогнул.
– Не пугайтесь. Это Серафима Ильинична помогает рабочим, – невозмутимо произнёс Валерий Львович. – У неё все дела получаются с шумом.
Поговорив ещё минут пять, Ферапонтий вышел от Валерия Львовича.
«Значит надо сегодня Юлию предупредить, что я завтра срочно вылетаю в Эмираты. Что звонил Мухаммед и попросил приехать. После презентации все усилия направлю только на поиски Любы.
Скажу, что Ферапонтий летит со мной в Европу, что ему необходимо набраться впечатлений. Потом вернусь, и сообщу, что Закадыкин на время остался во Испании. Дальше надо подумать, что делать. Либо я нахожу Любу, либо Ферапонтий должен исчезнуть.
***
Вскоре он въехал во двор. Старушки в полном сборе сидели на скамейке. Увидев, что он выходит из машины, они обрадовались.
– Как вы, Ферапонтий Пантелеевич? – раздался многоголосый хор. – Всё в бегах, да трудах? Всё пишите?
– Здравствуйте, мои хорошие, – поздоровался Закадыкин. – Вы правы, пишу и пишу. Скоро презентация моей новой книги, а потом, вероятно, поеду в Европу с Андреем Владимировичем.
– Слово-то какое – прехзентация. И что она делает?
– Не она делает, а там представляют мою книгу, выступают люди, говорят, – рассмеялся Ферапонтий.
– Это вроде партийного собрания, значит?
Закадыкин опять рассмеялся.
– Можно считать, что вроде партийного собрания. Только она, так принято, обычно бывает вечером.
– Понятно, как в военные годы, – кивнула одна старушка. – А танцы после этой прехзентации будут?
– Нет, танцев не намечается, – разочаровал старушек Ферапонтий. - Люди будут обсуждать между собой книгу, делиться мнениями.
– Понятно, как на съезде партии, – оживилась другая старушка. – Я помню, как там всё проходило. Два раза избиралась делегатом.
– А жаль, что танцев не будет. Пригласили бы лезгинов. Ох, вот же они танцуют. И свистят, и гикают хорошо. Получится настоящая прехзентация.
– Ну, мне пора – заторопился Ферапонтий и поднялся к себе.
Вскоре перед зеркалом опять стоял Андрей. Только не прежний Андрей. Он заметил, что в уголках глаз появились морщинки, а сами глаза как-то потускнели. Нет в них былого огня.
***
Через минут тридцать он уже был на работе. К нему зашла Юлия.
– Мне, только что, звонил Мухаммед и просил срочно вылететь, – сообщил Андрей. – Я надеялся, что смогу немного оттянуть отъезд, но ничего не получается.
– Конечно, надо непременно лететь, – согласилась Юлия. – Я понимаю, что вы хотели присутствовать на презентации, однако дела фирмы – важнее всего. Будет фирма – будут и следующие мероприятия. Я уверена, что Ферапонтий Пантелеевич еще много книг напишет.
– Конечно, Юленька, – неуверенно кивнул Андрей, а сам думал:
«Найду Любу, будут ещё презентации, не найду – прощай Ферапонтий. Обоим нам уже не быть».
***
Гости всё прибывали и прибывали. Ферапонтий Пантелеевич переходил от одной группы к другой. Валерий Львович пришёл с Серафимой Ильничной. Была и Юлия с Василием, но они старалась держаться подольше от Закадыкина. Было ясно, что женщина недолюбливает его, и пришла только затем, чтобы не обидеть шефа.
Все ожидали начала самой презентации. Открыть её должен был Валерий Львович. Серафима Ильинична нарядилась крайне экстравагантно: на ней было платье, с изображением жизни подводного мира. Весь наряд украшала бахрома, и когда его хозяйка двигалась, казалось, что рыбки заплывают за бахрому, там прячутся, а потом снова выплывают. Кожаный пояс платья заканчивался пряжкой в виде краба. Ожерелье и серьги состояли из более мелких крабов и ракушек.
Серафима Ильинична порхала, как бабочка, и её голос слышался, то здесь, то там.
Наконец Валерий Львович подошёл к микрофону и начал представлять книгу. Он говорил долго и красиво. Выступление тщательно готовилось. Серафима Ильинична смотрела на любимого, как заворожённая, и в её глазах блестели слезы. Потом Валерий Львович пригласил к микрофону Ферапонтия Пантелеевича. Тот подошёл, откашлялся, хотел начать выступление, но что-то заставило его внимательно посмотреть на слушателей. Казалось, будто некая сила мешает ему говорить. Он вновь, пристально, начал рассматривать гостей. Его взгляд остановился на одной женщине. Прижимая к груди его первую книгу, она стояла в дверях, смотрела на Ферапонтия и улыбалась. Закадыкин не верил своим глазам.
«Нет! Этого не может быть, – убеждал он себя. – У меня начались галлюцинации…»
Но всё было именно так, как он видел. В дверях, улыбаясь, стояла его Муза, его Люба.
КОНЕЦ