Глава 12. Копья Судьбы

 

  - Скорее, скорее вставайте! – раздалось жужжание над ухом Михаэля. – Нечего вам валяться здесь, в гостиничном душе! Глотнули немного газа – и вот результат. Теперь я поставил защитный купол, ликвидировал последствия. Уже пора вам подвигаться немного, а то через пару минут здесь будет куча разных официалов – посмотреть на учинённые безобразия. Вам не надо здесь… как это? Засветиться.
   Михаэль открыл глаза. Никого рядом не было, кроме Йоси, который явно ещё не произнёс ни слова и глядел на друга мутным взором. И в его взгляде явственно читался вопрос: «Где это я?»
  - Знакомый Ники оказался падок на шумные спецэффекты. Нет бы просто сигануть спокойненько в окно… Так он ещё и газовую атаку устроил. А такое действие – нарушение Конвента Новой Атлантиды, между прочим! – продолжал назойливо звенеть голос, прямо в ухо.
  Похоже, какая-то муха… Странная муха.
- Да не муха я, не муха! Я – Захр, представитель планеты Захр. Пришлось уменьшиться в размерах, чтобы влететь в дверную щель. Пойдёмте отсюда, что уставились? Сигнал тревоги звучит. Народ собирается. Одевают костюмы химзащиты, только потому ещё не здесь, внутри. Но, скоро будут. А вам это надо? Моя комната, с защитой от любого вредного газа, огня и прочих неприятностей – через одну отсюда. Над вами я держу купол защиты, а потому, газ к вам не проникает. Да идём же!
  Дольше уговаривать их не пришлось; Михаил и Йося стремительно вскочили на ноги, открыли дверь, выскочили в коридор – и только и успели проникнуть следом за Захром, который вскорем увеличился до своих нормальных размеров, в его гостиничный номер – как услышали за дверью звуки представителей самых различных рас, действительно спешащих «посмотреть на учинённые безобразия».
  В  комнате Захра было полутемно и прохладно. И не было ничего, за исключением квадрата мягкой травы, будто пушистого ковра. На него они и присели.
  - Что нам делать? Как будем спасать девушку? – спросил друга Йося. - Мы за неё в ответе перед Еленой.
  - Сидите пока здесь, горе-спасатели. Я сам слетаю, узнаю, как у неё дела, - проскрипел Захр, нервно подёргивая усиками. - И вам расскажу.
*
  Хлопая длинными ресницами и глядя на спутника с возмущением, Ника рассматривала античные скульптуры набережной, террасами спускающейся к воде. Вдалеке маячили корабли самых разных конструкций – и, как казалось, времён. Далеко вперёд выступали полуостровные сооружения последнего концентрического круга Новой Атлантиды – искусственного островного материка, облепленные отдыхающими всех рас и народов, которые прогуливались под пальмами, мимозами и кипарисами.
  - Зачем это всё было нужно? Перемещение, зелёный туман? – спросила Ника. – Для устрашения? А нельзя было просто выйти из гостиницы, как это делают все нормальные… представители различных рас? Я ведь уже согласилась пойти с вами, причём - добровольно.
  - Как захотел, так и вышел! Не вам мне указывать, - рассмеялся ей в лицо Гвен. – Да и ваши друзья теперь не возьмут ментальный след. Фигушки! Дальше игра пойдёт по моим правилам.
  - Всё бы хорошо, - Ника вскользь глянула на саквояж, в котором, по мнению Гвена, было Копьё Судьбы, и перевела взгляд на лицо спутника.
   Этот чехол почему-то был тяжёл и сам по себе. И не скажешь, что пуст.
  - Но, знаешь ли, недавно я сдала Копьё на реставрацию, - продолжила она, наблюдая, как у Гвена постепенно вытягивается лицо. – У вас в руках – пустой футляр. А потому, дальше, всё-таки, мы играем по тем правилам, что предложу я.
  - Проклятье! – Гвен остановился, взял футляр на вытянутых руках, осмотрел его, а потом опустил на траву газона, вынул из кармана отмычку  и весьма ловко открыл довольно сложный замок. При этом, чувствовался профессионализм исполнения.
  - Действительно, - пробормотал он, прощупав зачем-то рукой пустое пространство внутри футляра. – И где, вы говорите, оставили Копьё Судьбы?
  - Не скажу. И не следите за мной. Договоримся просто о следующей встрече. И я приду, уже с артефактом.
  - Где встретимся?
  - Ну, хотя бы… Возле входа в Библиотеку. Или, где-нибудь в парке.
   - Если вам всё равно, то… Где Западная Пристань – знаете?
   - Нет, но найду.
  - Встретимся там, через пару часов. Устраивает?
  - Нет, не через пару часов. Вечером, в шесть.
  - В шесть – так в шесть.
  - И… не следите за мной!
                *
   И вскоре Ника осталась одна. Гвен ушёл. А девушка направилась к Библиотеке, ей надо было посидеть где-нибудь и подумать. Итак, теперь она  совершенно одна, а все её друзья куда-то исчезли. Что там произошло, в гостинице, и что сотворил этот Гвен? Йося, Михаэль – они вообще остались живы? Видимо, помогать им уже поздно, прошло некоторое время. Но, нужно хотя бы разузнать, что вообще там произошло. Что это было: иллюзия или реальный кошмар, а быть может, взрыв?
   «Пожалуй, посижу несколько минут в парке: приведу мысли в порядок. Могу ли я пойти к Магистру, или же лучше не появляться в Обсерватории алхимиков? За мной может быть слежка», - размышляла девушка. И чуть не наступила на какую-то огромную сороконожку: возможно, даже мыслящую.
  Там, в парке, её и застали Йося с Михаэлем, направленные сюда Захром, который сам тут же полетел, как сказал, « по неотложным делам».
  Подойдя к девушке, которая сидела, низко склонив голову, Йося начал тихо, первым:
  - Ника… Так получилось, что мы – твоя временная охрана...
  - Ой! Ребята! Вы? Как я рада! Вы оба живы, и даже на ногах, - неожиданно для Йоси, обрадовалась та.
  - Нас спас Захр. Он – просто чудо.
  - Что там произошло?
  - Мы надышались бы ядовитого газа. И сигнализация сработала… Захр нас закрыл защитным куполом, увёл к себе, а потом посоветовал нам пойти с тобой к Магистру.
  - Но, что это будет? Я не должна забирать у Магистра артефакт: им нельзя рисковать. А ещё, даже если за мной пока нету слежки, полагаю, меня легко найдут и даже из-под земли даже достанут какие-нибудь знакомые Гвена: того человека, что устроил кошмар в гостинице... Это - ребята не простые… Что же нам делать?
  - Какой такой артефакт? – спросил Йося.
  - Копьё Судьбы… По мнению некоторых, оно – атрибут власти. Так полагали и фашисты. Наверное, именно по этой причине, и знакомые Гвена хотят им овладеть.
  - Не забирай его – и не отдавай никому. Пусть остаётся у Магистра, - посоветовал Михаэль. – И всё же… Это не мешает тебе с ним встретиться и поговорить. Он может дать совет. И защиту.
  - Знаете, что? Пожалуй, сходите к Магистру вы сами: расскажете, что произошло со мной в гостинице. А я не пойду в Обсерваторию алхимиков. Если за мной кто следит, пусть они не узнают, что у меня там есть знакомые, в этой Обсерватории. Не буду показывать им козыри, что у меня в рукаве. Но, наоборот, сыграю в поддавки. А вот про друга моего дяди, ведущего библиотекаря Августа Шлейцера, они наверняка и так знают. Полагаю, отследили все связи Генриха, и уже давно. Как и меня саму, отследили. В общем, я решила посоветоваться с ним, что мне делать. Пойду в Библиотеку: потом разыщете меня там, и поговорим.
  - Ну, что ж… Тогда, и мы поспешим, - согласился Михаэль.
                *
  Шлейцера, благодаря дежурному библиотекарю, Ника разыскала очень быстро. А храм науки поразил её воображение, и так захотелось вдруг бросить всё и засесть за эти столы, порыться на книжных полках... Странно, но тут же захотелось читать. Но, дело – прежде всего. Да и люди Гвена наверняка уже на пятки наступают.
  Старинного приятеля своего дяди она застала, сидящего за столом и читающего древний фолиант. Ника представилась и в двух словах рассказала о причинах своего визита и тех событиях, что ему предшествовали.
  Шлейцер посмотрел на неё очень внимательно, оценивающе, а потом, глядя прямо в глаза, задумчиво произнёс:
  - Ну, что ж… Кажется, пришла пора нам знакомиться с этим самым Магистром, о котором шла речь – и к которому вам рекомендует попасть Захр. Встречаться с ним мне не приходилось, но наслышан я и об Обсерватории алхимиков, и о её основателе. И знаю, что он – тоже Посвященный: видали у него камень Трисмегиста? Да, да, такой, как у меня.
   Последнюю фразу он добавил, проследив за взглядом Ники, который упал как раз в это самое время на этот самый амулет.
  - Держитесь, - приказал он. – В смысле, приготовьтесь: перемещаемся прямо отсюда. А тут… Я оставлю свою светокопию: пусть, будто бы сидит и читает. А мы сейчас напрямую окажемся в Обсерватории алхимиков.
  - М-м…, - промычала Ника что-то невнятное.
  - Не бойтесь, незваными гостями не будем: я только что послал ментальный запрос. Он ждёт нас. Магистр. В главном, центральном, зале.
  Вихрь пронёсся – и вот, не успела Ника и глазом моргнуть, как они оказались около уже знакомого ей хрустального шара: в самом центре огромного зала. Рядом с нею и Шлейцером был теперь и Магистр. Он стоял, скрестив на груди руки, в закрытой позе ожидания.
  - Здравствуйте! – поклонился ему Шлейцер, и без всякого дальнейшего предисловия, прямо заявил:
 - Вляпалась наша девочка.
  Магистр с беспокойством посмотрел на Нику.
  - Ну... Да, мне уже рассказали. Йося и Михаэль.
  - За ней хвост… Следят, я думаю. И планируют взять с собой в так называемый Аркхем. Хотелось бы, конечно, всё же узнать, что они собой представляют, эти загадочные приятели, да и посмотреть на Город загадочной предцивилизации, гипотетически существующий где-то в Южной Америке. Ходят упорные слухи в наших библиотечных кругах, что загадочная Атлантида находилась где-то между Северной Африкой и Мезоамерикой, ближе к последней. И в неё попал огромный метеорит. Но, было это настолько давно, что относится ко временам предчеловеческой эпохи. В то же время, колонии Атлантиды были и частично сохранили свои следы в Мезоамерике и на севере Южной Америки, а также в Египте и вообще в Северной Африке, и  даже среди туарегов есть легенды о приходе их народа по воде с Запада, а кроме того, следы пребывания предцивилизации находят в пещерах Иберийского полуострова и в Англии. Но, из всех следов загадочных предшественников, всё же самые явные сохранились, опять-таки по слухам, именно в Южной Америке. В недрах земли, быть может, остались целые города и даже уцелели представители прежней расы – что маловероятно, но возможно... А также, заброшенные конструкции, механизмы и прочее. Но, скорее всего, я полагаю, что хранящиеся там, возможно, артефакты принадлежат даже не прежней цивилизации, а тем, кто явился, как и египтяне, культурным мостом между нашими предшественниками и нами. Представителям той эпохи, когда уже были «цари обезьян», то есть, уже наша раса - но и прежние «боги» всё ещё ступали по этой земле.
  - Извините, коллега, но вас понесло, - встрял Магистр. – Я понимаю, вам, да и нам – тоже, хотелось бы узнать побольше о сторонниках тех,  кто следит за Никой.  На этом и остановимся. Но уточним, ведь что-то тут не так: вы же сказали, «хотелось бы». Так,  вы сами – что, всё же против?
  - Что-то тут, конечно, «не так». Определённо, - отвечал Шлейцер, взглянув на Магистра оценивающе. – А девушка? Нужно ли её подвергать столь большому риску?
  - Не нужно: было бы, если бы мы могли её заменить. Увы, я или вы не сможем надолго принять её облик. А потому, решать только ей самой, - и Магистр совершил церемониальный поклон в сторону Ники.
  - Я… Я в целом согласна отправиться на корабле в это непредсказуемое плавание, - ответила та робко. – Но, являясь сейчас единственной хранительницей Копья Судьбы, которое в своё время выбрало меня, я не могу подвергать опасности и его.
  - Что ж! Это мудро, - оценил Магистр. – И на этот счёт у меня есть особое предложение. Чтобы его обсудить, предлагаю пройти в мой кабинет: разговор будет долгим. Нам надо обсудить все наши сведения о Копьях Судьбы, и решить, что с этими знаниями делать в дальнейшем. Вы ведь, достопочтенный Шлейцер, вне сомнений, готовы хотя бы на время стать нашим союзником? Союзником нашей Обсерватории алхимиков?
  - Похоже, что я скажу «да». Как оказалось, у нас появились и обозначились враги. Как я понимаю – общие.
  - Я тоже вижу дело именно в таком свете. И они – очень сильны, наши недруги. И потому, объединиться нам не помешает. И притянуть на свою сторону всех, кто сможет помочь в дальнейшем. Итак, пройдёмте! – Магистр сделал приглашающий жест и пропустил их вперёд, указав направление:
  - Нам – туда. В мой кабинет.
  Все трое, минуя или обходя многочисленные приборы, по лабиринту проходов между ними, покинули зал, прошли коридор и оказались в кабинете Магистра. Там он отпустил своего секретаря – похожего на домового, маленького, заросшего бородой и волосами, человечка, прошёл к окну и закрыл форточку.
  - Присаживайтесь! – предложил он Шлейцеру и Нике, указывая на мягкие кресла, расположенные возле гладкого, до зеркальности отполированного стола чёрного дерева с витыми ножками. Сам он уселся под большим тёмным экраном во всю противоположную стену. И задумался, внимательно рассматривая узоры мягкого ворсистого ковра, устилающего весь пол кабинета.
  - Итак, я затрудняюсь, с чего начать. Ника, как к вам попало Копьё Судьбы? – начал он, наконец. – Понятно, что оно было связано с работой вашего дяди в музее Вавельсбург, и хранилось там втайне. Как бы, являясь копией того, что отправилось обратно в Вену, когда фашисты были побеждены. Но вы-то знали всегда, как я полагаю, что…
  - Что в Зале Славы, в Вальгалле, остался, наоборот, оригинал – древнее копьё? – спросила Ника. - В то время как в Вену отправилась подделка. И наш музей хранил то самое Венское Копьё, которое в своё время так пленило Шикельгрубера, являясь атрибутом неограниченной власти над людьми.
 - Вы всегда это знали? – насторожился Магистр.
  - Я догадалась об этом, но никогда не была уверена на все сто… Быть может, это – копия, всё же, и только… Она хранилась слишком близко к оригиналу и смогла подзарядиться от него огромной силой. И замок Вавельсбург ведь тоже не совсем обычен, не правда ли?  К тому же, он имеет явную форму копья, вокруг которого планировалось выстроить и архитектурную чашу. И стоит замок не на простом месте…
   - Всё верно, - согласился с Никой Шлейцер. – Но, я полагаю, всё ж - таки, у Ники в руках оказалось настоящее Венское копьё, - обратился он к Магистру.    -  В то же время, это не есть Копьё Судьбы… То есть, это – не копьё сотника Лонгина. Ника, вы удивлены? Раскрываю карты: Великих копий на самом деле несколько. Не так ли, Магистр? Вы, я полагаю, уже исследовали это Копьё? Вы ведь… сняли с него информацию, поскольку оно не так уж коротко находилось в ваших руках?
  - Несомненно. Но, вначале тогда я скажу несколько слов об общей, предварительной гипотезе. Изучая информацию о копьях, прослеживая, в чьих руках, по историческим свидетельствам, могло находиться Копьё Судьбы – включая свидетельства как писанные, так и не писанные – выходило, что порой оно одновременно, в один и тот же исторический период, находилось в руках по крайней мере двух обладателей. Это навело на мысли о подделках, имитациях и намеренном копировании. Так, Краковское копьё является копией Венского и было создано для подарка полякам. Но, чаще всего, и если отбросить явные подделки, имитации и откровенные копии, и не претендующие на реальную силу, их всё равно оставалось… не одно, а два. Одновременно, два сильных, действующих Копья. И между тем, абсолютно разной была эта сила. Одно из копий несло честь и славу на полях сражения, абсолютную власть – и гибель с его потерей. Другое же – миролюбие, попытку усмирения конфликтов, великую силу исцеления и праведности – и зачастую, несомненно, искупительного конца для своего владельца. А также, оно исцеляло болящих и служило для обращения многих людей к вере.
  - То есть, вы твёрдо полагаете, что Великих Копий было как минимум два? – спросил Шлейцер. – Впрочем, чего-то подобного я и ожидал… То есть, ожидал, что  Венское Копьё – вовсе не Копьё Лонгина, и что копий, наделённых силой, в истории гораздо больше.
  - Итак, а что вы знаете о Копье Лонгина? Я полагаю, вы тоже изучали этот вопрос, причём, пользуясь обширной литературой, - Магистр задумчиво посмотрел на Шлейцера.
 - Конечно, я его изучал... Прежде всего, это Копьё, раз оно называется «Копьём Лонгина», именно сотнику Лонгину и принадлежало. И не может иметь сложную предысторию: до этого его обладателя, возможно, оно не принадлежало никому. Лонгин, как всем известно, был на вершине Голгофы, когда солдаты прибивали к кресту ноги и руки Христа, и был свидетелем мук Спасителя. И, должно быть, являлся свидетелем воскрешения Иисуса, и после этого уверовал в его божественную миссию. Не исключено, что он из милосердия нанёс копьём «куп де грас» - удар, лишающий распятого Христа последних мучений, а не просто таким образом удостоверился, что его тело уже мертво. После событий Голгофы Лонгин, не будучи учеником Христа при его жизни, но встретив его только после смерти и воскрешения Спасителя, бросил службу и стал проповедовать новое учение. Сам он был из Каппадокии – это местность в восточной части Малой Азии. В это время, с 17 года, Каппадокия была провинцией Рима. После распятия Иисуса Лонгин направился в родные земли, с целью принести туда новую веру. Доказывая истину, свидетелем которой он стал, Лонгин, можно сказать, всем проходящим мимо показывал свои глаза. Ведь ранее они были больными: у Лонгина начинала прогрессировать катаракта. Но это заболевание, которое грозило полной слепотой, полностью исчезло, как только Лонгин пронзил Копьём тело Сына Божьего. Кровь, брызнувшая из раны, попала прямо в больные глаза, исцелив их.
   Конечно, имеются сомнения в достоверности произошедшего: не легенда ли, не иносказание? Прозрение, может быть, лишь духовное? Имя сотника: Лонгин – означает «копьё». Но, история иногда преподносит в реальности шутки и похлеще… Худой и длинный – значит, и прозвище имел: Копьё. Итак, уже в Каппадокии, а он наверняка взял с собою туда это Копьё, бывшего сотника Лонгина – история не сохранила его настоящего, а не прозвищного, имени – арестовали по приказу Понтия Пилата, римского префекта Иудеи, как проповедника лжеучения. И не говорите, что Пилат умыл руки! Он продолжал ими действовать. Лонгину и двум его сподвижникам отрубили головы: власти всегда любят стращать население, дабы оно сидело тихо по норам. Эти головы были доставлены римскому наместнику, и тот приказал их выбросить на свалку с мусором. Там их подобрала бедная слепая женщина – полагаю, она искала на свалке пропитание. И тут же, подобрав голову Лонгина – старушка прозрела.  Там ли – а вероятней всего, где-то рядом – находились тогда  и тела, и выброшенное вместе с ними копьё… Так или иначе, но Копьё Лонгина пропало, как я полагаю, в Каппадокии.
  Я считаю, что отыскали его там и отныне оберегали сторонники новой веры. И, в чём нет ничего невероятного, доставили в Фиваиду – ближайший самый крупный центр новой религии: близ Каппадокии других не было. Из Фиваиды и началось новое приключение Копья Судьбы, а вернее, Копья Лонгина сотника, когда оно попадает в  руки святого Маврикия Фиванского.
  Известно, что Маврикий пострадал за Христа и веру вместе с прочими воинами – христианами именно Фивейского легиона. Он был убит по приказу Максимиана за отказ участвовать в казнях христиан и приносить жертвы римским богам, в городе Агаунуме, тогда - это важный для римлян центр в землях варваров, сейчас - это территория Швейцарии. История фивейского легиона была записана Евхарием, епископом Лионским, который жил чуть ли не на два века позднее. Он указывал, что легион состоял из 6600 человек и был завербован в Фиваиде. Все они были христианами. Максимиан отправился тогда с войсками на подавление восстания галлов. А после успеха приказал убивать христиан и, быть может, даже совершать человеческие жертвоприношения. И только лишь Фивейский легион ослушался императора. Дважды каждый десятый из них был убит, и остальные всё равно не повиновались. Маврикий убедил их всех идти до конца, ради клятвы, даденной при крещении, и обратился к императору со словами: «Мы – твои солдаты, но также и солдаты истинного Бога». Все солдаты Фиванского легиона – те, что ещё оставались в живых – были окружены и усечены мечами. Никто из них не сопротивлялся. Что касается дат, то казнь случилась в 305 году.
  И в руках Маврикия находилось именно то самое Копьё, которое пронзило грудь Христа.
  С тех пор, как погиб святой Маврикий, Копьё хранилось в Агаунуме. Тела мучеников были обнаружены и опознаны в 350 году, и была построена базилика. А позже – монастырь. Туда стекались паломники и многие чудеса  исцеления там совершались. В средние века святой Маврикий стал святым покровителем многих римских династий Европы. А позднее – римских императоров.
   Вероятно, что именно его конфисковал Аттила, и он же выкинул его, оборачиваясь к римлянам и заявляя, что «Копьё вашего Спасителя для меня бесполезно – я не верю в него». Что-то в этом роде. В общем, не помогло оно ему. Но, помогло его сопернику, Льву Ш, к которому оно попало и который разбил полчища врага. После чего, как я полагаю, с благодарностью вернул Копьё в монастырь.
    А в 926 году копьё мученика выкупил Генрих Птицелов (Анри I), уступив в обмен швейцарский кантон Ааргуа. После смерти Генриха в 936 году его сын Оттон унаследовал копьё и стал первым императором Священной Римской империи. Это копьё вошло в число императорских регалий Германской нации. Оттон одержал несколько громких побед, приписанных обладанию копья, что вошло в письменные источники: записи сделал хронист Х века Литупрапд Кремонский. С тех пор, это копьё принадлежало королям Германии, вплоть до Фридриха Барбароссы.
  - Вот тут… Позвольте усомниться, -  встрял неожиданно в повествование Шлейцера Магистр. – Генрих Птицелов был ещё тот коллекционер. От него и пошла одна из самых величайших путаниц, связанных с копьями. Да, он выкупает Копьё мученика, Маврикия Фиванского… И оно действительно принадлежит королям Германии, вплоть до Фридриха Барбароссы. Тогда на Генриха нашёл молитвенный стих, можно сказать. Припомнилась ему и первая его женитьба – на монашке. Её присвоенное наследство и признание потом брака незаконным – когда его старшие братья умирают, а его статус меняется. Вдобавок, именно в 926 году он устаёт от нападок венгров, казавшихся бесконечными. Именно в этом году его войска были разбиты противником полностью, так что ему самому пришлось спасаться бегством. Тогда он и приобрёл Копьё мученика – как религиозную святыню. Однако, это не оно было одной из его царских регалий. Будучи герцогом Саксонии, он, по воле предшественника, короля Конрада, наследует некие франкские королевские регалии  - меч и венец, священное Копьё и царскую порфиру. Всё это он получает в 919 году, после саммита саксонской, баварской и франкской знати, после своего избрания большинством голосов.
     Получается, что в его руках побывало и другое Копьё, в числе его царских регалий: легендарное «Копьё Луга», или «Копьё Света». Возникает вопрос: если Оттон Ш, наследник Оттона I и Генриха Птицелова, в страхе перед Концом Света передал Копьё Римскому папе, то какое именно?
- Сложным путём получив в наследство Копьё Лонгина, он делает именно его своей регалией. Копьё Лонгина становится новой регалией власти - от времён Оттона Ш до Фридриха Барбароссы. И это Копьё Оттон Ш получает  уже после того, как дарит «Копьё Луга»  Римскому папе. Конец Света планировался в 1000 году – на это указывал ряд предсказателей, и, как бы мы сказали, эзотериков. Наступило общее умопомрачение – наступления этого года ждали с суеверным страхом. Свою королевскую регалию Оттон Ш отсылает Римскому папе немного ранее, чтобы остановить общий конец.
- Ну... Допустим.
  - Далее, известно, что Фридрих Барбаросса, через некоторое время ставший наследником Копья Лонгина, принял участие в Третьем крестовом походе в Святую землю и вёл войско через территорию Византийской империи по суше, в то время как французские и английские крестоносцы добирались в Палестину морским путём.
  Известно также, что по пути в Палестину германское войско понесло большие потери, столкнувшись с непредвиденным врагом: в стычках с лёгкой мусульманской конницей, появляющейся внезапно – и так же быстро растворяющейся в ночи. Тем не менее, крестоносцы всё же взяли приступом Конью. Это – в Киликии, к чему я ещё вернусь. Дальнейшее же описывается примерно так: 10 июня войско, сопровождаемое армянскими проводниками – это вы тоже себе заметьте – подошло к горной реке Салеф. При переправе через неё император, будучи облачен в тяжёлые доспехи и кольчугу, упал с коня и был подхвачен бурным течением и захлебнулся в воде до того, как к нему успели подоспеть на выручку его рыцари. Копьё он предварительно оставил на возу.
   Существует мнение, что вода оказалась очень холодной, и спустившегося искупаться, а не переправиться на другой берег Барбароссу свело судорогой. Смерть предводителя заставила многих крестоносцев повернуть назад, в Германию. Те, кто остались, борясь с болезнями и с сельджуками, оказались не способными идти дальше и отвоёвывать Иерусалим. Судьба тела императора также до сих пор неизвестна: его забальзамировали, но на родину оно возвращено не было.
   Учитывая все трудности пути, препятствия и неприятности, не выглядело бы невероятным, если какая-то часть германцев, за то, что их вывели из окружения живыми и невредимыми, подарила бы проводникам что-нибудь или расплатилась с ними даже всем, что они имели. Возможно, что среди таких даров армянские проводники получили и Копьё императора.
  Итак, Копьё, принадлежащее Барбароссе, исчезает в 1190 году, в июне, после того, как Фридрих I Барбаросса, отправившись в 1189 году в третий Крестовый поход, гибнет в Киликии при переправе через реку Салеф. Надо заметить, что на территории Киликии с 1080 по 1375 год, то есть, вполне в этих же временных рамках, существовало Киликийское армянское царство. И армянский правитель в это время оказался в сложной ситуации; можно сказать – между молотом и наковальней. Через его территорию шли крестоносцы, с которыми он ссориться не хотел. Но, воевать они собирались с Саладином, который на то время был в мире с армянами. В целом, как я понимаю, не будь крестоносцев – нет для него и проблем. Значит, сказать, что их гибель была бы киликийским армянам на руку – можно смело.
  Тем не менее, такой исторический расклад – что Копьё попало в результате к армянам – был бы вполне исторически оправдан. Вспомните царя Абгара из Эдессы, который переписывался с самим Иисусом Христом и получил в подарок его нерукотворный образ… Одна реликвия была у тех народов, благословенных Спасителем: Спас Нерукотворный, но она была изъята и вроде бы пропала навсегда. Но, через много лет, им явилась другая: по моему мнению, с 12 века и по сегодняшний день именно настоящий, подлинный наконечник Копья Лонгина хранится в Армении. Сейчас - в Эчмиадзине, а до этого армянское Копьё Судьбы находилось в другом месте – в монастыре Гесардаванк, что дословно переводится как «Монастырь копья». Ранее этот пещерный монастырь, основанный ещё в IV столетии, именовался Айриванк – «Монастырь пещеры». Как считает армянская церковь, по официальному мнению, Копьё привёз в Армению проповедовавший там учение Христа апостол Фаддей. А по своим размерам и форме именно этот наконечник идеально подходит к следу, что оставлен на теле Христа, а следовательно, и на Туринской плащанице, где чётко просматривается отпечаток в форме ромба.
   Конечно, для доступа верующих в Эчмиадзине выставляется не истинное Копьё Лонгина, припрятанное где-то более тщательно, но его идеальная, насколько это возможно, копия, которая часто подзаряжается от настоящего Копья, а потому тоже имеет силу; исцеления, происходящие благодаря ему - весьма нередки. Армяне не позволяют исследовать настоящее Копьё с помощью современных приборов, и правильно делают. Оно – нетипичной и необычной для римского времени формы, что и не удивительно, будь оно изготовлено в Каппадокии, на родине Лонгина.
  Шлейцер закончил рассказ и замолчал. Повисла тишина, довольно-таки надолго.
  - Благодарю за информацию и проделанную работу по изучению вопроса о Копье Лонгина, - наконец, нарушил молчание Магистр. - Думаю, ваше повествование соответствует действительности. Поскольку, как вы теперь можете понять… Копьё, принесённое Никой, вовсе не принадлежало сотнику... Это загадочное Копьё, конечно, уже исследовано мною и моими сотрудниками с помощью приборов. И можно с уверенностью сказать, что оно отнюдь не пронзало грудь Христа.
  - Это всего лишь подделка? – огорчённо воскликнула Ника.
  - Их и действительно два! – одновременно с нею, выдохнул Шлейцер.
  - Ну, я же предупреждал… Не разочаровывайтесь, Ника! Ваше Копьё Судьбы не менее удивительно. причём, именно оно имеет ту власть над правителями, которая ему исторически приписана. Копьё номер два имеет ещё более длительную и очень древнюю историю. Приготовьтесь слушать, не перебивая: теперь я сделаю небольшой экскурс, - лекторским тоном, попросил Магистр.
  - Что вы знаете о посохе Аарона? – спросил он затем.
  - То, что он, Аарон, спорил с каким-то египетским магом, и на его глазах превращал посох в змею. А ещё, посох у него расцветал, - сказала Ника.
  - Жезл Ааронов… Он же – посох Ааронов. То есть, египетский уас. Этот «посох» имеет древнюю историю. По преданиям, Моисей и Аарон пришли к фараону, и бросил жезл свой Аарон, и сделался он змеем. Волхвы египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл. Но змеи эти были поглощены жезлом Аарона. Удивительно, но это событие было изображено в гробнице Тутмоса Ш, который жил и правил в 15 веке до нашей эры. И легенда идёт к нам с тех времён, когда великие жрецы соревновались между собой за главенство при помощи создания чудес и наведения галлюцинаций на большое число народа. Посох, уас, был создан самим Аароном, классический металлический жезл с камнем-навершием, спрятанный в деревянную рукоять.
  Был у него и другой «жезл» - простая палка, какие имели и предоставили и другие главы колен для решения спора. Тот самый посох, что был положен, вместе с посохами других претендентов на первосвященство, в Храме возле ковчега Завета, и который расцвёл цветами, и созрел на нём миндаль… 
   Посох, который расцвёл, был положен в Ковчег Завета: посох Ааронов, как колена левитов. Личный же посох – жезл жреца, уас, Аарон по наследству передал сыну, Елеазару, а тот – своему сыну, Финеесу. Все трое были магами, изучали это древнее искусство в Египте. Финеес сам переплавил и выковал из этого жезла копьё, изменив свою власть на более жестокую. Копьё Финееса известно тем, что он пронзил им мадианитянку и её любовника, дабы предотвратить смешения крови с другими народами, а веры – с иными верованиями. Так – де повелел Господь… Наша общечеловеческая история открывается именно такими «героическими» делами всех правителей Земли. Тем самым поступком Финеес отвратил гнев кровавого бога и его месть израильтянам.
  А далее, последовала историческая череда владельцев Копья, от Иисуса Навина и Саула, который бросил копьё в Давида в бессилии и ревности, и через многих других израильтян – вплоть до Ирода Великого. А потом, когда в Иудею пришли наместники Рима и стали править – кто-то из израильтян угодливо предложил им взять себе это копьё. Отныне римские правители, префекты Иудеи, владели им. Но, где-то во времена Пилата оно было перековано вновь и уехало в Рим. Впоследствии им владел Константин Великий, который разбил Максенция и стал единолично править Римской империей. С ним Константин Великий участвовал в сражении у Мульвийского моста в 312 году. Сложными путями именно это копьё оказывается и в руках византийского императора Юстиниана I, а после его смерти исчезает, переходя из рук в руки незначительным особам ... Потом всплывает в руках ломбардских королей, в частности, Перктарита и его сына, и попадает к Карлу Великому после того, как государство лангабардов было присоединено к франкскому. Вместе с другими регалиями ломбардской династии в его руки попадает и Копьё. И с этих пор, Копью приписывали волшебные свойства и придумали легенду для обоснования его святости: мол, оно принадлежало сотнику Лонгину. Отныне считалось, что оно делает своего обладателя непобедимым и даёт ему исключительную власть. Это соответствовало действительности, и с некоторых пор оно имело особое имя: Копьё Судьбы. Согласно легенде, Карл Великий участвовал в 47 сражениях и во всех одержал победу. Кажется, это именно при Карле Великом копьё вновь слегка «подправили»: нет, не совсем переплавили, как это бывало не раз, но всё же значительно перековали. При этом, даже поместили внутрь древнеримский гвоздь: один из римских гвоздей I столетия н.э., найденных императрицей Еленой на Голгофе – и возможно, действительно с креста Спасителя. Хотя и считается, что это сделал ещё Юстиниан, но он просто вставлял гвоздь в дополнительное древко, но не в сам наконечник. А далее, копьё вновь продолжило свой путь, переходя от короля к королю.
  Оттон I, в хронике о короновании которого оно несомненно упоминается, победил в сражении с венграми на реке Лех. А Оттон Ш не только отослал Копьё Судьбы в подарок Римскому папе, но и сделал копии своих регалий власти: «польскую» и «венгерскую». Одна копия была подарена на конгрессе в Гнезно польскому королю Болеславу в 1000 году.
   Вроде бы, само Копьё Судьбы снова попадает в руки сына Барбароссы, Генриха VI Гогенштауфена – но, полагаю, это было «венгерское» копьё. Одна из копий Копья Судьбы… Официально считается, что венгерская копия где-то затерялась.
  Итак, незадолго до 1000 года, наше Копьё Судьбы уходит к Римскому папе… А таковым с 999 по 1003 года был Сильвестр II, Герберт Орильякский. Первый папа французского происхождения. Средневековый учёный, имя которого окутано легендами. Не буду их все сейчас приводить – скажу только, что это именно он явился прототипом Фауста. В легендах есть всё: чернокнижие, чёрный пёс, связь с суккубом, таинственная механическая говорящая голова… И, действительно, Герберт Орильякский был не чужд магии. После его смерти от апоплексического удара, Копьё Судьбы, которое посчитали частью магического инструмента (а именно так он его действительно использовал), закопали под Собором Святого Петра в Риме.
  Далее, оно было раскопано в 1098 году – о точной дате имеются подлинные свидетельства очевидца, летописца и каноника Раймунда Агильского. Он пишет о том, что некоего провансальского крестьянина, Петра Бартоломео, участника Крестового похода, стали преследовать неотступные сны и видения. Ему снилось, что некую таинственную реликвию следует найти и откопать – с точным указанием места. Он направился в Рим и нашёл Копьё Судьбы…
  Подтвердить его подлинность он вызвался довольно-таки эффектным способом: попросил развести большой костёр – и прошёл вместе с Копьём прямо через пламя. Собравшиеся зеваки, тысяч сорок человек, однако, увидев чудо – целого и невредимого Бартоломео, который постоял в самом центре костра и вышел невредимым, сочли его живым талисманом и растащили по частям, ломая кости и вырывая куски мяса. Несколько рыцарей отбили несчастного у толпы, но он уже истёк кровью и на третий день после этого события скончался в страшных муках.
  А Копьё Судьбы с этих пор стало реликвией Тевтонского Ордена, тут же созданного. А после того, как Людовик Святой в ХIII веке доставил Копьё в Париж, если коротко, оно переходит снова от одного императора к другому. 
   В 1424 году император Римской империи германской нации Сигизмунд I переместил всё собрание реликвий из Праги в свой родной город Нюрнберг. Его христианские реликвии были представлены гвоздём, которым был прибит к кресту Спаситель, куском ткани времён Тайной Вечери, кошелём святого Этьена, зубом Иоанна Крестителя и Копьём… Будто бы, сотника Лонгина. Сигизмунд I  написал декрет о том, что отныне Копьё, имперская корона, держава, скипетр, крест и меч никогда не должны покидать землю отчизны. И потому, с ХV века Копьё находилось в Вене, в Хофсбургском замке. Во времена правления эрцгерцога Фердинанда I именно оно спасло Вену в 1529 году от турецкой осады. До весны 1796 года оно хранилось в Нюрнберге, и когда к городу начали приближаться французские революционные войска, городские советники поспешили эвакуировать императорские регалии в Вену. Руководство операцией по спасению реликвий было поручено некоему барону фон Хюгелю. И в 1806 году, когда Священная Римская империя была официально упразднена, фон Хюгель  продал всё собрание имперских регалий, включая Священное Копьё, австрийским Габсбургам. В 1815 году, после окончательного поражения Наполеона при Ватерлоо городской совет Нюрнберга попросил свои сокровища назад… Но, австрийские власти ответили ему официальным отказом. Так, имперские регалии остались в Вене. 
  Ну, и, конечно, именно это Копьё перевёз в Германию Гитлер, давно желавший заполучить его. Но, если и была церемония, предполагаемая в Антарктиде, то… Скорее всего, именно это Копьё в ней и участвовало. Или, участвовало в какой-то другой, не менее страшной. Снять эту информацию, хотя она является одной из последних эфирных записей Копья – не представляется возможным. Её заменяет провал, чёрная дыра, ужас… Информация закрыта кем-то или чем-то,  и глухо запечатана. А далее – снова идёт соприкосновение с замком Вавельсбург.
  - Может быть, всё-таки, то была Антарктида? – почему-то шёпотом, спросил Шлейцер.
  - Не исключено. Его действительно возили куда-то. И я утверждаю только, что у Копья было сильное потрясение. Но, тем не менее, оно по-прежнему работает. В той же мере.
  - И потому, нельзя, чтобы оно попадало в руки сторонников Гвена, - резко заявила Ника. – Я протестую!
  - Да, нельзя, - успокаивающим тоном сказал Магистр. – Но, к счастью, этого и не требуется, для того чтобы начать нашу партию. Подвергая, тем не менее, опасности жизнь нескольких людей, в том числе – и вашу, Ника.
  - Я согласна рискнуть собой, но не Копьём.
  - Дело в том, что вы рискнёте совсем не тем Копьём, которое до этого знали. Незадолго до вашего с Конаном появления в Новой Атлантиде мы исследовали тайно привезённое к нам на время должной реставрации Краковское копьё… И мы, воспользовавшись сложившимися обстоятельствами, на основе Краковского копья, а также рисунков и фото копья Венского, изготовили достаточно убедительную внешне копию. Поскольку, Краковское копьё, попавшее в наши руки, было настоящее: то есть, тем самым, что магически соприкасалось ранее с Венским, являясь его намеренной копией, предназначенной для дара полякам... И мы даже передали на нашу копию часть его магической информации.
  Ну, а сейчас мы ещё раз подзарядим нашу обманку, уже твоим Копьём, да ещё и вплавим в неё кольцо «Мёртвая голова» - одно из коллекции, вывезенной из Валгаллы Валельсбурга, одно из колец эсесовцев, что там хранились. Подобные кольца были спрятаны Карлом Циммером также в подземельях Праги: Конан мельком видел этот схрон.
  - Зачем вам была копия? Вы ведь не предполагали нашего с Конаном к вам визита, - удивилась Ника.
  - Затем, что мы не могли дотянуться до оригинала, и даже не исключали того, что он пропал навсегда или так надёжно спрятан в каком-нибудь бункере времён второй мировой, что практически не досягаем. А, вполне вероятно, что для проведения магической церемонии, отменяющей или изменяющей предыдущую, нам понадобится хоть сколько-нибудь приближенное к реальному Копьё… Варианты церемонии и место её проведения нам, впрочем, ещё предстоит тщательно продумать. Всё это, мягко говоря, в стадии разработки.
   - А вы ещё те… жуки! – с восхищением, ляпнул Шлейцер. – Это я в хорошем смысле этого слова.
  - Я понял, - сказал магистр. – Мы – этакие, в хорошем смысле, солнечные скарабеи, а выражаясь по-простецки, жуки-навозники.
  - Ну, да! – рассмеялся Шлейцер. – Хозяйственные такие. Запасливые. И я не против был бы посмотреть всю вашу коллекцию.
  - Да, коллекция у нас уже неплохая. Но, и вы тоже устроены на тёплом местечке: можно сказать, сидите на книгах.
  - Место хорошее, и я не скрываю свой к нему интерес. Так что, давайте дружить домами! – хихикнул Шлейцер. – Но, прежде всего, решим насущную проблему: как я понимаю, вы не прочь подменить артефакт Ники на любовно сотворённую вами вещь. Имеющую связь с Вавельсбургом, через кольцо. Что даст… намёк на подлинность, при поверхностном её сканировании: ведь настоящее Копьё тоже имеет с ним связь.
  - Ну да. Мы её передадим в надёжные женские руки. Если у них есть приборы, подобные нашим, они, конечно, определят подделку. И сочтут предмет сотворенным в середине двадцатого века – плюс-минус десятилетие: некоторый возраст придаст наличие вплавленного кольца, да информация на нем. Тогда, скорее всего, они подумают, что настоящее Копьё, недоступное для их проверки, находится, всё-таки, в Вене, а в их руках – копия, сотворённая во времена Третьего Рейха.
  - Но, если в ваши руки Краковское Копьё всё же попадало, то… Что им, моим будущим знакомым, мешало взять на время и проверить Венское? – спросила Ника.
  - Это – большая разница. Германию патрулируют силы Ктулху, и охрана посерьёзнее там будет. Вывезти оттуда Копьё трудно... Для них. А вам - удалось, однако. Ну, а в Польше лишь вампиры, и мелкая нечисть. И там у нас друзья. Что тоже важно. Друзья среди работников музея, - ответил Магистр.
  - Итак, Ника, вы поплывёте с Гвеном? – немного помолчав, спросил он в свою очередь. Думаю, что ваши друзья, когда они вернутся из прошлого, последуют по вашим следам. И вы наладите с ними мысленный контакт и будете советоваться, а они придут к вам на защиту. От себя лично, дарю вам охранный артефакт: кулон с настоящим скарабеем. Сейчас принесу.
  - Кстати, а когда вернутся Конан и остальные? - спросила Ника.
  - Сложно сказать. Там они проводят дни, а здесь истекают минуты. Но, всё же, истекают…Потому, их возврат сложно предсказать: мы не знаем, насколько они там задержались. Кажется, кто-то из них недавно вновь попытался выйти со мной на связь… Полагаю, это Елена. Вот, неугомонная! Пойду, поспешу к моим приборам: так моя магия усилится в несколько раз. Наверное, ей понадобится моя помощь, - и Магистр стремительно исчез.
  - Я, пожалуй, тоже пойду, - сказал Шлейцер. – Оставленная мной светокопия уже нестабильна и скоро угаснет. Начальство рассердится, если обнаружит, что реального меня долго нет на рабочем месте, - и Шлейцер тихо и беззвучно исчез – как испарился, оставив девушку одну.