http://www.proza.ru/2015/06/14/739 - Благинки
Егор не понимал, зачем пёс туда полез, но он вёл себя так, как будто точно знал, что надо делать. Хозяину бы его уверенность!
Необъяснимость происходящего не просто выбила из колеи, она лишила Егора способности думать и разумно действовать. То есть, он вроде бы пытался анализировать ситуацию, просчитывать её… и ловил себя на мысли, что переносит происходящее в обычную свою жизнь, как бы забывает о странностях… но тут же о них вспоминает, и… ситуация просто вываливается из уготованной ей ниши. Какая там обыденность! Как с этой чертовщиной управляться? Тут ничто не подходит!
В общем, он решил довериться тому, кто был уверен хоть в чём-то. И поплёлся следом за Мазаем.
Скоро Егор пожалел об этом. Окружающее выглядело так, будто где-то наверху собрали гигантскую кучу лесных отходов: сухие, обломанные ветки, мёртвые стволы, вывернутые пни с комлями корней и земли, пересохшие сухостоины, сучья… И когда всё это собралось в невероятно большом количестве, всю эту прорву швырнули назад, на землю. И вот по этому, сквозь ЭТО надо было пройти. Бурелом был такой, что сам чёрт тут ноги переломал бы.
Сразу же обнаружилась ещё одна местная достопримечательность: всё было густо затянуто паутиной. Таких паучьих сетей Егор в жизни не видел. В них бы и птица безнадёжно увязла, не то что муха. Они и на паутину-то не походили, это было, как если бы на мёртвые останки леса накинули большущую серую тряпку - реденькую, ветхую, в прорехах… Вот только ветхость её была обманчивой. Егор пытался палкой сшибать ловчие сети, но избежать их не удавалось, паутина приставала к ветровке, облепляла джинсы, волочилась серыми лохмотьями. Он постоянно чувствовал упругие прикосновения к волосам, то и дело отдирал от лица клейкую дрянь. Её и порвать было не так просто. Паутина ощутимо сопротивлялась, растягивалась, пружинила и, наконец, лопалась с треском, похожим на слабый электрический разряд. Проходить сквозь паучьи сети было неприятно и как-то тревожно, хотя прежде он не страдал никакой паучьей фобией.
Бедному Мазаю приходилось не легче, чем хозяину. Так же паутина облепляла его всего, и он брезгливо фыркал и мотал головой, тщетно пытаясь стряхнуть её с морды. Сучки словно нарочно вцеплялись в длинную шерсть, и в качестве добычи оставляли себе чёрные клочья.
По лицу и по спине текло ручьями. Егор был потный и злой, облеплен паутиной и трухой. Десять раз уже он готов был повернуть назад, сердито окликал Мазая, но тот упрямо ломился впереди сквозь бурелом. Такая целеустремленность смущала. Никогда прежде ничего такого за ним не водилось. Ну да, Мазай очень умный пес, это Егор всегда знал. Однако в отношениях с человеком он никогда не претендовал на первые роли. Само собой, Егор - хозяин, его слушаться надо. А тут… Егор никак не мог объяснить поведение Мазая, вот разве тем лишь, что пёс знал что-то, чувствовал, он явно преследовал какую-то цель, и делал это абсолютно осознанно. Поэтому Егор чертыхался и лез дальше.
Паутина, облепленная всякой трухой, обломками веток и кусочками коры превратилась в превосходную маскировочную сетку, снизу её протыкали сучья-клыки, и Егору приходилось идти как по болоту, осторожно ставить ногу, пробуя - что там, куда не проникает взгляд? Трещал пересушенный хворост, мягко шуршало-рассыпалось трухлявое дерево, а то нога и вовсе проваливалась, не скоро находя опору. И не дай Бог запнуться, упасть - каждый шаг стерегли такие ловушки, почище всякой волчьей ямы.
А тут ещё какое-то белёсое марево появилось. То маленькими клочками медленно плыло над буреломом, а то мутным полупрозрачным облаком лежало на одном месте, как будто его держали острые сучки и ветки. И было оно, это марево, какое-то… призрачное будто. Сморгнёшь - и нету, чисто всё. А через минуту-другую глаза поднимешь - опять белесые пятна над самой землей висят. Ну висят и висят, и ладно. Егор скоро перестал на них внимания обращать, путь ему они не пересекали, не до них было.
Живности никакой не было видно, даже вездесущей вредной мелюзги, комаров да мошкары. Хоть никто не горевал об их отсутствии, однако это было странно.
Егора не покидало ощущение, что вокруг него кладбище, настолько безжизненно всё.
Однако кладбище это отнюдь не было безмолвным. Что-то они слышали, и звуки эти были нехорошие.
То в стороне вдруг будто вздохнул кто, тяжко так, со стоном. Раз и другой. Егор с Мазаем аж обмерли, уставившись в ту сторону, откуда шёл звук - ничего там особенного не было. Мазай рыкнул сердито, но так, вполголоса. Видать, и ему жутковато стало от непонятного стона.
- Это болото, Мазай, - ляпнул Егор ни с того, ни с сего. Правда, именно так могло вздыхать болото, когда газ со дна его вырывается на поверхность. А только об каком болоте речь? Даже признаков его и близко не было.
В другой раз они вздрогнули от резкого "тр-р-р-р-р". Егору тут же представился мальчишка, который бежит вдоль деревянного забора и трещит по нему палкой, будоража дворовых собак. Звук был точно такой же. Да ведь забора тут не было, и тем более, - мальчишки.
Или вот ещё: время от времени позади, где-то совсем близко начинало щёлкать. Пощёлкает и перестанет. А через некоторое время - опять: щёлк-щёлк, щёлк-щёлк… Так шарик пластмассовый по полу прыгает. Но что там на самом деле было, Егору не хотелось выяснять.
Продирались они целую вечность. Уже из сил начали выбиваться. А тут ещё угораздило Егора - утратил бдительность и нашёл-таки свой сучок: нога провалилась, затрещал сушняк, к этому прибавился треск рвущейся штанины и на ногу будто кипятком плеснуло. Жало острого сучка разодрало штанину, а заодно и кожу на икре пропороло.
Поминая сквозь зубы кого можно и кого нельзя, он кое-как обернул нажитое увечье носовым платком. Правда, сомневался, что от повязки будет хоть какой-нибудь толк. Едва ли она продержится даже пять минут. Но тут Егор сообразил - отодрал длинный лоскут паутины и обернул им ногу поверх платка. Это было надежнее.
Вот сразу после этого происшествия Егор стал замечать, что бурелом, вроде бы, уже не лежит сплошным завалом, всё чаще попадаются островки земли, свободные от сушняка, а кое-где завалы стало можно обойти. Приглядевшись, он увидел, что впереди как будто синеет что-то - то ли холмистая гряда, то ли настоящий, живой лес. В надежде, что чёртово кладбище вскоре закончится, Егор то и дело поглядывал вперёд, и разглядел, наконец, как из синей дымки всё отчетливее проступают вершины деревьев - впереди был лес.
http://www.proza.ru/2015/06/16/1940 - Избушка