Если бы не изгиб истории.
.
РИГАС БАЛСС. Городская вечерняя газета. Среда, 1 июля 1992 года.
ЛЮДИ и СУДЬБЫ
Стивен Спрингфилд- президент американской ассоциации выходцев из Латвии.
Три года назад , почти через полвека, я впервые побывал в Риге, а нынче приехал уже в третий раз. Человек сложной судьбы, он сам рассказывает о себе.
Рига-город моего счастливого детства, юности. В 1940-м, когда пришли Советы, все в момент перевернулось. Я больше не мог учиться в еврейской гимназии, ходить в еврейский молодежный клуб. Власти национализировали торговые предприятия отца, что располагались на углу улиц Тербатас и Лачплеша. Но все это ничто по сравнению с тем, что нас ожидало впереди, летом 1941 года.
...Меня уже зачислили на энергетический факультет университета, но началась война. Еще немцев не было в городе, а фашистские приспешники уже начали « решать еврейский вопрос». Вскоре всех нас, родителей и меня с братом, выселили из квартиры на Брунениеку, 45 и мы оказались в гетто на Московский форштадт. С тех пор вокруг нас постоянно витала смерть.
В сентябре-1941 фашисты провели две акции- в Румбуле и Бикерниексом лесу, и несколько десятков тысяч евреев ушли в небытие. Среди них мама и около 80 наших близких. Нас с братом и отцом отобрали в специальное гетто в числе четырех тысяч работоспособных. Вскоре начали прибывать транспорты с тысячами жертв из Европы.80 процентов из них уничтожали сразу же после выгрузки из вагонов. Остальных отправили в Саласпилс, в концлагерь.
Мы продержались до ликвидации гетто, до 1943-го, когда оставшихся в живых перевели в концлагерь Кайзервалд в Межапарке. 1944-й. Уже слышны раскаты советских орудий, близилось освобождение, Но нас погрузили на корабли и переправили в Германию, в концлагерь Штутгоф. И все страдания начались заново. Люди, как мухи, умирали от голода, холода и болезней.
Нас разлучили с отцом и мы поняли, что для него это конец. Так оно и случилось. Штутгоф. Крематорий..., и он дымом ушел в небо.
Фашисты, отступая, увозили нас, лагерников, вглубь страны. Мы шли по снегу без обуви и пищи. И снова сотнями люди погибали на дорогах. Нас загоняли в холодные бараки, и чтобы окончательно не замерзнуть, мы прижимались телами друг к другу. Словом, и здесь это была дорога в смерть.
Последним был лагерь Готтендорф. На работу из лагеря выходило все меньше и меньше людей. По утрам мы обнаруживали мертвых и слева, и справа, и внизу, под нарами. Лихорадка, инфекция. Истощение. Заболел и брат. Но тут пришло спасение- в лагерь ворвались советские войска.
Мы знали немецкий язык и нас взяли переводчиками в армию, на отправку продовольствия на фронт. Мы хорошо справлялись с работой, была крыша над головой, достаточно еды. Но опять случай, изменивший всю нашу судьбу. Один кэгебист написал рапорт: фашисты всех евреев уничтожили, почему же эти двое остались в живых?
И однажды ночью за нами явились автоматчики. Восемь месяцев мы провели в советской тюрьме, не менее ужасной, чем немецкой: в камере мы были с власовцами, уголовниками, убийцами и были готовы к тому, что они нас и прикончат. Однако нашелся порядочный человек- один из офицеров охраны понял, что никакой вины за нами нет. И -о чудо! Нас выпустили. В тот момент мы и решили, что никогда больше не вернемся в Россию.
В марте 1947-го я прибыл в Америку, через полгода-брат. Начало жизни было очень тяжелым – работали сутками. Наконец, удалось скопить на маленький бизнес. И без оглядки, прошло более 40 лет. Выйдя на пенсию, оглянулся, и понял, что теперь, под конец жизни, обязан что-то сделать и для других.
...Жил на свете в Америке почтенный престарелый господин Кауфман. Когда-то он начал объединять выходцев из Латвии и собирал деньги на помощь эмигрантам- выходцам из Балтии, и репатриантам Израиля. Когда заболел, приобщил к этому делу и меня. Собралось нас несколько человек-профессора Шнайдер и Аронсон, финансист Лео Крам- и решили мы официально учредить свою ассоциацию. Начали искать контакты с Латвией. Десятилетия спустя, я решился отправиться в Ригу.
1988 год. Волнующий психологический шаг. В Румбуле над огромным рвом, братской могилой тысяч жертв, прочел я поминальную молитву-кадиш в память и о нашей матери. С волнением думал о том, что если бы не изгиб истории, и мы с братом могли бы остаться здесь, в земле Румбуле.
...Постоял в подъезде дома, где мы жили- в квартиру зайти не хватило духу. Зашел в ЛОЕК-возродившееся общество еврейской культуры на улице Сколас . В одном из залов репетировал детский ансамбль Киннор. Это меня поразило, пожалуй, больше всего. Дети возрождают давно ушедшее-поют на иврите и идише! В Америке мы такого не могли себе представить. И наша ассоциация организовала гастроли этого ансамбля по 30 городам США. Начала помогать первой в СССР возрожденной после войны Рижской еврейской школе.
В нашей ассоциации около 300 семей. Есть и неевреи, в том числе и латыши. Часть выходцев из Латвии не хочет вспоминать свою родину, пытаясь вычеркнуть ее из своей памяти. Мы встречаемся с ними, приглашаем. «Нет! Нет! -говорят они. –Все это в прошлом, и мы больше не хотим никаких ассоциаций!»
Каждой осенью у нас мемориальные встречи. На нее съезжаемся со всей страны семьями. Много приглашенных. Начинаем обычно съезд с поминальной молитвы в центральной синагоге Нью-Йорка. Затем благотворительный обед и обсуждение, как лучше израсходовать собранные средства.
Гостями таких съездов были известные общественные деятели, например, президент Всемирной ассоциации Холокост Бенджамин Мид. Однажды, мы почетным экскортом привезли замечательного человека из Щвеции, латыша Вилниса Фазера, во время войны спасавшего евреев. На торжество приехало много латышей. Были телевидение, пресса. Встреча имела огромный общественный резонанс. Ассоциация издала два тома воспоминаний ветеранов войны, спасшихся в огне Холокоста.
Организация наша небогатая, и потому все мы – и оргкомитет с президентом, экономический и технический секретариат- работаем бесплатно. Даже наоборот, вкладываем свои средства. На первом этаже моего дома-наш офис с факсом, телефоном, множительной техникой. Все это оплачиваю я сам. За личный счет и «командировки». Общественные деньги-только на задуманные проекты. Поэтому, когда мы обращаемся за помощью, люди знают, что все до пенса пойдет на то, что задумано.
Работа ассоциации для нас теперь главное дело жизни. К нам обращаются за советами и консультациями со всей страны и из-за рубежа. Мы стали и координаторами связей с Латвией. Материально участвуем в возведении в Вашингтоне крупнейшего мемориала Холокоста. Будущей весной на его открытие согласились прибыть здравствующие президенты США Никсон, Картер, Рейган, Буш, приглашаются президенты всех государств.
Помогаем и семьям в Израиле. За два года послали 35 тысяч долларов. Чтобы познакомиться с подшефными семьями, выяснить их проблемы, я неоднократно бывал в Израиле, «Болеем» мы и обычными американскими проблемами-все мы прошли курсы работы с наркоманами. У каждого по две-три подшефные семьи, постоянно обучаем их делать уколы больным, как спасать заболевших.
В Риге возводится мемориал памяти жертв фашизма. Мы материально участвуем в этом святом деле. В нынешний приезд детально обсуждены все проблемы с проектировщиками, архитекторами, строителями. Надеемся, что осенью в основном все будет завершено- оттягивать и ждать больше невозможно. Тысячи людей во многих странах с нетерпением ждут момента , когда можно будет приехать и почтить память близких.
В 1993-м в Риге пройдет Всемирный съезд выходцев из Латвии-тоже очень волнующее событие для каждого из нас.2003 год. Стивен Спрингфилд награжден орденом Трех Звезд Латвии С 1989 года он более 50 раз приезжал в Ригу.
С гостем беседовала Эмма БРАМНИК
На снимке Стивен Спрингфилд с друзьями у Еврейского Дома, на ул. Сколас, 6. Рядом и автор.
Рига1992. Фото автора.