Гл.2
Кирюха пробыл у матери в деревне ровно две недели. За это время он отремонтировал ей забор и сарайчик. Хоть и не держала пенсионерка никакой живности, но на всякий случай надо было сараюшку привести в порядок. Потом сам выкопал картошку, перебрал, опустил её в погреб. Во дворе уничтожил все сорняки, спилил засохшую яблоню, заказал на ферме навоз и раскидал его по всему огороду. А вообще, Кирюха уговаривал мать, чтобы она отказалась от приусадебного участка, отдала его нуждающимся, а сама больше не показывалась на этом огороде.
- Мам, я что, картошки тебе в зиму не куплю? Только скажи, сколько чего надо, а я всё для тебя сделаю. Ну куда ты лезешь с этой тяпкой, здоровья никакого, а ты всё туда же. Мне от людей стыдно, ещё подумают, что ты мне не нужна.
- Сынок, никто ничего не подумает, даже не беспокойся. Все прекрасно знают, как ты ко мне относишься. Просто пойми меня, Кирюша, я же родилась на селе и живу по сельским законам. А правила у нас таковы - пока ноги передвигаются, то надо самой что-то выращивать. Я каждый год говорю, что последний раз, а наступает следующая весна и я вновь иду туда знакомой дорожкой. Это уже часть моей жизни, без которой я и дышать не могу.
Несколько раз Кирюха ходил на рыбалку, приносил домой карасей, ершей и несколько окуньков. Чистил, потрошил, а мать жарила или запекала их в духовке, предварительно густо намазывая рыбу сметаной и посыпая душистым укропом. Кирюха и домой не хотел ехать, но осознавал, что это неизбежно. Здесь покой и тишина, а что его ждёт в городе, то он предчувствовал заранее. Но знал бы Кирюха, что его догадки просто меркнут в сравнении с тем, что произошло на самом деле.
Дня два у него нутро ныло, вроде землетрясение сейчас начнётся или всемирный потоп. Этот недуг он даже от матери скрыть не смог, она и дала ему какую-то успокоительную таблетку.
- Ма, наверное, я завтра уеду. Что-то мне не по себе, совсем нервы расшалились.
- Езжай, сынок, если надо. - с грустью в голосе сказала старушка.
- А ты не обидишься?
- За что? Он сколь всего мне переделал, душа радуется. У соседки сын приезжал, она нам до того все уши прожужжала, мол, Ванька едет, помогать зачнёт, а Ванька с поезда сошёл уже пьяный в стельку и потом неделю похмелялся. Единственное, что Ванька помог, это краску донести ей с магазина, за её же деньги и купленную. Ванька укатил, а Семёновна сама дом и забор покрасила и месяц к нам на лавочку не выходила, дюже стыдно ей было. За сына. Ты прости меня, Кирюша, что не баловала тебя в детстве, вот ты и вырос нормальным человеком. А Семёновна баловала: велосипед не велосипед, мотоцикл не мотоцикл. Всё покупала для Ванечки ненаглядного. Сама в платье зашитом ходила, а Ванечке последний рубль на мороженое отдавала. Вот теперь и польза такая же от Ванечки, потому что избалован ещё с пелёнок. Он привык, что мать сама везде успеет и сама везде управится, без него.
Немного помолчали.
- Сынок, ты мне скажи, как дела у тебя с Натальей? Только честно.
- Ругаемся, мам, если честно.
- Ладно, лезть не буду, что вы там не поделили, но ты должен знать, что у тебя есть я. Всегда, сынок, я есть, пока дышу, на все случаи жизни. Помни об этом.
- Буду помнить, мам. Спасибо.
Кирюху встретила пустая квартира, но было всего три часа дня, он подумал, что Наталья отправилась по магазинам. А когда она не явилась и вечером, то мнение его изменилось, теперь он думал, что Наталья решила развеяться и отправилась навестить одну из своих подружек.
Кирилл, уставший с дороги, заснул рано и проспал аж до самого утра. А утром он осторожно заглянул в спальню, но Наталью он там не обнаружил. Кровать как стояла не разобранная, так и стоит, значит, на неё с вечера никто не ложился. Мужчина не предполагал плохое, типа любовник у жены и всё в этом духе, у него вновь всё внутри заколотилось и заныло, и Кирилл твёрдо намеревался пойти в полицию. Перед тем в шкафу проверил вещи Натальи, они все висели и лежали на месте. И только он собрался выключить телевизор, как на экране появился снимок мёртвой женщины, а диктор вещал, мол: "В морге уже вторые сутки находится неизвестная, при которой не оказалось документов, когда её тело нашли ночью прямо на улице. Она не ограблена, не изнасилована, а её просто зарезали. Кто что знает об этой женщине, сообщите в милицию по телефону или приходите сами в участок, чтобы донести до правоохранительных органов нужную информацию."
Но этого всего Кирюха уже не слышал, как только увидел фотографию с изображением его, уснувшей навсегда, Натальи. Мужчина опрометью помчался в участок и там узнал кое-какие новости, что найдена была прохожими на такой-то улице, во столько-то часов.
- А вы ей кто? - строго спросил старший уполномоченный по особо важным делам, Захаров Данила Данилович. Рядом с ним стояли и его помощники, младшие опера - Роман Кутькин, Илья Рюмин и Виталий Кузьменко.
- Я ей муж законный.
- А почему поздно к нам обращаетесь, что жена пропала? И то, прежде увидев снимок по телевизору.
- Меня не было в городе. Да вы же сами ругаетесь, чтобы раньше трёх суток, со дня пропажи, не являлись сюда и близко. А теперь претензии предъявляете. - Кирюху трусило, вроде он несколько недель был в глубоком запое, а нынче не дают ему опохмелиться. Он знал, что всегда в первую очередь подозреваются мужья или жёны потерпевших, потому был готов к такому повороту событий. - Я у матери находился в деревне. - и сказал им название села.
- Мы проверим.
- Обязательно, не забудьте. Ещё вопросы есть? Я спешу, мне надо сыновьям в Мегион сообщить и заниматься похоронами жены.
- Идите. - разрешил Захаров. - Мы найдём вас, когда понадобитесь.
- Я к вашим услугам. - съязвил Кирюха и быстро выскочил из участка.
Похороны для Кирюхи прошли ужасно и отняли у него последние силы, что и естественно. Какими бы сложными не были его отношения с Натальей в последнее время, но мужчина по-прежнему её любил. Возникало много вопросов: Кто? За что и почему? Самое страшное для него было то, что они так и не пришли к единому мнению, вот вроде поссорились и она умерла. Кирюха чувствовал себя совсем плохо, получается, Наталья ушла на тот свет с большой обидой на своего мужа.
Сыновья прилетели без невесток, Кирилл не мог смотреть на них открыто, всегда опускал глаза при общении, вроде это он виноват в том, что случилось с их матерью. Мол, не уберёг. На кладбище его тронул за руку старший оперативник, Захаров Данила Данилович.
- Я понимаю, вам сейчас не до того, но мы должны поговорить с вами. Вы же хотите найти убийцу своей жены? Кстати, у нас есть подозрение, что преступник был не один.
- Не один? - Кирюха почти не понимал о чём речь, он, не отрываясь, смотрел на растущий холмик последнего пристанища его Натальи.
- Совершенно верно. - согласился опер. - И в деревне мы уже побывали. Очень много людей подтвердили ваше алиби, поэтому вы вне подозрения.
Вовка и Валерка пожимали плечами и молча прислушивались ко всему, что происходило вокруг. Им неприятно было услышать, будто их отец, как говорится, находился под колпаком у следствия.
- Скажите, Кирилл, почему вы уехали к маме, не прихватив с собой супругу?
- Я приглашал, но она не захотела. До сих пор не могла простить моей матери, что та её готовить научила, начиная с самых азов.
- Вы хорошо жили?
Кирилл кивнул.
- Да. Пока её не сократили на нашем заводе. Потом мы стали часто ругаться.
- Из-за денег?
- Из-за спиртного. Денег хватало, мы не бедствовали.
- А почему из-за спиртного? Вы часто выпивали?
Кирилл краем глаза видел, как насторожились сыновья. Он же всегда был для них примером и вдруг его почему-то допрашивают. Захаров тоже это заметил и поспешил разъяснить ситуацию, в его планы не входило, чтобы между отцом и сыновьями произошёл конфликт.
- Молодые люди, ваш отец замечательный человек и неплохой работник. Так сказали на производстве. Соседи тоже отзываются о нём добродушно и также с хорошей стороны. Просто работа у нас такая всех опрашивать. Я и у вас должен поинтересоваться, дружно ли проживали ваши отец с матерью? И это несмотря на то, что вы находитесь за тридевять земель от родимого дома. Но когда у родных всё отвратительно, то дети всё равно в курсе, даже на расстоянии.
- Да всё отлично у них было. - буркнул Валерка.
- Мы гордились ими. - подтвердил Владимир.
- Я не часто выпивал. - наконец, дождался своей очереди Кирюха. - Но она даже праздник не считала уважительной причиной. Не подумайте, для меня горячительные напитки не главное, но...
- Но вы не согласились быть подкаблучником, чтобы мужики вас не засмеяли, верно?
- Верно. - Кирюха развёл руками.