В Приморском крае, на побережье Японского моря, есть немало заливов и бухт, за которыми сохранились старые названия, данные местными аборигенами. Если нынешнее поколение знает лучше бухты Лазурная, Муравьиная, Прогулочная, то мы, послевоенные дети, ездили на бухты Шамора, Тавайза, Тихангоу. Надо учитывать и то обстоятельство, что в советское время практически все побережье Японского моря было пограничной зоной, и проезд в эти места без пропуска, оформленного через милицию, был запрещен. Не могу сказать, что невозможен, потому что многие попадали на побережье и без пропусков. Правда, проще было купить путевку на какую-нибудь базу отдыха, что автоматически позволяло получить пропуск. Без пропуска невозможно было даже купить билет на поезд до Владивостока. Но вот билет до предпоследней железнодорожной станции перед столицей Приморского края Угловая продавали. Многие поступали так. Ехали до этой станции, а далее на электричке, где пропуска не проверяли. Или на автобусе можно было доехать до центра города из этой станции без проблем. Так мне приходилось добираться, и не только одному, но и всей семьей.
Но каждый раз рисковать или договариваться с кем-то, чтобы родственники из Приморья сделали вызов, чтобы оформить пропуск, не хотелось. Тем более что был город Находка, который хоть и располагался на побережье, не являлся пограничным. Там был большой торговый порт, куда заходили иностранные суда, было генконсульство Японии в Приморском крае. Я долгое время этого не знал, но однажды на пляже в Хабаровске разговорился со своим коллегой, главным нейрохирургом края, который подсказал мне этот маршрут. Он же и рассказал, что собирается со своими друзьями поехать на берег Японского моря, где остановиться в палатках недалеко от небольшого поселка, куда можно было сходить в магазин. Он уже многие годы ездил в Находку и там отдыхал дикарем на берегах одной из бухт – Тихангоу. Главное в этом варианте поездки – никакой возни с пропусками в погранзону. Собирался он туда поехать и в этот год. По графику отпусков я мог выехать туда с семьей на неделю позже, чем планировал мой коллега. И мы сговорились встретиться на берегу бухты.
Оставалось решить вопрос с палатками и спальными мешками. Сейчас я уже не помню, кто из моих многочисленных друзей, среди которых были рыбаки, выручил меня, и наша семья стало обладателями двух палаток – на три и два спальных места. В тот год у нас было особенно тяжелая поклажа. Две палатки, пять ласт и масок, все резиновые, тяжелые. Да еще спальные мешки, одеяла и кое-какая кухонная утварь. Все это надо было нести с собой. Так что у каждого из нас, пятерых, было по два места груза в руках. Все это не могло уместиться в одно такси, и мы заказали две машины. Но подходит время, такси уже должны были быть у подъезда, а ни одной из них нет. Звоню в такси, диспетчер говорит, что машины вышли, почему нет, не знает. Что делать? Остается ехать на попутке. Бегу к магазину «Товары для мужчин и женщин», расположенному нашем же доме, уговариваю какого-то пожилого мужика на «газике» с брезентовым верхом довести до вокзала.
Мигом бросаем все вещи в машину, и эта старая-старая колымага едет с черепашьей скоростью. По пути небольшой подъем, там она вообще ехали со скоростью пешехода. А время идет, поезд вот-вот отойдет с вокзала. Нам повезло. У нас был первый вагон, и добраться до него можно было прямо с платформы, не таща свои вещи через вокзал. Мы все в поту затащили вещи в тамбур, и тут проводница меня огорошила – мол, в ей вагоне свободных мест нет. Я ей показываю свои билеты на пять мест в купейном вагоне, она заявляет, что ничего не знает, мест нет. Ну, тут вся злость на такси, на эту проводницу вырвалась наружу. По-моему, я так больше не кричал ни разу в своей жизни.
Это было время, когда поезда шли с большим опозданием, кто-то уезжал на других поездах, оставались свободные места, и, пользуясь этим обстоятельством, некоторые проводники брали «левых» пассажиров – безбилетников. Услышав все, что я сказал в адрес железной дороги и её лично, проводница, от греха подальше, пошла улаживать вопрос с местами. Для нас освободили целое купе, где мы разместились впятером. Один сын ночью спал на матраце в проходе нашего купе.
Как обычно, мы купили во время остановки поезда на станции Вяземский у торгующих бабок свежей картошки, малосоленых огурцов и еще ко-какой снеди, хорошо поужинали, и моя злость ушла куда-то. Вообще во время отпуска мы не очень экономили. Я брал отпуск в начале месяца, когда получал зарплату за прошедший месяц и отпускные. Я в этой время работал много, на 2,5 ставки, и за месяц получал чуть больше 400 рублей. По хабаровским меркам это были большие деньги. Плюс отпускные за пять недель отпуска, набегали примерно такая же, даже чуть больше, сумма. Плюс я брал в кассе взаимопомощи, правление которой было в рентгеновском отделении, которое я возглавлял, 800 рублей, так что с такими «деньжищами» мы могли не очень и экономить.
Наконец, мы доехали в Находку на поезде, потом пересели на автобус, который и привез нас в поселок на берегу бухты. Моросил мелкий дождь. Мы сложили все вещи под навес автобусной остановки и вдвоем со старшим сыном пошли искать моего коллегу. При первом осмотре бухты мы ни одной палатки на берегу не заметили, но все же прошлись по берегу, завернув за мыски скал, закрывающих от нас всю панораму бухты. Палаток не было. Мы вернулись на автобусную остановку и, взяв вещи, пошли на одну площадку на берегу, которую присмотрели в качестве очень удобной для установки палаток.
Очень быстро установили одну палатку, куда поместили вещи и младших детей, а сами взялись устанавливать другую. В это время к нам подошел старик и стал интересоваться, кто мы и откуда. Мы попросили его продать нам кое-что из продуктов, чтобы мы могли утолить голод, прежде чем сходим в магазин и что-то купим. Дедок проявил заинтересованность, и через некоторое время пришел со своей старушкой, которая принесла нам что-то поесть. Все это было весьма скоро, так как мы нашли место недалеко от их дома и огорода. И потом нас эти дед с бабкой очень здорово выручали.
На следующий день дождь продолжался, было очень неуютно, были волны на море. И так продолжалось до вечера и на следующее утро. А билеты на обратную дорогу у нас были дней через 14. Учитывая такую погоду и не зная, когда она улучшится, решили купить билеты обратно чуть пораньше. И я поехал на автобусе в Находку покупать билеты. Когда возвращался, стало проглядывать солнце, дождь прекратился. А когда дошел до наших палаток, солнце светило вовсю.
Но на море были волны. Но что они для бывшего моряка-подводника, когда еще есть маска и ласты. Поэтому я скоренько переоделся и полез в воду. Плаваю и вдруг слышу голос жены, которая меня зовет. Вынырнул, слышу слова, что ко мне плывет Наташа и её надо встретить. Моя младшая дочь, еле научившаяся плавать, полезла в волны и поплыла ко мне. Вот сорванец! Но её смелость на меня произвела большое впечатление. Я встретил её и мы, взявшись за руки, поплавали по волнам.
Жили в палатках недалеко от последнего дома в поселке. Мы с женой в двухместной палатке, а ребята в трехместной. Причем трехместную палатку мы установили с некоторым нарушением технологии сборки, что потом привело к небольшому происшествию. Почему такое произошло? Когда мы приехали, шел нудный дождь, и когда мы выбрали место на побережье и стали устанавливать палатки, надо было делать все быстро, чтобы наши вещи не намокли. Вот и сократили сборку одной из палаток.
Еще в первый вечер мы не стали разводить костер под нужным дождем, обошлись купленными в магазине поселка консервами и овощами, которые купили в стариков-соседей. Но когда дождь прекратился, решили развести костер. Мне на глаза попалась валяющаяся на берегу сетка от кровати. Мы с сыновьями притащили её ближе к палатке, поставили набольшие камни, которые тоже притащили, и под сеткой развели костер.
Мы очень удобно сделали место для разведения костра, поставив на него сетку от кровати, и одновременно могли готовить два-три блюда. Но дед с бабкой предложили нам готовить у них на кухне, после того, как бабка приготовит еду, кирпичная плита еще долго держит тепло. Так мы и поступали. Жена готовила с утра нам обед, а вечером мы готовили на костре ужин. Топливо для костра лежало тут же на берегу. Это были выброшенные волнами на берег ветки деревьев, какие-то дощечки, которые, лежа на солнце много дней, хорошо высохли, и были очень хорошим топливом. У деда с бабкой покупали молоко, свежие овощи, иногда даже сметану. Так что прожили весь период на берегу очень хорошо.
Потом погода улучшилась, волны уменьшились, и мы много времени проводили в воде. Но потом опять ветер усилился, и соседи, дед с бабкой, около огорода которых, мы остановились, предупредили, что надвигается шторм, и чтобы мы были к нему готовы.
Мы закрепили покрепче палатки и стали ждать. Ветер так и болтал полотно палаток, но ничего более страшного не происходило. Вдруг среди ночи стал шарить луч фонарика, и послышались голоса наших детей. Выглянув из своей палатки, мы увидели, что их трехместная палатка завалилась, и они в ней барахтаются. Мы с женой вышли под ураганным ветром, освободили детей и пошли к дому деда с бабкой. Там провели остаток ночи в летней кухне, спали вповалку. К утру ветер стих и мы пошли к нашему месту стоянки. Выяснили причину, почему палатка завалилась, поставили её вновь уже с соблюдением всех правил, закрепив хорошенько все растяжки. Ветер стих, но на море продолжалось волнение. Но это не мешало нашему отдыху.
То, что это зона является пограничной, хотя туда и не требуется пропуск, как-то поздно вечером, когда уже стемнело, нам напомнил пограничный наряд. Мы в это время сидели в непотушенного костра, когда к нам подошли пограничники и попросили погасить огонь. Почему, зачем, не объясняли, да мы и не спрашивали.
Единственное, что нам мешало в то время – это постоянное волнение на море. Прибой, то сильнее, что слабее, постоянно шумел за стенками палатки. Волны накатывались на берег мыса, где был наш лагерь. Поэтому прозрачность воды была не очень высокая, волны поднимали песок со дна моря. Но мы все равно плавали. Жена любила сидеть на камне и волны обдавали её брызгами. Но однажды высокая волна перевернула жену чуть ли не вверх попой, изрядно напугав её. Хорошо, что всё закончилось только испугом.
Но какое было наше разочарование, когда в день отъезда на море установился полный штиль, и в воде было все видно даже на глубине 10-15 метров. В тот день до обеда мы не вылезали из воды, ныряя и ныряя, наслаждаясь морскими видами. А потом с большим сожалением поехали на вокзал к поезду.
В ту поездку к морю мы даже попробовали японского пива. Как это получилось? Утром я вышел по нужде и пошел вдоль берега за мысок, как обычно мы это делали. Возвращаясь назад, заметил, что в волнах у берега что-то блестит. Взял это что-то, оказалась банка с японским пивом «Саппоро». Полная, закрытая. Тогда такое пиво купить у нас было невозможно. Я припрятал эту банку, а потом на обед достал, и мы все попробовали по глотку. Потом меня моя мама ругала, что я спаивал детей и вообще, пиво могло быть отравленным. Так думали в то время многие, уж больно боялись капиталистов.
В этот же год, но в конце сентября я снова попал в Находку. На этот раз мы поехали с моим подчиненным Володей Бондарем, который является уроженцем этого города. Там жила его мать, жила теща с тестем, так что проблем с размещением у нас не было. Но нас манило море. И мы поехали в ту же самую бухту Тихангоу, где несколькими месяцами ранее я был с семьей.
Разместились мы в гараже, о котором стоит немного рассказать. Они имел несколько отсеков и два входа. Один со стороны берега и туда могла заехать леговая машина. Второй вход был со стороны моря, в него по направляющим можно было закатить моторную лодку, которая там и стояла. Между входами было помещение, где были спальные места в достаточном количестве в два яруса. И еще было одно помещение, где помещались две или три койки. Был большой стол и вместо автомобиля стоял мотоцикл. Как оказалось, мотоцикл имел лишь одну скорость и не имел тормозов, а также слабый аккумулятор и заводился с толчка. Т.е. для того, чтобы мотоцикл завелся, его надо было растолкать и на ходу запрыгивать. Вот этим мы и занимались по вечерам, когда купаться или загорать было невозможно.
Конец сентября – не самое комфортное время для купания в Японском море. Мы могли лишь на короткое время окунуться в море и потом на крыже гаража позагорать. А если возникало желание поплавать и понырять, то одевали теплое белье – рубашку и кальсоны, и сверху гидрокостюм так называемого «сухого» типа. Практически это было такой же водолазный костюм, который я одевал, будучи моряком-подводником. Только вместо аппарата ИДА-59 была трубка, но без загубника. Поэтому, если хотелось нырнуть на глубину, приходилось затыкать загубник языком, но вода все равно проникала внутрь костюма. Так что редко когда нам не приходилось сушить свое теплое белье на солнышке. Но все равно, плавать даже на поверхности моря, опустив голову в воду и любоваться подводным миром было очень приятно.
Потом я еще два раза отдыхал в этой бухте. Один раз приехали семьями с Володей Бондарем, жили в том же самом гараже, но это было летом, с погодой повезло. Был конец 1994 года, я впервые так далеко выехал на своей машине из Хабаровска, водительский стаж был совсем ничего, чуть больше 3-х месяцев. Володя купил машину на год раньше, и уже ездил из Хабаровска до Находки, знал трассу. Да и двумя машинами ехать так далеко, за 800 км, спокойнее. А последний раз ездили вдвоем с женой в сентябре 2000 года, отдыхали на турбазе рядом с тем же поселком, куда можно было сходить в магазин. Тогда я впервые нырял ночью при свете специального фонаря для плавания под водой. Увлекательное зрелище, все рыбы плывут на огонь фонаря, так и снуют мимо тебя. Но плавал там, где уже днем не раз плавал и нырял. Так спокойнее. Вот этим и запомнились мне поездки в бухту Тихангоу.