Костёр. Он больше дымил, чем грел. Полусырые дощечки от деревянных овощных ящиков да пара сломанных поддонов. Не обращая внимания на искры, временами вылетавшие из огня, я грел на пламени руки. Конец октября, уже стало холодно. Забросив работу на свалке, я третью ночь жёг костёр в километре от неё. Благо ещё оставался спирт в пузырьках, и время протекало незаметно.
Ирина. Они убили её шесть дней назад. Убили зверски избив, а затем контрольный выстрел в голову. Похоронили её закопав мусором. Она была уже далеко не первой в серии убийств людей со свалки. Но это была моя личная потеря, и я не прощу этого им.
Седьмой контракт перевернул мою жизнь, вывернул на изнанку. Угораздило меня наступить на "лепесток," и прощай правая ступня! Больница, протез, похороны родителей. Затем начал пить горькую. На работу инвалида не брали. Собесу, каждый год, приходилось доказывать, что я не ящерица , и нога моя но отросла. Мизерное пособие ветерану никому не нужных войн. Все накопления сожрал очередной кризис. Новая встреча и примирение с Ириной, совместные пьянки. Обмен квартиры на дом в деревне, как оказалось потом, рядом с городской свалкой. Что же, сам подписывал, помню, хотя и был в изрядном подпитии. Пожар, потеря дома и переселение в "кибиточный" городок на свалке. Вкратце так, стали мы с Ириной бомжами. Дневной целью стало заработать на спирт и найти просрочку на закуску.
Около трёх месяцев назад, мы нашли первого зверски убитого мусорного трудягу. Затем, с перерывами в 5-7 дней, появлялись новые убитые товарищи. Кто-то даже рассказывал о чёрном джипе и чёрных людях, но всё это воспринималось как байки, как пьяное воображение и желание чем-то выделиться.
В тот злополучный вечер, мы с Ириной разругались. Она ушла. Утром её нашли мёртвой. Я решил отомстить подонкам. Нашёл и заточил метровый кусок арматуры, заточил камнем, с двух сторон. С одной стороны как пику, с другой зубило. На лом похоже. Выменял все наши накопления и пожитки на "семидесятипроцентную антисептическую жидкость, " получилось аж сорок пять пузырьков по пятьдесят грамм, попрощался с товарищами и отошёл на километр от свалки в сторону города. Третий вечер жду и жгу костёр, чтобы не проехали мимо.
Огромный, чёрный внедорожник осветил меня фарами и остановился метрах в двадцати от меня. Я встал и прижимая к груди свой ломик, нарочито сильно захромал от света фар. Притворяться сильно не пришлось, мой протез уже отработал два своих срока и дышал на ладан. Каким-то звериным чутьём угадав догонявшего меня первого, развернулся и наотмашь рубанул арматуриной. Попал удачно, сказались уже почти забытые уроки фехтования. Заточенный под зубило конец арматуры разбил кадык и вспорол кожу с мышцами нападавшему. Он ещё стоял, кода ещё двое буквально сами поочерёдно напоролись на острый конец моего оружия. Бросив беглый взгляд на поверженных врагов, я отметил про себя их вооружение. У первого была бейсбольная бита, у второго и третьего милицейские резиновые дубинки. Вот чем они забивали до смерти беспомощных людей. Лица холёные, одеты в какие-то одноразовые чёрные балахоны. Не врали значит местные, вот и чёрный джип стоит. Бросив стонущих мажоров я захромал к машине. Когда до неё осталось метров десять, открылась задняя дверь и из неё вышла чёрная фигура, направив на меня пистолет. А вот и тот, кто контрольными выстрелами добивал! Пять метров. Я понял, что не успеваю и метнул свой ломик одновременно с выстрелом. Сильный удар в живот отбросил меня. Дикая боль, но пока я ещё жив. Встал, сгибаясь от боли подошёл к машине. Вытащил лом из живота ... девушки??? Откинув капюшон убедился. Да, девушка-убийца! Пистолет брать не хотелось, контроль провёл своим ломиком вбивая его в глаз, всем четверым. Ещё хватило сил донести угли костра и засыпать их в салон машины. Глядя на разгоравшийся джип, понял. Это конец.