– Ну-ка! Что там у тебя? – старик грозно свел брови и посмотрел на маленького мальчика, старательно прячущего руки за спиной. – Стыдись, Калеб! Честный человек не должен воровать! Или ты хочешь, чтобы с тобой случилось то, что произошло с Гансом Кромбергом?
Пожилой крестьянин взял ножик и вновь принялся обстругивать деревянную болванку. Ребенок тем временем вытащил руку из-за спины и, виновато поглядывая на сурового старца, осторожно приблизился к игриво потрескивающему камельку, у которого сидел его дедушка.
– А что стало с Гансом Кромбергом? – мальчишка глядел на старика большими голубыми глазами.
– Однажды он ушел в лес и сгинул навеки! – голос старика превратился в призрачный шелест, от которого по спине Калеба побежали мурашки. – Хочешь услышать эту историю? – мальчик кивнул.
– Ну что же… Это случилось много лет назад… Тогда еще и тебя-то на свете не было. В одном небольшом городке, что по ту сторону Гор Рудокопов, жил человек по имени Ганс Кромберг. Он был бургомистром города, отличался злым нравом и жестокостью. Каждый год он повышал налоги и каждый год старая часовня, служившая тюрьмой, наполнялась стонами несчастных бедняков, отказавшихся платить Кромбергу. Даже знатные и богатые семьи боялись толстого коротышку с усеянным бородавками подбородком: когда бургомистр подъезжал в своей раззолоченной карете к дому зажиточного бюргера, последний трясся, точно лист осины в ветреную пору.
И все-таки находились смельчаки, отваживавшиеся помешать беззаконию, процветавшему в здешних краях. Но их вскоре ждал незавидный конец. Не зря небольшая речушка, протекавшая близ городских укреплений, в те смутные и недобрые времена стала называться «Рекой Утопленников». Тенета страха опутали город, ключ же от этих цепей находился в скаредной длани Кромберга.
В том же бурге жил кузнец, звали его Дитрих Штрайхер. Именно ему само Небо вверило спасти честной народ от ненасытности бургомистра. Собрав под своими знаменами несколько сотен горожан, он ворвался в блистательный особняк Кромберга. При свете коптящих факелов, отбрасывавших ломаные тени на увешанные гобеленами стены, повстанцы искали мерзавца, но так и не нашли. Возмездие не свершилось! Кромберг, предупрежденный своими шпионами, бросил замок и бежал в леса, черным кольцом опоясывавшие город.
Сверху, с холма, город глядел на беглеца красно-оранжевыми глазами-факелами и под этим взглядом изгнанник поеживался и еще быстрее припускал по окутанным погребальным холстом ночи дебрям. Он рыскал среди деревьев, опираясь на украденную у местного батрака лопату, ища припрятанные на такой случай награбленные богатства.
Найдя условленное место, Кромберг, подсвечивая себе фонарем, с рвением оголодавшего вепря принялся остервенело ворочать комья слежавшейся почвы. Спустя полчаса опальный бургомистр сгребал землю с холщового мешка, наполненного серебряными гульденами. Ни с того ни с сего что-то пронеслось над его головой – большая сова, задев краем крыла Кромберга, устроилась на ветке кривого дерева. И тут же мешок, набитый сокровищами, провалился под землю!
Окаянный прямо взвыл от гнева и обиды. Упав на колени, он попытался достать мешок, но не смог: дыра, открывшаяся перед ним, казалась бесконечной. В отчаянии, бургомистр швырнул в яму первый подвернувшийся под руку камень и тут же… получил его обратно в лоб! С огромной шишкой, злодей подполз к отверстию.
– Кто здесь? – Кромберг выдавил из себя жалкое шипение.
– А ты кто такой? – тоненький голосок, похожий на писк летучей мыши, пропел из мрака разверзшейся перед бургомистром ямы. Ему тут же вторил другой, третий, четвертый… Страх, неведомый доселе, обуял Ганса Кромберга. Набравшись смелости, он с силой процедил:
– Я хозяин мешка с серебром, что упал в этот провал. Несколько недель назад я закопал его здесь и теперь хочу получить обратно!
– Серебро? Как ты посмел осквернить наше жилище этим ничтожным металлом! Много столетий мы живем здесь и ты первый, кто потревожил наш покой!
Тьма под бургомистром прорвалась злобным визгливым смехом, зайцем заскакавшим по пустынному лесу. Кромберг смекнул, что перед ним духи земли. Сразу вспомнились легенды и предания, жившие среди обитателей здешних мест. Бледный, как лежалая брюква, испуганный бургомистр вглядывался в черноту бездонной каверны. Вновь послышались голоса.
– Без просу закопавший у нас свое нечестивое богатство должен за это ответить. Вилланы платят за использование хозяйского надела. Тебе также надлежит нам заплатить!
Кромберг заскрежетал от злости зубами. Некоторое время было слышно лишь приглушенное шушуканье – существа советовались друг с другом. Наконец, голос зазвучал вновь.
– Так как наша земля волшебная, то и за пользование ею следует отдельная цена. Ты злоупотреблял нашим гостеприимством месяц – и мы забираем в счет оплаты твой дом.
Вдалеке послышался оглушительный треск: великолепный замок Кромберга лопнул мыльным пузырем.
– Этого мало – ты должен нам еще, и мы забираем твое серебро.
Бургомистр схватился за волосы.
– Хм! Но ты опять остаешься в должниках! – скрипящий речитатив смолк. Опосля залопотали, засопели. Затем голосок проскрежетал:
– В счет долга мы забираем тебя самого!
Не успел Кромберг разомкнуть уста, чтобы возопить, как почва под его ногами расступилась, и надменный градоначальник исчез с поднебесной тверди. Итак, на одного порочного человека стало меньше. А люди в тех палестинах до сих пор рассказывают, что иногда из-под земли слышны протяжные вздохи. Тогда старожилы, что еще помнят те события, говорят: это Ганс Кромберг стонет от работы, что задали ему в своем подземном царстве цверги. И до скончания времен он вынужден работать на них, пока не покроет свой долг, наложенный на него за его непомерное сребролюбие!
– Темнеет! – старик ласково посмотрел на мальчика и тряхнул пепельными власами. – На сегодня все, а завтра… Завтра, если хочешь, приходи ко мне и я поведаю тебе другие истории – о принце эльфов, заснувшем в раковине и превратившемся в жемчужину; о таинственной заброшенной колокольне проклятого монастыря, где вместо колокола отрубленная голова; о белом, будто трупный червь, пальце, скребущемся в стену старинного склепа...