ДЫРА

 

У деда Остапа в заборе дырка случилась. Хотел сам залатать, - ему, как бывшему авиамеханику, это раз - два плюнуть. Да бабка евона расскандалилась. Зачем, говорит, нам надо свои деньги тратить, когда таким как ты - ветеранам труда, и прочая и прочая, можно за государственный счёт расхалявиться.

Дед почесал мозги и решил, что пусть будет и на этот раз по – бабкиному, лишь бы последнее душевное спокойствие не отгрызла. Как оба – вдвоём решили, так по – утру, дед Остап и попёрся в контору. «САМСЕБЕБЕС» называется.

Только, в нашей деревне, вот хрен что просто и легко происходит. Постоянно: то телок взбрыкнёт, то козёл боднёт, а то - и наоборот.

В конторе приняли хорошо, душевно. В ситуацию вникли, заседание комиссии устроили. Аккурат к вечерку, решение приняли. Быстро сработали. А чего тут тянуть, дело то плёвое. Вон – дедовой соседке, на днях, всю дыру в плетне залатали. Картонку от «дела» приклеили, и… все! План по помощи нуждающимся ветеранам труда, да разным пенсионерам и - прочая и прочая пополнился, и вот- вот попрёт через край.

Дед Остап, только по темному домой прибился. Так его воодушевила братская отеческая забота, что принял он… решение принял, прибыть домой бодрым и весёлым. Да и бабке передать своё возвышенное настроение, что б та не переживала насчёт этой чёртовой заборной дыры.

Только переступил порог, как тут же почувствовал, что слишком высоко взлетел в своих ожиданиях. Приземление было жёстким, со слегка боковым креном. Шасси подвели! Основные стойки за порог задели, пришлось садиться на «пузо» и скользить по половицам, как по взлётной полосе. Удачно проскальзился, аккурат под стол, даже ни одну ножку не задел. Снайпер! Утром просыпается под столом – как самолёт в ангаре. Бабка лишь чуть пошипела.

Поутру комиссия явилась. Давай разглядывать всё вокруг - дыру искать. Пол забора развалившихся есть, а дыры нет. Вопросы задают каверзные, не скромные: «И, это - дыра?»! … Дыра должна быть на заборе, а раз нет забора, то и дыры нет. И делать нам тут нечего. В заявлении вона – дыра записана. А, у Вас для дыры - забора нет. А та половина, что есть – она без дыр. И не морочьте нам голову. Подходят, сдуру, к уцелевшему штакетнику, пальцами тычат… Ну - и, что ещё стояло, то враз и... упало, развалилось короче.

Заспорили, разорались, шум на всю деревню. На шумок, опять пол – деревни сбежалось.

Митинг образовался, голосование случилось. Одна половина народа за бабку с дедом кричала, вторая - за комиссию голосила. Несчастные «слуги народа», как между коброй и гюрзой оказались. Вот – вот революция начнётся. А «слугам» этот расклад совсем ни к чему, при любом исходе, по - полной отхряпают. Не зря учились, хорошо историю знают!

Вдруг Мишку – остолопа вспомнили. Кое кто из толпы выкрикнул, и весь митинг потух. И революция улетучилась. Нашли-таки виновного, козла отпущения.

Нюрка – дура, ночью шлялась и видала как этот Мишка, на своём «дрындыцикле», в забор въехал и развалил его. И смотался и нет проходимца. Наверное, опять к своей кикиморе городской свалил по – новой, а ведь жениться обещал, приедет – яйца оторву.

Народ – враз забезмолвствовал. Вот, остолоп, такую бабёнку на кикимору поменял, да ещё и на городскую. Поостыли маленько. Мозги напрягли, решили Мишку искать. Искали, но не нашли. Нюрка в слёзы, народ – в пляс. От того, что не случилась очередная революция, решили это отметить, а уже после думать, что с забором делать. Все разбрелись, но комиссия осталась. Дед с бабкой стоят и чуть не плачут.

Ничего, успокаивает самый главный, мы новую бумагу составим. Другую смету просчитаем и новый забор Вам смастерим. Тут же на коленке что - то нарисовали, дед с бабкой расписались и…всё. Ждите забор. Как только Мишка объявится, мы его скрутим, деньги стрясём, и за его счёт, всё будет как в ажуре. Пятьдесят тыщь – щь – щь – щь собака, должен в казну.

Деды аж прослезились, так жалко стало остолопа. Чай не чужой человек – родился, когда - то у них в пристройке. Его предки, было дело, угол снимали у Остапа с бабкой. Хорошее было время – молодое!!! Однако, не за свои же деньги, забор строить.

Не много дней прошло. Эт зря говорят, что русские медленно запрягают. Бывает – так поторопятся, что конь, ещё шибче скачет. Видимо, от стыда и позорухи, при такой упряжке. В суд деда с бабкой вызывают, поди - поймали остолопа.

Встать, суд идёт! Судья – бах, деревянной киянкой об стол. У деда аж мозги затряслись, и стряхнулись. Что там говорили на суде, до сих пор не помнит. Уже участковый разъяснил.

Поскольку, этот Мишка – остолоп, до сих пор не объявился, и где он не понятно, и перспектива его явления народу туманна, пятьдесят тысяч положено платить… - деду. Всё по закону. Вот запись из сельсовета, о его рождении по Вашему адресу, и прописка имеется в Ваш адрес указывающая. Как найдётся, так и стряхнём с него, энную сумму, а пока платить Вам!

Дед как онемел, так до самого дома ничего и не сказал. Бабка евона тоже, как язык проглотила.

А у хаты, уже работа кипит. Столбы железные ставят, прутья готовят, сваркой блестят. Дед Остап со своей половиной, как зашли в дом, так до вечера и не выходили. Дед ничего не ел, бабка ничего не готовила. Видно, лечебное голодание, от горя испытывали, - так расстроились. Однако, под вечер таки, выползли из своей конуры.

Глядь… как в сказке! Забор блестит, словно иконостас. Весь в бирюльках, в завитушках, ляпушках и прибамбасах. Сверху пики приварены, от воров поди. А, на месте калитки, ворота фельдипёрсовые, в них дверца приделана, и замок имеется. А дверные ручки такие, что только после бани за них хвататься. Уж не сон ли?

Да нет, не сон: Вся деревня у забора собралась, и все свои. Вон и Кум – калека кривоногий, и Паша- могила, и Петрович, профессор Зайцев – Зайчищев лекцию декламирует, Ромка – таракан между ног ползает встать не в силах, Нюрка – дура красуется…, да, все свои – не сон значит. Даже Изольда Искандеровна из окна торчит, аж сиськи на подоконник выпали, так интересно старой ведьме стало. Да, всем интересно было. Такой красоты, и в городе, не в раз сыщешь.

Только хозяева, стоят - ходят, хмурые. Пятьдесят тысяч никак не переварят, в своих несчастных головах. Это ж сколько лет надо платить, никакой пенсии не хватит. Поди, на том свете, уже придётся раскошеливаться.

Однако, в нашей деревне, народ хоть и хмурый, зато заводной. Так завелись, что враз – нужную сумму набрали. Очень уж понравились всем забор и ворота. Эрмитаж видели? И я не видел. Но, точь – в – точь, как две капли воды.

Все раскошелились: Первым Петрович не зажался, он как сварной, в постройке забора участвовал и половину халтуры пожертвовал. Пашка – могила, всю выручку от ямы отвалил. Мойша Иванович, часть гонорара от сборника стихов, не зажал. У Михеича крокодил снёсся, долго кладку искали, но нашли, и оно того стоило, по хорошей цене сбыли продукцию, на пару с Витей – бородой, и тоже поделились. Да мало ли кто участвовал, все участвовали. Даже Изольда Искандеровна – ведьма ведьмой, а и то пообещала… когда клад отыщется.

На такой позитивной волне, и Мишка – остолоп нашёлся. В, под ручку с Нюркой – дурой объявился. Та хоть дура –дурой, а свою угрозу, видимо попридержала, как «бронепоезд на запасном пути».

Веселей как - то стало жить, не скучно. С окрестных деревень и сёл народ приезжает, на ворота и забор Остапа полюбоваться не грех. На днях свадьба фотографировалась. Хотели деду Остапу с бабкой заплатить, за использование фотонатуры, но тот денег не взял, не такой он человек.

На днях Нюрка с Мишкой примеривались к забору, и так вертелись и так. Видно свадебную фотосессию репетировали. Дай то бог! При таком раскладе, с Мишки все материальные претензии – как с гуся вода. Нюрка – то, тоже не хило потратилась, когда всем скопом деньги на забор собирали. А, как они там разберутся, между собой, это уже ихо, будущее семейное дело.

Дед Остап со своей половиной решили тоже свадьбу сыграть – золотую. Правда не в этот год, а когда подойдёт. И конечно будет фото у забора. При нём в аккурат вся деревня поместится.

Забор то – вон куда продлился от прежнего, аж весь сарай перекрыл.