ЭПИЗОД 1
- Елена Владимировна, я тут подумал... Мне нужен завхоз. Но не на полную ставку. Меня бы вполне устроили несколько часов работы в неделю. Я бы мог доплачивать Вам за эту работу 20% от Вашей заработной платы.
Предложение прозвучало неожиданно. Она совершенно не понимала, как сможет совмещать должность инженера и обязанности завхоза, но почему-то молчала. После смерти мужа на ее руках осталось двое детей. Помочь было некому. Родители давно умерли, а родители мужа будто бы не заметили образовавшуюся в их семье потерю - они сами глубоко и искренне страдали, им ли было думать о том, что ей не на что было купить детям зимние сапоги.
- Конечно, Сергей Сергеевич. Я согласна, - немного подумав, она уверенно кивнула головой.
- Ну, вот и славно! - обрадовался директор. Ему нужен был свой человек, с которым можно было бы быстро и без лишних слов разрешить ту или иную внештатную ситуацию. И дело здесь было не только в работе по хозяйственной части. Кого, к примеру, прикажете посылать на поиски сварщика, который внезапно запил? А сварщик - от бога, на дороге не валяется! Дело-то деликатное. И выгнать паршивца нельзя - руки золотые! И чтобы слухи об этом пошли - тоже нельзя: так и другие перестанут работать. Здесь надо человека с мозгами, да с языком подвешенным, да с сердцем неравнодушным, чтоб справился как надо и задачу решил. А Елена Владимировна с ее то высшим образованием, да тактом очень даже на эту роль годится, да и с деньгами у нее беда - муж внезапно умер, а тут прибавка к зарплате...
И у Елены Владимировны началась новая жизнь. Про спокойную кабинетную работу она забыла как про приятный, растворившийся в прошлом сон. Внезапные распоряжения директора врывались в ее распланированный день, словно цунами и, позабыв о своих привычных обязанностях, она неслась на всех парусах, чтобы найти лучшую ремонтную бригаду, потом проверить, составленную этой бригадой смету, потом найти материалы для ремонта - конечно же по самой выгодной цене. Позже оказывалось, что в дополнение к бригаде нужен мастер-плиточник, да еще и лучший в городе, и она днем и ночью думала, где найти такого плиточника, да еще и уговорить его на не очень соблазнительный заказ.
Она постоянно жила в режиме многозадачности. Слово "надо" прочно вошло в ее активный словарь, и она уже не позволяла себе опустить руки перед очередной, кажущейся неразрешимой задачей. Каждый раз, когда она готова была заплакать от безысходности, или когда у нее не хватало сил бежать что есть мочи на очередной объект, перед ее глазами вставали лица детей. И она стряхивала с себя хандру и брала себя в руки: "Нет, нельзя раскисать, - крутилось в ее голове. - У Сашки медаль за школу наклевывается, надо постараться. Может, получится его в Москву отправить. Или хотя бы в Новосибирск. Мне эта работа, ох, как нужна. Откажешься - лишней копейки не будет." И забыв о своих жалобах, болячках, усталости, она снова и снова бежала, выполняя очередное распоряжение, которое зачастую звучало как: "пойди туда, не зная туда, принеси то, не зная что".
ЭПИЗОД 2
Светлана беспомощно лежала на диване и наблюдала за мужем. Прошел уже час с тех пор, как он вернулся с работы. Алексей ходил по кухне с недовольным видом и нарочито громко хлопал дверцами кухонных шкафчиков. Он был явно не в духе. Она хотела что-то ему объяснить, но сознание то и дело проваливалось в незнакомую ей темноту. Язык не шевелился. Она чувствовала себя безвольной куклой, оказавшейся внезапно обесточенной своим пожелавшим остаться неизвестным владельцем.
Светлана давно привыкла скрывать свои болезни и выглядеть сильной. Она чувствовала себя сильной. Ведь это она придумала для себя именно такую роль. Алексей согласился с этой ролью легко: его устраивало то, что жена никогда не грузит его проблемами с детьми, беременностями, анализами и прочей белибердой, которой "переполнены другие бабы". Он всегда относился к женщинам свысока. Искренне считал, что им не дотянуться ни до мужских мозгов, ни до мужских физических достижений. "Вот так, нечего по-бабски играть," - с задором летел его голос над поляной, где они с друзьями перекидывали по кругу волейбольный мяч, и где тут же неподалеку их жены "собирали поляну" для вечерних посиделок в кругу друзей. Он никогда не задумывался при этом: что чувствовала его жена, когда он вот так вот резко высказывался о "бабах" в их близком кругу. Зачем? Ведь все это так и есть, да и жена никогда не попрекала его за эти нелестные высказывания.
Она молчала и старалась изо всех сил.
Она старалась выглядеть на десять лет моложе. И ей это удавалось - комплименты слетались к ней отовсюду: и от мужчин, и от женщин, и только муж не замечал ее по праву заслуженной красоты.
Она старалась быть умной: без конца слушала аудио книги, бралась за сложные мужские задачи, где другие женщины бы давно спасовали - но только не она! Легкая, как мотылек, она забегала на своих шпильках в строительный магазин и с озадаченным видом искала кровельные саморезы на 70 мм. Мужчины, слушая ее разговор с продавцами, падали штабелями у ее ног, сраженные интеллектом и глубиной знания предмета, о котором она заводила разговор. И только муж равнодушно кивал головой, когда она взахлеб рассказывала ему, какой проект бани у нее наконец-то получился.
Она старалась быть лучшей матерью. Ведь именно из-за слабого здоровья детей она не смогла позволить себе работать: им постоянно требовался уход и забота. Добившись стабильных результатов по здоровью, она захотела дать им больше, чем просто мать - ведь она была с ними дома. Дети пошли в художку, а потом заодно и в музыкалку. Она вырастила добрых и воспитанных детей, которые не говорили ни одного грубого слова и всегда восхищали окружающих. Но только не мужа - он считал, что их воспитание было простой обязанностью его жены, а потому никогда не хвалил ее за успехи детей.
Наконец, она старалась быть лучшей женой. В их доме, который был постороен на 30ти сотках земли, всегда было прибрано, приготовлено, и просто обалденно красиво. У нее всегда было так: интерьер - не интерьер, цветы - не цветы, газон - не газон. Ничего по отдельности - все сливалось в какую-то чудную песню, которая согревала неповторимой и ни с чем не сравнимоний гармонией, и которая сражала всех наповал. И только муж сдержанно улыбался новым появившимся из ниоткуда клумбам и без зазрения совести ругал за любую, оказавшуюся не на месте вещь.
В очередной раз Светлана почувствовала резкую боль в пояснице, но прежде чем сознание утонуло в небытии, она поняла, что ей надо в туалет.
- Лёш, мне надо в туалет, помоги по.... - она недоговорила, на последних звуках сознание угасло, как потушенная ветром свеча.
Он хотел переспросить, повернулся и... рванулся к дивану: ее глаза были закрыты, а голова свободно свесилась с края подушки, готовая в любой момент перевесить бессильное тело и свалить его на пол. Впервые в жизни он испугался. Испугался её потерять.
Когда она открыла глаза, то увидела в его глазах страх. Он больше не винил ее за то, что не вышла, как обычно, встречать его у дверей, что не накрыла для него стол, что позволила себе прилечь, когда могла бы сделать это и в его отсутствие. Он понял, что она не притворялась, как умеют это делать "другие бабы"...
ЭПИЗОД 3
Олеся плакала. Ей давно хотелось поплакать, но вылить душу было некому. И вот наконец подобралась подходящая компания.
- Понимаете, у меня совсем нет собственной жизни. Верчусь по заколдованному кругу: работа, дети, мама. На сон, и тот времени не хватает. А он... хотя бы постыдился хоть раз.
Олесе стукнуло сорок. И надо же беде случиться: Олесина мама, в прошлом строгий и несокрушимый инспектор налоговой, сломала шейку бедра. Сложная операция, за которую пришлось выложить триста тысяч, транспортировка в большой город и обратно, а потом долгие месяцы ухода: мама жила в своем доме и никакими уговорами не хотела переезжать к дочери. Да, и та понимала, что нелегкий мамин характер может ненароком придавить их отношения с мужем, а потому не настаивала.
- Так и норовит под кожу залезть, чтобы побольнее. А я всего то пришла на полчаса позже, чем обещала. Захожу, а он пол скребет - с остервенением. И разговаривает через губу. Мол, его подруге пришлось маму в баню вести. А разве тридцать минут что-нибудь значат? Ну, помыла бы я ее на 30 минут позже - это криминал что ли? Так нет, всю душу истопчет, а еще брат называется.
Брат был моложе Олеси на 7 лет. И как водится на Руси, не нес никакой ответственности за мать. А что с него взять? Мужик, он и есть мужик: ни сварить, ни постирать. Тем более и с женой давно развелся, а подругу не так-то просто уговорить помочь ухаживать за матерью. Вот и приходил изредка - то забор поправить, то еще с какой-нибудь мужской работой подсобить. Но мама почему-то всегда была рада именно его редким визитам. Она никогда не критиковала ни его, ни его образ жизни. Он освещал ее дом, словно солнце, которому мама была рада в любой день и на любое, даже на самое короткое время.
- А я! Как же я? Ведь я ей ежедневно кастрюли с едой ношу, в огороде копаюсь. Однако нет ей радости от моей помощи. А его только увидит, так и расплывется в одну большую улыбку. А чем он заслужил эту улыбку то? - голова Олеси упала на руки, лежавшие на столе, и затряслась от очередных рыданий.
- Когда это кончится то? Сначала переживаешь за детей, потом за родителей. Сначала об одних заботишься, потом о других. И никакой благодарности. Где сил то на всех взять?
Подруги молчали. Они понимали, что Олесе необходимо было выговориться, выбросить весь мусор, накопившийся за долгое время в душе, чтобы назавтра с новыми силами она смогла бы снова броситься в бой, на новую амбразуру; чтобы кровоточащие раны ее души затянулись хотя бы на недолгий срок, и она продолжала бы дарить свое тепло и заботу всем тем близким, которые привыкли жить, купаясь в лучах ее солнца, но делали вид, будто бы этих лучей никогда не существовало - ведь они научились принимать все, что она дарила им, как должное.